Забывая о ЛЮБВИ, вспоминая о НЕНАВИСТИ.

Я потерял контроль, Сорвался со всех цепей. Чёртов всеобщий герой, Стал жертвой любовных страстей. Сломил, подчинил и взял, Надеясь душу забрать. С груди кожу ногтями снял, Чтобы сердце твое сожрать. Мэри Эго Это должно было скоро случиться. Не сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра. Я скрывался, избегал любых встреч с ним, но так не могло продолжаться вечно. Прошло всего четыре дня. Четыре расчудесных дня, в которых не было места Северусу Снейпу. Но в третий раз его урок под предлогом болезни пропустить не получилось, нервозность унять не удалось, и как результат – отработка. Вечером. У Снейпа. Лучше умереть… Спускаясь вниз по коридорам, я ломал голову над тем, что мне делать в том или ином случае… Например, если он вдруг положит руку мне на плечо, обнимет… или если прижмёт к стене и поцелует… Что… что мне тогда делать? Хотя… он же видел нас с Джинни, а значит… значит не должен приставать, не так ли? Теперь Снейп не вызывал во мне ничего, кроме отвращения. Я как будто отмотал плёнку жизни назад. Я снова ненавидел его. Все эти потерянные и вновь найденные воспоминания, чувства, эмоции, дни, проведённые рядом, как может всё это быть правдой? Он же… он же отвратителен. Уродливый, бледный, сухой и такой мрачный. Любит Сириуса, пытается навредить Дамблдору, соблазнил меня по приказу Лорда... предатель… Но к кому мне обратиться? К директору? Чтобы он посмеялся надо мной? Нет… я должен сделать что-то сам, сам суметь справиться… кроме того, я не знаю, что случится, когда действие зелья отрешения закончится. Осталось всего два флакона, и каждый раз, как говорила Гермиона, время действия будет сокращаться… Когда я думаю об этом, мне становится страшно, но больше всего я боюсь того, что произойдёт через пару мгновений, ведь дверь, чёртова дверь уже так близко. Я замер перед покоями зельевара, не решаясь постучаться. Мной овладели противоречивые чувства. Я помнил о том, что любил этого человека, но одновременно с этим не испытывал ничего, кроме жгучей ненависти с примесью страха. В голове стучало: “Он обманул меня. Воспользовался”, но перед мысленным взором тут же вставали картины прошлого, в которых я сам с постоянным упорством вешался Снейпу на шею. В такие моменты кровь всегда приливала к щекам, вызывая лихорадочный румянец, стыд накрывал жаркой волной, заставляя ёжиться в попытке стать незаметнее, а сердце пропускало удар, после чего вновь бешено пускалось вскачь, пытаясь скрыться от позора, но каждый раз лишь утыкалось в рёбра. А я… а я тоже пытался сбежать, но вместо рёбер на моём пути всегда вырастала высокая, прямая фигура мужчины в чёрной мантии. Вот и сейчас дверь отворилась, и на меня в упор уставились два дула-зрачка. - Что случилось, Поттер? Почему стоите на моём пороге, словно столб? - Ничего не случил… - Так заходите! – оборвал меня ледяной голос. Я несмело перешагнул порог и прошёл в комнату, знакомую до боли. Обойдя меня, зельевар двинулся к дивану. Поправил подушку и уселся, закинув ногу на ногу и взяв в руки стопку пергаментов. - Видите книги? – кивнув на стол, спросил он. – Выпишите оттуда всё, что касается магической защиты от наваждений. Приступайте. Не говоря ни слова, я послушно принялся за работу, время от времени кидая мрачные взгляды на напряжённо застывшую на диване фигуру Снейпа. Глаза, пустые, как два вакуума, скользили по строчкам, рука с пером вычёркивала предложения и слова, выставляя оценки. Лицо застыло восковой маской, совсем