Х-поколение Вонголы

Июнь 2010 года. Япония, префектура Токио, Намимори.

Цунаёши кокетливо поправила волосы и подмигнула своему отражению. За окном ярко светило солнце и громко чирикали птицы, что поднимало настроение даже шатенке. Реборн совсем озверел. К такому выводу пришла Цуна, разворачиваясь к зеркалу спиной и с тоской разглядывая свою спину, на которой виднелись синяки и ссадины. Футболка, в которой девушка бегала на его тренировках, нашла своё пристанище в мусорном ведре, а бриджи Цуна торжественно вручила вооружённой швейной машинкой матери. Нана лишь удивлённо вскинула брови и посоветовала ей аккуратнее ходить и смотреть под ноги. Воистину, удивительная женщина! Напевая незатейливый мотив, Савада на цыпочках протанцевала до компьютерного стола и, изогнувшись в пояснице, пальцами подхватила юбку за краешек ремня. Школьная рубашка была застегнута не полностью, открывая вид на бельё девушки, а Реборну приспичило именно в этот момент, без стука, войти в комнату подопечной. Оба замерли в той позе, в которой застали друг друга: Реборн стягивал шляпу, верно, только что, зайдя с улицы домой, а Цуна вытянулась в струнку с юбкой в руках и голыми ногами. Мужчина скептично поджал губы и, совершенно не парясь, продолжил свой путь до разобранной кровати Цуны. Цуна же мысленно сломала репетитору хребет в трёх местах, да и засвистела дальше свою песенку. - Тебе стоит быть более собранной, - заметил он, разваливаясь на чистых простынях. Цуна цыкнула и закатила глаза: уж кто бы говорил. – Рёхей маячил на горизонте. Шатенка кивнула, в её памяти сразу же возникло искажённое ненавистью лицо парня. Эх, печально, когда тебя не любят… Но не смертельно. Цуна улыбнулась, прикидывая, о чём можно будет поболтать сегодня с боксёром, чей клуб, кстати, она так и не перестала посещать. Вообще, её общение с Сасагавой не в пример увеличилось. До школы он забирал её из дома, на переменах заходил в её класс и обедал теперь тоже с ней, из-за чего по школе поползли сомнительного рода слухи, провожал до дома, а потом они вновь встречались в клубе. Всё это весьма забавляло шатенку (утомляло, правда, тоже) и бесило Рёхея. А что поделать, если Реборн в буквальном смысле взялся вбивать в Цуну ценности семьи? Мол, раз ты привлекла его таким способом в Вонголу, то будь добра хоть привяжи его к себе так, чтобы предать не надумал – на одних угрозах далеко не уедешь. Цуна покивала, да и сделала всё по-своему, проводя почти всё время вместе с парнем, но ещё больше увеличивая пропасть между ними. - Один? - После школы дуй домой. Будем отрабатывать вчерашний приём, который ты семь раз завалила, - проигнорировал её вопрос Реборн. Его верные спутники, шляпа и хамелеон, расположились на его животе, да и вообще весь вид Реборна как-то расслаблял. Цуна лениво потянулась и зевнула. - Хах, опять этой ерундой страдать? – Цуна закатила глаза и окинула себя скептичным взглядом, как бы говоря, да что может это хилое тельце? Хотя, в общем-то, она не была против физических упражнений, в конце концов, ей не хотелось в двадцать пять светить обвисшим пузом, дряблыми мышцами на руках и ногах и жирной задницей. А это весьма возможно, учитывая вкусную и питательную кухню Наны. Да, Цуна не против, но не такими способами, какие предлагал Реборн! Скалолазание, плавание через реку на время (только попробуй не уложиться – Реборн радостно ждёт момента, как опустить в воду провод с двести двадцать вольт на конце), бег в очень тонких специальных ботиночках по огненной полосе, переход по тонкому и шатающемуся шесту, раскинутому над обрывом, в общем, репетитор отрывался, как только мог. Цуна с содроганием вспоминала свои первые шаги на этом поприще, из-за чего у неё даже не было настроения на подставы одноклассников. Рёхея в ту первую неделю она вообще игнорировала. Кстати говоря, прошёл почти месяц после того их милого общения в заброшенном корпусе младшей школы. Кёко практически выздоровела, в основном благодаря предприимчивости Реборна и золотым рукам доктора Шамала (редкостного извращенца и вуайериста). Доктор со следующего, после излечения Кёко, дня вообще устроился в их школу и доставал Цуну и остальных девушек. Правда, москиты его – нечто. Он даже умудрился натравить одного из них на Хибари Кёю, за то, что тот врезал ему за подглядывание в женских раздевалках. Цуна была всеми руками «за» Хибари в этом конфликте и даже попыталась уговорить Шамала вылечить неизвестный недуг, безуспешно кстати. Как выяснилось позже, Кёко вообще не помнила, что произошло за то время, что они с братом провели запертыми в кабинете по прихоти Цуны. Шатенка только пожала плечами на это и посоветовала парню не напоминать об этом. Рёхей, разумеется, послал ее, куда подальше со своими советами, но и сам понимал, что психика сестры может не выдержать. Он вообще понятливый, если дело касалось Кёко. Цуна ещё раз покрутилась перед зеркалом и удовлетворённо кивнула сама себе. Подхватив сумку с учебниками, девушка, насвистывая, покинула комнату. Реборн лениво разомкнул веки, стряхивая с себя остатки дрёмы, всё-таки в комнате ученицы царила какая-то особая атмосфера, погружающая всё живое в сон. Даже Нана опасалась заходить сюда. Закинув дремлющего Леона на плечо и взяв шляпу, Реборн пошёл вслед за ученицей. - Сегодня клуб не будет работать, - сходу сообщил Цуне Рёхей, встречая девушку у ворот её дома. Сколько раз Нана пыталась загнать парня в дом, но Сасагава был упрям и не желал заходить в логово врага. Рядом с этой девушкой он кардинально менялся, становясь непривычно серьёзным и равнодушным ко всему. - А… - Цуна зевнула, - … что такое? Что-то произошло? – не особо интересуясь, лишь для галочки спросила она. Солнце немилосердно светило прямо в глаза, из-за чего приходилось щуриться и смотреть не вперёд, а в землю. Недолго думая, Цуна ухватилась за рукав пуловера Рёхея, буквально кожей чувствуя, как скривилось его лицо. Она ухмыльнулась и радостно затопала рядом. - Кое-какие дела, - неопределённо ответил Сасагава и замолчал. Цунаёши молчание между ними полностью устраивало. И Саваду, и Сасагаву абсолютно не трогали слухи о таинственных отношениях между