Фантом

На пляж пришли примерно через часа два, солнце уже во всю грело. И Фантом, расстелив свое покрывало, быстро сбросил все одежды с себя. Абсолютно все. — Чего замерли? Раздевайтесь и вперед в воду, скоро совсем ночи станут холодные и уже так не покупаться будет всласть. Он отвернулся от этих юных замерших сурками парнишек и размашистыми шагами отправился к кромке воды. Желание выполоскать песок пустыни из своей ноющей души накатывало все сильнее и сильнее. Песок… Вот ведь, его тут тоже полно, но там он совсем другой, мелкий, лезущий во все щели, скрипящий на зубах. Весь воздух, особенно в пыльные бури, пропитан им и ни капли воды… ни капли… Он уплыл подальше от трещащих пацанов и теперь по диагонали нарезал круги, вкладывая в свой идеальный кроль все силы. Пока не устанут натренированные мышцы, пока не заноют приятным чувством удовлетворения. Франки глянул на тушующегося под его боком Майкла и следом за своим хозяином разделся догола. — Чего стесняешься или у тебя мелкий? — Это у кого мелкий-то! — Майкл тут же отмер, устроив легкую потасовку с Франки, в которой мальчишки пытались друг у друга прощупать болтающиеся муди. Кончилось тем, что Франки-таки содрал с Майкла штаны с трусами, и тот, запутавшись в них щиколотками, рухнул под радостные визги обоих на сырой песок. — А теперь айда плавать! — Франки подпрыгивал на Майкле сверху своей раскрытой задницей. — Знаешь… а твой дядя очень красив. И совершенно не похож на тебя. — Я тоже, знаешь ли, не урод, — обиделся Франки и, встав с распластанной тушки, повернулся к морю. — Нет, я не об этом. Вы совершенно разные… и потом, ты тоже очень привлекательный. Майкл освободился от штанов и, стянув верх, подошел ближе к замершей перед ним обнаженной фигуре. Франки почувствовал тепло, исходящее от своего нового друга, хотя тот не касался его спины, и отпрянул в сторону океана, так как член дернулся, наливаясь и вызывая запретное желание. Неужели ему не хватило ночи под дядюшкой? Судя по воспрявшему впереди древку, явно не хватило. Франки догнал Фантома на его развороте, тот даже проморгался, видя под водой, как к нему подгребают, развивая своим налитым хозяйством. Он специально повернул к скалам, туда путь лежал только по воде и, заплыв за одну побольше, подождал запыхавшегося мальчишку. — Чего друга бросил? Неужели ночи было мало? Не боишься, если он последует за тобой? — Он плавает плохо… ох! Франклина прижали к себе и, огладив жадно руками, повернули попой. — Закуси руку. Смазки нет, а над водой звуки разносятся далеко. Франки послушно закусил и, прогнувшись навстречу твердому стояку Фантома, тихонечко заскулил, ловя емкие толчки в себе. — Раз ты такой ненасытный, больше тебя жалеть не буду. Фантом работал во всю бедрами, вдалбливаясь в открытую для него дырку, ласково покусывая шею под мокрыми волосами. А когда довел своего мальчика до пика сладострастия, слил в него сам. — Аперитив перед ночью ты своим нижним ротиком получил. Теперь должно хватить, — масляно заявили и опешили от того, как к нему прижался ласково юноша. — Ты чего? — Я… боюсь… потерять вас… Фантом был очень внимательным, тем более он сам планировал влюбить в себя этого самого Майкла. Утром, пока Франклин спал, он выяснил из-под полы, как зовут мать Майкла, и теперь ждал закрытую информацию от братьев Вульф. Все, что они нарыли на Пиноккио или Голубую Фею — как звали Алекса Вернера федералы. «Наверняка фамилию он носит другую, матери…» — думал Фантом, слушая, как стучит громко сердце его домашней зверушки, как затравленно Франклин выдавливает из себя слова. — Зря боишься. Майкл балованный, богатенький сынок. С таким можно оторваться по-полной, погулять, потрахаться, покутить… но никак не жить. Даже если он и окажется в моей постели или в нашей совместной, он вряд ли захочет жить со мной или с тобой. Франклина поцеловали и под оприходованную задницу подтолкнули обратно к пляжу. — Почему? — мальчик обрадовано и послушно повернулся к липовому дядюшке спиной. — Потому что ему есть куда возвращаться, а тебе нет. А теперь плыви к нему. Не стоит оставлять гостя одного. А мне еще нужно поплавать. Мальчика хлопнули по упругим ягодицам и, смотря, как он, обогнув скалу, резво поплыл обратно, отвалились