Забывая о ЛЮБВИ, вспоминая о НЕНАВИСТИ.

Мы находим себе оправдания Чтобы с совестью ум примерить, Только тщетны наши старания Ведь из сердца вину не изжить. Боль вернётся с удвоенной силой, Жизнь сорвётся с привычных основ. Будь готов бороться с трясиной, Злых, коварных, смеющихся снов . Мэри Эго - Гарри, где же ты подхватил простуду? Почему тебя никто не проводил? Ты же весь горишь! Ложись, ложись скорее! Помфри хлопочет надо мной, как курица над яйцом, а мне, точно также как и ещё не вылупившемуся птенцу, совершенно всё равно. Безвольно раскинувшись на больничных простынях, я апатично рассматриваю белый потолок, пытаясь отвлечься от боли, плескающейся в моей голове. - Вот, выпей. Тебе станет легче. Чуть приподнявшись, я покорно глотаю поднесённое к губам зелье, после чего спасительное забытье уносит меня в царство Морфея. *** Просыпаюсь рывком, дёргаюсь всем телом, чуть не слетая с кровати, и в первую секунду мне кажется, что черноволосый мужчина, склонившийся надо мной, никто иной, как ухмыляющийся ублюдок Снейп. Вот он тянет ко мне свою тонкую, покалеченную руку с уродливо искривлёнными пальцами, кладёт горячую ладонь мне на лоб. Я чувствую, как его кисть зарывается мне в волосы. Обломанные ногти царапают кожу. Я кричу, вот только звук, вырывающийся из моего горла, больше напоминает мышиный писк и даже на сотую часть не отражает всего того ужаса, который я испытываю. - Гарри, тише, тише. Успокойся. Тебе приснился кошмар, - шепчет мужчина, бережно обхватывая меня за плечи. Его голос чуть хрипловат, и в нём нет глубоких, бархатных ноток. Это не голос Снейпа, а значит паника и вправду навеяна кошмаром. Жутким видением, пришедшим из сна. - Сириус, - всхлипываю я, хватаясь за крёстного. - Ну, всё в порядке. Я с тобой. Ты в Хогвартсе, помнишь? Здесь ничего плохого случиться не может. Его слова смешат меня. Сейчас в любом другом месте я чувствовал бы себя много спокойнее, чем здесь. Наконец, я отцепляю свои судорожно сжатые пальцы от спины Сириуса, чуть отодвигаюсь, заглядываю ему в глаза. Усталые и чуть влажные, они неестественно блестят, отражая падающий из окна свет луны. Только тут я замечаю, как темно вокруг. - Который час? – спохватываюсь я. - Поздно, - подтверждает Сириус мои опасения и тут же добавляет: - Помфри запретила будить тебя, сказала, есть вероятность обострения. Мы все волновались… Ой, ты, наверное, всё ещё себя плохо чувствуешь, а я к тебе с разговорами. И, да, – крёстный ударяет себя по лбу. - Гермиона хотела поговорить с тобой. Сказала, это очень важно. Я ждал, пока ты проснёшься, сейчас схожу за ней. Сириус поднимается на ноги, как-то особенно грустно улыбается мне, а потом протягивает сложенный надвое листок. - К тебе ещё кое-кто заходил. Попросил передать. У тебя очень хорошие друзья, Гарри. Джеймс бы их одобрил и… ты очень на него похож… Улыбаюсь в ответ. Но искренности в этой улыбке ни на грош. Аккуратно, самыми кончиками пальцев беру у Сириуса шершавый листочек. Мне страшно. Почему-то кажется, что это послание от Снейпа. Предупреждение, разоблачение или, быть может, угроза. Не знаю… Когда Сириус выходит, я немедленно раскрываю записку. Буквы плывут, даже почерк не разобрать. Без очков совсем ничего не понятно. Шарю по прикроватному столику и вскоре нахожу то, что искал. Вот теперь видно гораздо лучше, и сразу становится ясно, что послание, слава Мерлину, от Джинни. Девушка пишет о том, как беспокоится обо мне. В записке она смешно рассказывает про ворчание Помфри, недовольную тем, что Джинни несколько часов сидела в одной позе возле спящего Гарри, и причитаниях Рона, заглянувшего в палату в конце дня. Сожалеет, что не сможет сама всё это рассказать мне, когда я проснусь. Ведь снова её пропустят в больничное крыло лишь завтра, а я, наверняка, покину его раньше. Обещает сделать мне целебный массаж, которому научила её мама, и в конце послания вместо подписи она добавляет: ”Я люблю тебя”… И я, в который раз за последние несколько недель, чувствую себя последним подонком. Вдруг тихо скрипит входная дверь, и в палату прокрадывается Гермиона. - Гарри, - тихо шепчет она, - ты не спишь? - Нет, - в тон ей отвечаю я, пряча записку под подушку. Мне любопытно, о чём же таком хочет поведать мне подруга, и почему это не может подождать да утра. – Что случилось? Девушка садится на край кровати и пристально смотрит на меня. В её взгляде, как вино в бокале, плещется вина. Глубоко вздыхая, она, наконец, спрашивает: - Как ты себя чувствуешь? Её вопрос немного раздражает, но я подавляю зарождающееся чувство: - Всё хорошо, - спокойно отвечаю я и снова пытаюсь подтолкнуть девушку к цели её визита. - Так что случилось? Гермиона молчит, переводит взгляд на пол. Я терпеливо жду, хоть это даётся мне не так уж и легко. - Гарри, - начинает подруга и вновь замолкает, как