Снизу мир кажется перевёрнутым

*** Когда Саша, наконец, пришёл я лежал в кресле под телевизором, свесив ноги через подлокотник и головой продавливая другой. Позу я менять не стал. Зачем? Ему всё равно нужно, войдя в квартиру, поделать какие-нибудь свои привычные дела. Да и потом, чего мне дёргаться? Всё в полном порядке. Я пришёл на час раньше до назначенного времени, обследовал всю квартиру. Перво наперво заглянул в две другие комнаты, убедился, что там не стоят садо-мазо приспособления и стал обследовать мебель. Одна комната оказалась кабинетом в английском стиле: книжные шкафы до потолка по всему периметру. Всё из дерева. Только книги и документы. Три кресла, два стула и письменный стол. А другая оказалась сигарной. Правда с бильярдным столом посредине. Четыре кресла, витраж с сигарами, два узких столика и подставка для киев. Но вот дверь в прихожей заставила меня поволноваться. Из утреннего разговора с Леркой я вынес нешуточное волнение по поводу возвращения в эту квартиру. Лерка всё напирала на то, что здесь меня может ждать засада. Каково? Мол, дядьки целой толпой к семи вечера соберутся и будут тут меня ждать для поругания. Или надругания? Короче, бред. Но я всё же решил уступить ей и придти пораньше, всё проверить и позвонить ей, успокоить. За коридорной дверью в итоге оказалась гардеробная с кучей разнообразной одежды. Но ничего предосудительного. Даже стрингов я там не нашёл. Хотя если б нашёл, то Лерке о том говорить бы не стал. В общем, никаких плёток я не обнаружил. Видимо и мух он тоже не бьёт. Отзвонился и пошёл обследовать холодильник. Там было столько всего! Я быстро сообразил, что можно соорудить греческий салат и навытаскивал ингредиентов. Наткнулся на расфасованные отбивную, стейк и ещё что-то, что читать уже на ценнике не стал. Меня ещё на слове «отбивная» повело от голода или волнения. И я принялся рыскать по шкафам в поисках молотка. В итоге оказался он висящим на панели над разделочным столом и при том деревянным. Я быстро отбил мясо: два куска. Подумал, и отбил остальные два тоже. Потом ещё подумал и быстро повытирал разлетевшиеся ошмётки мяса с плитки на стене, стола и даже нашёл две красных ошмётины на полу. Принялся жарить, резать, кипятить воду и напевать песню. Настроение полезло вверх. Саша волшебник! Так всё подготовил... И так со всем угадал... В голову прилезло такое квадратное огромное слово «любовь». Нужно очень сильно любить, чтоб так заботиться. Странно. По-моему у меня с головой проблемы. А вот сейчас я как раз посмотрел три минуты порнуху по кабельному (такая гадость). Переключил и услышал шум открывающейся входной двери. Полу вставший стояк продолжил падать, потом дёрнулся встать, потом продолжил падать. И чего я дёргаюсь? Выключил телевизор. – Привет, Мияши! – Привет, Саша! – Как дела? – У-у. Есть будешь? – У тебя как будто есть более важное дело? – Саша, ну мы же не будем притворяться? - я выпутался из кресла и пошёл к нему. Посмотрел в упор в лицо, в глаза. И продолжил. – Стейк готовится сорок пять минут. Надо поговорить. – Начинай. Скоро подойду. Я пошёл на кухню готовить стейк. Ну это громко сказано. На самом деле из меня такой же повар, как и певец. Просто у Саши СВЧ-печка комбинированная с духовым шкафом. И там есть режим приготовления стейка. И я уже со всем этим давно разобрался. Вот не понятно только, почему этот славный Bosсh не обеспечивает своих покупателей инструкцией хотя бы на английском? Или это Саша её выкинул, а оставил только на немецком? Рецепты приготовления блюд плюс к английскому оказались и на испанском, и на французском отдельными