как раньше. И никаких поцелуев и объятий, как, впрочем, и обвинений… Снейп вёл себя так, будто ничего не случилось, будто между нами никогда ничего и не было, и только тот факт, что отработка проходила в личных покоях зельевара, а не в кабинете, как у других студентов, доказывала, что мои воспоминания не являются ложными... А жаль… И всё-таки, разве нельзя было отправить меня вылизывать коридоры с Филчем? Разбирать пергаменты у Макгонагалл? Зачем заставлять меня сидеть здесь – напротив него… Чего он хочет? Показать, что ему безразлично, где я и с кем? Поиздеваться? В очередной раз унизить мальчика-который-подставлял-зад? Меня затрясло. Просто электрическим разрядом пробило, совсем как пару дней назад – там, в коридоре. Захотелось схватить за воротник это ничтожество и ударить головой о стену, чтобы до крови, до криков. Чтобы не сидел сейчас, как ни в чём не бывало, будто это он жертва, будто его обманули, будто… - Поттер, прекратите прожигать меня взглядом. Это всего лишь отработка, ничего больше. В конце концов, мы оба знали, что это рано или поздно случится… что тебе… что вам надоест, мистер Поттер, вся эта игра в чувства. Не стройте из произошедшего трагедию. Его голос звучит сухо, безжизненно… мёртвый голос, такой же, как и его взгляд, и он сам. Но это отчего-то бесит меня ещё больше. Кажется, что там, за своей маской, он смеётся над моей доверчивостью, моими словами и действиями. Он думал, что привязал меня к себе, и я вечно буду бегать за ним, как неразумная шавка? Я вскочил и зашипел, почти пародируя змею: - Трагедия? Не смеши меня! Ничего не было с самого начала. Ты использовал меня, я использовал тебя, и не более. Ты же не думал, что я могу что-то чувствовать к такому… к такому, как ты! Я буквально выплюнул окончание фразы. Хотелось сделать сидящему напротив мужчине как можно больнее, чтобы треснула гипсовая корка, являя миру настоящую его мерзкую личность. Безумно злили мысли о том, что он верил, будто я люблю его, верил, что сумел-таки обвести глупого недоразвитого гриффиндорца вокруг пальца! Влюбить! Привязать к себе зелёной шёлковой лентой, на проверку оказавшейся прочнее стали. Но зря я надеялся на какую-то реакцию. Мои слова отлетали от Снейпа, словно резиновые мячики от стены – рикошетом, и в меня обратно. - А никто и не сомневался, Поттер, в вашем умении брать от жизни всё. Я рад, что послужил хорошим развлечением для золотого мальчика, быть может, он посвятит мне строчку в своих мемуарах, – сквозь зубы цедит зельевар, подняв на меня свои чёрные бездонные глазищи. – Так вот, не стоит тратить на меня даже этой строчки, Поттер. Не снижайте заранее тираж великой книги историй ваших завоеваний на личном и военном фронтах. А сейчас убирайтесь отсюда, считайте – я отменил отработку. Ублюдок! Предатель! Урод! Сидит, как ни в чём не бывало, кривит свои отвратительно тонкие губы в мерзкой ухмылке, так и хочется уколоть побольнее, стирая надменность с худого лица. Злоба щупальцами обвивает мой разум, оплетает лёгкие, сердце, я почти задыхаюсь в её жарких объятиях. Магия покалывает в кончиках пальцев, меня буквально трясёт от ненависти и переполняющей до краёв, рвущейся наружу силы. Мир заволакивает желтоватой поволокой. Во мне рождается ощущение, что сейчас я могу сделать всё что угодно, любая моя прихоть будет исполнена. Замечаю, что Снейп смотрит на меня с каким-то странно-отрешённым интересом. А ведь сейчас, если бы я захотел, то мог бы переломить ему шею, как прутик. Мог бы разнести всю эту