Giving in

Следующая глава будет не раньше чем через месяц, бо бета уехала в отпуск ^^ Рейтинг главы PG-13. Мэтью отвернулся, зарываясь лицом в подушку, он решил не обращать на голос внимания, надеясь поспать подольше. — Покорми меня. Канада заворчал, так и не открывая глаз. Возню позади себя он тоже игнорировал, пока что-то не начало играть с его волосами. Скользкий влажный язык лизнул голову Мэтью, и длинный завиток исчез во рту с острыми зубами. — Не ешь мои волосы! – он резко повернулся, раздраженно глядя на Кумаджиро. — Еда. Медведь настаивал, и Мэтью знал, что ему бы всё равно не удалось больше поспать. В любом случае было уже 7 часов — самое время вставать. Канада раздраженно встал и, потирая лицо, спустился вниз. Он вытащил из морозилки немного тюленины и усадил медведя есть, прежде чем заняться собственным завтраком. Пока Канада готовил, вошел Россия и сел за стол, ожидая пока Мэтью закончит. Иван выглядел уставшим: он поддерживал голову руками, тяжело прислонившись к бару, но, по крайней мере, казалось, пребывал в лучшем расположении духа, чем вчера. В итоге воскресное утро проходило лениво, пока они ели, оба слишком занятые попытками проснуться, чтобы говорить. Когда завтрак был закончен, а кухня прибрана, Мэтью вздохнул и повернулся к России, с ужасом ожидая разговора и вообще всего предстоящего дня. — Так, м-м-м… когда ты хочешь устроить игру? И где? — Есть каток, открытый для меня в любое время, когда он мне нужен. Мы поедем туда. Собирайся, снаряжение тебе дадут. Расставшись, они пошли в свои комнаты. Кумаджиро последовал за Мэтью, поднимающегося по лестнице тяжелыми шагами (с тяжелым сердцем?). На самом деле, Канада любил хоккей, и если и было что-то, чему он доверял, так это своему мастерству на льду. Мэтью знал, что у него хорошие шансы на победу, ну или, по крайней мере, точно не плохие. Но Россия пугал, над его силой не стоило смеяться, и многие говорили, что Иван склонен к безумию. И это не считая фактора хоккейного мастерства Брагинского. Мэтью переоделся в джинсы, свитер и толстое зимнее пальто цвета бронзы, по обшлагам и вороту которого был пришит коричневый мех. Канада постарался выкинуть из головы все беспокойные мысли, зная, что сомнения ничем ему не помогут, а скорее помешают. Он отбросит их прочь и будет играть в хоккей, как делал всегда, отдавая всего себя и наслаждаясь матчем. Иван кивнул, когда они встретились на лестнице. Россия тоже оделся неофициально: в джинсы и длинное тяжелое черное пальто, и, конечно, привычный белый шарф был обернут вокруг его шеи. Ключи звенели у него в руке, пока они входили в гараж и шли к Порше. Мэтью с тоской взглянул на Дукати, когда садился на пассажирское сиденье с Кумаджиро на коленях. Машина ошеломляла бежевой кожей обивки, идеальными швами и инкрустацией из темного дерева вокруг приборной доски и дисплея. Автомобиль тронулся, и Канаду вдавило в кресло, когда Иван выезжал из гаража и прочь от дома. Мэтью убедился, что пристегнул ремень безопасности, но Иван, похоже, был осторожным водителем (Иван и осторожность в одном предложении? Вот это да!). По дороге Канада переключал радиоканалы, в поисках какой-нибудь песни, не важно, с понятными словами или нет. Он нашел одну с приятным ритмом, а у женщины, которая её пела, оказался красивый сильный голос. — Ты говорил, твой босс там будет? — Да, — Россия продолжал смотреть на дорогу. – Я позвонил ему перед тем, как мы вышли. Что ж, при условии, что Медведев не походил на Ивана, Мэтью был уверен, что сможет с ним поладить. Харпер конечно раньше встречался с Президентом России, и всегда говорил про него только хорошее. — Кто будет судьей? Иван немного наклонил голову, и Мэтью сдержал желание закатить глаза. Россия забыл об этом? «То есть, мы могли бы обойтись без судьи, но это только дало бы ему ещё больше предлогов для грязной игры» — Мы едем на действующий каток местной хоккейной команды. Игроки должны быть там. К тому же, в таком случае, мы сможем выбрать команды. — Так это не будет игра один на один? — Нет, если ты сам не захочешь, — в фиолетовых глазах появился отблеск садистского ликования, когда Иван посмотрел на Мэтью, и Канада заерзал на своем месте. — N-non, всё отлично, — это их уровняет. Если Мэтью выберет нескольких крупных нападающих, то сможет сосредоточиться на игре, а не на массивной фигуре Ивана, надвигающегося, чтобы отправить его