***
Тетя Мэй возвращается на следующий день. Счастливая и отдохнувшая. Питер встречает ее в аэропорте, и пока они едут домой на такси, она рассыпается во впечатлениях и расцеловывает племянника. Дома Питер сгружает её чемодан в гостиной и тщательно прячет перевязанную бинтом ладонь под рукавами толстовки, пока тетя Мэй идет звонить подругам, чтобы поделиться впечатлениями. Потому что Питер улыбается ей и врет в лицо о том, что обещал встретиться с другом, но вечером обязательно выслушает все парижские истории. Он сбегает в свою комнату, где вместо улыбки натягивает на себя куртку с капюшоном, закрывающим пол лица, а оттуда через окно выпрыгивает на улицу. Идет слабый дождь. И к досаде Питера, ЭмДжей выбегает из дома прямиком к нему, как будто все это время ждала его появления под дверью. Она спрашивает: «Ты в порядке?» и «Как тетя Мэй, я видела, она вернулась?», а Питер слова из себя выдавить не может. Потому что вина съедает его заживо, хотя он уверен, что поступил правильно. Но глубоко внутри сидит этот гадкий червяк сомнения, который шепчет: «ты мог что-нибудь придумать». Шепчет: «мог не отдавать Гарри» и «ты предал его». И Питер ничего не желает больше, чем чтобы тот заткнулся. ЭмДжей смотрит на него, молчащего, долгую минуту, затем хватает за руку и тянет куда-то. Питер не сопротивляется. Он думает, что не возражал бы, поведи она его на смертную казнь. Мэри-Джейн приводит его в кофейню. Звенит колокольчик над дверью, бариста бросает им заученное приветствие. Они усаживаются в самом дальнем углу, скрытые похожим на папоротник растением в большом горшке. ЭмДжей просит его подождать, пока она сделает заказ. Спрашивает, что взять ему; Питер невпопад кивает. Тогда она уходит, оставляя его наедине с собой. Пока он ждет, Питер смотрит в окно на спешащих прохожих. Он размышляет о Гарри, о Гвен, о Мэри-Джейн тоже. В другой жизни, в другой вселенной, она могла ему понравиться. Он даже мог бы любить её. Мэри-Джейн ставит перед Питером чашку с дымящимся кофе и садится напротив. Свою она держит обеими руками и дует на жидкость в попытке остудить. Питер переводит взгляд с окна на чашку с ароматным напитком. Живот внезапно издает просящий звук, и Питер вспоминает, что в желудке не было ничего со вчерашнего дня. Как по волшебству, появляется официант и ставит на стол тарелку с круассанами. Питер расправляется с ними до неприличия быстро. ЭмДжей все это время наблюдает за ним в молчании. Когда с круассанами покончено, и кофе выпит наполовину, Питер выпрямляется на стуле, а ЭмДжей снова спрашивает: — Ты в порядке? Она смотрит пристально и без осуждения в светлых глазах. Питер думает, что хотел бы видеть неодобрение и осуждение на её лице. Хотел бы, чтобы она покачала головой, вылила остатки своего напитка ему в лицо и унеслась, хлопнув дверью. Дурацкий звенящий колокольчик бы упал и наконец заткнулся, а Питер смог бы и дальше продолжать ненавидеть себя. — Все нормально, — говорит он и отводит взгляд к окну. ЭмДжей тихо вздыхает и мягко накрывает его руку своей. Она заставляет его посмотреть себе в глаза. — Ты же знаешь, что можешь поговорить со мной о чем угодно, правда? — Д-да, — Питер запинается, и его шея идет красными пятнами, а сердце заходится в ударах. Он усилием берет себя в руки и пытается улыбнуться. — Да, я знаю. Спасибо. Улыбка выходит натянутой и наигранной, но ЭмДжей делает вид, что не заметила. Они допивают кофе в молчании. И это не плохое молчание, когда тебе нечего сказать. Для Питера оно чувствуется как спасение. Как уют пополам с защищенностью. ЭмДжей не лезет ему в душу, она просто принимает его нежелание говорить и дарит молчаливую поддержку. Питер думает: «Где ты была раньше». Думает: «Если бы не Гарри…» и на этой мысли останавливает себя. Дальше он развлекается тем, что считает веснушки на носу Мэри-Джейн. Питер не знает, сколько времени они проводят вместе, пока у ЭмДжей не звонит телефон. Она делает извиняющееся лицо, на что Питер улыбается и машет рукой, и уходит. Напоследок, ЭмДжей жестами просит Питера позвонить ей позже, и он продолжает кивать как болванчик, пока она не скрывается за дверью. Надоедливый колокольчик снова звенит, и Питер остается за столом один.***