книжечками. Саши не было минут двадцать. Он пришёл домой в цивильной одежде: пиджаке и таких консервативных-консервативных, но итальянских туфлях. Даа... красиво. А ко мне на кухню — в белых штанах от кимоно и босиком с распущенными волосами. Я сел на стул. Вдохнул носом тихонько и посмотрел на него более осознанно. Мне нужно кое-что выяснить. – Саша, какая у тебя цель? К чему я должен придти? К чему именно? – Не могу сказать сейчас. Ты потом поймёшь, когда научишься. И я скажу вовремя, к какой цели. Над голосом поработай, над тоном. Ну может не прямо сегодня, а когда будешь готов. Просто пока научись вести. Поверь пока просто: тебе это нужно. Потом поймёшь. – Ладно, я понял, что ты не слезешь, пока чего-то не добьёшься. Хорошо бы было знать чего именно... Ну да ладно. Попробую пока так посуществовать... – А ты все шкафы проверил? – Конечно, ещё бы. – И ушёл бы, если б хоть одна плётка? – Даже не сомневайся. Я вчера чуть не сдох от терзаний. Если бы не нормальный трах с нормальной девочкой, я бы сегодня вряд ли дошёл сюда. Зачем было так резко ставить перед фактом? Почему нельзя было просто поговорить? – Это игра. В неё нельзя пригласить добровольно. Или соглашаешься на уровне рефлексов, или отвергаешь. Только тело решает, сможет ли оно вынести твой мозг или сдалось заранее. А ты так просто сообщаешь мне, что трахался прямо после меня с кем-то? Почему? – Моя гомосексуальная подружка сейчас просто одна и не отказалась мне помочь. Ты собираешься к ней ревновать? – Нет. Но ты бы мог промолчать. Почему? – Я собираюсь играть в то, во что никогда не собирался. У меня свои средства восстановления. Ты же не будешь отрицать, что это может быть губительно для психики? – Значит, ты не против, если вдруг выяснится, что я ещё с кем-то играю? – Трахаются те, кому по приколу, и когда им по приколу. В это невозможно вмешаться. На это нельзя повлиять. Знаешь-не знаешь — не важно. – Какая-то тусовочная психология? – Тусовочная? По-моему фундаментальная. Если жить как-то по-другому скоро замаешься. – Откуда знаешь? – Пробовал. – А тебе сколько лет? – Девятнадцать. – И много пробовал? – Для меня достаточно. А ты пробовал? – Пробовал. – Понравилось? – А сам как думаешь? Чего тогда я тебя сразу на блядки пригласил? В тебе есть взгляд знания. Но нет практики его применения. Разминайся. Сможешь им прожигать кожу, может и мозг. Разминайся. – Держи свой стейк. Я встал, открыл дверцу пищащей печки и полез в холодильник за салатом и маслом. Отвинтил крышечку с бутылочки оливкового масла и полил салат. Выложил стейк на тарелку, вытащил горячую решётку и стеклянный противень из печки. Поставил тарелку с оставшимися отбивными в эсвэче. И опустил бесшумно фарфоровую тонкую посудину со стейком перед Сашей. Пододвинул ближе к нему салат. – Хлеб будешь? – Да. Я достал хлеб из пакета, взял хлебный нож и досочку в другую руку, и положил всё это на стол рядом с Сашиной тарелкой. И сел на свой стул. – У тебя все дома, Мияши? – Все. Может меня нету, но он скоро подойдёт. – Оно и видно. Саша встал, порезал хлеб, убрал нож со стола на место и сел на свой стул, уставившись пристально в моё лицо. Я к тому времени уже достал свои отбивные из печки и наложил себе салата из стеклянной миски. Разложил столовые ножи и вилки по местам. – Да ты крут, батенька. – Не вчера начал, Саша. – Верю и вижу. Едим? – Едим. Мы молча-молча ели и изучали друг друга. Я сегодня то чувствовал себя готовым... то снова начинал в который раз всё с начала. А прямо сейчас, когда время неумолимо приближается, я не представляю, как буду смотреть ему в глаза? Виновато? Вчера я просто был