в больницу. Россия заехал на стоянку, где уже находились несколько машин, и занял пустое место у стены. Страны вышли из Порше, и Канада смог хорошенько разглядеть здание стадиона. Оно было довольно большим, какими обычно и бывают подобные сооружения. Купол из стекла и металла заменял крышу, впуская яркий дневной свет и создавая некое подобие внешней площадки. Наружная сторона здания с высокими окнами и стеклянными дверьми была выполнена из гладкого серого камня и кирпича. Иван вошел первым, Мэтью с Кумаджиро на руках поспешил пройти в дверь вслед за ним. Всю левую сторону фойе занимали кафе для зрителей, проголодавшихся во время ночных игр, справа располагались душевые, а прямо – открытые двери, ведущие к катку и трибунам. Мэтью успевал только следовать за Иваном, пересекающим фойе широкими шагами (один шаг России равнялся трём его). Выйдя на стадион, Канада оживился, услышав знакомые звуки ударов клюшек и говор катающихся на льду людей. Высунувшись из-за России, стоящего перед ним, он увидел нескольких подростков в одноцветных красных футболках, увлеченно играющих между собой. Тренер у бортика что-то сердито кричал, размахивая руками, и тем самым подкрепляя сказанное. Некоторые игроки ему отвечали, защищаясь, несмотря на то, что пожилой мужчина не обращал внимания на их слова, особенно когда заметил Ивана Недовольство во взгляде тренера мгновенно исчезло, и он счастливо улыбнулся России, делая два шага навстречу. Они общались на русском, создавая у Мэтью ощущение некоего отсутствия, поскольку он ничего не понимал. Но Канада всё-таки узнал, что тренера зовут Афанасий, если он вообще сможет это произнести … Мэтью предположил, что Иван заговорил об их совместной игре и необходимости собрать команду. Тренер выглядел удивленным, польщенным и восторженным этим предложением его подопечным, всё ещё ссорящимся на льду. Хотя Канада заметил странный взгляд, брошенный в его сторону. Недооценивал ли его мужчина, видя, что довольно слабое телосложение? Мэтью решил, что это не так, потому что если бы он был невежественным наблюдателем, то размышлял скорее не о том, кто создан для хоккея, а кто нет, а скорее о том: какой сумасшедший сукин сын станет играть в хоккей с Россией. «И, очевидно, это буду я» Иван по-прежнему вёл себя мило: улыбался не так пугающе как обычно и разговаривал полу формально, но было очевидно, что Россия добьется своей цели. У тренера не оставалось выбора, кроме как вмешаться в тренировку. Повернувшись к команде, он что-то прокричал, и они остановили игру, собираясь вокруг вновь прибывших. Тренер рассказал им о новых планах, и группа оживилась при мысли о настоящей игре. Безусловно, для них это будет тяжелой практикой (Мэтью жалел игроков, в действительности они не представляли, что им предстоит). — Теперь нам нужно приготовиться, следуй за мной, — сказал Иван, и Мэтью усадил Кумаджиро на трибуну, тихо прошептав: — Пожелай мне удачи, — прежде чем последовать за Россией, идущим к двустворчатым дверям справа от катка. За ними обнаружилась раздевалка со шкафчиками и снаряжением, беспорядочно разбросанным вокруг. Ему вручили чистую белую футболку (для обозначения команды, Иван взял красную), несколько щитков, шлем, коньки, подходящие ему по размеру, и клюшку. Канада быстро переоделся в одной отгороженной части раздевалки, пока Иван переодевался в другой. Они оба легко выехали на лёд, Мэтью сделал несколько поворотов, чтобы убедиться, что коньки действительно пришлись впору и достаточно плотно сидят на ноге. Мальчишки профессионально выстроились в линию, ожидая отбора и оба – Россия и Канада внимательно их осмотрели. Встав рядом, Мэтью спросил: — Кто из вас вратарь? Иван перевел, и четверо из шестнадцати игроков выкатились вперед. Всё больше распаляясь, Канада широко улыбнулся, возбуждение искрилось в его глазах, когда он посмотрел на Ивана. — Кто выбирает первым? Россия улыбнулся в ответ (от чего настроение Канады резко ухудшилось), пока доставал монетку. — Орёл или решка, товарищ Матвей? — Решка, — сказал Канада. Монетка взлетела, набирая высоту, и быстро перевернулась, прежде чем упасть в большую руку Ивана. — Твой выбор. Канада улыбнулся и взглянул на четверых мальчишек. Судить по одному внешнему виду было трудно, он ничего не знал об их мастерстве, но один в конце был высоким, выглядел быстрым и казался уверенным, судя по тому, как себя держал. Мэтью