Питеру интересно какую чушь скормили прессе об отсутствии президента ОсКорп. Он почти надеется, что Фелиция позвонит и спросит его о том, не знает ли он где его бывший лучший друг. И, когда Питер навешает ей на уши лапши о своей неосведомленности, попросит помочь придумать правдоподобную историю. И с поисками, конечно. Фелиция не звонит. Это и не удивительно впрочем. Она всегда была самостоятельной девочкой. И иногда Питер жалеет, что Гарри не выбрал её вместо пропащего не-лучшего друга-паука. Проблем бы у Озборна точно поубавилось. О том, что Гарри вернулся в ОсКорп после «командировки», Питер узнает случайно. Проходит неделя с момента вылазки в кафе с ЭмДжей, и он помогает дома с уборкой — моет окна, потому что его миниатюрная тетя не дотягивается до самой высоты. Все это время он проводит словно в анти-социальном коконе, общаясь с тетей Мэй и изредка с Мэри-Джейн. Он не смотрит новости, выходит из дома только в магазин и завязывает с деятельностью Человека-Паука. Тетушка иногда бросает на него долгие взгляды, но Питер делает вид, что не замечает их. Он заканчивает с последним окном на первом этаже, когда видит у крыльца Бена. «Что ты, черт возьми, делаешь здесь?» — мелькает мысль, и Питер спешит к входной двери. Он успевает открыть ее до того, как Бен нажмет кнопку звонка и тот застывает с поднятой рукой. Питер выталкивает его с крыльца и захлопывает дверь за собой. Он игнорирует приглушенные ругательства с той стороны, кричит Мэй, что скоро вернется, хватает куртку и выходит из дома. Бен стоит неподалеку и потирает ушибленный локоть. Питер без слов тянет его к автобусной остановке, Бен не сопротивляется. Только тихо ворчит и прибавляет шаг, чтобы поспевать за ним. Питер считает Бена невероятным. Еще Питер не понимает, зачем друг Гарри пришел к нему (неделю назад он считал Бена и своим другом тоже). Питер бросает на блондина взгляды: тот не выглядит разъяренным или разочарованным, скорее беспокоящимся. Еще так, словно все еще может доверять Питеру. Это странно и не дает Питеру покоя всю дорогу. На автобусной остановке Бен садится на лавку и смотрит на ключи в своих руках с недоумением, потом смотрит на Питера. — Я на машине приехал, — говорит он. Питер пожимает плечами. — Мы вернемся. Бен кивает, но все еще смотрит так, словно решает стоит ли ему набрать номер скорой помощи. Потом вздыхает обессилено и убирает ключи в карман пальто. Они садятся в подъехавший автобус и проделывают дальнейший путь в молчании. Питер приводит Бена на кладбище. Тот долго озирается по сторонам в замешательстве, пока они не останавливаются перед могилой Гвен. Питер присаживается и стирает рукой невидимую пыль с памятной таблички. Он произносит: — Прости, сегодня я без цветов. Ветер легким касанием взъерошивает волосы, на глаза наворачиваются горькие слезы, но Питер стирает их одним движением. Он откашливается и поднимается с колен; Бен позади переминается с ноги на ногу. — Извини, я не знал… — начинает он и сбивается. Отводит взгляд, еще раз оглядывает окрестности, потом фокусируется на Питере с решительным и одновременно расстроенным видом. — Это кто-то, кто был тебе дорог? Питер молчит долгую минуту. Он внезапно осознает, что не может выразить в словах насколько сильно Гвен была дорога ему. Сейчас это ощущается чем-то, с чем Питер научился жить, и иногда ему даже почти удается перестать обращать