на прохладный камень, опутанный скользкими водорослями, смотря на то, как скала, нависнув над ним, образует небольшой грот. «Поплавать…» — ему нужно было побыть наедине, выстроив все свои мысли, оценить все навалившиеся проблемы. «Если Майкл, и правда, сын Пиноккио… что мне взять из этого расклада? Вряд ли отец послал сына следить за мной… Тот слишком уж юн и прямолинеен. И потом, еще точно не известно, имеет Майкл склонность к однополой любви или нет. Одной симпатии и восхищения слишком мало, чтобы подставить свою задницу взрослому мужчине. Но если Майки клюнет на нежную попку Франклина, то это только будет мне на руку». Решив для себя пока такую линию развития, Фантом оттолкнулся от скалы, за которой они укрывались от посторонних глаз, и поплыл наматывать снова круги, ибо даже не запыхался, а мышцы, постанывая, требовали своего. *** Парнишки валялись у линии прибоя задницами кверху и загорали, посыпанные песком, как румяные булочки. Франклин из ракушек и камушек составлял какое-то панно, а Майки от нечего делать из влажного песка строил замок. Фантом осторожно вышел из моря и, сходив к их вещам, прихватил телефон. Он окликнул парнишек и щелкнул пару раз на камеру. Если Майки от этого покраснел, то Франклин наоборот. Даже присел боком, маша издалека своему мужчине рукой. — Ну что, наплавались? Марш греться! А то застудите чего-нибудь из ценного ниже своего пояса, — скомандовал Фантом пацанам и сам первый рухнул животом на свой пушистый плед. Солнце припекало, он краем уха слышал, как мальчишки, весело пререкаясь, перебазировались под его бок, поделив одно покрывало на двоих. И даже задремал. — Прекрати… — голос Франклина был затравленным и испуганным. — Почему? Тебе же нравится целоваться? Вон как налился член, уже и головка показалась, да и яички подобрались. И потом, твой дядя спит, — шептали влажно и громко. — Прекрати меня зажимать! — выкрикнули громче, отчаянно сопротивляясь. — Майки, а ты оказывается по мальчикам? Ну-ну! Фантом повернулся на бок к копошащимся рядом с ним паренькам и усмехнулся, как те оба попытались прикрыть свои набухшие стояки. — Я, конечно, не против того, чтобы делиться с тобой сладкой попкой моего Эрика, но не стоит так нахально заваливать его при мне. Тем более не спросив разрешения у меня лично и не получив согласия самого Эрика. Я такого за своей спиной не потерплю. Франклин стал багровым настолько, что готов был пойти и утопиться в море от навалившейся стыдобы. Да вот только коленки тряслись от сильного испуга из-за того, что их все-таки застукали. А Майки, вспыхнув скулами, быстро догнал. — Так значит вы не родственники? — Ну почему же, родственники. Разве родственники не могут быть любовниками? Майки посмотрел, как смутился Франклин, и хищно оскалился. — И что если я попрошу разрешения трахнуть Эрика, вы мне разрешите? «Дядюшка»? — Я его дам, но только при ряде условий, — ответно показал свои клыки Фантом. — Каких же, если не секрет? — усмехнулся по-наглому Майки. — Только если Эрик захочет этого сам. И только если «это» вы будете делать при мне. — При вас? — побагровел вслед Франклину Майки. — Дядя… Эди… — буквально теряя сознание, пополз к нему Франклин на четвереньках. — Простите… меня-я-я-я… — Именно! Возбужденного, трясущегося мальчика прижали к себе и, огладив, поцеловали в рвано дышащие губы. — Успокойся, маленький, ты ни в чем не виноват. А ты, Майкл, совершенный профан в сексе. Тем более с мужчинами. А я не хочу, чтобы ты чем-либо навредил моему любовнику и сделал ему больно. Франклина стало трясти от всей этой ситуации еще сильнее, и Фантом накрыл его дрожащее тело махровым полотенцем, нежно оглаживая тонкую спину и поджарые ягодицы, успокаивая наивного и до сих пор невинного в душе мальчика. Как не посмотри, этот Майкл был куда развратнее, чем Франклин. Хотя второй уже давно подсел на взрослый секс, а первый до сих пор баловался сугубо онанизмом, дроча по утрам в туалете своими же руками. — Хм-м-м-м, согласен, — Майкл быстро просчитал для себя выгоду. Подумаешь, трахать при дядюшке, тем более таком красавчике. Главное дадут трахнуть, а куда и кого — это уже не важно. — Эди… я не хочу, мне стыдно… — плаксиво хныкал в шею Фантому Франклин, но у