Tourbillon

      Курить хотелось нестерпимо, и Рёичи уже не чаял дожить до перерыва. Самопровозглашённый Лидер Кавамура оказался вовсе не тем ангелочком, каким его представлял Эндо. Он не ругался, как Ниикура, не сулил кары небесные, но управлял процессом записи достаточно жёстко, хотя и не изменял хорошим манерам и привычке нежно улыбаться. И Эндо подчинялся, не понимая, что с ним происходит, когда Кавамура смотрел на него своим глубоким, гипнотизирующим взглядом, словно в душу заглядывал. Рёичи настолько не ожидал от себя этой странной покорности, которая возникла так пугающе и неожиданно, что пару дней назад – едва ли не впервые за всю свою жизнь – надрался до зелёных чертей в компании старых алкоголиков и интриганов. Правда, он совершенно не помнил, что именно говорил этой парочке мерзавцев, и как себя вёл в их обществе, но Атсуши на следующее утро старался не попадаться ему на глаза, а Толл улыбался как-то нервно и на все вопросы Рёичи отвечал, что всё в порядке, но сам при этом смотрел куда угодно, только не на него. И Эндо поклялся больше так не напиваться, ибо смерть от неудовлетворённого любопытства не входила в его планы.       Впрочем, с Атсуши вообще творилось что-то странное в последние пару дней: он не сыпал латынью, не лез в чужие разговоры, не умничал, а всё больше отмалчивался и то и дело прикладывался к фляжке. Спросить напрямую не представлялось возможным – Сакураи сразу уходил в глухую несознанку, а Толл был чем-то сильно озабочен и на все вопросы Рёичи только отмахивался. С менеджером тоже было что-то не то. - Перерыв сорок минут! – объявил Кавамура, и Рёичи первым выскочил из комнаты. У дверей курилки он обернулся. Лидер уже что-то усиленно обсуждал с подошедшими Хошино и Ниикурой. Неподалёку крутился неугомонный Ютака, старающийся подобраться поближе к господину звукоинженеру. Рядом с Кавамурой атлантом стоял Иноран и с интересом наблюдал за ухищрениями басиста. Остальных видно не было. - И скажи ему, Рюичи, что первая скрипка здесь я! – донёсся вопль маэстро. - Эй, первый парень на деревне, выходи и поговори со мной, как мужик с мужиком! – ответил Хошино. – Леденящий душу визг твоей скрипки на десятой секунде грязно надругался над моим нежным музыкальным слухом. Я не собираюсь тебе это прощать! - Да что б ты понимал в божественных звуках, гопота фудзиокская! – из комнаты вылетел Сугихара и надёжно встал за спиной Кавамуры. Иноран напрягся. Ютака замер в двух шагах от звукоинженера, готовый в любую минуту броситься грудью на защиту Хошино. – У тебя даже образования музыкального нет! - Ну, не дал Господь, что ж поделаешь, – развёл руками господин звукоинженер, и маэстро согнулся в приступе хохота, отступив от Кавамуры. Иноран расслабился. Хигучи робко приблизился к объекту своих симпатий. Хошино заметил басиста и растерянно улыбнулся. Рёичи стало жалко несчастного звукоинженера, совершенно не понимающего намёков и ухаживаний Ютаки. Наблюдение за этой парой доставляло ему истинное наслаждение. Но в данный момент курить хотелось сильнее, чем досматривать разыгрываемое прямо в коридоре действо, поэтому Эндо решительно толкнул дверь курилки.       