внимание на отголоски призрачной полузабытой боли где-то в подкорках. Он чувствовал себя так же, когда дядя Бен умер, и Питеру начинает казаться, что именно поэтому блондин так нравится ему. Еще одно напоминание о прошлых ошибках. Но Питеру нужно жить в вечном напоминании, так он чувствует, что способен быть тем, кто он есть. — Моя девушка, — в конце концов, говорит он. — Она погибла… погибла, когда Гарри вернулся. Голос срывается, и Питер не произносит больше ни слова. Бен выглядит так, словно жалеет, что вообще спрашивал. Его сложно винить. — Так ты что-то хотел? — Питер спрашивает, когда они медленным шагом покидают кладбище. Внутренне он готовится к тяжелому разговору, поэтому и приводит Бена сюда. Ему всякий раз становится лучше, после того как он навестит Гвен. Она всегда была его внутренним ориентиром. Бен его удивляет. — Я приехал, чтобы забрать тебя к Гарри, — говорит он, останавливаясь, и ловит испуганный взгляд Паркера. — Он очень плох, Питер. Питеру кажется, что он разом забыл все слова. Еще, что Бен просто шутит. Или он хочет, чтобы Бен шутил, Питер уже не понимает. В голове эхом проносятся последние слова Бена, и Питеру хочется закрыть уши руками и закричать, чтобы все прекратилось. Ошеломленный, он смотрит на Бена долгие секунды. Бен великодушно дает ему время прийти в себя. Хоть и выглядит при этом как человек, который одновременно понимает и нет, что могло вызвать подобную реакцию. — Я думал, ты захочешь увидеть его, — произносит Бен и хмурится. — Почему? — голос внезапно предает. Бен хмурится сильнее и складывает руки на груди. — Потому что вы друзья, — напоминает он таким тоном, как если бы объяснял, что небо — голубое, а дважды два — четыре. Терпения в его голосе хватило бы на пару десятков преподавателей. Непонимания — на две школы студентов. Питер буквально может чувствовать, как Бен сверлит его спину взглядом. Но как объяснить ему, что именно так его пугает? Питер закрыл глаза и отдал Гарри в руки психопата под соусом джентльмена. На кону была жизнь тети Мэй, так что Питер ни о чем не жалеет. Или старается убедить себя в этом. В любом случае, Питер уверен, что Гарри — последний человек, который захочет его сейчас видеть. Остается загадкой, почему Гарри не рассказал о поступке Питера Бену. Но и на это находится ответ: без всей их предыстории подобный рассказ — это невообразимая задача с огромным количеством вранья. Они возобновляют шаг и всю обратную дорогу преодолевают в молчании. Питер успевает трижды поменять решение о том, чтобы идти к Гарри или не идти. В конце он все же склоняется ко второму варианту, но ближе к дому передумывает: — Ты думаешь, Гарри будет рад меня видеть? — Питер спрашивает, когда они останавливаются неподалеку от его крыльца. Бен нервно крутит ключи от машины в руках, а Питер краем глаза замечает движение занавесок в окне: тетя Мэй проверяла, кто пришел. — Почему бы ему не быть? — Бен пожимает плечами и прячет ключи в кармане пальто, а потом на его лице отражается внезапное озарение. — Или вы опять поссорились? Питер только взгляд отводит и складывает руки за спиной, выпрямляясь. — Поссорились — слабо сказано, — делает он попытку объясниться. Бен на это лишь отмахивается. Складывается впечатление, что своими словами Питер скидывает с его плеч груз непонимания и злости, и Бен одновременно расслабляется и добавляет в решительности. — Питер, да брось, вы ведь друзья! — наседает он. — Ссоры — это отстой, я не спорю, но не видеться с Гарри, когда он в таком паршивом состоянии, из-за какой-то ерунды — это еще больший отстой! Питер мечтает, чтобы все было так просто. — Эй! — Бен кладет руки ему на плечи и легко встряхивает. — Ты согласен со мной? Питер прикрывает глаза, зарывается пальцами в волосы и глубоко выдыхает. — Питер, мы едем?