ними. Ну, болтают себе, так пусть болтают. Языки сами успокоились спустя несколько недель, не видя никакого отклика со стороны парочки. Да и фан-клуб Цуны (Кёко тоже была идолом этого клуба) горячо отрицал романтические отношения, яростно доказывая, что Цуна не может встречаться с Рёхеем. В тишине они дошли до школы, где Рёхей сразу же ускакал, едва сдержав отвращение, когда стряхивал руку Цуны с локтя. Савада радостно помахала ему вслед и захихикала. Серьёзный настрой вернулся к ней, когда на глаза попался член Комитета. Закатив глаза, Цуна побежала в свой класс. -…надеемся в этом сезоне одержать победу над Шуутоку*… Цунаёши прислушалась к ежедневному бреду, щедро изливаемому Ямамото Такеши, тоже идолом школы, но уже для девушек. Как-то Цуна прозевала, что спортивные межшкольные соревнования уже на носу. Нехорошо, совсем из жизни школы выпала. Она же помощница старосты и член студсовета, нужно следить за новостями. - Ямамото-кун, что ты там говорил о победе над Шуутоку? Уже сообщили дату соревнований? – Цуна поборола себя и всё же обратилась к явно не ожидавшему от неё вопроса парню. Толпа вокруг него разом замолчала и выжидательно уставилась на неё. Как же, две знаменитости общаются. Девушки так вообще чуть ли не сжигали Цуну взглядом. - М-м-м, ты не знала? Уже через восемь дней начнется. Наша школа входит в первый поток, это я про бейсбол говорю, за остальное не отвечаю… Ха-ха, Цуна, ты же член сэйтокэй, слушала бы президента, всё бы знала, - Цуна бы разозлилась, но Ямамото не хотел её оскорбить, хотя налёт раздражительности остался. - Завертелась-закрутилась, что поделать, - Савада улыбнулась, дождалась ответной улыбки и явного желания парня задать вопрос и резко отвернулась. Такеши так и застыл с открытым ртом, недоумённо пялясь в затылок невозмутимой девушки. После занятий Цуна забежала в кабинет президента сэйтокэй и выслушала ЦУ. Покивав, девушка умчалась по делам школы, изредка сталкиваясь с такими же бегающими учениками. Хоть уроки закончились, школа всё равно гудела как улей, а пчёлы летали по коридорам чуть ли не по потолкам. Пару раз девушка в конце коридора видела Хибари, в очередной раз доказывающего нерадивому травоядному, чем чревато несоблюдение правил. Остановиться и перекинуться парой (в буквальном смысле, парой) слов не было времени, хотя всё их общение ограничивалось её радостным «Здравствуйте, Хибари-сан!» и «Не мешайся» от парня. Но и то хлеб, хорошие отношения с главой ДК ей не помешают. Цуна грузно ввалилась в класс, держа в руках две объёмные коробки с украшениями для будущего фестиваля. Чуть не свалившись под весом ноши, Савада с удивлением почувствовала, как у неё эти коробки забирают. Подняв взгляд, она обнаружила улыбающегося Такеши, за спиной которого маячил ещё один одноклассник, друг Ямамото и член бейсбольной команды. - Ох, Цуна, да ты крепкая! – крякнул от неожиданного веса Такеши и медленно выпрямился. - Цуна-сан такая хрупкая… Как же вас могли заставить поднимать такую тяжесть?! – распереживался одноклассник, впрочем, не делая попыток помочь Ямамото. Цуна пожала плечами и отвернулась от надоедливого поклонника. Совершенно беззастенчиво разглядывая местную звезду бейсбола, Цуна с ухмылкой поняла, на что пускали слюни её ровесницы. Ямамото Такеши мало того что обладал добродушным и безотказным характером, так ещё и был прекрасно сложен физически. Спортивное телосложение, высокий рост, уже сформировавшиеся черты лица молодого парня, всё это привлекало, и довольно трудно было поверить, что парню идёт пятнадцатый год. Правда, Цуне не нравился его взгляд в её сторону: он был каким-то странным. На Цунаёши часто смотрели представители противоположного пола, а она никогда не была застенчивым подростком, всегда принимая это внимание, как нечто само собой разумеющееся. В конце концов, у Цуны были глаза и прилично развито самомнение, чтобы замечать собственную внешность в отражении зеркала. - Вот и всё, хах. Больше не таскай такие тяжести, ты ведь всегда можешь попросить кого-нибудь, - Такеши опёрся об учительский стол, на который сгрузил коробки, даже не пытаясь посмотреть что там. Одно из качеств парня, Цуна ещё не решила, плохих или хороших: любопытство у него к вещам его не касающимся отсутствовало, как данность. – Никто тебе не откажет. Девушка хмыкнула, не считая нужным отвечать на явно риторическую фразу парня, про себя отмечая, что последняя фраза не нравилась ни ей, ни ему. А уж такие тонкости, как настроение говоривших с ней, Цуна чуяла запросто. Словно внутри был встроен детектор лжи. - Благодарю, - скупо улыбнулась она и зарылась в первую попавшуюся коробку. Ей нужно было составить отчёт о взятых у заведующего финансами и имуществом члена сэйтокэй. Два парня переглянулись. Они хотели заняться решением кроссвордов, Ямамото даже вытащил карандаш, однако пришедшая одноклассница разрушила их планы. Не то чтобы они были против, по крайней мере, один из них точно. Фигурка Цуны металась от одного ящика к другому, тишины как таковой не было, потому что Ямамото не такой человек, чтобы долгое время молчать. Он завел с другом непринуждённую беседу, к которой иногда подключал и девушку. - Я вас попрошу не лезть ко мне, - Саваде надоело, что они постоянно отвлекают её. Шатенка смерила ребят презрительным взглядом, в котором ясно читалось желание вышвырнуть их из класса, желательно через окно. Парни пожали плечами и замолчали. Тишина действовала на нервы другу Такеши, заставляла чувствовать себя неуютно самого парня, а Цуна лишь расслабленно улыбалась, действительно счастливая от осознания, что они заткнулись. - Цуна, а мы в этом году, куда на экскурсии поедем? Ты же в студсовете состоишь, да и помощница старосты, может, знаешь? Девушка скрипнула зубами, понимая, что было беспечно и наивно с её стороны ждать спокойствия от Ямамото. У него же шило в заднице. - Не знаю. Не слушала. Односложный ответ не смутил парня, словно он преследовал цель довести шатенку до белого каления. Даже его друг-поклонник молчал, боясь сказать что-либо. Всё-таки вся школа прекрасно знала, что Савада Цуна – не та, с кем можно поболтать о пустяках и остаться