Над пропастью

      — Вы что творите, недоумки? — рявкнула я, когда добралась до ругающихся наёмников, и вытащила меч из ножен. Пускать его в ход я не собиралась, но на всякий случай решила предпринять меры предосторожности. — Забыли, где находитесь? Вам напомнить?       — Иди к чёрту, Тельфель. Мы ещё не закончили, — огрызнулся наёмник-полукровка по имени Раш, наполовину наг, наполовину эльф, явно плод недавно прошедшей войны. Я весьма смутно представляла, кто из эльфиек согласился бы по доброй воле связаться со змеёй и, тем более, родить ему ребёнка.       — Нет, вы закончили! — произнесла я с нажимом и вклинилась между Крысой и Рашем, косясь по сторонам. Самостоятельно справиться с двумя опытными наёмниками я не могла, а звать кого-то не хотела, дорожа репутацией и не желая выступать объектом для насмешек.       — Я не хочу тебя трогать, Тельфель, но если ты не уберёшься отсюда подобру-поздорову, я с тебя шкуру спущу. Чего ты защищаешь это грязное отродье?       — Я никого не защищаю. Кай приказал следить за порядком, и я слежу, а вы порядок нарушаете. Я не собираюсь получать из-за вас по шее и остаться без работы!       Разговаривать с кем-то из враждующих было равносильно беседе с каменной стеной. У меня всё ещё болела голова после использования «истинного взгляда», но я упрямо стиснула зубы и подняла меч, наставив его на Раша, который казался мне куда более опасным противником, чем Крыса, чьи повадки я уже давно успела изучить и запомнить.       Полунаг сердито зашипел, высовывая раздвоенный змеиный язык и расправляя плечи. Я почувствовала себя совсем крошечной по сравнению с могучим воином. Впрочем, у меня хватило гордости, чтобы никак не выдать свой страх. Я покрепче сжала рукоять меча и приготовилась обороняться, когда что-то явно изменилось. Это что-то заключалось в едва заметном дуновении ветра, в стуке копыт лошадей и слишком тихом шуршании колёс по дороге. Вдруг Раш испуганно вздрогнул, часто-часто заморгал, а затем… сбежал. Его тёмно-зелёный хвост с чётким геометрическим узором всего на мгновение показался из-за обоза и тут же исчез. Я во все глаза уставилась на это неслыханное зрелище, после чего повернула голову в надежде застать хотя бы Крысу, но того тоже и след простыл. Я стояла на дороге в гордом одиночестве, по-прежнему сжимая меч и выглядя крайне нелепо. Тут ещё Вень, так не вовремя подъехавший ко мне, с насмешкой прищурил глаза и показал на седло.       Я недовольно прикусила губу, но всё же убрала меч обратно в ножны и запрыгнула на коня, забирая поводья из рук эльфа. Мысль о том «герое», который мне только что помог, не вызывала у меня никаких сомнений — Веналиэль. Один он находился поблизости и лишь у него хватило бы сил играючи справиться с нагом и человеком в обход их многочисленных защитных амулетов. Вот только как мне к этому относиться? Благодарить? Радоваться? Злиться? Чувствовать досаду? Пожалуй, сейчас у меня в душе было всё из этого списка, включая непонятную мне самой горечь. Так бывает, когда ты раскрываешься кому-то, а он вместо принятия плюёт тебе в душу. Да, я знала Веня несколько часов, но за это время он успел доказать, что я была не просто убийцей, что я всё ещё где-то глубоко внутри сохранила частичку добра и света.       — С тобой всё в порядке? — спросил Вень, и мне от абсурдности ситуации захотелось расхохотаться. Вместо этого я засмеялась и кивнула, не тратя слов впустую. Общение с обманщиком меня совсем не прельщало. — Ты изменилась, — между тем продолжил допытываться мальчишка, вертясь передо мной и пытаясь увидеть моё лицо. — Они тебя обидели? Но ты же такая сильная!       — Любому сильному человеку нужно иногда отдыхать, поэтому позволь мне отдохнуть от твоей болтовни. Я не в настроении разговаривать.       — Почему? Я тебя чем-то обидел? — надул губы Вень. Я невольно почувствовала себя виноватой перед ним, хотя моей вины ни в чём не было.       — Так, ты сейчас же закроешь рот и не откроешь его до тех пор, пока я не разрешу. Понятно, мелкий? — спросила я раздражённо и, дождавшись утвердительного кивка, погрузилась в состояние полусна, перенятого от человеческих священнослужителей, которые таким образом накапливали силы и расслаблялись.       Конечно, после открытий последнего часа расслабиться до конца не получалось, но я хотя бы сумела всё обдумать и принять решение насчёт Веня. Я обещала доставить его в Вернегар, а какая разница, кого именно туда привозить — обычного слугу или наследного принца? Главное, чтобы деньги заплатили приличные и в срок, остальное меня не волновало.       Пейзаж вдоль дороги, между делом, постепенно начал меняться, появились первые признаки гор, которые должны были вскоре показаться на горизонте и тянуться долгих три недели вплоть до прибытия каравана во владения вампиров.       Людские земли всегда привлекали меня своим простором — поразительными бескрайними полями, ближе к осени меняющими свои цвета то на золотой, то на соломенно-жёлтый, то на бурый. Я любила эти места, любила порывы тёплого ветра в лицо, который привольно носился по огромным открытым пространствам, которые только начали осваиваться предприимчивыми землевладельцами. Мне нравилось верхом преодолевать десятки тысяч шагов бездорожья, двигаясь вслед за солнцем или просто куда глаза глядят. Впрочем, такое удовольствие выпадало на мою долю очень редко: чаще всего я, сопровождая очередной караван или вдруг сорвавшегося с места лорда, тряслась по пыльному тракту, не имея права вырваться вперёд и почувствовать непередаваемое ощущение свободы. Душа странницы требовала воли, но разве я могла позволить себе жить ради самой себя? Слишком много было уплачено за возможность просто дышать этим воздухом, видеть это яркое солнце над головой… Слишком дорогой ценой обошлась мне моя жизнь, чтобы я могла тратить её на что-то столь незначительное, как езда по полям и любование природой. Нет, мой крест — быть вечной наёмницей, делать мир лучше и получать за это деньги, которые потом кто-нибудь заберёт, стоит мне сделать одно неверное движение и проиграть в извечной игре на выживание. Естественный отбор: или ты их, или они тебя. Третьего не дано.       — Привал! — громогласно известил голос Кая, и караван остановился рядом с небольшой рощей, где, как я помнила по прошлым путешествиям, протекал ручей с питьевой водой и можно было без труда выкупать лошадей, уставших от целого дня пути.       — Есть будешь? — спросила я Веня, но он поджал губы и замотал головой, отказываясь. Принуждать я никого не собиралась, поэтому пожала плечами и занялась бутербродом с вяленым мясом. Голод пока не беспокоил, однако я решила не искушать судьбу и подкрепиться заранее.       Вень мешком свалился с коня и ещё долго стоял, держась за стремя, привыкая к ровной поверхности под ногами. Да уж, с непривычки сложно столько времени провести в седле, но ничего, втянется. Всё равно нам предстояла не одна неделя езды верхом, тут любой бы освоился.       — Как ты это терпишь? — простонал Вень, когда заплетающимися ногами попытался добрести до разведённого мной костра и сесть на землю. Нет, сесть у него получилось, вот только больше он с места сдвинуться не мог и теперь жалобно смотрел на ручей, чьё небольшое русло виднелось всего в нескольких шагах от нашей стоянки.       — А ты что думал? Это тебе не дворцовая жизнь, где можно ничего не делать и целыми днями веселиться на балах, — ответила я ехидно, хотя сама понимала, что несу чушь. Веналиэль провёл столько походов, что наверняка спокойно держался в седле не одни сутки без отдыха, а здесь он просто играл роль мальчика. От этого мне почему-то ещё больше хотелось его задеть, постараться вывести из себя и таким образом заставить проявить свою истинную сущность! Это занимало все мои мысли, вынуждая говорить совсем не то, что я хотела.       — Да что ты знаешь о дворцовой жизни? Ты, наёмница, которой только дай повод заработать денег, и она понесётся в любую точку света, чтобы убить какого-нибудь беднягу? — внезапно рассердился Вень и скрестил руки на груди, в упор разглядывая разгоревшееся пламя. В жёлто-оранжевом свете костра его лицо казалось хмурым и расстроенным.       Ослеплённая собственным эго и не к месту проснувшейся гордостью, я мало отдавала себе отчёт в своих словах и поступках. Мне надо было выслушать Веня, попытаться понять, почему он закрылся ото всех, почему наложил на себя такие серьёзные защитные чары, а вместо этого я полностью отдалась обиде и разочарованию, из-за чего заметно перегнула палку. Слово за слово, мы ссорились всё громче. Я повышала голос, Вень не отставал, и в какой-то момент мы оба чуть не набросились друг на друга, если бы не Крыса.       — Эй, потише, голубки! Срывайте одежду подальше от нас, а то нам неинтересно смотреть на развлечения малолеток!       — Ты совсем спятил, Крыса? Какие голубки? — произнесла я почти ласково, но взглядом могла убить кого угодно.       — Да ладно, я всё понимаю, — улыбнулся жёлтыми зубами наёмник. — Тебе ласки не хватает, внимания. Чего ты сосунков-то в постель тянешь? Приходи лучше ко мне, согрею… Этого мелкого брось, нечего на детей вешаться, когда вокруг столько мужиков, которые не против тебя оприходовать.       — Всё сказал? — спросила я ещё тише и ласковее, а затем одним прыжком оказалась позади Крысы, приставив к его горлу кинжал. — Вали ты отсюда, пока жив. Ты знаешь, я слов на ветер не бросаю. Прирежу, как свинью, и не посмотрю, что ты у нас Крыса. Понял?       — Да нужна ты мне больно, сука, — сразу пошёл на попятный наёмник и зло покосился на меня, однако от других оскорблений отказался и попятился обратно к своему костру, где его уже ждали, посмеиваясь, другие охотники до бесплатных развлечений.       Я устало прикрыла глаза и села на прежнее место, стараясь не смотреть на Веня, который с безучастным видом подтянул колени к груди и уткнулся в них острым подбородком. Обиделся. Впрочем, совесть не позволила мне быть совсем уж неблагодарной сволочью, памятуя об инциденте с Рашем. Я полезла в сумку и вытащила из неё тёплое покрывало, которое постоянно возила с собой, но редко использовала по назначению. Обычно оно просто висело где-нибудь на дереве, служа защитой от ветра, однако сейчас ветра не было, и, следовательно, одеяло мне не требовалось. Я подошла к Веню, потопталась рядом с ним, после чего укутала его в плотную ткань, кивнула сама себе и снова пристроилась рядом с костром, чутко вслушиваясь в ночную тишину и разговоры наёмников и торговцев. Присоединяться к кому-либо мне не хотелось, особенно когда начинались обсуждения трофеев, заказов или удачных сделок. Мне было неинтересно, кто кого убил, обманул или заманил в ловушку, так что я всегда сидела где-нибудь в стороне и мечтала о хорошем, что никогда не могло произойти, но о чём приятно было подумать в редкие минуты покоя.       