того были совершенно иные планы. — Но со мной же ты не откажешься? Тем более идти с таким стояком не дело. Возбужденную головку Франклина залупили и, огладив ягодицы, притянули сверху своих бедер. — А ты смотри и учись, салага. Полотенце отбросили, открывая перспективный вид на распахнутую задницу своего мальчика. И, подтянув к себе пенку от загара, стали умело растягивать пульсирующий вход пальцами прямо перед охреневшим взглядом Майкла. А когда хныкающий Франклин был готов, натянули, подставив свой налитый член снизу и давя властно сверху распахнутых для него бедер. — И как тебе такое? Фантом уверено руками повел старающиеся на нем ягодицы. Майки рвано сглотнул, оглаживая неосознанно свой стояк под парой прошивающих его голубых глаз. — Эрик очень мил, особенно с попки… но вы… — Что я? — усмехнулся этому наглецу Фантом. — Вы привлекаете меня вдвойне. — Дурак. Не каждый может подставить свой зад, а со мной ты будешь только снизу. Фантом специально пару раз грубо ввинтился в пульсирующее нутро Франклина и, обильно слив, выскользнул из его тесноты. Сперма закапала из раскрытой дырки весьма обильно. Мальчик недовольно на нем захныкал, так как сам еще не кончил. — Что, не хватает? Хочешь добавки? Тогда попроси об этом Майки. Помочь тебе и напоить твою попку еще раз. Или ты все еще против? Фантом знал, как управлять людьми, тем более такими неопытными и наивными. И хотя Франклин был смущен донельзя и не хотел ложиться под Майкла, но его развратное тело ныло, яйца болезненно пульсировали и требовали разрядки. Он сжал челюсти и, вжавшись в тело властного дядюшки Эди, оттопырил сильнее свою подтекающую спермой задницу. — Ну вот, он не против. Прошу, Майки. Трясущиеся ягодицы Франклина развели сильнее, показывая вульгарно напоказ пульсирующую дыру, осемененную белесым семенем. И Майки взял то, что ему щедро предложили. Отчаянно врываясь в прогибающееся под ним тело и утопая в голубых, словно озера, глубоких глазах этого необычного дяди. Фантом, удерживая на себе Франклина, ни на секунду не отвел взора от взрывного мальчишки, неумело трахающего его домашнюю зверушку. После близости этого салаги, от которой Франклин так и не кончил, Фантом замотал своего укатанного мальчика в плед и, глянув на удовлетворенного, уставшего от своего первого секса Майкла, повернул к своему дому. — На сегодня все, иди домой. — Но? — опешил тот от непонятного поведения этого странного дяди Эди. Вроде разрешил трахнуть своего племянника и в то же время как недоволен. — Эрик устал, и ему надо выспаться и мне тоже. Встретимся в другой раз, Майкл. И еще, приберись тут. Наши вещи, будешь уходить, оставь на заднем крыльце, я позже занесу. Не прощаюсь. Фантом понес выпавшего из реалий Франклина в дом. А Майки, как послушный песик, исполнил все пожелания властного родственника Эрика. Дом к его приходу был закрыт изнутри, посему он, несколько раз стукнувшись и не дождавшись ответа, положил пледы и полотенца на крыльцо, как и требовал хозяин этого укрытого от левых глаз поместья, и поплелся с тяжелым сердцем в дом своей матери, где до сих пор зависал её очередной любовник. На следующий день Франки ничего не спросил у своего дяди и никак не обвинил его за то, что тот подложил его буквально силком под другого парня. А Фантом и не собирался оправдываться, ловушку он расставил знатно, и, как правильно понял, новый его зверек уже попал в ее липкие сети. Осталось только сделать еще пару штрихов для полного успеха. И Пиноккио станет петь под его дудку, а куда он денется, если поймет, в какую жопу и как влип его единственный сын. *** «Уходи навсегда, ты не тот, кого я любила всем своим материнским сердцем, грязный гей!», «Мои родители узнали, что ты смотришь на меня иначе. Посему мы больше не друзья!», «У меня родился ребенок. Это счастье быть с теплой и нежной женщиной. А не раздвигать ноги под тобой, ожидая каждую минуту, что ты кинешь меня!», «При нынешнем рынке у вас слишком высокие цены. И не надо все списывать на Вульфа! Я его тариф знаю, Вини!», «Вы мне оставляете только пистолет и пулю, чтобы я покончил жизнь самоубийством?», «Вы жадина, Эд! И потом, произошел косяк, кто-то вскрыл вашу работу!», «Вы знакомы с такой программой? А нам повезло, однако!», «Убрать мразь, как только закончит!», «Бип-бип-бип!»