указал на него, и подросток слабо улыбнулся, скользя к канадской стороне льда. Иван выбрал мальчишку с похожим телосложением, который издал вопль, и, уверенно усмехаясь, двинулся к левой стороне. Отбор продолжался, пока обе страны не уверились в своих командах. Мэтью убедился, что получил несколько больших, выглядящих сердитыми игроков атаки, а Иван сконцентрировался на защите. Волнение на скамейке запасных привлекло их внимание, и Канаде пришлось сдерживать смех, когда он увидел тренера, который комично распахнул глаза, открыл рот и бесконечно заикался, пока тряс руку Президенту России. Мэтью и Иван направились к бортику, и Канада был приятно удивлен, увидев здесь своего собственного Премьер Министра. Он, улыбаясь, перегнулся через бортик, чтобы поприветствовать его босса. — Мы были на встрече, когда мистер Брагинский позвонил с предложением посмотреть игру. Так что, мы решили сделать перерыв. — Мистер Уильямс, полагаю? – спросил Медведев, и Мэтью вежливо улыбнулся и твердо пожал протянутую руку. – Приятно, наконец, познакомиться с вами. — Мне тоже, сэр, спасибо, что пришли. — Конечно, кто сказал, что мировые лидеры не могут сделать перерыв и посмотреть дружескую игру в хоккей? Иван широко улыбнулся, когда его представили Харперу. — Это будет весело, правда? — Уверен, что да. Теперь не обращайте на нас внимания, прошу, продолжайте. Мэтью и Иван вежливо кивнули в ответ, прежде чем вернуться на лёд, Россия через плечо окликнул тренера (который всё ещё пребывал в шоке), и пожилой мужчина начал двигаться. Он должен был быть судьей, и Мэтью надеялся, что тот не будет слишком сильно отвлекаться на столь важных людей, случайно оказавшихся на игровой тренировке в воскресное утро. Все заняли свои места, Иван и Мэтью посередине, лицом к лицу, так как именно они были центровыми. Канада глубоко вдохнул. Фиолетовые глаза похожих оттенков встретились, и обе страны отгородились от всего, сосредоточившись на игре. Они внимательно следили за рукой судьи, пока тот держал шайбу. Часы пошли, и черная кругляшка начала падать, словно в замедленной съемке. А затем она ударилась об лёд, и время внезапно понеслось. Канада молниеносно набросился на шайбу, сметая её и отправляя левому атакующему, который тоже начал действовать. Как только резиновый кругляшек попал к нему, мальчишка бросился к цели, уворачиваясь от нападающего соперника, а затем спасовал товарищу по команде вправо, поскольку защитники Ивана оказались близко. Мэтью скользнул мимо России, прорываясь к центру и увеличивая скорость. Он последовал за парнем из правого крыла, который владел шайбой, и когда мальчишку внезапно атаковал защитник, Мэтью перехватил шайбу и с помощью скорости и ловкости, уйдя вниз и вправо, отправил её в ворота. Но она не успела. Вратарь упал на колени, блокируя, и шайба отскочила от его конька назад в центр льда. Иван внезапно оказался там, забирая шайбу и делая крутой поворот в сторону от Мэтью. Канада покатился за ним, быстро догоняя и пытаясь отобрать шайбу назад, однако Иван оказался удивительно быстр. Он сделал прострел, но Мэтью не ошибся в выборе вратаря. Мальчишка остановил шайбу между сгибов ножных щитков. Назначили сбрасывание, и две страны застыли в ожидании на левом круге. Тренер вновь подбросил шайбу вверх, и, казалось, ей потребовалась целая вечность, чтобы упасть. Но, когда это, наконец, случилось, Мэтью бросился вперёд и, усмехаясь, быстро забирал её у Ивана. Весь путь и на противоположную сторону, Мэтью перекидывался с двумя боковыми, выводя их для гола, который на этот раз они точно забьют. Канада был на расстоянии удара, его клюшка вела шайбу… и тогда его остановили: большое плечо некоего Ивана Брагинского оттолкнуло его в сторону, и он потерял равновесие. Мэтью рухнул на лёд, морщась, ударился боком о твердую, холодную поверхность, с трудом поднялся, но не сразу смог выровнять дыхание. Однако Иван был уже далеко, легко скользя по льду, пасуя своему левому боковому, который снова пробил по воротам, и снова вратарь оказался на высоте. Немного недовольный собственной небрежностью, Мэтью скользил по кругу, раздраженно глядя на Ивана, который весьма довольно посмотрел в ответ. — Внимательнее, Матвей. Шайба ударилась о лёд, и Мэтью бросился в борьбу с новой решимостью, забирая её в нейтральную зону. Атакующий приблизился к нему, чтобы ударить, но Канада отклонился, легко делая