живым. Нет, Цунаёши была вполне милой старшеклассницей, частенько помогала малышне с квартала, но терпеть не могла общение со сверстниками. Ледяная Королева полностью оправдывала своё прозвище и была убийственно прямолинейна и честна. - Какая ты невнимательная, Цуна, - фамилярное отношение Такеши к Саваде бесило многих, однако ничего против их общения они сказать не могли. Потому что сама Цуна не особенно заботилась вопросами субординации, однажды вполне прямо и некультурно послав учителя в пешее эротическое путешествие. Конечно, её за это отстранили от занятий и вызвали мать в школу, но то, что ей плевать на возраст собеседника и его заслуги неважно перед кем – стало ясно, как день божий. - А ты такой идиот, Та-чан, - ухмыльнулась она и посмотрела прямо в глаза парня. Сокращение имени плюс этот суффикс – так обычно обращались молодые девушки к своим парням, и это действительно не волновало их обоих. Рыжеволосый друг Ямамото, которого, кстати, звали Сандаю, внезапно ощутил себя лишним. Ощущение длилось несколько секунд, а потом Цуна вернулась к своей работе. Очарование на троих разрушил громкий стук дверей об косяк, и в класс быстрым шагом прошёл с недавних пор неизменный спутник Цунаёши – Сасагава Рёхей. Парень хмуро оглядел сидящих и пялящихся на Цуну парней, саму девушку, равнодушно мазнувшую по нему взглядом, и скривился. Ямамото и Сандаю не особо удивились странному поведению Сасагавы-семпая, проявляющего интерес к первокурснице, - рядом с Савадой, так или иначе, любой парень менялся. - Я сейчас немного занята. Хочешь – посиди, подожди меня, - шатенка совсем не удивилась приходу «друга». Она видела, как Рёхей выходил из здания школы в сопровождении Кёко, которую нужно было проводить до дома. Цуна посмотрела на одноклассников, немного подумала и всё же добавила: - семпай. Сасагава не утруждал себя словами, лишь кивнув, и присел на парту перед той, что оккупировали два парня-знакомых Савады. Неторопливая, механическая работа рук девушки и тихие разговоры за спиной склоняли в сон, а ведь Рёхей снова не спал в эту ночь, размышляя, как только докатился до подобной ситуации. Он уже успел немного понять характер Цуны и то, что она ни перед чем не остановится. Так же он успел заметить нежное отношение девушки к матери и нежелание говорить об отце. Тот загадочный тип, назвавшийся Реборном, репетитором его как бы босса, без шуток таскал с собой настоящее оружие, которым пару раз стрелянул по Цуне. Впрочем, вреда его пули ей не принесли, потому что целился мужчина, как правило, не в неё, хоть и небезопасно близко к ней. Тогда Рёхей впервые начал понимать, в какую задницу влип. Все угрозы Цунаёши внезапно нашли под собой основание: если Реборн – её репетитор, значит, Цуна в скором времени тоже начнёт таскать с собой, не знаю, беретту там или револьвер. Не то чтобы Рёхей разбирался в видах огнестрельного оружия. Цуна без боязни подкалывала Реборна, иногда переходя невидимую грань, а Рёхею приходилось думать, каким образом он ускользнёт живым из-под прицельного огня итальянца. - Всё, я закончила. Пойдём, Рёхей-семпай, нам уже пора, - с недавних пор итальянец настоял на присутствии парня на тренировках Цуны, поэтому Сасагава без слов поднялся и пошёл вслед за девушкой. Ямамото лишь успел крикнуть «Пока!», как Цуна и её верный пёс скрылись в коридоре. Знать бы ещё парням, что этот пёс сам в любом удобном случае загрызёт свою хозяйку. * Цуна, зевая, стояла в коридоре школы, уныло рассматривая содержимое своего шкафчика. Сбоку о чём-то щебетала Кёко, уже выздоровевшая, хотя по-прежнему проходившая осмотры у Шамала. Узнав, что за время её болезни Рёхей сблизился с Цунаёши, Кёко невыразимо обрадовалась и тоже прикипела к ней. Теперь вокруг Цуны маячили две надоедливые личности. Причина уныния девушки была абсолютно ясна ей самой и непонятна Кёко. - Цуна-сан, а почему ты отвергаешь их, - кивнув на кипу валяющихся на полу писем с дурацкими сердечками, спросила Кёко. Савада посмотрела на неё, как на идиотку, и вздохнула. - Потому что. - А всё же? Наверняка есть среди них хорошие парни, так почему бы… - Заткнись, Кёко. Голова болит, - оборвала болтовню рыжеволосой шатенка. Она зажмурилась, показывая, что от говора Кёко всё уже трещит, прямо как её терпение. Сасагава послушно заткнулась, проглотив некую обиду от грубости и прямоты Цуны. Она уже привыкла, и в какой-то степени ей это нравилось. Цуна была чуть ли не единственной знакомой Кёко, кто вообще не боялся говорить то, что думает. Одной из таких была Хана, но она стала подругой Кёко, а потому несколько щадила чувства рыжеволосой. Цуне же было всё равно, кто перед ней. Причина плохого настроении шатенки крылась не совсем в письмах поклонников, которые давно стали чем-то привычным, типа необходимого подъёма по утрам для транспортировки тела в здание школы. Всё дело в Реборне, который окончательно съехал с катушек и требовал от неё невозможного. А именно: привлечь на свою сторону Ямамото Такеши, по его словам, неплохого кандидата в близкий круг Десятой. Мнение самой Цуны при этом не учитывалось, а попытки не согласиться закончились тем, что Реборн по-настоящему выстрелил в неё. Солью, из-за чего она не могла сидеть, чуть ли не плача от боли. Занятая мыслями о невозможности перехода Такеши в мир мафии, Цуна не сразу заметила настороженное внимание школьников. Внезапно её дернули за рукав, а обернувшись, Цуна увидела замершую Кёко. - Цуна, привет! – вспомнишь дерьмо, вот и оно. Цуна повернулась в сторону Такеши, который выглядел как-то не так, как обычно. Присмотревшись и напрягши память, девушка с удивлением обнаружила на его шее галстук. Судя по реакции окружающих, они знали больше самой Савады и Кёко. - Приветик, Ямамото-кун, - отозвалась Кёко. Парень кивнул и сосредоточил своё внимание на шатенке. Цунаёши буквально пятой точкой чуяла нечто необычное и неладное. - Цуна, мне нужно кое-что тебе сказать. Ты мне нравишься. Что, простите? Цуне хотелось сказать: «Остановите Землю, я сойду!» и помахать рукой окружающим. Нет, понятно, что она нравится Такеши, это было сложно не заметить: за последнюю неделю этот парень чудесным способом