... Ему уже давно не грезилось такого, все-таки пески и существование несколько недель вне дома без послушной зверушки сказались и довольно сильно на психике Фантома. С Франклином он побыл недели две, с жадностью полируя его податливую задницу, Майкл больше не приходил к ним. И со слов его нежного мальчика, стал избегать того в школе. От этого Франки был как вводу опущенный, забываясь только на мощном члене Фантома. А потом был звонок Карла Вульфа, федералы стали под них усиленно рыть. И уже как третью неделю Фантом торчал в одинокой квартире на окраине Парижа. И вспоминал кровавые пески. Там тоже было не до сна и очень хотелось трахаться. Тем более белых мужских крепких задов хватало, все-таки задание было от Штатов. Фантом не был расистом, но предпочитал парней с белой кожей и чаще блондинов. А учитывая, что мужики, что были рядом с ним, пока он занимался наладкой всей системы компьютеров, следили за тонким, вертким мужчиной, работающим словно трудолюбивая пчела, возвышались словно башни, поигрывали бицепсами и строили ему влажно глазки. Если бы он только намекнул, что гей и пассив! Его бы там же и оприходовали всем охраняющим его взводом. Но приказ с одной стороны — не мешать работе хакеру — и здравый смысл Фантома удерживали взрывную ситуацию в рамках. Хотя каждый день он только и слышал от этих опасных громил, что не дружили с мозгами, всякие грязные шуточки в сторону себя. Впрочем, эти живые машины для убийств и извилину только одну имели, дабы, как автоматы, жрать, срать, трахать и убивать тех, на кого приходил приказ. «Ки, а ты как девушка! Может, прогуляемся за бархан?», «Ай, а тебя как звать-то вообще, милашка: Ай, Ки, или Ки-Ай и сразу всю кодировку с номерами?», «Может отсосешь всем нам, а мы заплатим?», «А если в зад дашь, так и вообще цена станет заоблачной! У нас денежек много, и мы щедры, особенно со смазливыми дырочками». На территории не было совсем женщин. А того прыщавого парнишку из местных, которого все чморили и, видно, втихую трахали по кругу, Фантому было по-человечески жаль. «Надоела эта черная жопа. Хочу белую, а, Ки? Дай хоть разок? Поедешь на большую землю миллиардером!» Фантому было трудно держать эту ораву от себя подальше и соблюдать нейтралитет. Потому как даже командир этих ебнутых коммандос отчаянно тек по нему, прикидывая, как в обход сурового начальства сделать хакера только своим. За несколько суток до завершения всей его работы Фантом стал подозревать, что что-то тут не так. Он и раньше чувствовал, что эта затея ничем хорошим ему не выльется. Но братья Вульф слезно попросили, причем от этой операции зависела их жизнь. И благодаря успешно выполненной задаче с них Штаты обещали снять ряд обвинений. Вини был подвязан с этими убийственными братишками, посему отказать не мог. И хотя сотовую и спутниковую связь здесь усиленно в этом регионе глушили, а весь интернет был под жестким контролем, он связался с Карлом и узнал, что тому на хвост сели не просто федералы, а Интерпол. Что ж, ситуация поменялась в корне, как только он закончит работу — его уберут. И хорошо если не будут при этом насиловать и пытать. Посему Фантом стал усиленно тянуть свою работу, как мог, срывая одну за другой сложные наладки. Параллельно думая, как унести отсюда пропыленный пустыней свой любимый зад. Помог прыщавый парнишка, и вот, запустив нехилый вирус в систему, который должен был сработать примерно через сутки, медленно и постепенно через неделю превратив все компы и установки в неживой хлам, под покровом ночи он, надев одежды аборигенов, ушел в темноту пустыни. Сутки нужны были, дабы за работу заплатили. Неделя, чтобы не поняли, кто и как кончил всю его долгую работу. Конечно, Фантом рисковал, но без этого риска уже не мог жить. Тем более, как оказалось, этот прыщавый чернокожий пацан был засланцем партизан. А оппозиции так же было невыгодно, чтобы комплекс стал действовать на их территории, круша их подпольные базы. На этом Фантом и сыграл, ловко ускользнув от обоих противостоящих сторон. Пока по отмашке прыщавого террористы проводили лихую вылазку на американскую базу, он прошел по высохшему руслу реки и под