обводку. Он спасовал своему правому нападающему, который был открыт и защитник понесся к мальчишке, надеясь вовремя достичь цели. Парнишка ударил по воротам, вратарь упал вперед, но шайба прошла мимо. Она пролетела рядом с сеткой, ударилась о бортик и понеслась вправо, Мэтью и Иван нырнули за ней, и клюшка Канады с силой забросила её в ворота, в то время как тело России врезалось в него, и по стадиону разнесся громкий гудящий звук. Белая команда ликовала, и Мэтью ничего не мог сделать, кроме как смеяться со своего места на льду, он сел, глядя на Ивана, который с неодобрением смотрел на происходящее. Выражение его лица сделало всё ещё более забавным, и Канада сквозь приступ смеха похлопал Ивана по предплечью. — Внимательнее. На него бросили свирепый взгляд, но хорошее настроение Мэтью не так-то просто было испортить. Они поднялись и вернулись в центр льда, чтобы начать всё сначала. Первые двадцать минут пролетели быстро, гол Мэтью так и остался единственной удачей за весь период. У Ивана было несколько хороших моментов, и команда Канады, хотя пока и вела в счёте, получала сильный отпор. Когда период закончился, и начался восемнадцати минутный перерыв, обе команды разделились и сели на скамейки. Мальчишки выглядели уставшими, но Мэтью и Иван даже не запыхались. Сейчас их пари казалось далеким воспоминанием, и Канада улыбался, наслаждаясь состязанием. Иван был более подавлен и вероятно раздражен из-за того, что блондин лидировал, но Мэтью удивила решимость на его лице. Он никогда не видел у России такого выражения и был весьма горд, что явился его причиной. Это доказывало, что такая тихая, пассивно-агрессивная страна как он, могла заставить Россию трудиться и принимать себя всерьез, по крайней мере, в хоккее, если уж не в политике. Казалось, команда Мэтью прониклась уважением к маленькому блондину, который даже не мог говорить на их языке, они трепали его по спине и торжествующе улыбались. Азарт, смешанный с адреналином, распространялся кругом, и уверенность Канады росла, хоть он и знал, что это только начало. Иван без сомнения постарается отыграться. Россия сейчас только-только вошел во вкус, и когда они, наконец, окажутся лицом к лицу, всё, конечно же, станет намного интереснее. Второй период начался с неприятного обмена на стороне Мэтью. Иван моментально взял контроль над шайбой, уклоняясь и без труда обходя своих противников. Канада скользнул справа от России, пытаясь предотвратить гол и сражаясь за владение шайбой, но Иван повернул прочь в последнюю секунду. Пространство перед вратарем было заполнено телами защитников, отбивающих нападение красной команды, когда Канада лицом к лицу столкнулся с Россией. Их глаза встретились, и Мэтью чуть не зарычал от шутливости, обнаружившейся в глазах Ивана, похоже тот получал большое удовольствие, побеждая Канаду. Развернувшись, Мэтью оказался рядом с Россией, спиной ударяясь о грудь огромного мужчины, останавливая его прорыв и забирая шайбу. Канада взял левее, разворачиваясь на сто восемьдесят, прочь от Ивана. Но Россия просто последовал за ним, вися на хвосте, набирая скорость, и Мэтью уже думал, что его не смогут поймать, пока он владеет шайбой, когда на него налетели. Канада успел спасовать своему левому крайнему за секунду до того, как его грубо впечатали в бортик, отделяющий лед от трибуны. Край ограждения врезался ему в живот, и он вздрогнул, когда от веса двух тел у него сбилось дыхание и помутилось перед глазами. Над ухом раздалось странное хихиканье, напоминающее Колколкол, и Иван медленно отстранился. — Хорошая игра, Матвей. Мэтью развернулся, делая глубокий вдох. Он не мог злиться на Россию, несмотря на излишнюю силу захвата. Но зато Канада рассердился, обнаружив, что боль была напрасной. Его левого крайнего, владевшего шайбой, тоже победили, и теперь один из форвардов Ивана летел обратно к вратарю. Мальчишка пробил по воротам, и громкий гудок обозначил гол. Теперь у них была ничья 1-1. После этого Мэтью и Иван казалось, больше сосредоточились на том, чтобы держаться подальше друг от друга, вместо того, чтобы подходить слишком близко. Всякий раз как один из них контролировал шайбу, они выстраивали довольно сложные комбинации, чтобы держать другого на расстоянии. Впрочем, если шайбой владел один из их человеческих соратников, двое оказывались крайне близко, сражаясь друг с другом, чтобы защитить бедного