оказывался там, где находилась сама девушка, чуть ли не преследуя её. Ошеломляло то, с какой непосредственностью и той же интонацией, с которой он заказывал себе завтрак в столовой, произнёс эти слова парень. Будто его не волновали ошеломлённые взгляды школьников и восторженный Кёко. - И что теперь? – скептично выгнув бровь и буквально в тот же миг ощутив болезненный тычок локтём под рёбра от Сасагавы, спросила Цуна. В руках она держала учебник, который засовывала в сумку до того, как к ней подошёл Такеши. - Я предлагаю тебе встречаться, - непосредственно ответил Ямамото, наклонив голову набок и наблюдая за тем, как Цуна запихивает книги в рюкзак. Она уже вышла из состояния растерянности и обрела прежнюю самоуверенность. Парень и сам не мог понять, чем эта высокомерная стерва привлекла его внимание. Но факт фактом: Цунаёши нравилась ему, и с этим ничего не поделаешь. Ямамото не верил, что она после его признания броситься в его объятия, радостно ревя от счастья. Эта картина даже в мыслях вызывало желание побиться об стенку, настолько ирреальной она была. Цуна не из таких сентиментальных девушек, и Такеши прекрасно понимал, что послать его и унизить на глазах всей школы для неё не составит труда, а совесть её не почешется. - А я предлагаю тебе красиво размазаться кровью, остатками мозгов и дерьмом на асфальте, и не отвлекать меня более от… неважно от чего. Бывай, - Цуна кивнула и неспешно обогнула оплёванного парня. Такеши улыбался по-прежнему, только было видно, что её слова что-то тронули в его душе. Улыбка была какой-то кривоватой, а в глазах отразилась боль от столь жестокого ответа. Кёко жалостливо посмотрела на него, ободряюще на мгновение сжала его руку, словно залечивая своей добротой душевные раны, нанесённые Ледяной королевой. Цуна даже не остановилась, идя по коридору и ощущая на себе не самые приятные взгляды. Эту толпу через полминуты разгонит Хибари, а пока Цуне нужно уйти куда-нибудь подальше, чтобы продумать хорошенько, как обернуть ситуацию в свою пользу. Что ж, Ямамото сам сделал первый шаг, а его прежние слабости были известны девушке. Вот теперь он обзавёлся ещё одной и был настолько любезен, что оповестил её о ней. Его симпатия станет тем, что добьёт Такеши. Цуна ухмыльнулась, кивая сама себе. Похоже, Реборну нужно вновь набираться терпения и запаса пороха, дабы вбить в эту голову, что не всё достигается такими путями. * Ямамото Такеши мог признаться самому себе, что ответ Цунаёши задел его гораздо сильнее, чем он показал. Бейсбол, к которому парень уже давно начал терять тягу, внезапно стал совершенно противным, бита непомерно тяжёлой, а сочувствующие лица приятелей – омерзительными. Никто даже не скрывал того, что рад отказу Цуны в ответ на признание Ямамото. В какой-то степени это облагораживало их: несостоявшиеся ухажёры девушки утешали своё самолюбие и подростковое эго тем, что, раз уж даже у идола девушек школы ничего не вышло, то и им не на что было надеяться. Парень взмахнул битой, и в тот же миг понял, что проиграл: мяч пролетел мимо него прямо в руки Сандаю. Рыжеволосый недоумённо уставился на мяч, пытаясь понять, не глюки ли у него начались. Однако побледневшие костяшки пальцев Ямамото и одеревеневшее выражение лица подсказали, что всё это происходит на самом деле. Ямамото Такеши и вправду пропустил мяч. - Эй, друг, может тебе отдохнуть? – Сандаю похлопал Такеши по плечу, пытаясь вернуть его мысли на более приземлённые темы. Ямамото посмотрел на парня через плечо каким-то отрешённым взглядом. – Ничего такого не имею в виду, - мигом открестился Сандаю, успокаивающе подняв руки на уровень груди. Он был одним из немногих, кто знал Ямамото в ярости. – Просто… - Я понял. Спасибо, Сан, - кивнул Такеши и спокойно подкинул биту. Сандаю проводил взглядом фигуру друга, с горечью признавая, что сам он, отвергнутый Цунаёши две недели назад, не был настолько убитым. Рыжеволосого грызли муки совести. Помнится, Такеши всегда был рядом, помогая парню справиться с неожиданными подарками судьбы. И Сандаю впервые видел, что у Ямамото буквально всё валилось из рук. Как он умудрился прошляпить влюблённость парня в эту стерву? Цуна не настолько нравилась парню, что бы он пропускал мимо глаз все её недостатки, которые та даже не пыталась спрятать. Эта девушка, как какой-то вирус. Каждый инфицированный непременно заражал ею другого, так же как и Сандаю заразил Такеши. Ведь это из-за его постоянных вздохов, жалоб другу и взглядов в сторону девушки, бейсболист вообще обратил на неё внимание. Для него Цунаёши ещё месяц назад была всего лишь одноклассницей. А теперь из-за неё он даже играть не может. Услышь Такеши мысли друга, не сдержал бы истеричного хохота. Ямамото был уверен, что, хоть и любит девушку, но не настолько сильно, как представляет Сандаю. Реборн поправил галстук и вздохнул. Цуна стояла рядышком, кривясь и мечтая всадить вон тот кухонный нож меж лопаток мужчины, настолько он её достал. Она чувствовала, что вполне может сделать это, без всяких там стенаний и дрожи в руках. За всё время учёбы Реборн буквально всем своим видом вбил в девушку истину, что после его смерти всё внезапно станет хорошо. Нана с тревогой оборачивалась на них, чувствуя, что всё-таки не стоит отправлять дочь в торговый центр с репетитором. Она, конечно, знала, что их отношения далеки от радужных, но Цуна как-то уже притерпелась к нему. В глазах Наны. Реборн недовольно поморщился, найдя взглядом женщину. Этот великовозрастной ребёнок вообразил себе, что стоит вмешаться в отношения между ним и его ученицей, дабы сгладить некоторые моменты. Например, те, когда Цуна хочет всадить ему пулю промеж глаз, а он, в ответ, желает зверски раскромсать Наследницу. Разумеется, Нана даже и не подозревает, насколько между ними всё печально. Так же она не знает, что её дочь – будущая леди-босс мафиозной семьи, и уже сделала несколько шагов на преступном поприще. И то, что дети семьи Сасагава – даже не друзья Цуне, а её фактические подчинённые и рядом с ней не из-за возвышенных чувств, вроде дружбы или любви, а по воле шантажа. Пусть Кёко и не знает об этом. Не знает Нана и о том, что Реборн