Долгожданные минуты расслабления – пусть временного, пусть ненадолго, а пока Лидер разрешил, – с готовностью замкнули Рёичи в уютную тишину. Сигарета лениво тлела в пальцах, роняя пепел на джинсы, но Эндо, закрыв глаза, совершенно не обращал на это внимания. Он изредка подносил сигарету к губам, делая короткие затяжки, и снова погружался в томное бездействие. Из коридора доносился смех и голоса, но далеко, приглушённо, будто из другой реальности. Было так хорошо и спокойно…       Он даже не понял, кто и когда вынул из его пальцев дотлевшую до фильтра сигарету – всё сейчас воспринималось, словно так и должно быть. И не было сил поднять неожиданно тяжёлые веки. Чужие руки прошлись по внутренней стороне бёдер, обтянутых синей тканью джинсов, на пару секунд замерли, а потом решительно расстегнули «молнию». Рёичи вздрогнул и распахнул глаза. Коленопреклонённый Кен Мориока между его ног – всё с тем же восхищённым взглядом из-под кокетливо опущенных ресниц, с улыбкой предвкушения на приоткрытых желанием губах, – и не было на свете картины прекраснее этой. - Я соскучился, – голос с лёгкой хрипотцой, обещающий так много, что устоять почти невозможно. – Рё-чан… Оттолкнуть, ударить, как в старательно, но безуспешно забываемом году, – нет сил. Слишком долго, слишком остро, слишком необходимо. И столько пугающей правды в словах Кена, что руки сами тянутся притянуть его голову ближе – туда, где уже рвётся наружу страсть. Сумасшествие. - Вы что, совсем уже совесть потеряли? До дома потерпеть не можете? – недовольство в голосе Инорана граничило с бешенством. Рёичи, как в замедленной съёмке, повернул голову к двери, взглянул на взъерошенного, как воробей, гитариста, – и его словно волной накрыло, цунами – стыд. - Выйди отсюда и дверь закрой с той стороны, – лениво отозвался Мориока, не меняя своей позы. Но момент упущен, желание растерзано стыдом, и Эндо оттолкнул Кена, вскочил с дивана, не сразу сообразив, что нужно застегнуть джинсы. - Нехрен тут командовать, – огрызнулся Иноран, сжигая противника взглядом. – Это не твоя спальня. - Хочешь, чтобы я тебя пригласил туда? – насмешливо спросил Мориока и поднялся с колен, ничуть не стыдясь своего поведения. Иноран вспыхнул. - Я хочу курить! - Кури, – великодушно разрешил Кен. – Только где-нибудь в другом месте. А здесь занято, как видишь. Нужно уйти отсюда и побыстрее, но как можно оставить их вдвоём, когда воздух между ними искрит? Рёичи сделал шаг вперёд, надеясь урегулировать конфликт. - Ребята, успокойтесь, всё нормально. Но его никто не услышал. - Курилка – для курения, – гнул свою линию Иноран. – А трахаться дома нужно. - Вот уж не думал, что ты так наивен в сексуальных вопросах, – издевательски засмеялся Мориока. – Или у тебя просто недотрах? Кавамура не даёт, да? - Не трогай Рюичи! – взбесился гитарист. – А моя личная жизнь тебя вообще не касается! Ещё шаг. - Иноуэ-кун, пойдём покурим, – Рёичи помахал сигаретной пачкой, надеясь привлечь внимание гитариста. Тщетно. Мориока грациозно приблизился к Инорану. - Ты такой глупый, Ино-чан, – пропел Кен и снисходительно потрепал его по торчащим во все стороны волосам, отчего гитарист отшатнулся и стряхнул чужую руку. – Кавамура тобой вертит как хочет. Ты даже своего мнения не имеешь. Скажи, неужели постель сладкоголосого соловья тебе дороже, чем чувство собственного достоинства? - Заткнись! – Иноран уже с трудом сдерживался. Следовало вмешаться, пока эти двое не передрались. - Ребята… – проникновенно начал Рёичи, но его тут же оборвали хором: - Не лезь в мужские разборки!!! Эндо от неожиданности отступил назад. В студии бы они демонстрировали такое единодушие… - Твоё поведение уже переходит все границы! – перешёл в наступление Иноран. – Тебе плевать на всех! Ты не уважаешь ничьё мнение и никого не желаешь слышать! Ты зачем сюда пришёл? Чтобы личные проблемы решить? Из-за тебя другому человеку отказали, а ты… - Ах, вот оно что… – протянул Мориока и толкнул гитариста в грудь. – А ты, значит, защитник, да? Или тебя этот недоделанный Лидер подослал – следить за мной? - Не трогай Рюичи! – заорал Иноран и кинулся в бой. Удар левой у него был поставлен исключительно хорошо. Кен попытался вытереть ладонью разбитые губы, но