глупца, от того, чтобы его сбила целая страна. Но иногда это не удавалось, один из нападавших Мэтью рухнул на лед с вывихнутым плечом после силовой блокировки России. Защитника Ивана тоже унесли прочь: когда Канада ударил его, мальчишка упал так сильно, что сломал руку. При приближении третьего периода игра стала ещё яростнее. Ни один из случаев не посчитали преднамеренным, так что судья не мог назначить пенальти, но негласным правилом стало то, что Россия и Канада сдерживают своё буйство, чтобы защитить человеческих соратников от их собственных капитанов. В какой-то момент Мэтью врезался в Ивана так сильно, что под массивной страной затрещал бортик. Россия крякнул, поднимаясь, и прижал руку к боку, легкомысленно усмехаясь. Мэтью извинился, когда встал рядом с ним. — Я не хотел ударить тебя так сильно. — Всё в порядке, товарищ, я впечатлен. Ухмылка, посланная в его сторону, явно говорила, что Россия ему за это отплатит. Играть оставалось пятнадцать минут, Мэтью и Иван, наконец, запыхались, их борьба стала брать над ними верх, Россия начал замедляться. К тому же, с тех пор как они сделались серьезными, за второй период, огромный мужчина, похоже, выбился из сил. Мэтью задумался, было ли это из-за того, что они давно не играли в хоккей. Сам Канада не выбирался на каток, по крайней мере, месяц, в последнее время навалилось так много работы, что у него не оставалось времени на спорт. Решительный взгляд Ивана удержал Мэтью от того, чтобы что-нибудь сказать (вряд ли Россия это бы оценил), и их яростное соперничество продолжалось. Закрывая правого атакующего Ивана, контролирующего шайбу, Мэтью занял позицию второго вратаря, надеясь остановить любой удар. Защитник оттолкнул нападающего в сторону, и люди столкнулись за владение шайбой, она выскользнула на мгновение, прежде чем Иван и Мэтью набросились на неё. Они боролись, и Иван замахнулся клюшкой, как делал это своей металлической трубой. Канада уклонился в последнее мгновение, ощущая, как дерево скользит по шлему, и он толкнул мужчину плечом как лайнбекер, толкнул со всей силы, отодвигая Россию прочь. Это сработало: Иван потерял равновесие на достаточное время, чтобы Мэтью освободился. Скользя на другую сторону так быстро, как только мог, Канада приблизился к воротам, голкипер впереди присел и приготовился. Мэтью задержался, прицеливаясь, прежде чем в него что-то жестко врезалось. За долю секунды его голова встретилась со льдом, и Канада вскрикнул, когда соскочил шлем. Шайба скользнула по льду, вратарь нырнул, но она прошла в сетку мимо его рук. Затрубил горн, и люди заликовали, вот только у Мэтью слишком кружилась голова, чтобы встать и прыгать вокруг, как его команда. На часах оставалось двадцать пять секунд… всё кончилось, Канада выиграл. Россия выпрямился, осматриваясь вокруг, взгляд у него был тусклый и злой, щеки, также как и у Мэтью, пылали от жара. Их волосы прилипли к лицам, а одежда пропиталась потом. Они оба тяжело дышали, уставшие и счастливые, что всё закончилось. — Ты в порядке, товарищ Матвей? – спросил Иван у мальчишки, всё ещё лежащего на льду, Россия мог проиграть, но это Мэтью будет тем, кого отвезут в больницу. — Я в порядке, только… попал под танк. Иван рассмеялся как ребенок, радуясь, что смог причинить так много боли. — Мистер Уильямс! Канада повернул голову и увидел Харпера и Медведева на скамейке запасных, они выглядели обеспокоенными, и Мэтью поднял руку, показывая, что всё в порядке. Рефери подкатился, чтобы проверить его, но Канада, наконец, начал двигаться. Он с трудом встал, держась за голову. — После всего этого я хочу мороженного, — он посмотрел на Ивана, который всё ещё выглядел немного самодовольным. – Это больно. — Да, это была хорошая игра. — Брагинский, друг мой, мы должны идти, — позвал босс России, и обе страны подкатились, чтобы попрощаться. Мэтью было немного стыдно за их вид во время встречи с такими важными людьми. Он всегда пытался выглядеть профессионально перед своим боссом, не говоря уже о других мировых лидерах. Но, учитывая непринужденную обстановку и то обстоятельство, что они только что играли в хоккей, невозможно было выглядеть хорошо, и никто похоже не обратил на это внимания. Президент России и Премьер министр Канады ушли, тепло попрощавшись. Мальчишки из его команды собрались вокруг Мэтью, что-то взволнованно говоря и расхваливая его: Канада их не понимал, но