спит отнюдь не в той комнате, выделенной женщиной ему на время проживания в этом доме, а в постели её дочери. Конечно, ничего такого пошлого, как могло бы показаться, но врождённое упрямство обоих не давало просто сдаться и свалить на другую кровать. Будто бы что-то измениться с признанием поражения. - Цу-чан, я надеюсь, в этот раз ты всё же придёшь не с пустыми руками, - обратилась к дочери Нана, на что Цуна криво улыбнулась. - Yes, my general, - отсалютовала девушка и вышла за дверь. Реборн кивнул женщине на прощание и вышел следом. Нана тревожно следила за ними, пока их силуэты не скрылись с поля её зрения. Беспокойство не оставляло её. Когда они вернулись, Нана убедилась в своих подозрениях: атмосфера между её дочерью и мужчиной царила не самая дружелюбная. Как будто по дороге они умудрились задеть глубоко зарытые раны в душах обоих и чуть не убить друг друга. Реборн цокнул в ответ на вопрос, хорошо ли провели они время, и поспешно скрылся в своей комнате. Не хотелось даже заходить на территорию подопечной. Цуна молча бухнула пакеты с одеждой на стол перед матерью и тоже скрылась в своей комнате, не выходя до самого утра следующего дня. Нана терялась в догадках, пытаясь понять, что за кошка перебежала между ними, одновременно разгребая пакеты и рассматривая одежду. Утром девушка ушла в школу, громко хлопнув дверью, потому что заметила спускающегося Реборна. Этой ночью они оба спали в своих постелях, из-за чего, привыкшей к чужому присутствию в кровати за последние два месяца, Цуне не удалось выспаться. Привычка – жуткая вещь. В школу девушка пришла в самом ужасном своём расположении духа, буквально сразу же, у ворот, затеяв скандал. Член Дисциплинарного Комитета на собственной шкуре узнал, почему Хибари не лезет к девушке по мелким нарушениям. Цуна, не стесняясь, унизила его, а потом, отобрав тонфа у появившегося Кёи, хорошенько врезала ему. Парню было ни сколько больно, а обидно. Он тут безвозмездно следит за порядком, а его ещё и малявка какая-то избивает. Внезапно Цуна ощутила, как её грубо дёрнули за воротник. Она упала, отбив себе копчик и расцарапав ладони. Тонфа выпали из рук, и их незамедлительно поднял Хибари, чей взгляд заставил Цуну угомонить свою злость. Угрожающе посмотрев на зевак и получившего пару ударов подчинённого, Хибари довольно резко ухватил девушку за запястье и потянул вверх. В его глазах плескалось бешенство: Цунаёши зашла слишком далеко, уверовав в собственную неприкосновенность. Окружающие в страхе разбегались, едва почуяв ужасающую ауру брюнета. - Какого чёрта? – прошипел Кёя в лицо Савады, с хрустом сжимая её запястье. На тренировках Реборн пару раз доводил дело до переломов – ребра и лодыжки, - но Цуна никогда не научится абстрагироваться от боли. Так и сейчас, её рот приоткрылся в немом крике, а глаза расширились. Хибари чувствовал участившийся пульс по бешено бьющейся жилке, видел отражение боли в её глазах, но останавливаться даже и не думал. В его планах было дать малолетней хищнице подрасти, а потом раздавить, как букашку. Но девчонка нарвалась, решив, что может устанавливать собственные правила на его территории. И неважно, что она сама по этому поводу думает: её жизнь в буквальном смысле в его руках. Правда, Цуна не боялась смерти. Более того, Савада Цунаёши была готова умереть каждую секунду. Именно поэтому привезённые и модифицированные Пули Посмертной Воли Реборну не понадобились: девушка входила в режим сама. Она не умела терпеть боль, но смерть её не пугала. Наверно, именно поэтому Хибари видел в ней исключение. Это грёбанное исключение из любого правила, что только подтверждает его. - Умоляю о снисхождении, мой король, - ухмылка Цуны действовала как красная тряпка на быка. Абсолютно на всех. Девушка просто не умела не раздражать и бесить. Хибари, не заботясь о сохранности тела девушки и возможных сплетнях, просто закинул её на плечо, в качестве жеста доброй воли всё же поправив юбку. А школьники пытались убедить двух самых опасных людей Намимори (они просто не знают о Реборне), что ничего не видели и не слышали. И плевать, что оба не утруждали себя такими вещами, как понижение голоса. Казалось, время замедлило свой бег, настолько издевательски медленно и неспешно передвигался Хибари по коридорам школы, буквально вынуждая несчастных подростков смотреть куда угодно, но не на него и безвольно висевшую девушку на его плече. Цуна, конечно же, притворялась, изображая из себя бессознательное тело и добавляя ненависти к парню со стороны мужской половины. Правда, девушка не уставала благодарить богов за свой маленький рост, который позволял ей утыкаться в поясницу парня, а не его пятую точку. Вероятно, в таком случае она бы просто не выдержала издевательств, и, даже будучи в обмороке, немедленно очнулась. Сам Хибари тоже не особо блистал сантиметрами, но всё же был выше Цуны. Швырнув девушку на диван в своём кабинете, Хибари прошёл к столу и опёрся на него. «Невинная дева» мгновенно пришла в себя, приоткрыв хитро блестевший глаз. Казалось, она готова выдать ещё что-нибудь, выносящее мозг, и основательно подорвать психику брюнету, но прилетевшие в голову тонфа не дали этого сделать. Игривый настрой довольно шустро испарился из головы шатенки, оставив после себя лишь желание удавить Кёю. - Какого… - почти выругалась Цуна, но Хибари швырнул ей в лицо степлер. Глаза девушки расширились, и она едва успела пригнуться, иначе перелом носа ей был обеспечен. Возмущение, ибо на такое раньше осмеливался лишь Реборн, но он особый случай, закипело в жилах. – Охренел? Этого было достаточно, чтобы стереть грани человечного в Кёе. Он буквально пролетел расстояние между ними, а через секунду Цуна расширила глаза, чувствуя чужие пальцы на своём горле. Серые глаза смотрели на её злость (страха там и не предвиделось, что нравилось Хибари) и сияли насмешкой. Цуна не сдержалась и со всей доступной силой врезала коленкой в живот парня. А надо было куда ниже, раз он даже не обратил на её выпад внимания. Дыхание сбилось, да и только. - Ты позволяешь себе слишком многое, - усмехнулся он, и хватка усилилась, заставив девушку захрипеть от боли и