Когда человек сталкивается с силой, которую он не может уничтожить, то вместо нее он уничтожает себя. В этом его проклятие.
POV Пол
— Кто-то скажет мне как это вообще возможно? — я шибанул по столу с такой силой, что он развалился пополам. Эмили прикрыла рот рукой и отскочила за спину Адли, в то время как Джейк ухватил меня за руку, не позволяя больше ничего крушить в его доме. — Пока этого не может объяснить никто, — тихо отозвался Сэм, пребывая в шоковом состоянии от сложившейся ситуации. Ещё бы, он — то был единственным волком для своей наречённой. — А как же старейшины? — я разрывался, понимая, что ещё несколько мгновений и я обращусь, — Легенды? Книги? — Они говорят, что ранее такого никогда не происходило, — казалось, вожак вот-вот расплачется. Он явно не хотел, чтобы судьба его дорогой сестры переплелась так тесно с кем-то из стаи, более того, с двумя… Помню, когда-то мы с парнями интересовались, возможно ли вообще такое, но все в один голос твердили нам, что такого никогда не было и быть не может. И почему-то, именно со мной произошла эта «невозможная» хрень! Со мной и малышом Сетом. Если бы я мог, то с радостью оставил на его лице пару вмятин. Я даже не понимаю откуда у меня взялось такое непреодолимое желание сделать это. К счастью, он сейчас на дежурстве, что даёт мне возможность остыть. В очередной раз за сегодня я стукнул кулаком по стене, заставляя кусочки бетона упасть вниз, и молниеносно вышел из дома, громыхая дверью. Меня раздражал каждый в этом доме, ведь никто из них не мог ответить на единственный интересующий меня вопрос: каким образом два волка могут запечатлиться на одной девушке? И почему, мать его, одним из этих волков стал именно я?***
К концу дня я уже был твёрдо уверен в том, что не собираюсь подчиняться запечатлению. Снова. Я бегал по лесу, и, как и каждый раз, чувствовал будто я сам и есть лес. Гулкое, как выстрелы, пение птиц, ярко — зелёная листва, окружающая меня, горячие капли золотистой смолы на коре, огромные каменные валуны, прерывающие протоптанные дорожки… Слишком увлёкся рассматриванием, отвлёкся только после того как сухая сосновая игла впилась в мою лапу. Я тихо заскулил, но собравшись с мыслями, вытащил её зубами и выплюнул. Иду дальше вглубь и замечаю в гуще леса какое — то движение. Вслушиваюсь — взлёт, вскрик. Услышав волчий вой, успокаиваюсь. Издалека он казался красивым, как песня, и опасным, как острие ножа. Но только я знал, что волки — это не предел, в этом лесу может быть кое-кто более опасный и голодный. «- Успокоился?» — мимо меня проносится Эмбри, что позволяет мне услышать его мысли и узнать всё, что происходило в последние несколько часов. После моего ухода почти сразу вернулся Сет. Он был так же зол, как и я. Не верится, но наш тихий мальчишка Клируотер превратился в настоящего квилета. Он кричал на всех подряд, обвинял каждого во всём этом бреде. И я был полностью согласен с ним. Мы не виноваты. Никто не виноват. Но почему — то хотелось перекинуть эту ношу на кого-то другого, и не чувствовать самому. «- Успокоился.» — утвердительно махнул я Коллу, и тут же рванул на аромат, который всё так же кружит мне голову и возносит над небесами. Мне не хотелось чувствовать больше ни запаха хвои, ни свежеиспечённых пирожков Эмили, ни жжёного асфальта. В аромате есть убедительность, которая сильнее слов, очевидности, чувства и даже воли. Его убедительность неопровержима, необорима, она входит в нас подобно тому, как входит в лёгкие воздух, заполняя до отказа. Против него нет средств. Я хотел всегда дышать этой мятой и апельсинами. Секунда, и я останавливаюсь, заставив землю свернуться под моими лапами. Я не щенок. Не раб импритинга. И даже не влюблённый мальчишка. Глупо с моей стороны, только лишь услышав этот дурацких запах, лететь за ним. Я прекрасно знал его обладательницу, но помимо всего я помнил слова Сэма о том, что мне «стоит держаться подальше от Холли» и, на удивление, был согласен с этим. Рыжая пахнет бедой. Она пахнет жизнью, чистотой и этой необузданной яростью, юностью. В голове тут же всплывает образ Холс, её длинные ноги под платьем, ступающие по земле нежно и упруго. Не замечаю, как медленно начинаю повиноваться этому аромату и уже через пару секунд оказываюсь совсем рядом с ней. Она не видит меня, как всегда углублена в книгу, сидя на валуне. Прохожу мимо неё, и в ноздри с большей силой бьёт этот запах. Запах новой книги, мяты, цитруса и беды. Запах тревоги. Вспоминаю её милое личико. Тихо посапывает рядом со мной, реснички постоянно дёргаются, губки то сжимаются, то снова принимают привычное положение. Так близко, и одновременно безумно далеко. Катастрофически далеко. Она пахнет зеленоглазым взглядом, обжигающим всё нутро, каждый орган. Холли аккуратно сползает с камня, оглядывается по сторонам, поправляет тонкими ручками лёгкое белое платье, уходит. А я до сих пор чувствую этот аромат. Так пахнет безысходность.***