В этот раз разговоры у костров меня не радовали, потому что говорили обо мне. Нет, меня не ругали, надо мной не смеялись и вообще не упоминали моё имя, но намёки были яснее некуда. Я сердито прикусила губу и незаметно для всех зажала уши, чтобы ничего не слышать. Так ведь разве кто-то старался говорить потише? До меня всё равно долетали язвительные комментарии некоторых остряков, поэтому вскоре прятаться стало бессмысленно, и я поднялась на ноги, предвкушая разборку. Поспать мне сегодня явно не удастся.       Если моё появление возле главного костра и заметили, то никак этого не показали. Наоборот, пара особо болтливых торговцев вовсю заспорили, как, где и сколько раз меня можно нагнуть во время поездки. В расчёт не шло ни моё нежелание иметь с ними дело, ни присутствие других людей, ни дорожные неудобства. Я молча выслушала плоды неуёмной фантазии гномов, после чего мило улыбнулась и пристроилась возле огня, протянув к нему замёрзшие пальцы. Ночь выдалась на редкость прохладной, а перчатки я не доставала, не видя в них надобности.       — О, наша шлюшка объявилась, — захохотал один из торговцев, судя по всему, мужчина богатый, развязный и избалованный вниманием женщин лёгкого поведения. По крайней мере, ни одна уважающая себя девушка из нормальной семьи не стала бы связываться с жирным боровом, чьё лицо шире блюда для пирога. — Что, не устроили тебя малолетка с Крысой? Иди ко мне, мы с тобой славно повеселимся, крошка!       — Да ты что, Кир! У неё точно полно каких-нибудь паразитов с её-то работой! Лучше сними себе нормальную девку, а наёмницы все порченные! — подхватил другой торговец, явно потомок мантикоры и дриады, особенно при ближайшем рассмотрении.       Его слова я тоже оставила без внимания, хотя желание отрезать кое-какие мужские органы крепло всё больше. Впрочем, к скотскому отношению я привыкла, поэтому продолжала сидеть и любоваться пляской огня. Зрелище было куда приятнее уродливых рож вокруг.       — Эй, ты вообще нас слышишь, чучело? — окликнул меня ещё один толстый мужик с внешностью потомственного пьяницы.       Вот прикасаться ко мне не стоило, особенно жирными пальцами, которыми торговец только что отправил в рот кусок жареного мяса. В одно мгновение я заломила ему локоть и прижала к спине, с трудом сдерживаясь, чтобы не сломать ему руку.       — Закрой пасть, — прошипела я сквозь зубы и так глянула на подскочивших охранников, что они послушно сели на траву. — Мне плевать на ваше мнение. Можете говорить обо мне что угодно, но трогать меня никому не позволю, ясно? Не советую проверять, что будет, если вдруг решите нарушить это правило. Мало не покажется.       С этими словами я опять с самым безмятежным видом вытянула ноги и прикрыла глаза, наслаждаясь ночной свежестью и воцарившейся тишиной.       — Ты точно сука, правильно Крыса сказал, — прохрипел торговец и начал растирать руку. Как будто я его покалечила! Всего лишь пережала пару сосудов, от этого ещё никто не умирал. Только вот имя давнего противника резануло слух, и я навострила уши в надежде услышать что-нибудь ещё, но разговор плавно перетёк от обсуждения недавнего происшествия к финансовым махинациям, так что мне ничего не оставалось, кроме как просто лежать на мягкой траве и ни о чём не думать.       Через некоторое время мне надоело изображать пустое место, и я встала, собираясь перебраться к своему костру. Возле него всё ещё неподвижно сидел Вень, одинокий и всеми покинутый. Когда я подошла, он на мгновение поднял голову, после чего снова погрузился в собственные мысли, а мне вдруг страшно захотелось спать, так что я набросала на землю заранее приготовленные ветки и легла на них, прикрывшись плащом.       — Если кто подойдёт, немедленно буди, — пробурчала я перед сном и мягко погрузилась в долгожданную темноту.       