унижения. Она многое могла простить: насмешки, гневные выкрики, презрение… Но унижение – никогда. Цуна слишком сильно уверовала в себя, раз других кандидатов на должность её кумира не нашлось. Она слишком самоуверенна и себялюбива, чтобы простить такой удар по своей гордости. Кажется, в этот раз Реборн может обломиться. Ей плевать на Такеши. Теперь ей нужен этот парень. И она в лепёшку расшибётся, но заставит Хибари Кёю ползать в её ногах. Ухмылка насторожила парня, а в следующую секунду на лбу девушки зажглось яркое мистическое пламя, что не опаляло её кожу и волосы, но обжигало Кёю. Брюнет расширил глаза, выдавая всю степень своего удивления, всё же пламя на лбу – не какое-то там рядовое событие. - Это ты позволяешь себе слишком много, - прорычала Цуна в лицо парню, резко приблизив его к себе посредством цепкой хватки на его жилете. Злость в глазах девушки можно было черпать вёдрами, а затем она, незаметно для взора парня, отвела ногу в сторону и закинула её на поясницу Хибари. Ничего пошлого в этом положении они даже не усмотрели, смотря друг на друга и чуть было не вгрызаясь в чужое горло, как встретившиеся хищники. Надавив ногой на спину, Цуна опрокинула Хибари на себя, а её зубы сомкнулись на щеке парня. Если бы кто-нибудь был свидетелем их своеобразной драки, то долго бы не мог прийти в себя, обвиняя этих двоих в грехах всего поколения. Кёя в ответ ухмыльнулся, почти так же, как и сама Цуна, и отвесил девушки пощёчину свободной рукой. Правая до сих пор держала её горло. Голова шатенки мотнулась в сторону, но тело действовало само по себе, реагируя на атаку: так же свободной рукой она ухватилась за его волосы и дёрнула вбок. Хибари повело в сторону, ноги заскользили по ковру, тем самым лишая последней опоры. Когда тело парня чуть не раздавило Цуну, она была готова слёзно благодарить Реборна за опыт: этот чёртов итальянец, в отместку за первую ночь (как пошло звучит-то), все два месяца раздавливал Цуну под весом своего тела. Откуда в довольно тонком и невысоком теле Хибари столько веса?! - Твою мать! – провыла девушка. Хватка на горле ослабла от внезапной потери равновесия. Цуна распласталась на диване, Хибари висел над ней, опираясь на согнутые локти. Его превосходство над ней раздражало, из-за чего девушка не сдержалась и врезала-таки по самому уязвимому месту любого парня. Казалось, всё вокруг замерло, настолько каменным стало выражение лица Хибари. Его глаза застыли в районе переносицы шатенки и выражали собой такую гамму эмоций, что даже непробиваемая Цуна поёжилась и подумала, что переборщила. Всё-таки это запрещённый прием, которым она, можно сказать, признала поражение, словно не найдя другого способа воздействия на противника. Кёя шумно выдохнул, закрывая глаза и падая на девушку. Его лицо уткнулось в сиденье дивана над плечом. Саваде даже показалось, что ещё немного, и Хибари взвоет подобно волку в полнолуние. - Это было… внезапно, - признался парень, чьи слова были различимы с трудом из-за того, что его лицо до сих пор было скрыто. Цуна едва шевельнулась и тут же была придавлена тяжёлой рукой. Её глаза прищурились. - Раз ты пришёл в себя, то дай мне встать. Это выглядит не так безобидно, как мы считаем, со стороны, - Савада говорила мягко, словно уговаривала дикого неприрученного зверя. Хотя… впрочем, так и было. Хибари повернул лицо в её сторону, Цуна повторила его движение. Его глаза вновь ничего не выражали, лишь поджатые губы указывали на какую-то непонятную эмоцию. Может он вообще смех так сдерживает. Маловероятно, но… всё возможно. Приподнявшись на одном локте и случайно придавив волосы шатенки, Кёя по-настоящему усмехнулся. Эта насмешка над девушкой ударила по всем рецепторам Цуны, из-за чего она чуть ли не зарычала. Кёя отреагировал мгновенно, отвесив ей такой силы удар, что в её глазах всё помутилось и потеряло чёткие очертание. Всё, кроме собственных эмоций. Хаха, попытаться контролировать этого неуравновешенного? Савада, ты с ума сошла. Его цепкие пальцы обхватили её за подбородок, заставляя глупые мысли, вроде того, что такая ситуация больше подходит сюжету какой-нибудь сёдзе-манге, о чём довольно часто вспоминала Цуна, посетить её голову. По плану сейчас следовал поцелуй или что-то подобное, из-за чего она чуть не расхохоталась в голос. Ну и извращённая любовь садиста и мазохиста в конце. - Это было последнее предупреждение. Проваливай, - брезгливо отпихнув Цуну на пол, произнёс Хибари и, совершенно не парясь, вновь улёгся на диван. Будто бы даже не считал нужным вставать и провожать её взглядом до двери. Это пренебрежение висело в воздухе, как и атмосфера напряжения, однако Цуна всё же ушла. Не стала ничего делать напоследок, иначе это бы напоминало последнюю попытку отыграться, что-то вроде язвительного выкрика в спину уже уходящему выигравшему противнику. Савада поджала губы и нехорошо улыбнулась, глядя в затылок своему будущему псу. Она поправила юбку и блузку, а затем стремительно покинула кабинет. Её душил смех от неожиданной ситуации в конце их противостояния и слёзы недавнего унижения. Эти два чувства раздирали девушку, она была готова отдать душу, ну или что там у неё, лишь бы ей никто не встретился по дороге. Не повезло: параллельному классу отменили первый урок, из-за чего те сидели в открытом классе, где не было стены, отделяющей кабинет от коридора. Девушке пришлось нацепить прежнее нахальное выражение лица и спокойно прошествовать мимо, демонстрируя опухшую красную щёку и синяки на шее. Это, конечно, никуда не шло по сравнению с травмами тех, кто совершил гораздо менее значимый проступок, чем она, но Цунаёши буквально всем своим видом показывала, что это «охренеть какие раны». Из-за чего по школе разнеслась весть о зверском избиении идола Хибари-саном, что только добавило Цуне довольства. Рёхей, казалось, буквально был готов станцевать канкан вокруг девушки или бежать и целовать следы ног Хибари, настолько странным было его выражение лица, когда он увидел лицо Цуны. Девушка выдернула его с урока и заставила провожать себя до кабинета доктора: во-первых, Рёхей был в курсе личности Шамала и его отношении к мафии, во-вторых, Цуна