комнату, не оставив камня на камне. Жизнь и смерть Северуса Снейпа лежали на моей ладони, и только мне было решать, помиловать его или сжать в кулак хрупкую душу, так, чтобы хрустнула, раскрошилась, словно песочное печенье. Видит Мерлин, в этот миг я мог превратить в горстку крошек его скотскую, никому не нужную жизнь, но вместо этого я лишь плюнул ему в лицо правдой: - Предатель! Ты предатель! Я знаю это! И все скоро будут это знать! – я ожидал у слышать в ответ, что угодно … что угодно, кроме того, что услышал… - Ну и? Дальше что, Поттер? Убьешь меня? - равнодушный, холодный тон. Искусственная расслабленность в теле. Даже не опровергает! Насмехается! Конечно! Как он может относиться ко мне, как к серьёзному сопернику, если помнит, как брал меня на этом самом полу, и на столе, и на диване. Один мой вид напоминает ему об этом. Всё в этих комнатах было свидетелем моему позору. Хотелось рычать от невыносимой, жгучей, чёрной ненависти, полыхающей в крови. И в этот миг я увидел, как уголок его губ приподнимается в омерзительной усмешке – это стало последней каплей. Всё поплыло как в тумане. Багрово-жёлтом, густом, влажном тумане, в одно мгновение застелившем мой разум, отравившем меня. Я уже рядом с ним, мои руки хватают чёрные волосы, рывком дёргают вниз, на пол. Магия разрывает мантию мерзавца. Снейп дёргается, пытается оттолкнуть меня, шипит что-то сквозь стиснутые зубы. Чувствую, как вьётся вокруг его магия, силясь выкинуть меня за пределы комнаты, вцепляется в мои плечи разъярёнными коршунами. Сильный, зараза, но я сильнее, бью по лицу – наотмашь, не сдерживая злость, не жалея сил. Впиваюсь губами в разбитые ударом губы, но гад смыкает зубы, не пропуская меня внутрь. В предплечья впиваются тонкие пальцы - зельевар силится оторвать меня от себя, до боли сжимая мои руки. Затылком об пол – раз, другой – хватка ослабла, а зубы разомкнуты – врываюсь языком в приоткрывшийся рот, сминаю, подавляю сопротивление. Что? Не нравится? Зато мне, мне – очень. Низ живота сладко тянет, власть пьянит. Подминаю обмякшего зельевара под себя, раздвигаю коленом ноги. Отодвигая в сторону изорванные лоскуты штанов и белья, опускаю руку, пальцами натыкаясь на мягкий, совсем не возбуждённый член Снейпа. Боль не заводит? Ну и ладно... Освобождаю свой пенис от одежды, рывком развожу острые колени Снейпа в стороны. С силой сжимаю тонкие запястья над головой мужчины, так, чтобы синяки ещё долго алели на белой коже. Пристраиваюсь членом к заднему проходу. Мерлин, как же узко! Так просто и не войдёшь. Магия беснуется, крушит всё вкруг, ветром треплет волосы. Снейп больше не сопротивляется, глаза закатились, из носа течёт струйка крови. Но от следующей же попытки проникнуть в узкий проход он приходит в себя, начинает брыкаться. Снова приходится бить. С трудом преодолевая сопротивление напряжённых мышц, вламываюсь внутрь, растягивая неподатливый проход. Вскоре двигаться становится легче. Не сдерживаюсь - вколачиваясь во всю длину. - Теперь я понимаю, что ты в этом находил, Снейп, – рычу я, глядя в расширенные глаза зельевара. - Мерлин! Как же классно. Просто крышесносно! Такой узкий, – наклонившись, выдыхаю я ему в самое ухо. Облизываю изящную ушную раковину, вдыхаю воздух рядом с шеей Снейпа, губами ловлю рваный ритм голубой венки, пульсирующей под кожей. Снейп уже сдался - обмяк. С каждым мгновением он всё сильнее становится похож на тряпичную куклу. Глаза – чёрные стеклянные пуговки, лицо – неумело нарисованные на бледной ткани линии, и