только сильнее размазал кровь по подбородку. - Ах ты, сволочь, – выдохнул он и ударил в ответ. Рёичи вылетел за дверь. - Кавамура!!! – заорал он во всю силу лёгких. – Рюичи!!! Херувим выскочил из комнаты звукоинженера и смерчем пронёсся по коридору, едва не сбив с ног Эндо. Рёичи нырнул за ним в курилку. Драка шла полным ходом. Противники обменивались короткими ударами, но до серьёзных увечий дело пока не дошло. - Иноран! – гаркнул Кавамура, и тот немедленно отступил от соперника. Кавамура подошёл к гитаристу, и Рёичи заметил, как рука херувима привычно и по-хозяйски легла на бедро Инорана, притягивая к себе. Тот сразу расслабился и прикрыл глаза. Рюичи осмотрел поле боя и заговорил, глядя на Кена: – Я даже не хочу знать, что тут произошло. Но больше такого повториться не должно. - Кто ты такой, чтобы командовать тут? – зло отозвался Мориока, а Иноран открыл глаза и подобрался, готовый в любую минуту кинуться на обидчика. - Я всего лишь хочу, чтобы в коллективе была здоровая рабочая атмосфера, а не такие вот битвы самцов, – спокойно ответил Кавамура, мягко улыбаясь. – Успокойся, Кен-кун. - Лучше за своим бойфрендом следи, – огрызнулся Мориока, а Рёичи схватился за голову. Раньше Кен был спокойнее. Что с ним случилось? - Не задевай Инорана, если не хочешь познакомиться с моими боевыми навыками поближе, – посоветовал Кавамура, не меняя доброжелательного выражения лица. Мориока отступил от херувима и несколько раз вдохнул-выдохнул, чтобы успокоиться. - Ребята, давайте спокойно покурим, – предложил Эндо, трясущимися от всей этой нервотрёпки руками доставая пачку сигарет. – Нам всем нужно успокоиться. - Спасибо, – буркнул Иноран, шмыгая разбитым носом, и вытащил из кармана джинсов пострадавшую в побоище зажигалку. Кавамура вздохнул и достал свою Zippo. Иноран подкурил и, довольный, вернул зажигалку владельцу. - Послушай, Кавамура, – заговорил Мориока, прикладывая к губам салфетку, – я не хочу ссориться и против тебя ничего, в общем-то, не имею. Но позволить командовать собой тоже не могу. Я привык быть лидером и совершенно не желаю подчиняться тебе. Мы тут все равны, но ты, похоже, равнее. Иноран дёрнулся, но Кавамура отрицательно качнул головой, и гитарист вернулся на исходную позицию. - Лидерами привыкли быть все, кроме Шиньи и Ютаки, – спокойно ответил Кавамура. – Но не драться же из-за этого. Проблема в другом: ты нас не слышишь, Кен-кун. И мы решили требовать твоей замены. Не хотелось, конечно, говорить об этом в такой ситуации, но ты сам вышел на этот разговор. - И Ниикура согласился? – хмыкнул Мориока, не веря ни единому слову херувима. Эндо замер. Сегодня всё шло не так – сначала Кен со своей нежностью, которой отчаянно хотелось довериться, а теперь расставание? Разум мог протестовать сколько угодно, но тело чётко знало, что ему нужно. И кто ему нужен. - Да, – твёрдый голос Кавамуры разбил последние надежды. – С завтрашнего дня твоё место займёт тот, кто должен был участвовать в проекте изначально. Мне очень жаль, Кен-кун, но работать с тобой невозможно. - Ты тоже согласен со всеми? – повернулся Мориока к Эндо, и, не дожидаясь ответа, кивнул: – Понятно. Вы тут все заодно.       