офигевшим. А сегодня я уже далеко не офигевший. Сегодня я смирившийся. Но с чем? У меня были какие-то иллюзии насчет этого разговора, но они не оправдались. Да и не могли. Но я ж надеялся. А теперь я буду на него смотреть, как? Никак. Я просто не смогу. Вот Сева, тот улыбался. Нагло. Я ж улыбаться не буду, и нагло не получится. Только всё испорчу, это явно не для меня. И чего я парюсь? Так и не смотри! Поверни его задом! От этой мысли мне стало ещё более мерзко, чем от осознания своей виноватости. Я старательно корчил из себя пай-мальчика, отрезая и поедая кусочки отбивной, ножом и вилочкой. Саша ест не напрягаясь. А чего ему? Он сегодня, может, ещё поиграет в поддавки. Да он же мне так и сказал прям открытым текстом, что сегодня ещё будут поддавки. Но так не хочется выглядеть неумёхой и дебилом... Ой, как не хочется. Так и давай, Мияши, поверни его задом. Он же сказал, что будут поддавки, вот и воспользуйся, а то вообще ничего не встанет. У Саши на лице никакой издёвки, никаких подначек. Он серьёзный и сосредоточенный. Надеюсь, на чём-то своём по работе. Надеюсь, это он не про меня с таким лицом думает. А то было бы совсем уж странным узнать, что он так обо мне... задумывается? Ладно. Я почувствовал в себе решимость сделать сегодня бросок в пропасть. Собственно, ничего особенного сегодня от меня не требуется, просто кончить самому и дать такую возможность партнёру. А он не ватный, он из стали и свинца, сам справится. У меня задача пройти из кухни в спальню (шикарное место! ничего попроще нельзя было придумать) и там как-то всё начать. Я решил, что ещё поубираю здесь, на кухне. Не хочу оставлять здесь бардак с неубранными тарелками. Встал, поскладывал их в посудомоечную машину. Вытащил сок из холодильника. – Будешь? – Давай. Налил по полстакана. Выпил немного, облокотившись задницей на разделочный стол. Саша выпил всё и ещё долил себе из упаковки. Я отставил стакан. И подошёл к нему, он встал. Всё. Развернул его к себе спиной и чуть приобнял. Чёрт. Он крупнее меня раз в сто. Вот КАК с этим справиться? Двинул его в сторону двери легонько. Пошёл. Пришла шальная мысль больше вообще не дать ему ко мне повернуться лицом. Быстро поплёлся следом. Проход к кровати удался. Обнял его за талию, вовремя не дал повернуться. Распустил завязки штанов, они легко упали. Я подправил Сашу к кровати, он влез на неё коленями, я поднял его штаны и закинул их в кресло. Совсем нет времени раздеваться, не хочется заставлять его ждать. Можно было бы что-то пока сказать, но что? Я нервно рванул застёжку на своих джинсах, она сразу же поддалась. Смазка?! Я подумал, что вот и пришло время, наконец, что-то сказать. Собрался и, как можно спокойнее, произнёс: – Саша, подай мне смазку и не оборачивайся. Получилось вполне прилично, без дрожи, вполне внятно. Я хотел было начать снимать футболку, но засмотрелся, как он опускается на руки, оказавшись на четвереньках, потом делает несколько движений вперёд к подушкам, почти полностью распластавшись на покрывале. Достаёт тюбик и, не оборачиваясь, выполняя приказ, в обратном порядке возвращается ко мне. Сев на колени, не обернувшись, протянул мне тюбик, удерживая над своим плечом. Молча. Чтобы он что-то сказал, я должен потребовать? Я собрал всё своё мужество в охапку и произнёс: – Спасибо. Встань на четвереньки и придвинься ближе к краю кровати. Всё! Больше, пожалуй, мне не произнести ни слова. Дрожь пробивает уже даже и руки. Голос меня больше не послушается. Я быстро спустил джинсы вместе с трусами до колен и, не отрываясь от созерцания сашиных движений, постарался как можно быстрее выпутаться