не рисковала оставаться наедине с озабоченным врачом. А так, хоть какая-то иллюзия защиты. После Хибари Кёи девушка была разбитой и не способной дать отпор даже котёнку. - Тебе не стоило нарываться. Всё же Хибари и так был терпелив к тебе, - отозвался Сасагава. Цуна скосила взгляд в его сторону и неожиданно поняла, что, какую бы неприязнь и ненависть не испытывал парень, Рёхей, совершенно неожиданно для себя, успел привыкнуть к девушке, да и собственный кодекс чести не давал ему спокойно смотреть на избитую девушку. Правда, он бы и сам с радостью нанёс ей подобные, и даже хуже, увечья и не почесался бы. - Да-да, просто Реборн вчера меня выбесил. Я и уснуть не смогла, поэтому настроения не было. Рёхей пожал плечами, словно говоря, что ему всё равно. Неожиданно это привычное в её сторону от парня действие резануло по сердцу, и шатенка быстро отвернулась. По лицу расползлась совершенно сумасшедшая улыбка. В таком настрое Цуна поприветствовала Шамала, который чуть было не шарахнулся в сторону. * Из-за того, что Цуна пропустила занятия в тот день, ей пришлось остаться на отработку и дежурство на следующий. Сасагава скептично осмотрел поле работы и свалил за хозяйственными принадлежностями. Вопрос, будет ли он помогать девушке, даже не стоял. Все понимали, что будет. Кёко же тоже собиралась остаться и помочь подруге, коей считала Цуну, но брат отправил её домой в ультимативной форме. Девушка поджала губы, тысячу раз извинилась перед звереющей Цуной и ушла домой. Савада лишь облегчённо вздохнула ей вслед. Опёршись об учительский стол, Цуна задумчиво потёрла щёку. Она не видела сегодня Хибари, но слышала слухи, что некие старшеклассники-самоубийцы бросили ему вызов за синяк на щеке Цуны. Мельком она услыхала, что все, кто участвовал в той заварушке, кроме самого Кёи, теперь активно пополняют казну госпиталя своей тушей в реанимационном отделении – родителям был отправлен чек с весьма внушительной суммой за услуги. Не то чтобы её не беспокоило это… Ладно, Цуне было плевать на этих идиотов. Она лишь пыталась отрешиться от мыслей о Реборне, с которым не разговаривала, но неизменно получала пинки и удары молотком по разным частям тела. Мужчине было плевать на желания Цуны, и он по-прежнему действовал на нервы, разве что молча. Он не приходил к ней в комнату, а Цуна была слишком гордой, чтобы признаться в бессоннице. Не бежать же в мамину комнату, дабы приютила. - Цуна-сан? – девушка лениво повернулась и обнаружила в дверях застывшего Сандаю. Рыжеволосый парень застенчиво потёр затылок и зашёл внутрь, оглядываясь. – Что ты здесь делаешь? - Ты что, внезапно оглох? – скептично выгнув бровь, грубо спросила девушка. Сандаю дёрнулся, его улыбка померкла, внезапно напомнив, что Цуна не ангелочек, а скорее бес. – При всех объявляли, чтобы я осталась на дежурство. Сандаю захотелось врезать себе по лбу: он ведь тоже слышал это и даже успел обсудить с кем-то из команды. Правда, строгий взгляд, тщательно теряющийся на фоне общего дружелюбия, Такеши выбил из него желание обсуждать девушку. Мысль о друге принесла беспокойство. Он по-новому взглянул на шатенку, решив кое-что для себя. - Цуна-сан, можно вопрос? - Валяй, - лениво кивнула Цуна, больше преследуя цель развлечь себя и отвлечь от неприятных мыслей. Она примерно догадывалась, что может спросить он, но всё же давала ему иллюзию таинственности. Парень выдержал паузу, дожидаясь заинтригованного выражения лица. - Почему ты отвергла Такеши? – всё же не дождался. Цуна растянула губы в неком подобие улыбки. Её пронзительный взгляд заставил парня пожалеть о заданном вопросе. Цуна вытянула спину и, взглянув на дерево за окном, поманила Сандаю пальцем. Парень неспеша, настороженно поглядывая на умиротворённую девушку, подошёл к ней и встал напротив. Эта ситуация заставляла его нервничать, что аж кончики пальцев охватила дрожь. Цунаёши смотрела на него, как смотрят безумные учёные на интересное существо. Её рука медленно потянулась к нему и ухватила за ткань галстука. Сандаю всё же был парнем, гормоны гуляли в крови, и от этого невинного движения и выражения лица Савады, его бросило в жар. Кончики ушей заалели, внезапно стало как-то неуютно смотреть на шатенку. Цуна скосила взгляд в сторону приоткрытой двери и жёстко усмехнулась. - Он не тот, кто нужен мне, - почти нежно промурлыкала девушка, притягивая рыжеволосого к себе за галстук. Из-за разницы в росте и того, что Цуна сидела на столе, Сандаю пришлось неловко шагнуть в полусогнутом состоянии. Но даже так, неожиданная перемена в поведении девушки не насторожила его: в нос ударил одуряющий аромат, глаза попали в плен карих глаз Цуны, её пальчики прошлись по рубашке парня. Если бы парень знал, что такие последствия повлечёт за собой его слабость, он бы бежал отсюда со всех ног. Но он не задумывался. А Цуне только это и надо было. - Вы ведь знаете, Сандаю-сан, верно? – опустив очи долу, прошептала девушка. – Всё очень просто… Я отвергала всех их, потому что… моё сердце уже занято. Вот здесь вот, - её пальцы невесомо прикоснулись к груди парни в области сердца, - здесь сидит особенный для меня человек… Сандаю-сан, хотите знать, кто это? На секунду парень отстранился, разглядывая невинное лицо Цуны и пытаясь найти там ответы на свои вопросы. Он помнил, как грубо обращалась к нему девушка, а теперь от этой грубости не осталось и следа. Перед ним сидела робкая старшеклассница, стеснительная и смущённая. Лихорадочный румянец на щеках Савады он принял за смущение. -…кто же? – хрипло отозвался он, не в силах оторваться взглядом от приоткрытого рта. В висках бешено стучала кровь, мешая остаткам здравого смысла победить. Всё его естество сдалось на милость жестокой победительницы. Вместо ответа Цуна прикусила губу и потянула парня на себя. Остальное ей и делать не пришлось: Сандаю упёрся руками по обе стороны от девушки, заключая её в некое подобие объятий, а затем его голова начала опускаться вниз. Рёхей нашёл девушку в удивительно-приподнятом настроении. Она то и дело радостно улыбалась, из чего парень заключил, что произошло нечто из ряда вон. Настороженность не покидала его, он