Пробуждение прошло не так мягко, как мне бы хотелось. Всё началось с того, что я услышала шорох шагов. Я всё ждала, когда же Вень соизволит меня разбудить, но ничего не происходило. Стоило шагам стихнуть, как я тут же открыла глаза и вытянула руку с кинжалом, замершим в опасной близости от горла… Кая.       — Не подкрадёшься к тебе, — по-доброму заворчал оборотень, помогая мне подняться на ноги и поманив за собой к поваленному дереву.       — А чего ко мне подкрадываться? — ответила я с лёгкой улыбкой и зевнула, пряча кинжал в ножны.       — Мальчишка заснул. Долго сидел, на тебя смотрел да караулил, а всё-таки не выдержал, сморило его.       Я перевела взгляд на Веня и не смогла не почувствовать приятное тепло от того, что несмотря на обиду он всё равно честно пытался меня охранять. Да, сейчас он лежал на боку, тихонько посапывая, но это не отменяло сам факт проведённых на карауле часов.       — Пусть спит, устал поди. Столько времени в седле провести.       — Я одного понять не могу. Какого рожна он личину нацепил? — задумчиво спросил Кай и хитро посмотрел на меня своими бесстыжими волчьими глазами. — Ты же знаешь, чего он там прячет и почему прячет. Рассказать не хочешь старому другу?       Я засмеялась и покачала головой. Вот так и знала, что оборотень разбудил меня не просто так. Все его поступки не обходились без двойного дна.       — Прости, не могу. Не моя это тайна. Пусть он сам расскажет, если посчитает нужным, — ответила я и подняла голову, любуясь тёмно-фиолетовым небом с россыпью ярко-жёлтых звёзд, которые в это время года были особенно заметны на небосводе.       — Вот в кого ты такая честная пошла, не пойму! Вроде шесть лет с тобой знакомы, а всё диву даюсь, — рассмеялся Кай, но сделал это без насмешки, по-дружески. — Мне тут птичка напела, что ты опять руки распускаешь. Нехорошо, Лия. Ты мне так всех клиентов распугаешь своими выкрутасами.       — Они языки распускают. Я — руки. Всё честно, — сказала я на этот раз мрачно и принялась изучать кору ближайшего дерева.       — Опять прицепились? Чего на этот раз? — напрягся оборотень. Он меня практически вырастил, поэтому справедливо считал себя моим наставником и чуть ли не приёмным отцом. Вот и злился, когда кто-то ко мне лез без его ведома.       — Да ты же знаешь, меня лучше не трогать, особенно когда я не в духе. Вот и заломила руку одному наглому жирдяю. Я же не виновата, что у него слишком бурная фантазия и непослушные руки.       — Эх, мужика тебе надо, чтобы был защитник! Зачем ты вечно лезешь на рожон? Не могла промолчать? Нет, тебе обязательно надо вылезти и что-нибудь учудить! Неужели сложно просто игнорировать?       — Я бы на тебя посмотрела, если бы толстый боров стал обсуждать с такими же свиньями, как он сам, каким образом он отымел бы тебя во всех возможных местах и позах, — огрызнулась я, после чего с удовольствием увидела на лице Кая понимающую улыбку-оскал и молчаливое обещание разобраться. Теперь ни один мужчина в караване не сможет меня коснуться без ведома оборотня, если не хочет распрощаться с жизнью. — Что насчёт мужика… Ты же сам знаешь, что с моей работой особо не разгуляешься.       — Брось, Лия. Ты у меня такая красавица, просто на загляденье. Тебя на руках носить надо, а не таскать по грязным дорогам в компании пьяниц и недоумков.       — Я думала, мы всё решили, — сказала я настойчиво и зашагала обратно к костру, собираясь подбросить дров и пошевелить едва тлеющие угли.       — Что мы решили, глупая девчонка? — вспылил Кай, которого давно бесили наши с ним споры, постоянно заходящие в тупик. — Что ж ты за упрямое создание? Не повезло тебе по жизни, так ведь это не навсегда! Тебе уже двадцать четыре! Не всё же в наёмниках оставаться, надо бы о доме разок подумать, о семье, о детках. Вон ты как к мальчишке привязалась, значит, не забыла, каково это, когда родной человек под боком.       — У меня никого нет и не будет. Хватит, наигралась я в семью. Больше не надо.       — Ну не дура ли? Чего ты себя раньше времени хоронишь? Ты ж живая ещё, молодая да красивая. У тебя вся жизнь впереди, а ты за прошлое зацепилась и отпускать не хочешь!       — Нет у меня ничего, нет. Ни дома нет, ни родных нет. Никто меня ждать не будет, если я пропаду. Некому ждать. Думаешь, я не хотела нормального женского счастья? Только куда оно мне, счастье это? У меня же всё было, да сплыло. В один день ничего не осталось, кроме кладбища и развалин. Ты уж меня прости, Кай, но не хочу я больше слёзы лить. Сколько лет прошло, а болит, понимаешь? Болит, и не пройдёт никогда эта боль, пока я жива. Будет каждый день напоминать, что я, чудовище, спаслась, а другие не смогли.       Я говорила спокойно, не повышая голоса, потому что для меня каждое утро начиналось с этих слов. Я постоянно прокручивала в голове события шестилетней давности и никак не могла взять в толк, почему я? Почему мне достались способности разных народов, благодаря которым я сумела уцелеть, а вся моя семья погибла, сгорев в нашем доме? У меня не было ответа, из-за чего дико, до исступления хотелось выть на луну, полностью поддавшись влиянию крови оборотней, текущей в моих жилах.       — С каких пор ты у нас чудовищем стала, Алиэль? — устало спросил Кай и принялся помогать мне нарезать мясо, чтобы сварить похлёбку.       — Разве нет? Лицо человека, имя и магия эльфа, очарование вампира, скорость оборотня, характер мантикоры с дриадой, а в драгоценностях и оружии я понимаю не хуже гномов. Чудовище, правда? Ни один из народов не могу считать родным, слоняюсь от одного к другому, места найти не могу. Не вписываюсь, — улыбнулась я вроде бы весело, но на самом деле пряча горечь и разочарование. Никого не интересовали мои слёзы и жалобы, поэтому я просто воспринимала каждый день как данность, ни о чём не задумываясь и не волнуясь понапрасну.       — Какая же ты глупая… Неужели не понимаешь, что таких больше нет? Что ты уникальна?       — У меня почти нет магии. Я не могу долго сражаться, потому что устаю. У меня постоянно болит голова на полях сражений из-за того, что вампирская часть моего тела хочет крови, а все остальные сопротивляются. Мне хочется противоположных вещей, и из-за этого я чувствую себя вымотанной, особенно когда не высплюсь. Тебе продолжить? Какая тут уникальность?       Я с силой провела ножом по камню, отсекая несъедобную часть луковицы, и принялась нарезать зелень, чтобы бросить её в котелок. Вода уже закипела, мясо приготовилось, осталось добавить к нему картофель и специи, и можно завтракать. Небо на горизонте напоминало отблески пламени.       Кай нахмурил седые брови и покачал головой, но спорить не стал. Вместо этого он вытащил из кучи костей самую большую и прямо в сыром виде начал её обгладывать, работая мощными челюстями так, что осколки кости полетели в разные стороны.       — Фу, Кай, псина ты невоспитанная! — засмеялась я и отпрыгнула от оборотня, чтобы на меня не попали остатки его трапезы. — У меня похлёбка почти готова!       — Да на кой мне твоя похлёбка? Лучше накорми ей своего подопечного, а меня дела ждут. Скоро выдвигаемся, поэтому быстро умывайтесь, ешьте и садитесь на коня. И ещё… Лия, ты насчёт приставаний и разговоров больше не волнуйся, я этим свиным детям всё доступно объясню по поводу моей воспитанницы.       Я молча кивнула, наблюдая за уходом Кая, после чего занялась похлёбкой, помешивая её всё тем же походным кинжалом. О том, что Вень давно проснулся и слышал наш разговор с оборотнем, я предпочла не думать.