из узких штанин и откинуть, наконец, джинсы на прикроватную скамеечку. Наверное, у неё есть какое-то специальное название, нужно будет погуглить. Быстро стянул футболку и принялся размазывать смазку по своему, пожалуй, максимальному стояку. Перво-наперво, я обнял Сашу двумя руками, желая потрогать его член. Да, отлично! Такой стояк! Рукам своим не верю, но приходится! Неужели это мои слова? Или этот проход в спальню? Да, какая разница? Стояк-то налицо. Ой, что я несу? Какое лицо? Красивый у него зад, странно, что загоревший. Он, что? Голым загорает? Ну и дурак же я, а солярии на что? Он же гомик, странно, что без маникюра. Так, что-то у меня мыслепонос, это меня так процесс заталкивания члена увлёк, что и не остановить ни то, ни это? От вчерашней ошибки сегодня я, конечно же, застрахован тщательными раздумьями и очень даже старательной рукой на сашином члене. Но всё же, почему он так жесток? Зачем ему всё это нужно, неужели я так жалко выгляжу, что меня непременно нужно так мордовать прежде, чем трахнуть? Ничего не понимаю. Почему он не может кончить от одной простаты, ведь она теоретически у него возбуждается? Так, на эту тему мы ещё в детском саду размышляли, хорош прикалываться, Мияши! А то он-то сейчас кончит, судя по его спине с сокращающимися то тут, то там по ней мышцами, а ты сегодня наоборот останешься... Мне пришлось прервать ритм и сашину финишную прямую. Так, соберись, Мияши, и научись вести, а то он тебя так и не трахнет. Я быстро вошёл в процесс снова. И теперь уже, кажется, не нервничаю, так страшно не переживаю. Я полностью переключился на себя... И да, всё, что теперь я могу, это только вспомнить, что Саша вроде бы кончал. Ноги же совсем не держат, я поспешил выйти и испачкал Саше покрывало, а и чёрт с тряпкой. Повалился на кровать рядом с Сашей, почти подкатившись под него. Он быстро сменил позу. Лёг рядом, продолжая пачкать покрывало, и, почти навалившись, придвинул меня ближе к себе одной рукой, захватив за выпирающую, обтянутую только тонкой кожей, тазовую кость. Синяков мне не избежать. Какие глупости лезут в голову. Какая разница? – Саша, трахни меня. Ну что тебе стоит, это же чистая физиология, ты её не изменишь. Чего ты от меня добиваешься? – Мияши, приготовься ещё месяца два учиться. Он окончательно влез на меня всем телом и принялся целовать. И это ничем не кончится? Я постарался подставить под его поцелуи губы и он вошёл в рот. О, вот так... Сейчас он снова отстранится и унесёт с собой этот напор, силу, вкусность, горьковатые сигареты... Саша и правда отстранился. Я нехотя приоткрыл глаза. – Мияши, это ничем не кончится. Если хочешь второго раунда, то должен всё делать сам. – Хочу. Пойдём в ванную? – Пойдём. Мы перепачкались как свинюшки. Не представляю, как можно было бы продолжить по уши в старой сперме? Хорошо, что он согласился пойти в ванную. Или я мог приказать? Когда он перестанет добровольно подчиняться, мне придётся рулить приказами? Два месяца? Куда я попал? Саша прямиком направился к унитазу. А чего я ожидал? Что он будет миндальничать? О, мамино словечко! Приплыли. Тогда все так выражались? Или это чисто её собственное творчество? Нужно будет спросить. Я направил свою струю рядом. Большущая ванная комната. Пожалуй, комната. Здесь можно было бы установить унитаз размером с ванну. А, фантазия разбушевалась! А так только маленькие обычные унитаз и биде на расстоянии в километр друг от друга и душевая кабинка с ванной, аналогично, по разным углам. А стиралка у него на кухне? Саша направился в душ. Интересно, мы там вместе поместимся? Поместились не то слово. Кабинка