всё равно смущался и улыбался. Было жарко, тесно и шумно, и он хотел только переодеться и отдохнуть. Россия пошел в раздевалку, и Канада попытался выбраться из толпы и последовать за ним. Мэтью вошел в помещение со шкафчиками со вздохом, срывая щитки и расшнуровывая коньки. Россия нашелся сидящим на скамейке спиной к Канаде, он выглядел так, словно решил немного передохнуть. Мэтью взял свою одежду и пошел за ширму, чтобы переодеться. Он предвкушал хороший горячий душ, как только они вернуться к Ивану. Переодевшись, Канада вышел из раздевалки, высматривая Кумаджиро, и нашел медведя там, где его оставил. — Хей, Кумодон, я выиграл! — Угу, — пробубнил медведь, когда его вырвали из дремоты. — Ты должен радоваться за меня, я не стану рабом, — ответил Мэтью. Канада аккуратно поднял медведя, когда подошел тренер. Мужчина сказал счастливо: — Хорошая игра, — хотя его акцент был таким сильным, что блондин с трудом разобрал слова. Мэтью всё равно улыбнулся и пожал тренеру руку. — Спасибо, — Канада поблагодарил его и радостно помахал мальчишкам на льду, многие, казалось, были на грани обморока от усталости. *** Россия сделал глубокий вдох, радуясь, что пока его оставили в покое. Голова гудела, а в глазах начинало темнеть. Температура вернулась где-то во время второго периода. Адреналин и желание победить были единственным, что удерживало его от обморока. Всё же, когда игра закончилась, тело начало слабеть. Иван заметил, что стал медленнее, и во время матча был момент, когда шайба исчезла из его зрения. Не из-за её скорости, а из-за того, что он не мог ясно видеть. И последняя атака Канады явно не могла этому помочь. Россия допускал, что его победили. Он и вправду не ожидал, что у мальчишки окажется такой сильный удар. Хотя, сила, которая была у Альфреда, делала случившееся более вероятным. Сидя на скамейке, Иван наклонился, чтобы расшнуровать коньки, большие пальцы теребили завязки. Руки тряслись, то ли из-за остатков адреналина в крови, то ли из-за усталости, то ли из-за температуры, он не знал. Зрение затуманилось, пальцы не слушались. Узел на коньках никак не поддавался, и Иван зарычал, словно мог напугать его и заставить развязаться самому. Раздосадованный, он оставил коньки и яростно бросил щитки и шлем, через всю комнату. Россия услышал, как открылась дверь, и прислонился к шкафчику, притворяясь отдыхающим, что отчасти было правдой, потому что дыхание начало немного выравниваться. Мускулы напряглись, и Иван изо всех старался не трястись всем телом. Мэтью тихо вошел, снимая свою амуницию, и аккуратно сложил вещи перед тем, как переодеться. К счастью, вскоре мальчишка убрался из раздевалки, и Иван наклонился, вновь пытаясь расшнуровать коньки. Времени прошло более чем достаточно, чтобы отойти от игры, но его руки всё ещё сильно дрожали, и зрение не улучшилось. Хуже того, Россия чувствовал тошноту до такой степени, что боялся двигаться или не успеть добраться до ванны вовремя. В пустой комнате раздавалось его громкое, немного неровное и влажное дыхание, прерываемое кашлем. Иван прислонился головой к шкафчику, прикрыв глаза и пытаясь преодолеть свою слабость, особенно когда услышал звук шагов. — Россия, ты здесь уже десять минут. Что случилось? Канада вошел, неся на руках своего раздражающего медведя, от полу обеспокоенного выражения на лице Мэтью, Ивану захотелось презрительно усмехнуться. — Я в порядке. — Ты уверен…? — Да, теперь уходи, я скоро буду. Канада повернулся, словно собирался подчиниться, но потом обернулся назад к России, сиреневые глаза блестели за стёклами очков. — Твоя температура вернулась, да? Блондин внимательно рассматривал Ивана, ища признаки ухудшения самочувствия, и Россия попытался скрыть вернувшуюся болезнь, свирепо глядя на мальчишку, который упрямо отказывался слушать то, что ему говорили. Однако, Канаду это не убедило, и он подошел ближе. С этой своей дурацкой протянутой, чтобы потрогать лоб, рукой, Мэтью сильно походил на доктора. Россия зарычал, пытаясь отстраниться, но его опять затошнило, поплыло перед глазами. Тело болело от каждого движения. Пальцы Канады прикоснулась к лицу России и мальчишка ахнул: — Почему ты ничего не сказал? — Была середина игры, я не собирался останавливаться из-за небольшого спада. — Небольшого? У тебя ужасно высокая температура! Ты мог пострадать. Мальчишка шептал крайне обеспокоенно. Вокруг Ивана исчезла