Контролируй свои чувства

      Питеру часто приходилось просыпаться, чувствуя себя перееханным асфальтоукладчиком, но сегодня, пожалуй, один из тех дней, которые не идут ни в какое сравнение с предыдущими. Паркер чувствует себя так, словно по нему не просто случайно проехались, а сделали это намеренно и несколько раз, попутно осыпая пожеланиями скорейшей смерти. И желательно в муках.       - Черт возьми, если я умер, то это совершенно точно не то место, куда я хотел попасть, - говорит Питер, стараясь сесть в постели так, чтобы это причиняло как можно меньше боли.       - К счастью, Вы не умерли, мистер Паркер.       От внезапно раздавшегося будто бы из ниоткуда голоса, Питер резко дергается и почти падает с кровати, в последний момент успевая ухватиться за край дизайнерской тумбочки. Он даже не успевает подумать о том, что он вообще забыл в незнакомой квартире, как здесь оказался, и почему ему помогает неизвестный человек, как тут же сдавленно хрипит, хватаясь за ребра. Всё же такое множество передвижений не идёт на пользу израненному телу, ему пора бы уже это запомнить.       На грани то и дело норовящего ускользнуть в небытие сознания, Питер думает, что ему не помешало бы сейчас выпить стакан воды. Он пытается справиться с болью, как перед ним возникает кружка с напитком, и незнакомец помогает ему, придерживая, пока Паркер жадно глотает жидкость. Неизвестный будто читает его мысли.       - Вам не стоит много двигаться, - замечает человек, отставляя пустой стакан на тумбочку.       Питер аккуратно откидывается обратно на кровать, наконец замечая, а главное ощущая, что его ребра плотно перебинтованы, а на место, где раньше красовалась безобразное практически сквозное ранение, оставшееся как подарок от куска железа, наложена повязка. Когда он отвлекается от осмотра своего тела, у Паркера появляется возможность осмотреть своего внезапного помощника: взрослый мужчина, даже можно сказать в возрасте, почти полностью седые волосы, хищные черты лица и обманчиво дружелюбная улыбка. А в совокупности с яркими хитрыми зелёными глазами всё это производит неоднозначное впечатление.       Питер не может определиться между тем стоит ли ему опасаться этого человека или просто держаться как можно дальше.       - Вы кто?       - Я не представился, моё упущение, - мужчина склоняется в шутливом полупоклоне. - Густав Фирс.       Питеру не удается подавить табун мурашек, пробежавшихся по его спине, когда незнакомец представляется. До него запоздало доходит, что он находится в неизвестном ему помещении с подозрительным человеком с неизвестно какими мотивами, который к тому же вероятно знает его тайну и его самого. По крайней мере о Питере ему известно куда как больше, чем сам Паркер знает о нём.       Однако великолепные перспективы.       - Не думаю, что Вам стоит переживать о сохранении своего секрета. Ваше разоблачение вовсе не входит в мои планы, - внезапно говорит человек и улыбается.       Питер в который раз задумывается о способности мужчины читать мысли. Или может у него просто такая подвижная мимика, что всё видно по лицу? Паркер пытается напустить на себя загадочный вид, на что мужчина, не скрывая своего удивления, интересуется всё ли в порядке и не болит ли чего. При этом он не перестаёт улыбаться, но становится более напряжённым. Вполне возможно, что – Фирс? – довольно-таки часто имеет дело с психически неуравновешенными людьми.       Анализ ситуации и возможных путей отхода не раз спасали Паркеру жизнь.       