и есть для двоих, даже с сидениями. Буржуйство, но приятное. Хотя, где вы видели буржуйство не приятное, когда оно касается тебя лично? Ха, Мияши, ты фигеешь? Зрителей себе воображаемых нашёл? Ты твоему чокнутому топу второй раунд пообещал. Опрометчиво. Ну попросил бы он тебя из квартиры быстро. А так ещё... А потом же он тебя всё-равно ночевать не оставит. Ты чего-то не делаешь. И шансов у меня сделать что-то такое умное, чтоб сегодня остаться, наверное, никаких. Эх-х... Саша посмотрел как я плавно и слабенько себя тру, задумавшись о своём, налил себе в руку геля для душа и давай меня всего растирать или натирать, или не знаю что. Но очень смешно! Я почувствовал себя маленьким ребёнком. Сквозь слёзы радости и смех, я выдавил: – Саша, а где же чувственность, сексуальность? – Ты такое дитё, Мияши, хочется тебя баловать, подарить машинку... Саша меня обнял всего скользкого, его руки в геле разъехались по моей спине, и он втянул нас под свой ливневый душ. – Но ты на самом деле взрослый и всё, что я могу тебе подарить, это настоящую машинку на настоящих больших колёсах. – Нет, не можешь, я ими не интересуюсь. Всё, что ты мне можешь действительно подарить, ты не хочешь. Требуешь от меня черти-чего! Я захлебнулся обидой. Какого он меня вещами цепляет? Думает, мне от него что-то нужно? Уйду на хуй. Ёпть. Как звучно получилось. На хуй. Куда-куда, а дотуда мне ка до звезды. Что здесь, что там... на улице. Саша увидел мою ярость, я её и не думал скрывать. Он повернулся к стенке душа и положил на неё руки, расставив ноги шире. Что? Он предлагает себя здесь трахнуть? О, я от него свихнусь! Я снял с панельки головку обычного душа, гибкий блестящий шланг характерно прищёлкнул, и принялся мыть ему задний проход. Если думает, что я его буду трахать здесь, в душе, глубоко заблуждается. Я в ярости. Только на кровати. Здесь, где он начал меня экзаменовать, я его просто растерзаю, а заодно и себя. Что-что, а мыть задний проход я умею. Воспитатель. Наверное специально довёл или так получилось? Кто ж знал, что у меня будет такая реакция? Одно я знаю точно, теперь больше, я не буду его просить меня трахнуть и даже ждать не буду. Нафиг. Хочет воспитать из меня монстра, он его получит. Чёрт. Чёрт. Куда я вляпался? Я повесил душ на место и открыл раздвижную дверь кабинки, вышел первым и взял первое попавшееся полотенце. Если это его, плевать. Я ещё страшно зол. Саша вылез из кабинки и спокойно за мной наблюдает. Конечно, он спокоен. Спровоцировал меня и спокоен. А что ему сделается? Я начал вытирать волосы и перестал на него смотреть. Потом отложил своё полотенце на умывальник и, взяв за руку, повёл в спальню. Больше всего на свете мне сейчас хочется его трахнуть. Похоже, он своего добился. Именно его и прямо сейчас. И не потому что я должен из-за какой-то там игры, а потому что я хочу. И не утолив эту жажду, никуда отсюда не уйду. Тело, видишь ли, решает, выдержит ли оно издевательства моего мозга? Да лишь бы мой мозг выдержал издевательства твоего! Я заоглядывался по сторонам. Здесь слишком темно. Я выпустил сашину руку. – Окна у тебя чем-нибудь занавешиваются? Включи весь верхний свет, который у тебя есть. Он направился обратно к двери, что-то понажимал. Поползли закрываться уличные ролеты. Или Саша, или его дизайнер, свихнутые напрочь. Когда ролеты проползли чуть больше половины, Саша зажёг свет. Да... Впечатляет. – Может убавить? – Нет, иди сюда. А, пусть думает, что я люблю яркий свет! Тем более, что это правда. Можно было бы, конечно, и убавить, но хочется же что-нибудь сделать наперекор. Что-то я непродуктивно