угрожающую аура, на которую Мэтью, казалось, больше не обращал внимания. — Давай, я отвезу тебя домой. Канада опустился на колени, быстро расшнуровывая коньки Ивана, что только разозлило Россию. — Ты прекратишь прикасаться ко мне? Последуй совету и уходи. Блондин фыркнул. — Тогда встань. Россия двинулся, пытаясь подняться, чтобы доказать себе, что может это сделать, и заткнуть глупую страну. Из-за коньков, всё ещё одетых на ногах, было трудно сохранять равновесие, перед глазами поплыло, поворачиваясь и наклоняясь как в кривом зеркале. Мэтью быстро схватил Ивана под руку, когда тот покачнулся так сильно, что чуть не упал. — Хорошо, хорошо, садись. Я не могу нести тебя. — Тогда не неси. — Не то чтобы ты мог стоять сам. Россия упал на скамейку, бормоча ругательства на русском, и Мэтью был счастлив, что ничего не понимает. Канада наклонился, чтобы снять с мужчины коньки, и дал ему одежду. — Не думаю, что тебе нужно с этим помогать. Новое проклятие на русском и Мэтью, вздрогнув от тона, отвернулся, чтобы дать мужчине спокойно переодеться. — Всё, — сказал Иван сквозь зубы. Мэтью вздохнул. — Где ключи? — Я не позволю тебе вести. — Почему нет? Ты не можешь идти. — Для этого мне не нужно идти! Выбрось эту идею из головы прежде, чем я сделаю что-нибудь очень неприятное. — Ты прекратишь угрожать мне после каждой элементарной вещи, которую я пытаюсь сделать? — Тогда прекрати делать глупости! Мэтью застонал от отчаяния, вскидывая руки. — Ты невозможен! На несколько мгновений всё смолкло. Атмосфера накалилась, когда Иван сердито посмотрел на Канаду со своего места, и Мэтью позволил своему гневу растаять, пытаясь придумать какой-нибудь план, который заставил бы мужчину хотя бы выслушать его. — Ты можешь просто позволить мне помочь, пожалуйста? — Мне не нужно… Очевидно, это не работало, новый план. — Я выиграл пари. Иван захлопнул рот, и взгляд фиолетовых глаз потемнел. В глубине души Мэтью чувствовал себя неловко, тыча этим России в лицо и фактически шантажируя его, но при взаимодействии с ним просто сказать: «пожалуйста» — оказалось явно не достаточным. — Твои условия: чтобы я стал твоим союзником. Это не значит, что ты можешь командовать мной, малыш. — Моё условие, чтобы мы стали друзьями, а не только товарищами или союзниками. Я не командую тобой, я просто помогаю… как друг. И как друг, ты должен мне позволить. Иван зарычал, вовсе не выглядя счастливым, пока лез в карман джинсов, вытаскивая ключи и чуть ли не швыряясь ими в блондина. Канада вздохнул, осторожно глядя на Россию, когда тот вставал, Мэтью был готов помочь, если потребуется, даже если Иван выглядел так, словно собирался его убить. А Россия собрал все силы, чтобы ударить Мэтью, если тот попробует что-нибудь сделать. Они вместе вышли со стадиона, Иван остановился только на улице, когда солнечный свет обжег глаза, усиливая головную боль. Неуверенно положив ладонь на рукав России, Канада отвёл его к машине, и открыл пассажирскую дверь. Кумаджиро запрыгнул следом, ложась на колени мужчины, к счастью, Иван был слишком болен, чтобы выражать недовольство. Хорошо ещё, что он мог давать указания куда ехать, потому что Мэтью не был уверен, что помнит, как возвращаться, но дом Ивана находился не так уж далеко, и Канада, наконец, с облегчением припарковал Порше в гараже. Блондин подбежал к другой стороне, открыл дверь и, перекинув руку мужчины через плечо, помог ему войти в дом. Они добрались до спальни, где Мэтью усадил Ивана на кровать. Канада быстро сбегал на кухню за миской и полотенцем. — Россия? Мужчина ничего не ответил и Мэтью, несдержанно вздохнув, начал сбивать температуру. «Это невозможная страна собирается свести меня с ума». Прошло несколько часов, и Канада давно устроился в одном из кресел в комнате Ивана, время от времени проверяя мужчину, завернутого в одеяла. Температура России постепенно понижалась, но сбить до конца её пока не удалось. Почти задремав, Мэтью резко проснулся, когда Иван заговорил, голос мужчины был необычайно тихим. — Почему ты делаешь это? — Делаю что? – спросил Мэтью, он практически шептал, отчасти из-за своего характера, отчасти из-за того, что не хотел нарушать спокойствие. – Помогаю тебе? – нет ответа. – Я уже говорил, что не могу просто оставить тебя. — Ты не знаешь меня. — Мы оба страны, этого для меня достаточно. — Это ещё хуже. Если бы это был я… — Ты бы превратил меня в раба, ага, ты