Рёичи смотрел, как Кен уходит, и внутри всё переворачивалось. Но кинуться за ним, остановить, заставить выслушать не позволяла чёртова гордость. Возможность вернуть и начать заново таяла на глазах, но кто в этом виноват? - Ино-чан, ну вот как ты теперь будешь ходить с распухшим носом? – тихий голос Кавамуры. - Он о тебе гадости говорил! – упрямо гундосил Иноран. – По какому праву? - Сколько раз тебе повторять, что твоё здоровье мне важнее, чем чьи-то слова? – вздыхал Кавамура. – Пойдём, нужно обработать твои боевые раны. - Ты Хаяме звонил уже? – деловито осведомился Иноран, видимо, не желая больше слушать увещевания херувима. - Звонил, конечно, – ответил Кавамура, и до Эндо дошло, что шутки и угрозы кончились. Кена действительно больше в проекте не будет. – Нужно сейчас ему скинуть наработки наши, чтобы он вечером послушал. А нам ещё один аранжировщик не помешает. Мы и так столько времени потеряли…       Голоса неразлучной пары удалялись по коридору, а Рёичи медленно осознавал происходящее. Кавамура. Хренов херувим. Нежная улыбочка, ласковые слова, хорошие манеры, ангельская внешность – и за всем этим настоящая пиранья. Интересно, скольких он вот так сожрал, а? Кен – единственный, кто отказался ему подчиняться, и теперь вынужден уйти. Вот что, наверное, имел в виду Толл, когда говорил Рёичи про обманчивую внешность Кавамуры.       Ниикуре всё равно, лишь бы проект работал и приносил результат. Потому и согласился с тем, что Кавамура взял на себя роль Лидера. Но неужели звукоинженер заодно с этим чёртовым херувимом?       «Я присоединяюсь к ультиматуму. Или я, или он». Точно. Значит, Хошино тоже участвовал в сговоре с Кавамурой. Именно его не устраивал Кен, это же очевидно: если звукоинженеру не нравится музыкант, он работать с ним не будет. А всё глухим прикидывается, гад двуличный… Продался за серебряный колокольчик Кавамуры, гнида… Ну ладно.       Дверь в комнату звукоинженера Рёичи распахнул пинком ноги – хватит тупо подчиняться, пора выступить открыто. Пусть не думают, что его тоже подмял под себя проклятый херувим. Не дождутся, сволочи.       В комнате, помимо сидящего за пультом Хошино, находились господин продюсер и, естественно, осаждающий звукоинженера Ютака. - Хошино-сан, – громко и зло начал Рёичи с порога. Звукоинженер обернулся и растерянно улыбнулся. Эндо испытал острое желание размазать эту кретинскую улыбку по омерзительно доброй физиономии господина звукоинженера. – А кто тут занимается вопросами профпригодности музыкантов? - Я, – сознался Хошино и поднялся. Эндо сверкнул глазами. - И на каком основании, позвольте поинтересоваться? - Полагаюсь на собственный слух, – честно ответил Хошино и посмотрел на Рёичи ясными глазами. - Так Вы же глухой, как пень, Хошино-сан! – заорал Эндо, теряя терпение перед этой отвратительной честностью. – Что вы можете решать? Сидите тут, как тетерев на току, и ни хрена не слышите, кроме Кавамуры! Или Ваше единственное не увечное ухо воспринимает исключительно высокие частоты?       Господин звукоинженер растерянно улыбался и выглядел беспомощным. Рёичи испепелял его взглядом и открыто ненавидел. Ютака кинулся между ними. - Рё-чан, ты это из-за Кена? Не переживай… - Нет-нет, Ютака, я хочу дослушать до конца эту обвинительную речь, – вмешался Ниикура и придавил Эндо тяжёлым взглядом. Тот набрал в грудь побольше воздуху и выплеснул скопившийся негатив: - Да Вы не звукоинженер, Хошино-сан, а подъёбка китайская! Ничего из себя не представляете и спокойно разбрасываетесь такими музыкантами, как Мориока! Это Вас надо выкинуть из проекта, а не Кена! Толку от Вас всё равно никакого! Эндо сплюнул под ноги звукоинженеру и, развернувшись, вылетел из комнаты, напоследок от души хлопнув дверью. Белый, как мел, Ютака обернулся к Хошино и пролепетал прерывающимся голосом: - Простите… Звукоинженер махнул рукой: - Вы-то за что извиняетесь, Хигучи-сан? – и вышел из комнаты. Ютака на негнущихся ногах подошёл к пульту и тяжело опустился на крутящийся стул. - Опять «Хигучи-сан»? – повторил он потерянно. Потом вытащил из кармана медиатор, вложил его в лежащий на пульте блокнот Хошино и прошептал обречённо: – Меня зовут Ютака. Слышишь, Хидэ? – Ю-та-ка.