зациклился. Возбуждение — дело не шуточное, ему ж не семнадцать, может не встать. А и нафиг. По ходу догонит. Я посмотрел прямо в сашины глаза. Не представляю, что это значит. Что они выражают? Спокойствие? Ожидание? Испытующе смотрит? Или подбадривающе? Это только в моей голове. А что в его? Кто знает? Да и без разницы. – Найди мне смазку и сам смажь. Вот это я загнул, даже сам не ожидал. Слова второй части сами пришли, когда я уже открыл рот. Саша молча полез на кровать достать откинутый мною тюбик. Я не сдвинулся с места, стоя у кровати, замерев от своей собственной наглости. Саша слез на пол, раскручивая крышечку. Чуть выдавил на ладонь и сразу же завинтил обратно. Одно слитное движение. И вот тюбик улетел к изголовью. Конец движения. Приблизился ко мне и начал опускаться вниз. Я удержал его движением кисти, показав, что следует остаться стоять в полный рост. Он угрожающе близко навис надо мною и захватил обеими руками мой полувставший член. Задвигал той, что в смазке. Приподнял и без того поджатые... Я положил свои руки на его плечи, а потом обнял его за голову, притянул её к себе поближе, и нашёл губы. Мне всё можно. Всё, что я хочу, абсолютно всё. Ну кроме сущей мелочи... Так, не зацикливаемся... Ерунда. Я получу его когда-нибудь. Собственно, и так не плохо. Слушается, как и обещал. И как ему это удаётся: дрочить так член, а поцелуй не перехватывать? Вестибюлярный аппарат у мэна конкретный. Я решил, как видимо, пожалеть человека, и разорвал поцелуй. Саша открыл глаза. А, вот в чём секрет. Я отстранил его от себя руками за плечи. Сопровождая свои слова круговым движением одной кисти, медленно произнёс, получается же такое: – Та же поза на том же месте. Саша выпустил мой член из своих рук и, направляясь к кровати, отёр их о ноги, чуть выше колен, втирающими движениями. Потом влез на кровать и замер. Я вставил головку и дальше вошёл одним плавным движением. Меня с ним тянет на эффектные позы, дерзкие слова и вывернуться наизнанку. Сомкнул руки на сашином стоящем члене и замер. Счастье — это вот так? Так-к... Я любовно задвигался, одними пальцами удерживая сашин член, едва касаясь его подушечками. Он знал, что второй раз получится гораздо лучше, и сам спровоцировал его. Управляет как хочет. Я сейчас зажгу твою простату. Никуда ты не денешься. И да, вот это та самая реакция... которую я ожидал? Он застонал так... возбуждающе. Куда уж больше? Я задвигался медленнее. Саша сделал движение ко мне с прогибом в пояснице. Зачем я это делаю? Я хотел, чтобы он что-то сказал. Покомандовал. Он не будет. Я задвигался чуть короче и быстрее, но, думаю, ему это всё равно. Довёл его рукой до оргазма очень быстро и кончил сам, потому что с самого начала сил моих никаких больше нет сдерживаться. Я бы обкончался очень даже просто ещё на словах: «..если хочешь второго раунда...» Теперь я дождался, пока Саша первым упадёт на многострадальное покрывало, и вытянулся рядом, прижавшись к его боку. Я поцеловал сашино плечо. У него нет ни одной татуировки и дырки в ухе, и вообще ни одного прокола на всём теле. И у меня. – Саша, почему ты куришь? – Тебе не нравится? Брошу. – Да, нет, мне всё равно в смысле моего комфорта. Просто у тебя нет татуировок, а куришь? Саша заржал. Видимо мои слова не пришей кобыле хвост, его так сильно рассмешили. – Мияши, ты такой прелестный ребёнок, но тебе пора идти домой. – Вот так и знал, что ты меня прогонишь! – Тем более, раз ты сам понимаешь, что должен уйти. Я влез на него сверху, сжал его бёдра коленями, потом наклонился, прижал его своей грудью. Смешно. Я его прижал, он и не почувствовал. Чмокнул в