обрывом, там, где бархан пересыпал свой песок, распевая вечную песнь песков пустыни, спрятал свой светлый парик, линзы и всю одежду, что носил на американской военной базе. Натянул черные волосы-дреды, а кожу всего тела, даже яйца и член, натер специальным темным раствором, при этом особой липкой лентой под грим изменил себе до неузнаваемости черты лица. Конечно, на чистого негра он не тянул. Но на помесь араба с негроидной расой — о да! Тем более таких встречалось тут немало. Особенно поближе к Египту. Одежду местных он приготовил заранее, провезя во двойном дне своей же сумки. Он знал, что его будут обыскивать и не на раз. Но такой тип сумок и собственная смекалка спасала его часто. Последний штрих — контактные линзы, которые сделают его глаза черными, как угли, и он готов! За пару суток он пересек по старому руслу отрезок своего пути, идя исключительно по ночам. Днем же прятался под очередным выступом или зарывался в песок, скрываясь от усиленно искавших его с неба вертушек. К концу вторых суток поиски резко прекратились, и Фантом прекрасно понимал почему, вирус стал действовать и хотя приносимые им неполадки были пока что слишком мелки, но они накапливались как снежный ком, еще сутки и уже в небо не рискнет подняться никто. Ибо вся техника, что стояла на базе, была вся настолько сложной и компьютеризированной, что с одной стороны было удобно до безобразия, но с другой — слишком хлопотно, особенно с такой бякой в системе, которой их отоварил щедро Фантом. Оставалось уйти еще от повстанцев, а это было куда сложнее. Фантом целомудренно обошел краем мелкие деревеньки, жавшиеся около оазисов, и вышел к людям только около небольшого городка. Он сел в местный разбитый автобус, заплатив местной валютой, и, не привлекая внимания, покатил в сторону границы. Где понял, насколько он нужен был повстанцам! Потому что там торчал все тот же прыщавый паренек, жадно вглядываясь в лица проезжающих мимо него людей. «Мало тебя ебли в твой черный растраханный зад!» — подумал хмуро Фантом, показывая свои липовые документы. Но в грязном местном… этот хитрый выродок «светловолосого» европейца не признал. Посему Эдвин Ричи Дайки совершенно под другим невыговариваемым именем спокойно покинул эту неприветливую страну, оставив американцев разбираться со всеми их же косяками. А через пару дней узнал, что террористы объявили всем и вся, что «Ки-27- Ай-5» был убит жестоко ими. И даже показали труп какого-то несчастного светловолосого придурка европейской внешности, что очень даже сильно смахивал на его липовую очередную легенду. *** Им так и не заплатили, правда долг списали, замяв все дело вокруг пропавшего с концами «Ки-27-Ай-5» в верхах, так как по данным разведки его-таки убили солдаты оппозиции. Причем по-зверски! И когда он наконец-то вломился уставший домой, пройдя перед этим несколько границ под разными документами и именами, меняя до неузнаваемости свою личину, у него дома, в святая святых, оказался сын Пиноккио. А то, что это именно его сын, Карл подтвердил лично. Совпадало и имя матери Майки с официальной женой Алекса Вернера — Лилианна. Вульфы так же достали копию с документа, подтверждающего о расторжении брака между Алексом и Лили. И о том, что теперь Лилианна и ее сын Майкл носят совершенно другую фамилию. «Не размахивай красной тряпкой перед глазами быка, если ты не участвуешь в этой корриде и не должен саморучно завалить это бешеное животное», — предупредил его старший из братьев Вульфов — Клавдий, когда передавал на семью Пиноккио всю подноготную. Фантом корриду не любил, но и отступать был не намерен. Его интересовало другое... Как же был связан Пиноккио с федералами? И Интерполом? Вот что планировал он узнать и из первых рук. Посему, надев парик с длинными белоснежными волосами и вставив в глаза фиолетовые линзы, он отправился в «Эдельвейс», прихватив с собой телефон, в памяти которого хранились две румяные попки, сдобренные от души солнцем и песком, обвиваемые ласковым ветерком океана. *** — Лаки! Как делишки? — Пиноккио был зол и уже пьян. Из-за неудачно проведенной операции в пустыне ему влетело от начальства Интерпола. А ведь именно эта организация создавала его легенду и запустила подпольным засланцем к