упоминал об этом. Хорошо, что ты не выиграл матч, иначе ты бы сделал это, да? В комнате долгое время не раздавалось ничего, кроме тяжелого дыхания России, и затем: — Я не собирался причинять тебе вред. «Суть не в том», — подумал Канада, но придержал язык. Любопытно, что Россия вообще признался в подобном. Температура у Ивана всё ещё оставалась высокой, мужчина, должно быть, бредил, но это был шанс получить некоторые ответы, и не важно, как плохо Мэтью должен себя чувствовать, используя подобное преимущество, он хотел знать. — Что тогда ты собирался делать? — Заставить тебя остаться. Слова были произнесены невнятно. Мэтью моргнул, глядя на мужчину и не совсем понимая. — Я хотел заставить тебя… остаться. В этом пустом доме. Он такой пустой, но был когда-то полным. Глаза Мэтью расширились, когда он понял, Канада встал со своего места, и подошел к кровати. — Р-россия… — Почему всё всегда так заканчивается? Фиолетовые глаза остекленели, взгляд был устремлен в потолок, как если бы Иван отключился от реальности и ушел в себя, переживая прошлое. — Я самостоятельно сделал этот народ сильнее и влиятельнее, чем любой другой. Я работал… упорно. Почему ничего… Пауза, рваное дыхание, и Мэтью почувствовал себя так, словно он выходит за пределы дозволенного. Слушая, как такая сильная страна теряет разум, допуская подобную слабость. Он не заслуживал знать что-либо из того, о чем говорил Иван. Они не были близки, даже если Мэтью и разглагольствовал о вещах вроде дружбы или союза, это было чересчур, и всё же Канада чувствовал себя польщенным, потому что даже если Россия находился во власти бреда, мужчина рассказывал это именно ему. — Почему всё идет не правильно? Почему, в конце концов, они всегда ненавидят меня? Эмоции заполняли его голос, но Россия не плакал, он был недостаточно обессилен, чтобы плакать. Иван не поддался чувствам, нараставшим в груди. Но это было больно, эмоции ранили сильнее, чем Россия мог себе представить: одиночество, злость, вина, предательство, жалость… его жертвы ничего не значили для других. — Все всегда говорят, что это моя вина… моя вина. Я выносил это веками. Все… уходили, и я не понимал. Я был так неправ? Они… ненавидят меня так сильно? Мэтью молча прикоснулся к лицу России влажной тряпкой, позволяя стране говорить, но глаза Канады начали наполняться слезами. Он с симпатией глядел в лицо Ивана. — Это место, мой дом… Я думал, что знаю его. Но я не… я не понимаю. Что я делаю? Что они хотят от меня? Что… что ещё я могу дать им? Скажи мне. Медленно сев на край кровати, Мэтью заговорил мягко и нерешительно: — Ты должен раскрыться. Вспомни свою культуру, проводи время с людьми. Ты… живешь в прошлом, Россия, сейчас всё изменилось. Время многое меняет. Иван перевел взгляд с потолка на Мэтью, и тот задумался, был ли мужчина в сознании достаточно, чтобы вспомнить то, что говорил Канада, когда ему станет лучше. — Твои люди нуждаются в тебе, и они любят тебя. Ты – это они. Но… вместо того, чтобы присоединиться к ним, ты замкнулся в себе. Они двигаются всю свою жизнь. С каждым новым поколением появляются новые идеи и веяния. Они забывают о прошлом очень быстро, в то время как мы всё ещё залечиваем раны от прошлых битв. Освежив полотенце, Мэтью положил его назад на лоб Ивана, тепло улыбаясь. — Ты должен полюбить себя, Россия, прежде чем ты сможешь полюбить других. — Я не… — знаю как. Иван не смог пересилить себя и произнести это, но Канада понял. — Тогда я помогу, — Россия нахмурился, не понимая. – Как друг, ты имеешь полное право попросить меня остаться. Ивану потребовалось много времени, чтобы осознать, что именно имел в виду Мэтью, но когда он понял, то выглядел ещё более запутанным и немного недоверчивым. — Тогда… останься. Канада пробубнил: — Облеки это в форму вопроса. — …Останься? — Ох, как убедительно, я думаю, что смогу… если ты настаиваешь, только прекрати умолять, — очевидно, Иван не оценил шутки, и хихиканье Мэтью сделалось неуклюжим. – Ох, тогда ты должен отдыхать. Твоя температура всё ещё очень высокая. — Да. Иван повернулся на бок, глубже зарываясь в одеяла, и Мэтью потянулся, чтобы выключить настольную лампу. Он прошел назад к креслу и устроился в ожидании долгой беспокойной ночи, и на этот раз причиной было вовсе не неудобства стула. Слова Ивана крутились у него в голове снова и снова, лицо мужчины, казалось, навсегда выжглось в памяти.