монгольскую гладкую щеку. У него вообще полный разрыв в щетине между бакенбардами и бородой. Такой весь красивый, чтобы это всё обнимать, о-о-ооо... и целовать можно... Голову можно потерять и больше не найти. Хорош таращиться на него, Мияши! – Какое расписание на завтра, если оно есть, конечно, на завтра, Саша? – Приходи когда хочешь. Я приду, может быть, в пять или одиннадцать. Или в любое время между этим. Бывает, что я и в четыре утра заваливаю... В общем, ничего не обещаю. Работа, как говорится, прежде всего. Не подумай, что у меня ещё кто-то есть. Давно уже никого не было. А ты мне очень нравишься. Ещё и поэтому, попробуй что-то ещё, пока я играю в поддавки. Потом будешь вылетать из квартиры раз за разом не солоно хлебавши, пока не научишься вести. – Вон тот ноут включать можно? – Нет, нельзя, принеси свой. Я кивнул. Если бы у меня был свой, подходящий для переноски, я бы и не спрашивал. Мой стоит недвижимо на столе с вывернутыми внутренностями. Хорошо хоть работает. Я нехотя слез с него. Больше лезть с поцелуями не отважился и побрёл в ванную. Саша следом за мною не пошёл. Когда я вышел из ванной, он проскользнул туда мимо меня. Я побрёл одеваться. Пока я надевал кроссовки в коридоре, подошёл Саша в чёрных штанах от кимоно и чёрной футболке Iron Maiden. Подал мне курточку, я собирался взять её и выйти. Он остановил меня, схватив требовательно за ближнюю к нему кисть. Отобрал у меня из рук куртку и начал на меня её надевать. Просто хочется расплакаться. Отпустил бы он меня наконец! Мне придётся не раз вылетать из этой двери, ещё не успев войти! Это он мне готовит?! Надев куртку, он притянул меня к себе и обнял. На ухо тихонько шепнул: – Мияши, у тебя всё получится, ты в меру властный и в меру сильный. И ты, даже выйдя из себя, не психуешь. Ты справишься со мной. С собой же ты справляешься. О, как хочется зарыться в его волосы, снова обнять... И вообще хочется всё сразу и много всего. Но нужно уходить и, чем быстрее, тем лучше. – Пока, Саша. И я, подхватив свои ключи, прошёл два последних шага к двери. Открыл её и закрыл за собой. Нужно будет, войдя, запихивать ключи сразу в карман, а то ещё забуду когда-нибудь их забрать, придётся торчать на лестнице. Нужно у него телефон попросить. И компьютер. Номер телефонный, конечно же. С ним нужно поосторожней, а то ещё подумает, что я на телефон намекаю. Ох и трудно же с ним. Так трудно... А что ж я ожидал, что с таким красавчиком будет просто? Не спроста же он весь такой... и один. Был бы лёгкий и удобный в общении, был бы давно и прочно занят. Меня дождался. А я? А, что я? Он меня воспитает. Судя по тому, что он мне говорит шепотом, он не просто подбадривает, а искренне считает, что я самый подходящий материал для его задумки. Ой, Лере же пора звонить! – Лер, привет! – Мияши! Отстрелялся?! – Словечки у тебя, охотница! – Ты приятно звучишь, всё получилось? – Ну, Лер, у меня получилась коленно-локтевая поза... – Так..? – А, нет. Я ж тебе говорил, что он не отступится. Так что можно сказать, что у меня. Не могу его сфоткать, а то б сама всё поняла. Ну сходи в салон, посмотри на него. Хоть он там, наверное, редко бывает... – Да ладно, увижу когда-нибудь! – Ууу! Надеюсь. – Придёшь сейчас ко мне? – Нет, спать пойду. Завтра на учёбу сходить хочу, надо отметиться. – Понятно. – Лера, извини, я на тебя сейчас даже смотреть не смогу. – Уже зацепило? – Меня с самого начала зацепило. Просто я очень сильно испугался. – Понятно. Нечего извиняться. Мы с тобой вместе, Мияши. – Пока, Лера. – Пока. Ох и устал же я, как зараза. Лера, бедная моя, сколько ж ты ещё будешь мучиться? ***