федералам Европы. По одному старому делу, связанному еще со Второй Мировой войной, дело Пиноккио провел успешно, конечно к тому времени ветеранов войны уже не было в живых, но люди, что крутили капиталы бывших гитлеровцев, процветали до сих пор, влезая не в очень чистые дела, связанные с продажей человеческих органов, нарко-трафиком, оружием и прочим. А главное, имея связи с сильными мира сего и тем более с официальными силовиками и сильными организациями. Дело закрылось, и Пиноккио предложили осесть в Европе, завести семью, детей. Что он в принципе и сделал, внедрившись в среду федералов, и только зажил… Как снова пришло указание сверху — объявить себя голубым и влезть в структуру хакеров. Ибо из года в год процент махинаций по интернету стал возрастать в такой прогрессии, что заскрипели все банки со своими валютными и золотыми ресурсами. «Вини» — этот хакер и стал целью Пиноккио. И теперь по данным Интерпола тот, кого так долго пас Пиноккио, был убит. — Да все пучком! И как твоя Голубая Фея? Вискарь по-знакомому плескался в стакане перед Пиноккио, а рыжий детина цвел словно все голландские тюльпаны вместе взятые. Своей помятой рожей. — Фея? — удивился тот, выпадая явно из своих тяжелых дум. — Ах… да… она… сдохла. Не пережила нашего долгожданного воссоединения. — Тяжелый случай. Вот так искал-искал и на тебе! Долго же тебя не видели, — Лаки налил и себе по доброте душевной за чужой счет и чокнулся с хмурым мужчиной. — Командировки сыпались одна за другой, заказчик… ты же знаешь, долго ждать не любит. — Не ты один так пропадал. Вот и Фантом исчез с концами, практически на все лето. — Значит и Фантом пропал… как же интересно… а чего с рожей? Жена вернулась? В виски глянули и, вздохнув, опрокинули одним залпом, жестом показывая, чтобы налили еще. Лаки исполнил пожелания, долив и себе, бухтя параллельно под нос, что его побил старый дружок. Чего-то они там гейского не поделили. А жена по суду требует крупную сумму денег, и так далее и тому подобное. Под треп рыжего неплохо думалось, если бы было… о чем думать существенном. Раньше Пиноккио так и делал, напаивал эту рыжую детину, а сам под его незамысловатый рассказ раскладывал веером в голове все свои проблемы, оценивая любую возможность и выбирая нужный путь к действию. «Если Вини мертв и как я и предполагал… Фантом тоже канет в лету… Ибо по моим данным он и есть этот хакер, настоящее лицо которого не видел никто», — он столько сделал, чтобы стать своим среди всех этих гомиков, вплоть до того, что кардинально поменял свои сексуальные приоритеты. Так долго пытался сблизиться с Фантомом как бы невзначай, и наконец-то удача — Лаки решил его сам свести с его долгожданной Феей! И на тебе… все коту под хвост… Второй вискарь ушел следом первому, как рядом с ним раздалось нежданное. — Мне как обычно. Пиноккио скосил свой пьяный взор и чуть не навернулся со стула. Фантом в виде ослепительного блондина сидел, как не бывало, рядом с ним и показывал неизменным жестом свою любимую букву «V»... Живой и невредимый! — ВЫ? — Нет, кто-то другой! — съязвил Фантом, принимая свой любимый сухой мартини. «А может и правда… связной и был тогда Вини, и тогда этот неуловимый хакер… вообще женщина или переделанный трансвестит. Полный бред…» — пронеслось в пьяной голове Пинокио. — Может, сегодня все же не откажите мне? Я могу с вами и снизу! «Если он завершил, как и прежде, свое «задание», Фантом должен сегодня оттянуться по-полной, купив, как и обычно, для себя шлюху. Или подцепить кого-нибудь. И этим «кого-нибудь» могу быть и я. Тогда получается, данные Интерпола неверны, и его Голубая Фея — Вини жив и здоров», — даже на пьяный мозг Пиноккио строил весьма сложные планы. — Вы и снизу? Хм-м-м-м… да вы экстремист! Не насилуйте себя так — вот вам мой добрый совет. Тем более под такой мухой. — Вам не импонирует моя девственность в моей сладенькой попке? — вдруг заржал Пиноккио, все-таки этот бокал был у него на сегодня не вторым и даже не пятым. Он напивался потихоньку с утра, хороня свои планы грандиозного продвижения по службе. С убитой, так и не пойманной вожделенной Голубой Феей. — Сладенькой? — фыркнул подслушивающий их Лаки. — Ну ты, и правда, Пиноккио, загнул! Сладенькая попка