* * *

      Ещё не успела осыпаться штукатурка, потревоженная истерикой Рёичи, как в комнату звукоинженера, пыхтя и обливаясь потом, ввалился Толл, волоча на себе пьяного Атсуши. Нелюбезно свалив тело на диван, Ягами устало плюхнулся рядом и вытер пот со лба. Нужно было как-то отбуксировать Сакураи домой, но оставлять Рёичи одного Толлу не хотелось – мало ли что может выкинуть его подопечный, совсем потерявший голову из-за Кена. Отдышавшись, Толл огляделся и заметил младшего брата, скрючившегося над микшерным пультом. - Юта, – обманчиво-ласково начал Ягами, – а что это ты тут делаешь? - Отъебись, Такаши, – подозрительно глухим голосом ответил младший Хигучи. Толл насторожился. - Ты в порядке? - Я ненавижу твоего Рёичи, – не поднимая головы, отозвался Ютака. – Гореть ему в аду. - Когда умру, схороните меня с гитарой в речном песке. Когда умру... В апельсиновой роще старой, в любом цветке. Когда умру, стану флюгером я на крыше, на ветру. Тише... когда умру!* – подал признаки жизни Атсуши и всхлипнул. Толл сунул ему в руки платок, которым вытирал пот со лба, и снова уставился на младшего брата. - Что случилось, Юта? – участливо спросил он, но брат только отмахнулся от него. Тогда Толл коварно улыбнулся: – Слушай, нужно Ачана домой отвезти… - Я-то тут при чём? – буркнул Хигучи-младший, но голову поднял. – Нужно – значит, вези. - Не могу, – признался Ягами. – Мне Рё-чана пасти надо. - Свалил твой Рё-чан, – язвительно сообщил Ютака и с удовольствием отметил, как округлились глаза старшего брата. – Устроил тут истерику из-за Кена, оскорбил Хидэхико и хлопнул дверью. На весь вечер тебе развлечения хватит – искать этого идиота. - Твою ж мать… – простонал Толл и отобрал у Сакураи платок. – Точно идиот. - Полный, – со знанием дела подтвердил Ютака. - Ачана отвези, а? – умоляюще посмотрел на брата Толл, бросая тревожный взгляд на задремавшего Сакураи. – Он совсем невменяемый. Позавчера Хису видел с семьёй, так теперь пьёт без остановки. Горе у него, видите ли. А у меня, надо думать, вся жизнь – сплошной праздник. И этот ещё… псих хренов… Господи, да чем же я тебя так прогневил-то, а? - Ладно, – сжалился над братом Ютака. – Я отвезу Ачана. Только помоги дотащить его до машины, а то мне с ним не справиться.       Братья вдвоём подняли Сакураи и поволокли к выходу. Поэт всхлипывал и бормотал что-то неразборчивое, но ноги переставлял сам и почти не сопротивлялся.       Сгрузив Атсуши в машину, братья облегчённо выдохнули. Сакураи внезапно завозился, окинул туманным взором окружающий мир и захныкал: - Крик оставляет в ветре тень кипариса. (Оставьте в поле меня, среди мрака – плакать.) Всё погибло, одно молчанье со мною. (Оставьте в поле меня, среди мрака – плакать.) Тьму горизонта обгладывают костры. (Ведь сказал вам: оставьте, оставьте в поле меня, среди мрака – плакать.) ** - За-дол-бал, – отчётливо произнёс Толл. – За тридцать-то лет. Не человек, а моральная травма. - Мы поехали, – сообщил Ютака, открывая водительскую дверцу. – Звони, если что. Квест тебе предстоит изрядный.       Толл махнул рукой и полез в карман за телефоном. Набрав номер, он долго вслушивался в длинные гудки, пока звонок не завершился автоматически. Ягами вернулся в студию, то и дело нажимая на повтор набора номера, но добился только того, что ему сообщили: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Где теперь искать Рёичи, он понятия не имел. ___________________________________ * – Федерико Гарсиа Лорка «Memento», пер. И. Тыняновой. ** – Федерико Гарсиа Лорка «Ай!», пер. М. Самаева.