будто не решаясь продолжить. - Да чёрт подери! Герми! Ты расскажешь, наконец, что случилось или нет!? Девушка испуганно подпрыгивает, вскакивая с кровати. Озирается. Прикладывает палец к губам, шипит на меня. Ну да, сейчас же ночь. Помфри, наверняка, спит в соседней комнате. К счастью, на мой полный возмущения возглас никто не прибегает, и подруга вновь занимает место возле меня. - Гарри, - в который раз начинает она, пряча глаза. На этот раз за моим именем следует продолжение. – Понимаешь... ты очень странно себя вёл, и мы с Роном подумали, что в этом может быть виновато зелье… Ты слишком часто был рядом со Снейпом и с какого-то момента вдруг стал к нему уж слишком хорошо относиться и… это было странно… неадекватно... А мы ведь знаем, что он, возможно, вовсе не так уж и предан Дамблдору… И я решила подстраховаться… Девушка вновь замолкает. Я не тороплю её, слишком боюсь, что она может передумать и просто уйти, бросив меня в одиночестве гадать о произошедшем. Моё ожидание оправдывается. Ещё ниже опустив голову, Гермиона продолжает: - Я сварила зелье и подлила его в твой тыквенный сок на завтраке. Рон ничего не знал… Это только я! Я! Понимаешь? Голос девушки срывается. Она порывается вскочить и, вероятно, покинуть комнату. Но я не могу ей этого позволить. Перехватываю её руку, удерживаю на месте. Второй – обнимаю за шею, шепчу в ухо: - Всё хорошо, Герми. Ты хотела как лучше. Всё в порядке, я не обижаюсь. Девушка всхлипывает, закрывает лицо руками, глухо произносит в свои мокрые от слёз ладони: - Нет, не в порядке. Это было зелье, обратное амортенции. Оно заставляет разлюбить… но… но его нельзя смешивать, ни в коем случае нельзя смешивать с некоторыми ингредиентами того зелья, которое я варила тебе раньше. Ах, Гарри, если бы я знала. Если бы я хоть на секундочку задумалась… Я в ступоре. Мозаика в моей голове медленно складывается в единую картинку. Острое чувство непонимания своего поведения уходит, а его место занимает облегчение. Ведь слова Гермионы обозначают, что я просто не мог контролировать себя из-за зелий. Что это именно они заставили меня сделать то, что я сделал. Заставили меня хотеть Снейпа! Я почти счастлив, что Гермиона подлила мне эту дрянь в сок. Всему нашлось объяснение. Снейп – предатель и ублюдок – это показало мне зелье истины. Он мне совсем не интересен, - я набросился на него из-за зелья, которое так странно подействовало на мой организм. Более того - чем бы ни была моя любовь, настоящими чувствами или результатом действия напитка, её больше нет! А значит, нет и проблем! Только трезвый ум! - Гарри, ты имеешь право злиться на меня, но пойми, мы так беспокоились, и я… - Всё в порядке. - И я… Что? – непонимающе шепчет девушка. - Всё в порядке, - твёрдо повторяю я. – Просто расскажи мне, какие побочные эффекты вызывает смешение компонентов. - Я-я… я не уверена, я ещё не достаточно изучила этот вопрос, но что точно будет - это головная боль, кошмары, агрессия... ненависть к человеку, против которого направлено зелье… может быть, что-то ещё. – И сколько это будет длиться? - Если не выпить антидот к зельям, то около недели, может, больше… Но я приготовлю! И уже завтра… - Нет, не надо. - Что? – удивлённо переспрашивает подруга, немного отодвигаясь от меня. – Почему? - Герми! Ты всё сделала правильно! – запальчиво объясняю я. – Мне кажется, Снейп и вправду меня чем-то опоил! И если действие зелья пройдёт, то я вновь окажусь под его влиянием! Я лучше немного перетерплю, до сегодняшнего дня я вообще ничего не чувствовал. И сейчас тоже всё нормально, даже голова не болит, - вру я. – И я перестану принимать зелье истины, если это поможет, и… - Гарри, стоп! – перебивает меня девушка, вновь становясь старой доброй Гермионой. – Так нельзя. Это очень опасно. Сочетание некоторых ингредиентов неприемлемо. Более того – не изучено! Неизвестно, какой результат они дадут! К тому же, срок хранения зелья истины - всего три недели. Я думала, ты использовал все ампулы на каникулах, мне даже и в голову не пришло, что у тебя может что-то остаться. Так что это не обсуждается! Я приготовлю тебе антидот, и ты его выпьешь! Тем более, если тебя и вправду опоили, чувства не вернутся. Разве что появится опасность повторения ситуации... - А если... если чувства настоящие? – тихо, на грани слышимости, спрашиваю я, глядя Гермионе в глаза. - Тогда… через несколько часов, когда зелье полностью впитается в кровь… они вернутся… - безжизненным шёпотом возвещает подруга и замолкает. Через какое-то время в палату заглядывает Сириус. Чтобы проводить Гермиону до башни, он принял оборотное зелье. Поднявшись с кровати и так и не проронив ни слова, девушка выходит. Сняв очки, я снова откидываюсь на простыни. Я сомневаюсь, что смогу заснуть этой ночью. Мне есть о чём подумать до утра...