у железного актива средних лет? М-да… точно полный смак и медовый налив, — едко хмыкнул Фантом, отчего Лаки прорвало, и он пьяно заржал. — Тебя же на подготовить больше месяца уйдет по-первости. И начищать изнутри до блеска! Пфык! — не унимался датый бармен. — А я не тороплюсь, мне некуда спешить. Пустой стакан посмотрели на просвет и пододвинули к Лаки, жестом прося повторить. А может правда, что Фантом… как он раньше думал… не его неуловимый Вини? Ведь что они смогли выяснить про этого хакера? Только то, что он любит до безобразия секс с мужчинами. И кто из Интерпола решил, что Вини — гей? Ведь все их доводы — голые предположения, да и только. Анализ по крупицам высосанных из ничего, буквально соринок, штучных данных. Кто-то из психологов решил, что Вини все же мужчина. Причем исключительно по почерку его работы. А мужчина, любящий мужчин, по определению гей! Отсюда все и понеслось. Пиноккио прекратил дикий скач своих мыслей и пьяненько глянул на образ белоснежного блондина, в который сегодня был одет Фантом, автоматом сравнивая с той самой блондинкой, что взорвала свой розовый гаджет, но ничего схожего не нашел. Потому что Фантом, надевая разные личины, вел себя совершенно по-разному. — А вас долго тут не было. Работали? — Да нет, по большей части отдыхал. Люблю туризм, особенно дикий. Фантом запрокинул голову, и лунные волосы, скользя, перелились через его тонкое плечо в белоснежном джемпере. Он не боялся, что потеряет парик, все его накладные волосы крепились к голове так, что, не зная секрета, можно было их снять только с его настоящим скальпом. «Неужели свои?» — Пиноккио залюбовался игривой белой волной, пока на него не уставились безумно фиалковым взглядом поверх темных стекол брутальных очков. «Снова линзы… нереальный какой-то цвет…» — тускло заметил мужчина, но продолжил: — С кем если не секрет? — С родственником. Вот, могу показать фото. Тот светленький — мой любимый мальчик. И пьяному в дупель Пиноккио предъявили голые задницы нежных мальчишек на песчаном пляже, припудренные, подрумяненные и безумно сексуальные. — Какие аппетитные булочки! — сунулся в мобильник без спроса Лаки. «Аппетитные? Весьма! И почему я не могу его арестовать за педофилию и разврат голубой воды?» — мальчишек оглядели и вдруг задержались на том, что с каштановыми волосами. — А это кто? — Понятия не имею, наверное, друг Франки. Или одноклассник, а что? Фантом забрал телефон обратно, фото были мелкими, и Пиноккио никто бы не дал их увеличить. И потом, снимали явно издалека, окликнув загорающих обнаженных парнишек. Мальчики были с взъерошенными влажными волосами, частично падающими им на лицо, особенно на глаза, создавая гротескную тень. И тот… что светлее, махал рукой, явно улыбаясь. Но разобрать досконально их черты лица и опознать при встрече Пиноккио бы просто не смог. Но волновал Пиноккио отнюдь не блондин, хотя не скроем — мысль о потерявшемся беспризорнике кольнуло его сердце, так как в описании указывались именно светлые, хотя и жутко грязные волосы. Но вот тот с коричневыми локонами напоминал его самого в детстве. По повороту головы, линии рук, бедер… чему-то неуловимому… Он давно не видел своего единственного сына, примерно десять лет. И вдруг остро захотел с ним встретиться. — А Франки, он?.. — Мой племянник, правда седьмая вода на киселе. Но все же очень любимый. А вы о чем подумали? А, месье развратник?! — плечо Пиноккио поддели и, расплатившись хрустящей купюрой, по-знакомому сунув ее в полупустой бокал, ушли, так и не заказав себе шлюшку на этот вечер. — Странно, я думал, он таки мальчика снимет или положительно ответит вам, — почесал задумчиво затылок Лаки. — Обычно после таких перерывов Фантом голоден до секса и жаден! А тут… — Наверное… у него появился тот, кого он постоянно ебет, — буркнул под нос неразборчиво Пиноккио, потирая плечо, которое ловко отбил Фантом, только привычка и закалка военных не дала ему рухнуть позорно на пол. А может, стоило рухнуть? Пришла запоздало мысль о том, что он неосознанно выдал себя. Если, конечно, Фантом тот самый Вини, но поезд уже ушел, и над своими ошибками он подумает завтра на трезвую голову. Сегодня же от всего спиртного даже Лаки казался ему красавчиком, а