Забывая о ЛЮБВИ, вспоминая о НЕНАВИСТИ.

Я не живу, я только наблюдаю И не пытаюсь изменить свою судьбу. Осознаю, что тихо погибаю, Но больше не способен на борьбу. Мэри Эго Я вернулся в палату и всю ночь пролежал, не смыкая глаз. Мысли водоворотом крутились вокруг недавней встречи, вызывая в груди неясную ноющую боль. Мигрень накатила с новой силой, придавила к кровати, прокатилась по телу колючими мурашками. "Не думать, не думать", - твердил я, как заведённый, снова и снова нарушая собственное наставление. Понурые плечи, замедленный шаг, усталость и опустошённость в каждом движении – неужели всё это было лишь игрой, призванной посмеяться надо мной? Проучить? Или игра была потом? Прямая спина, холодный, презрительный взгляд. Твёрдость и уверенность в позе, интонациях. Злые, издевательские, и что хуже всего, заслуженные слова... Так... где игра? Где ложь? Почему мне кажется таким важным найти ответ на этот вопрос? Несмотря на то, что утро уже почти наступило, в палате не стало светлее. Дни зимой серые, да и солнце встаёт позже, однако я чувствую: рассвет скоро. Стоит попытаться заснуть. Ночь без сна - не то, что я могу себе позволить. Пробую закрыть глаза – и вот, снова. Снова чувствую ЭТО. В который раз за последние два дня. Что-то стучится ко мне в разум. Мягко надавливает на возведённую стену. Надавливает, отступает и через несколько мгновений вновь возобновляет попытку. Происходящее совсем не похоже на вторжение Волдеморта. Его атаки всегда агрессивны и неожиданны. Сила налетает потоком, зверем вгрызается в прочные каменные стены и в следующее мгновение разлетается во все стороны фонтаном обжигающих брызг. Да и с видениями всё по-другому. Я не управляю их возникновением и не знаю, как они проходят сквозь защиту, должно быть, включается какой-то иной принцип действия... Здесь же совсем другое. Как будто кто-то или что-то просится войти, спрашивает разрешение, но я... я не могу впустить. У меня просто не получается... В стене ведь нет дверей... Что странно, стоит мне подумать о Снейпе, как давление усиливается. Становится ощутимее, острее. Сквозь каменную кладку до меня долетают отголоски чувств незваного посетителя. И эти... отголоски мне совсем не нравится. Я даже немного рад, что стена не позволяет моему любопытству выйти навстречу непонятному гостю. Тоска... Лишь эхо, но даже по нему понятно, насколько велика боль, наполняющая просителя... Нет, как же всё-таки хорошо, что Дамблдор помог мне с этой стеной! *** Я заснул. Сам не заметил, как это получилось, просто в одно мгновение вдруг почувствовал, что меня трясут за плечо, и, распахнув глаза, понял, что не помню, когда успел их закрыть. Надо мной навис Рон. - Ну всё, приятель! Хватит спать! Пропустишь завтрак и снова будешь питаться тостами? Так не пойдёт. Я не хочу, чтобы меня обвинили в твоей смерти, а тебе до неё недолго осталось, такими-то темпами. Вон, уже на привидение похож. Чуть-чуть макияжа, и сможешь вместе с Пивзом пугать первокурсников в коридорах. Вот под это многообещающее утреннее приветствие я выбираюсь из-под одеяла. - Мистер Уизли, покиньте, пожалуйста, помещение, – раздаётся справа немного сердитый голос мадам Помфри, - Гарри ещё нужно принять лекарства и провериться на эффективность лечения. И только после получения удовлетворяющих результатов я его отпущу, и не минутой раньше. - Н-но... – пробует возразить Рон, но строго нахмуренные брови медсестры убеждают его в том, что спорить бесполезно. Вздохнув, он выходит из палаты, кинув мне напоследок: - Давай, поторопись. Джинни уже вся извелась, да и Гермиона как на иголках. Я скоро ревновать начну. Проводив взглядом исчезающего за дверьми Рона, Помфри поворачивается ко мне. На её лице снова свойственное ей выражение обеспокоенности. И видно, что, будь её воля, она бы заперла меня здесь навечно, чтобы просто лишний раз уберечь от возможной царапины. - Как ты себя чувствуешь? Голова болит? – приступает к опросу Помфри. – Полежи смирно, я проведу диагностику... Так, всё в порядке. Выпей вот это зелье и можешь идти на завтрак. Покушай сегодня получше – тебе стоит больше питаться, в этом я согласна с твоим другом. Не хотелось бы, чтобы следующее твоё посещение больничного крыла было связано с обмороком от истощения. Следи за своим здоровьем, Гарри... После моих самых искренних заверений в том, что всё будет в порядке и я ни за что не допущу каких-либо обмороков, меня, наконец, отпускают. *** Завтрак проходит в гнетущей атмосфере. Перед каждым учеником, находящимся в зале, лежит развёрнутая газета. “Новые нападения Пожирателей смерти”, – гласит заголовок. На колдографии обугленный дом с провалившейся крышей. Пропуская слова, взгляд выхватывает