Правда, вот как раз с путями отхода в данный момент небольшие затруднения. Навряд ли в таком состоянии он далеко убежит, а не свалится без сознания на полпути. Да и куда бежать он не знает: в комнате настолько темно, что увидеть что-то кроме лица Фирса и очертаний предметов невероятно трудно.       Мужчина прокашливается, привлекая к себе внимание отвлёкшегося на разглядывание обстановки Паркера.       - Вы, вероятно, задаётесь вопросом, как сюда попали? – спрашивает он и, не дожидаясь ответа или какой-либо реакции со стороны собеседника на свои слова, продолжает: - И Вы верно думаете – я Вас спас. Вытащил из горящего и начавшего разрушаться здания.       Питер открывает рот, чтобы что-то сказать, но его тут же перебивают.       - Не за что, мистер Паркер. Но я привык получать благодарность в более, так сказать, материальном виде.       - Вам нужны деньги? – удивляется Паркер.       - О, нет. Конечно нет, - мужчина разводит руками. – Мне, мистер Паркер, нужен Гарри Озборн. И я думаю, Вы сможете помочь мне заполучить его.       - Нет, - до того, как Фирс успевает закончить говорить, твердо произносит Питер и предпринимает безуспешную попытку подняться.       Ребра и бок отдаются болью во всём теле, и Паркер со стоном падает обратно на постель.       - Боюсь, Вы неправильно меня поняли.       Фирс выглядит предельно спокойным, говоря это. Он даже не пытается сделать вид, что озабочен ранениями своего гостя. Его зелёные вмиг заледеневшие глаза смотрят в упор на Питера, от чего тому становится не по себе. Теперь даже подобия уюта и доброжелательности, витавшие в воздухе, вмиг исчезают, будто их и не было.       - Я не предам его.       - Я не прошу Вас предавать его.       - Тогда что Вам нужно?       - Уж точно не смерть Гарри Озборна.       То с каким пренебрежением была сказана эта фраза, то, с какой легкостью Фирс говорил о возможной смерти Гарри, заставляет все внутренности Питера сжаться от предчувствия приближающейся катастрофы.       Этому человеку не нужна смерть Гарри, но он вовсе не будет против, если тот умрет.       - Так что же Вам нужно? – справившись с голосом, выдавливает из себя Паркер.       - Озборн-младший, как, впрочем, и его отец, довольно полезны, если знать на что давить, - начинает мужчина издалека, окидывая Питера пристальным изучающим взглядом. – У старшего это был сын, у младшего его лучший друг. Поймаешь Питера Паркера – будешь иметь рычаги управления Гарри Озборном. Но!       Фирс поднимает руку, призывая Питера к молчанию, прежде чем тот успевает открыть рот, чтобы задать сразу несколько вопросов начать всё отрицать.       - Мне не нужен Гарри Озборн. По крайней мере, не весь.       - В каком смысле?       Перед глазами Питера начинают мелькать кадры из просмотренных некогда фильмов ужасов, где людей вспарывали и вытаскивали внутренние органы.       - Мне нужно то, что сидит внутри него.       - Гоблин, - понимает Питер не без облегчения, по крайней мере резать Гарри никто не собирается.       - Совершенно верно, - кивает Фирс.       - Но ведь это безумие! Вы не сможете вытащить эту дрянь из него. Она у него в крови! - Питер знает, что говорит правду и вполне разумную вещь, но он абсолютно не уверен, что этот мужчина вообще будет его слушать.       - О, и вот как раз здесь нам и понадобится Ваша помощь.       - И Вы конечно же настолько самонадеянные, что уверены, что я буду Вам помогать? – усмехается Питер. – Да я лучше сдохну. Не то, чтобы мне было что терять.       - Почему же мне кажется, что миссис Паркер думает абсолютно по-другому?