привык, что, если Цуне хорошо, то всем остальным – плохо. Как бы это не обернулось проблемами в будущем, для него в частности. Спрашивать, что же такого случилось, Рёхей не стал, решив поберечь свою психику. Он, как никто другой, по опыту знал, на что способна эта девушка. Она не остановиться ни перед чем, идя вперёд к своей цели. Любое сопротивление будет сломлено, а что уж там станет с самим человек… Какая разница? На следующий день Цуна прибежала в школу куда раньше, чем обычно. На пороге класса она столкнулась с мгновенно вспыхнувшим алым цветом Сандаю, что привело Цуну в состояние восторга. В помещении никого кроме них не было, да и по всей школе тоже. Девушка специально попросила его прийти пораньше. - Привет… Цу-чан, - неловко потирая шею, отозвался красный как рак парень. Цуна снисходительно склонила голову набок и кивнула, приподнявшись на цыпочках и чмокнув его в щёку. - Приветик, - притворившись смущённой, Цуна переступила с ноги на ногу. – Извини, я сейчас подойду. Силуэт нужного ей человека скрылся за поворотом. Прежде чем выйти из класса, Цуна посмотрела на парня каким-то извиняющимся взглядом. Сандаю насторожился и, поломавшись первое время, быстро поспешил за ней. Копна каштановых волос скрылась в другом коридоре, а парень поспешил за ней, держась в отдалении. Не хватало, что бы она заподозрила слежку. Цуна ухмыльнулась, скосив взгляд назад. Всё шло по плану. Ямамото Такеши задумчиво поглаживал заключённую в гипс правую руку. Его лицо не было наполнено эмоциями, являя собой маску равнодушия. Внутри всё горело от очередного разочарования. Их было слишком много за последнее время. Сломанная рука уже была для него чем-то вроде личной трагедии. Пусть он не тяготел больше к бейсболу, но предать доверие товарищей по команде не мог. Это было одной из его черт характера, что он изменить не мог. Как не пытался. Перед глазами стоял утренний приветственный поцелуй его любимой девушки и лучшего друга. Он наблюдал его через окошко в двери и бессильно сжимал пальцы здоровой руки в кулак. Хотелось, до жути, врезать кому-нибудь… Но парень не знал кому. Он не считал себя хорошим другом, и сейчас лишь убедился в этом. Вместо того чтобы радоваться за влюблённость друга, он на мгновение захотел ударить его. И это после стольких лет дружбы. Ямамото никогда не верил в истории, когда между двумя друзьями вставала девушка. Как такое возможно? Чтобы из-за какой-то симпатии предать дружбу… А сегодня он испытал это чувство на своей шкуре. Он стоял на краю крыши, невольно прислушиваясь к звукам вокруг. Никого не было. Хибари ещё в своём кабинете, он проверил. Цуна хотела видеть его тело на асфальте. Как иронично. - Та-чан, что это ты делаешь? Чужой знакомый голос разбил тишину и напряжение парня. Его плечи расслабленно опустились, и Такеши внезапно понял, что всё это время просто тянул и ждал её. Это было глупо, но он ждал и надеялся. И вот Цунаёши здесь, стоит позади него и смотрит серьёзным взглядом. Быть может она сожалеет. - Не подходи, Цуна. Её имя на языке звучало по-особенному. Цуна бы расхохоталась в лицо, если бы слышала его рассуждения. Савада не послушалась, подойдя близко-близко и кладя свою ладонь на его плечо. Ямамото мгновенно напрягся. Он боялся повернуться и посмотреть в её лицо. Он верил, что она всё же переживала. Человек она или кто, в конце концов? Разумеется, она попытается его остановить. Быть может… - Ты думаешь, я здесь для того чтобы остановить тебя? Та-чан, какой ты глупый однако, - произнося последнюю фразу, Цуна буквально всей кожей почувствовала чужое присутствие за дверью. – Я надеюсь, ты стоишь здесь не из-за меня? Ямамото промолчал, не понимая, к чему она ведёт. - Тогда ты идиот. Думаешь, зачем я… Этот Сандаю… - Такеши замер. – Я… Ты такой идиот, Та-чан, - девушка сцепила руки на его талии, утыкаясь лицом в его спину. – Не понимаешь меня. Ты так неожиданно сказал те слова… Предлагаешь встречаться, а сам смотришь так, будто издеваешься… Это больно, Та-чан. Почему ты никогда не задумываешься? Почему, например, я зову тебя «Та-чан»? Это ты понимаешь? Нет? Такеши чуть повел головой, вслушиваясь в слова девушки. Сердце бешено билось в груди, и не у него одного. Подслушивающий за дверью Сандаю не мог поверить в то, что слышал. Словно что-то вырвали у него из груди, а потом обратно вставили. Ведь рыжеволосый успел действительно полюбить Саваду за вчерашний день. Цуна говорила, а сама напряжённо поглядывала на дверь. Её чутье говорило, что парень всё ещё за ней, что не входило в её планы. Когда он уйдёт? Уже сил нет пороть эту чушь. Рёхей с ужасом смотрел на крышу школы. Была такая жуткая рань, что почти никого на улицах не было. Да ещё парень с девушкой стояли в той стороне, за которой располагался безлюдный парк с его высокими деревьями. Они были закрыты от всего мира, и только Сасагава, ведомый странным внутренним ощущением, видел их. Он узнал в них Ямамото Такеши, которого пас ещё в начале года на предмет вступления в его клуб, и Саваду Цунаёши, его личный кошмар. Он знал, что девушка замыслила недоброе. Вот из-за чего у неё было хорошее настроение. Рёхей всегда думал, что Цуна ещё человек. Да, она заманила Кёко на территорию заброшенной школы, да, шантажировала его сестрой, да, из-за неё Кёко была ранена. Но чувство надежды не желало уходить. Он верил. А после сегодняшнего вся вера рассыпалась, будто и не было. Цунаёши отошла от Такеши на пару шагов, что-то сказала, из-за чего лицо Ямамото осветилось счастьем. А затем равнодушно толкнула его в спину. Сасагава чувствовал, как нечто светлое умирает в нём, когда видел, как Такеши падает вниз, а Цуна смотрит на это с исследовательским интересом. Она убедилась, что парень упал, и быстро ушла с крыши. Рёхей стоял и невидящим взглядом сверлил окна школы. Пока не понял, что на него так же смотрят чужие глаза. Хибари Кёя стоял около окна и смотрел на него. Несомненно, он видел, как Ямамото пролетел мимо него с перекошенным от ужаса и страха лицом. Но ничего не сделал. На его лице не дёрнулся ни мускул, оно осталось таким же отрешённым. Только сейчас Рёхей понял, с какими, на самом деле, монстрами он учится.