из текста числа. Пострадавшие, раненые, очевидцы... Масштабы бедствия поражают: дотла выжжен целый магловский район. Кого там искали? Что стало причиной такого бесчинства? Именно эти вопросы задаёт репортёр, вещающий с места событий. Как же жестоко... жестоко... Малфой сидит, низко наклонив голову, но тонкие белые прядки совсем не помогают ему скрыть выражение лица, на котором явственно читается испуг. Лонгботтом справа от меня так сильно сжимает зубы, что можно заметить, как желваки играют на его скулах. Гермиона встревожено косится в мою сторону, но заговорить не решается. Слишком людное место для обсуждений. Рон из-под чёлки наблюдает за преподавательским столом, а точнее, за одним единственным человеком, на которого я пытаюсь не смотреть с той самой минуты, как вошёл в обеденный зал. Я отчего-то знаю: Снейп был там вчера. И не просто был, активно участвовал: поджигал, мучил, убивал и смеялся в лицо своим жертвам безумным, хриплым смехом, точно таким же, какой всё ещё звенит в моих ушах, стоит мне только закрыть глаза. Ненависть плещется внутри раскалённой желчью, но теперь, когда я знаю, что она вызвана зельем, у меня получается смотреть сквозь неё. Хочется снова стать самим собой, таким, каким я был раньше. Не задумываться о любви, о ненависти. Не срываться, не беситься из-за каждой мелочи. В какой-то степени, стерев память, Дамблдор оказал мне большую услугу, вот только... вот только я слишком поздно понял это... Наверное, стоит поговорить с ним, извиниться... Он понимал... да и сейчас понимает больше моего... Он знал, как мне будет лучше, а я ... А я – дурак. До конца завтрака я так и не поднял глаз на преподавательский стол. Трус? Да, я трус. Но сейчас больше всего я боюсь самого себя. Наверное, Гермиона права, и стоит поскорее выпить чёртово противоядие. Если любовь вернётся... О, Мерлин, не дай Бог! Но если это всё же произойдёт, я думаю... я надеюсь, с ней будет проще справиться, чем с тем, что бушует во мне сейчас. Ненависть и... желание. Чёртово желание! И боль... Да... голова всё ещё болит, и это просто невыносимо... Поскорей бы это прекратилось... *** - Гарри, это так ужасно! – восклицает Джинни, обнимая меня за шею. - Надо остановить его, пока не пострадал ещё кто-нибудь! Зачем учеников продолжают учить всей этой ерунде, когда все силы стоит бросить на то, чтобы подготовить нас к встречи с… с врагом! Слова девушки звучат правильно. Все находящиеся в Выручай комнате - Сириус, Рон и Гермиона - согласно кивают в такт её словам. Вот только на самом деле они совсем не понимают, каково это, когда тебя растят с единственной целью – воевать. Защита сознания, беспалочковая магия, боевые навыки. Чувства – недопустимая роскошь. Друзья – в вечной опасности. Враги видятся в каждом встречном. Но, тем не менее, я тоже киваю, делая вид, будто поддерживаю такое рвение… однако я давно знаю, что это только моя битва. Моя… и никого больше. Именно меня готовили по схеме, обрисованной Джинни. Не нравится ходить на уроки – лежи, отдыхай, директор тебя прикроет. Нет желания подчиняться уставу школы – пожалуйста, захотелось переспать со своим учителем – сколько угодно, только не забудь о своей миссии. Не забудь об убийстве, что ждёт тебя в конце пути. Муки совести? Терзания? Что за глупости! Я давно свыкся с этими мыслями, я давно готов. Больше того: хочу, чтобы поскорее уже наступила наша финальная схватка. Мне надоело ходить над пропастью, я хочу сделать шаг вперёд. Да - неизвестно, взлечу я в небо или упаду вниз, но балансировать на краю, терзаясь неизвестностью – много хуже… - Гарри, как ты себя чувствуешь? – отозвав меня в сторону, тихо спрашивает Гермиона. - Нормально, - говорю я почти правду. Правду, потому как каждое движение головой больше не вызывает горячие волны мигрени, почти – ломота в висках никуда не делась. - Зелье скоро будет готово, - шепчет девушка, - и попробуй только не выпить. Я с сомнением киваю. Гермиона, заметив это, хмурится и строго предупреждает: - Я прослежу. Снова киваю, перевожу взгляд, чтобы не дать возможность подруге заподозрить меня в неуверенности, невольно обращаю внимание на смеющихся Сириуса и Джинни. Как же давно я не видел такую широкую улыбку на лице крёстного. Да и Джинни выглядит такой расслабленной и... счастливой. И это несмотря на утренние новости! Наверное... я должен испытывать ревность, но внутри пустота, а в голове в противовес искреннему проявлению радости друзей звучит хриплый, злой и немного сумасшедший смех Снейпа. Нервы вновь натягиваются гитарными струнами, перехватывает горло. Меня трясёт… от ненависти... и... от чего-то ещё, чему я не рискую дать название. Мерлин… как же я боюсь пить это чёртово контрзелье…