***

      Наверное, Питеру давно уже стоило понять, что когда-нибудь это произойдет. Что когда-нибудь кто-нибудь узнает о том, кто он, и его близкие окажутся в опасности. Он мог быть уверенным в Гарри, потому что как бы тот не хвалился, но причинить вред тёте Мэй он просто-напросто бы не смог, в отличие от других людей.       Но Фирс не был Гарри, поэтому Питеру не остаётся ничего кроме как согласиться на сделку в обмен на безопасность тёти.       После того, как Фирс любезно соглашается отконвоировать Паркера домой, Питер проводит там неделю, никуда не выходя и лишь созваниваясь с тётей каждые три часа. Та смеялась и говорила, что Питер слишком волнуется, а у неё всё в полнейшем порядке. На некоторое время это успокаивало, но спустя час Паркер вновь начинал переживать и почти что лез на стену от бессилия что-либо сделать.       Странным было то, что Гарри за всё это время с ним никак не связывается. Питер не приходит в ОсКорп чуть больше недели, никого не предупредив о причинах своего отсутствия. То есть не то, чтобы он был какой-либо важной фигурой в кампании и – в этом он был уверен на все сто процентов – Фелиция наверняка справлялась со всем много лучше, когда он не мешался под ногами, но всё же им стоило позвонить ему и спросить, что случилось. Ведь так обычно поступают, верно?       Ещё одной ужасной частью его больничного стало то, что он не мог навещать Гвен. Питер сомневался, что в таком состоянии сможет дойти до метро и продержаться в душном вагоне, не упав при этом в обморок спустя пару минут. А Гвен бы это точно не обрадовало.       Каждый день после обеда к нему приходит медсестра, даёт какие-то таблетки, которые должны помочь, и меняет повязки на теле. Её к нему приставил Фирс, поэтому Питер делает вид, что пьёт подозрительные таблетки, а сам незаметно складывает их в карман, чтобы после выкинуть.       Сегодня Дженнифер – так зовут медсестру – приходит раньше обычного. Раздаётся звонок в дверь, и Питер, всё ещё периодически хмурясь от боли в ребрах, идёт открывать дверь. Хорошо, что в это время он находится на кухне и идти приходится не так много.       Того, что за дверью вместо медсестры окажется Гарри, Питер никак не ожидает, а потому несколько секунд стоит с открытым ртом и пялится на Озборна.       Когда Гарри растягивает губы в улыбке и интересуется, как у него – Питера – дела, Паркер хочет захлопнуть дверь прямо перед носом бывшего лучшего друга. Но вместо этого он берет себя в руки и спрашивает:       - Зачем ты пришел?       - Навестить своего личного помощника, который – подождите-ка – не выходит на работу вот уже как с неделю.       Гарри всё ещё улыбается, и желание Питера захлопнуть дверь становится просто невыносимым, но он сдерживается.       - Я хотел позвонить?       Паркер даже не пытается лгать, понимая, что это абсолютно бесполезно.       - Конечно, Питер, ты собирался позвонить, но забыл, потому что внезапно стал страдать частичной амнезией.       Гарри поправляет свой пиджак, стряхивает с него несуществующие пылинки и протискивается между Питером и входной дверью в дом.       Удивляться наглости Озборна совершенно пустое и бесперспективное дело, поэтому Паркер только захлопывает дверь и проходит вслед за Гарри в гостиную. Тот удобно устраивается на диване и кивает Питеру в сторону кресла. Паркер не хочет говорить с Гарри, он вообще бы предпочел, чтобы тот забыл о его существовании, потому что несмотря на всё, что между ними произошло за это время, Питер не хочет быть тем, кто предаёт. Ведь именно это он и собирается сделать.       Уже делает.       Он не хочет лгать Гарри, но он бы солгал сам себе, если бы сказал, что считает, что Озборн этого не заслуживает. Просто это не должен быть Питер. Не таким образом.       Паркер садится в кресло, чуть кривясь от боли в ребрах, что не укрывается от Озборна, и смотрит на Гарри, ожидая начала разговора.       - Ты снова стоял в очереди, да?       - Ага, на этот раз она оказалась много длиннее, - Питер произносит это как само собой разумеющееся и пожимает плечами.       Лицо Гарри на мгновение темнеет.       - Когда-нибудь ты обязательно свернешь себе шею, - зло говорит он.       - Но вряд ли ты будешь страдать по этому поводу, - парирует Питер и хмурится от понимания того, что сказал чистую правду и того, насколько ему больно от этого.       Он молчит, ожидая реакции от Гарри, но тот так же не произносит ни слова. Питеру кажется, что он слышит, как его сердце отбивает сумасшедший ритм в груди.       - Ты даже не пытался понять меня, - внезапно говорит Гарри, поджимая губы и старательно избегая взгляда Паркера.       - Я пытался! – справедливо восклицает Питер.       Он резко вскакивает с кресла и тут же сжимает руки в кулаки, впиваясь в кожу короткими ногтями, чтобы не застонать от боли, которая, как ему кажется, разошлась по всему телу. Ему стоит огромных усилий удержаться на ногах и не упасть на пол.       - Конечно, все те разы, когда ты собирался убить меня!       Гарри тоже вскакивает. Несколько мгновений они сверлят друг друга яростными взглядами, пока Питер, не уверенный в том, что сможет продержаться на ногах ещё хоть пару секунд, не отводит взгляд и тяжело садится обратно в кресло.       - Ты идиот, Паркер, - вздыхает Гарри, и Питеру на мгновение кажется, что, когда он садился, Озборн дернулся в его сторону, чтобы помочь, но Паркер быстро отгоняет от себя эти предположения.       «Совершенно надуманные и необоснованные,» - соглашается внутренний голос со всем сарказмом на который только способен.       - А ты мудак, Озборн.       - Бессмысленный разговор вышел, да? – усмехается Гарри, но на его лице нет и следа весёлости, и это столько же настораживает, сколько заставляет вспомнить старые добрые времена.       Гарри садится обратно на диван, и только сейчас Питер замечает насколько тот выглядит измученным и уставшим. Будто на его плечах лежит ответственность за весь мир. Под его глазами залегли тени и сам он, как и его лицо, осунулся, а скулы стали ещё больше выпирать, заставляя задаться вопросом о том, когда этот парень в последний раз что-нибудь ел.       Озборн закрывает лицо руками, выдыхая, и весь как будто сжимается, на мгновение становясь тем парнем из детства, которого каждый норовил задеть и обидеть.       - Я так напортачил, Питер, - тихо говорит Гарри, запуская одну руку в волосы, а другую убирая за шею, и смотрит на Паркера жутким взглядом. Жутким от того, что Гарри смотрел на него так только единственный раз: когда просил помочь с поисками Человека-Паука. – Я не знаю сколько ещё выдержу.       - Почему ты говоришь мне это?       Эти слова, этот вопрос – единственное, на что сейчас способен Питер. Он не понимает, что происходит, не понимает, зачем Гарри говорит это всё ему, не понимает, почему Озборн ведёт себя с переменами с «ты всё же мой друг» на «каким способом мне лучше всего убить тебя», он не понимает многого из того, что просто обязан понимать. И когда всё стало настолько запутанным, насколько возможно, Питеру казалось, что хуже быть не может, но посмотрите сюда, вот он Гарри, и он снова ведёт себя так, будто они всё ещё лучшие друзья и ему нужна помощь, а Питер не может.       - Ты единственный, кто у меня остался.       Питер вспоминает Гвен. Его любимую, прекрасную Гвен. И он просто не может. Он снова не может.       Он такой слабак.       Ему кажется, что он разбивается на осколки. Снова. Заново. И в который раз это уже не настолько больно. Ему кажется, что больно не должно быть.       Питер встаёт с кресла, не замечая боли в сломанных костях, подходит к Гарри, который не сводит с него расширившихся в удивлении светло-голубых, почти прозрачных глаз. Он аккуратно касается шелковистых волос Озборна, убирая руку парня и запуская в них свою, на что Гарри лишь коротко выдыхает. Несколько секунд он осторожно перебирает в руках пряди светлых волос и слушает сбитое дыхание сидящего парня. Затем Питер сжимает руку в кулак, захватив волосы, а второй рукой хватает Гарри за плечо и резко прижимает к себе. Гарри потрясённо выдыхает, но даже не пытается вырваться, тут же обхватывая Питера руками и вцепляясь пальцами в его футболку.       - Скажи, что прощаешь меня, Питер, - шепчет Гарри, сильнее прижимая парня к себе. – Пожалуйста.       - Да, - на выдохе произносит Питер и откидывает голову назад, до крови прокусывая губу.       Он такой лжец.