Дома меня ждала мать и тысячи укоров. — Не прошло и полгода как ты решила навестить меня? — язвлю, пытаюсь зацепить маму так же, как меня цепляет её безразличие. А она всё так же стоит, опираясь о столешницу, сложив руки на груди, и улыбается. Так, как может улыбаться только мать. — Какой же ты кипишной, Пол, — она пытается подойти ко мне, но не делает этого слишком резко. Знает о моих «особенностях» и взрывном характере. — Не стоит, мама, — особенно выделяю последнее слово, как бы намекая, что уже давно перестал считать её таковой. Говорить с ней не было и малейшего желания, а потому я просто разворачиваюсь на пятках и ухожу. Я всегда уступал её новому муженьку. Он мог дать ей всё, хотя в моих силах убить его с одного удара. Отношения между нами давно и бесповоротно испорчены. Не знаю куда идти, потому просто гуляю по резервации, и, сам того не замечая, оказываюсь у дома Адли. Красивый, величественный, как и хозяин. Сэм, как никто лучше подходил на роль альфы. Могучий волк, который может одним рыком усмирить целую стаю недотёп. — Хэй, Пол, — мягкий голос Эмили тут же окутывает меня, — почему не заходишь? Она знает почему я не могу зайти. Смысл задавать мне этот вопрос? — Эм, ты ведь знаешь, что я не могу с ней видеться. Это невыносимо. — руки сами оказываются у лица, растирают его. Хочется просто стереть себя с лица земли. — Нужно разобраться во всей этой путанице. — Это не значит, что тебе перекрыта дорога в наш дом, — девушка берёт мои ладони в свои, заглядывает в глаза, будто боится, что я вот-вот обращусь, — как и любому из стаи. Вы наша семья. Она всегда находила нужные слова, знала как поддержать тогда, когда это не удавалось никому. Я не успел дойти до двери, как из дома вывалился Джейкоб в обнимку с Джаредом. Оба о чём-то спорили, пихали друг друга, шутливо дрались. Тяжело вздохнув, следую мимо них, даже не бросив ответное «привет», просто захожу в дом, стараясь не дышать. Знаю, что если дам слабину, вся моя стена, выстроенная таким тяжёлым трудом, рухнет. Я отгородился от импритинга и не дам ему волю. — Пол, — предупреждающий голос вожака перекрывал все остальные звуки, — не сорвись! — Я это контролирую, — я был более чем уверен в своих словах. — Холли ничего неизвестно о стае. Она отдалённо слышала про меня, но пока никаких вопросов не задавала, а я ничего не рассказывал. — Сэм ясно дал понять, что мои попытки рассказать об импритинге пресекаются. Что ж, и мысли такой не было. Просто киваю, не желая продолжать этот бессмысленный диалог. Адли, видимо уловив моё настроение, лишь похлопал по плечу и отправился на поиски своей наречённой. Я оглядываюсь, оцениваю дом, огромную библиотеку, диван, невероятной красоты камин. Мне определённо нравится. В глаза бросились яркие рыжие волосы. Невозможно не заметить их среди остальных тёмных, унылых тонов. Мило улыбается на реплики Эмбри, не флиртует, лишь поддерживает беседу. От неё веяло спокойствием, тишиной. Именно то, чего мне так не хватало. Я хотел сидеть на месте Колла, хотел веселить её своими шутками, поглаживать маленькую ладонь, утопать в этом аромате. Борясь с желанием поддаться на уговоры влюблённого волчонка внутри себя, захожу на кухню. — Ты как? — во взгляде Квила проскальзывает сочувствие. И от него не противно, не появляется желание зарыться головой в песок или выколоть глаза парню, лишь бы только он не смотрел так. Почему-то он внушает доверие. — Мать приехала, импритинг, разрушающий всё, что только можно, — я плюхнулся на стул, напротив него. — Почему-то хочется сбежать куда-то в Сиэтл, позабавится там с кровососами, оторваться. Я блаженно улыбался, всегда любил перепалки с вампирами. Это доставляло мне какое — то особое удовольствие, которое невозможно сравнить ни с чем другим. — Ты уже говорил с Сетом? — настроение тут же скатилось ниже плинтуса. Боюсь, что при встрече с Клируотером переломаю ему все рёбра. — Я готовлюсь к этому разговору. Но не думаю, что он пройдёт гладко.