значит… необходимо было завязывать с выпивкой, хотя бы на время. — Вы что-то сказали, Пиноккио? — не разобрал его последних слов датый бармен. — Ты мальчиков видел? Может, кого раньше встречал? — попробовали наудачу. — Так фото мелкое, да и парнишки явно только из моря вылезли — хрен разберешь! — Точно… хрен. Пинокио, пошатываясь, встал на ноги и побрел на улицу, нет… сегодня его аналитический мозг умер. Надо проспаться и протрезветь! Он послал на хер всех звонящих ему федералов, ибо только включил свой сотовый и понеслось. Сообщение на сообщение и веер звонков со всех мест. «И чего все такие возбужденные? Словно весь мир сошел сума, и ожившие мертвецы встали из своих могил!» — он даже не знал, как близок к своим выводам. Но на данный момент его это не волновало. Пиноккио умудрился с пятого раза поймать такси и, упав в него, назвал адрес, находящийся рядом с одной из его явочных квартир. Потом же все потонуло в мягких пьяных волнах, что он остро ощущал, сидя в машине. Как его там не вырвало? Он сказать не мог. Как и то, как расплатился с ушлым водителем и дополз до этой жутко засекреченной хаты. А на утро его поднял сам примчавшийся шеф. И то, что он рассказал Пиноккио, подняло его светлые волосы кверху дыбом. Так как по этим новым данным Вини был жив, либо они засекли его ученика, либо вообще под славными ником «Вини» скрывается целая шайка разбойников-хакеров. Но характер и почерк работы был точно этого хакера, вернее немного измененный. А значит, круг замкнулся! И надо было начинать все с самого начала. Но самое противное было в том, что его начальство из федералов из-за этого отморозка пересралось буквально со всем Интерполом. И Пиноккио встрял между ними как общипанный петух. *** — Вы уверены, что все же это почерк Вини? — Пиноккио виртуозно вел служебную тачку и параллельно разговаривал по телефону с аналитическим отделом. После нескольких дней перебранки Пиноккио просто сбежал из Парижа и, уточнив новый адрес своей бывшей жены, покатил к ней в гости. Адрес был Пиноккио знаком, Лили переехала в дом своего отца после его смерти. И, видно, практически сразу после их брачного развода поселила его сына именно там. Лили ему понравилась сразу. Богатая, красивая женщина с прозрачными серыми глазами и волнами темно-рыжих волос. Пиноккио помнил, что в детстве у Майки волосы были темными, с небольшой рыжиной. И видно этот оттенок локонов у второго мальчишки на фото Фантома его и озадачил. — Почерк! Следы! Если бы именно то, что нет ни одной ошибки, зацепки и следов и делает возможным предполагать, что эта работа Вини. Или человека, который косит под него, — ответила хмуро трубка, это Пиноккио уже слышал от шефа. И чем только аналитики занимаются? Если всю их работу он проворачивает сам. — Труп в Африке опознали? — Каким местом? Несчастного просто спалила на костре банда изуверов. Причем до состояния золы! Видели бы вы его кости — шлак, даже ген-экспертиза умыла руки. — Значит все глухо… — Как в танке, знаем только, что парень был французом, как и засланный туда по официальной версии «Ки-27-Ай-5». По фото трупа, что было вывешено в интернете повстанцами, выжившие после налета американцы его нехотя опознали как того самого левого хакера, что работал у них пару недель подряд. И еще мы уточнили, да точно — Вини использовал это кодовое имя, как и ряд других. — Ряд? — Их около пятидесяти, никто точно не знает сколько, — мурлыкнули сладко в трубку, явно представляя, насколько взбешен Пиноккио. «Стадо баранов. И то неизвестно и это! Полный хаос из океана данных и в то же время конкретики никакой», — хотя именно эта черта, создавать вокруг себя кокон хаоса, и привлекла Пиноккио к Фантому. Он просто интуитивно приравнял этих двух персонажей: заядлого прожженного гея, меняющего свою личину, как перчатки, и неуловимого хакера, что значится в розыске более десяти лет по всему миру. Не было континента, разве что кроме Антарктиды, который не давал за голову «Вини» особо круглую сумму денег. — Значит, ничего конкретного… снова полный ноль. — Ага, — буквально глумливо хмыкнули в трубку. — Удачного вам дня, пока-пока! — Угу... И вам того же, — сбросил Пиноккио звонок по засекреченной линии. — Вот ведь штатский Козел.