только искусанные мной же в кровь губы не вписываются в общую картину. Теряю последний контроль, вбиваясь в распростёртое подо мной тело по самые яйца. Ещё и ещё. Даааа… Магия обволакивает меня и моего невольного партнёра - пронизывает, переплетается с магией Снейпа, вяжет узлы, сгибает неподатливую чужую силу, подчиняет её своей воле. Кончаю, со стоном падая на грудь мужчины. В голове – тысяча искр, фонтан жизни, фейерверк эмоций. Откатываюсь в сторону, пытаясь отдышаться. Эйфория медленно покидает меня, оставляя пустоту, которая быстро, слишком быстро наполняется осознанием всего ужаса произошедшего. О Боже… БОЖЕ, БОЖЕ, БОЖЕЕЕ! Бёдра зельевара измазаны кровью и моей спермой. От носа к подбородку тянутся бордовые дорожки. Одежда изорвана, то тут, то там оголяя белую с багровыми отметинами кожу. И сам он – изломанный, замерший - рвано дышит, бездумно глядя в потолок и даже не пытаясь прикрыться. Что я наделал?! ... И … и что мне делать теперь?... Опираясь на диван, встаю на ноги, непослушными пальцами натягиваю штаны, оглядываю творящийся вокруг бедлам. Стол, шкафы, кресло - всё перевёрнуто, страницы от книг и белые листы пергаментов устилают пол. В воздухе витает запах крови и спермы и… и ещё… я вдруг улавливаю тоненький, еле ощутимый аромат корицы… Меня трясёт... Первая реакция – убежать. Убраться отсюда как можно скорее и не нести никакой ответственности. Но я подавляю это желание. Призываю палочку, накладываю очищающие заклинания. Все мои движения – неловкие, смазанные. Я весь словно мумия: такой же сухой, негнущийся, заторможенный. Меня мутит от произошедшего. Ужас осязаемый, почти живой, бьётся вторым сердцем в районе солнечного сплетения, разгоняя адреналин по крови. Пальцы мелко дрожат, зубы клацают, как от холода. Надо как-то помочь… исправить…, нельзя просто уйти, просто сбежать… бросить… его... На негнущихся ногах подхожу к зельевару скрючившемуся на заляпанном кровью и спермой полу. Хочу подхватить его под плечи, чтобы поднять на диван, но он вдруг приходит в себя, вырывает у меня руки, отталкивает. В его расширенных полных красных прожилок глазах мелькает страх. Что ж, ты добился, чего хотел. Теперь Снейп уж точно жалеет, что связался с тобой. Ты доволен, Поттер? Мне нечего ответить на этот вопрос, заданный мне моей совестью. Внутри разверзлась пропасть. Я понимаю, что по-прежнему ничего не испытываю к мужчине передо мной... ничего, кроме ненависти… и в подобной ситуации это абсурдно… А ещё… ещё, я ненавижу и себя тоже. Зельевару, между тем, наконец-то удаётся встать на ноги. Неправильным, дисгармоничным гипсовым изваянием он замер, уперев руки в спинку дивана и опустив голову, пряча лицо за чёрными, слипшимися от влаги, прядями. Мантия висит на нём рваными лоскутами, еле-еле прикрывая бледные ноги со сбегающими вниз дорожками засохшей крови. - Уходите, Поттер, – тихо произносит Снейп надтреснувшим голосом. - Я хочу помочь, – беспомощно лепечу я, чувствуя себя последним кретином. - Вы уже достаточно помогли, – еле слышно говорит мужчина, ещё ниже наклоняя голову, и добавляет уже громче, - уйдите. - Но я… - Вон! - Я только… - ВОН! Пячусь к двери, не отрывая взгляд от мокрых, слипшихся прядями, волос зельевара. Пытаюсь извиниться, но всё, что я говорю, звучит до безумия жалко, неискренне. Невербальная магия Северуса буквально выталкивает меня за порог, а дверь с глухим стуком захлопывается перед моим носом. И только в этот момент я понимаю, что волосы у Снейпа могли быть мокрыми только от крови…