Найти и уничтожить

      Будь ты проклят, Себастьян.       Всё это — из-за тебя. Все людские жизни, потерянные за время инцидента «Антиген», на тебе. Ты не пришёл к нам, не рассказал о своих подозрениях тем, кто в этом деле действительно компетентен. Вместо этого ты начал беспорядочную, гибельную самодеятельность, детскую беготню с пистолетиками, глупые попытки справиться с врагом посредством другого врага.       Мы бы разгромили этот вертеп в корпорации еще месяц назад, уничтожили оборотней, судили и жестоко покарали людей, которые допустил такое в организации-оплоте человечества. Нашли бы все три капсулы с объектами — и сожгли их, не вскрывая. И я сейчас занимался бы рутинными делами части, а не стоял перед доброй сотней нонкомбатантов, судьбу которых должен теперь решить.       За поступки одного человека могут потом расплачиваться десятки, сотни людей. Достать бы тебя, Себастьян, с того света и поставить перед ними, заставить смотреть в глаза. Они — жители населенного пункта, даже названия которого я не знаю. Бежали из своих домов, когда облава настигла беглецов здесь.       И нельзя полагаться на авось. Мы слишком мало знаем о мутировавшем штамме вируса. Объект №2 в Антигене изучали больше всех, но всё равно нет ответа на вопрос о развитии инфекции в заражённом организме человека. Объект №1, взрослая самка-кровосос, та, которая не боится дневного света, при побеге выпила кровь по крайней мере одного человека. Но ему она сломала шею, он мёртв. Когда у этих, если они заражены, проявится признаки? У обычных вампиров и оборотней через сутки, несколько дней, индивидуально. А у новых темпы ускорились? Насколько? Сколько покусанных среди мирных граждан? Они все боятся и будут скрывать метки клыков, это мы уже проходили. Знают, что это верная смерть, но всё равно неспособны поставить жизни окружающих выше ещё нескольких дней собственного существования. Нет ни времени, ни сил осматривать каждого из них. Как нет и гарантий, что инфицированные обязательно покусаны. Старый штамм не передавался половым путем, а новый? И как ещё он может теперь перекинуться на других? Старые методы фильтрации уже не помогут — новые нелюди не реагируют ни на серебро, ни на ультрафиолет.       Вот что бывает, если не задавить всех их до единого, а вместо этого изучать, пытаться извлечь какую-то «пользу». Они выживают и разбегаются, как тараканы, заражают других, вирус мутирует, и вот уже гибнут тысячи… Надо принимать решение.       Глубокая ночь, костры из горящих тел, ревущий огонь вырывает из темноты стены зданий, мостовую с лужами жидкости, кажущейся чёрной, человеческие фигуры, мечущиеся в разные стороны, кто-то горит, стрельба, голос в рации кричит «Много заражённых! Не можем контролировать толпу!», и тут же другой, властный — «ВАЛИТЕ ВСЕХ!!!», в перекрестии прицела висок, белокурые волосы, пульсирующая жилка, отдача приклада в плечо, чёрная жидкость на стене, в толпе женщина, вопит, а сама уже превращается, из лица проступает волчье рыло, одежда неслышно в общем гвалте трещит и рвётся, автоматический режим, очередь, падают сразу пятеро или шестеро, толчок в бок, падение, переворот, очередь в спину убегающему, взрыв совсем рядом, еще, еще, автоматический гранатомёт с высотки бьёт вслепую, осколки секут всех без разбора, люди вокруг валятся как снопы, слепну от УФ-вспышек, резкая боль, левая рука виснет плетью, штанина набухает кровью, липнет к ноге, только бы не артерия, тупой удар в грудь, как кувалдой, нечем дышать, все меркнет…       Будь ты проклят, Себастьян.       Я скрипнул зубами, повернулся к Аттиле и повёл плечом. Он понимает без слов, здесь наши мысли одинаковы. Мне больше не нужно думать над этой проблемой — он всё сделает, как надо.

***

      Поляна, вполне мирная, лишь по кромке леса — техника и суетящиеся люди в форме. С трёх сторон лес, впереди — поле, засеянное подсолнечником. Селение — через тонкую лесополосу справа и чистое поле после нее, метрах в двухстах. На середине поляны три десятка одетых в чёрное солдат. Этих Антал отбирал лично. Снимал откуда мог, чтобы составить костяк, острие для атаки.       Подняв руки, он покрутил ладонями вокруг себя. Его окружили — в два круга, плотно, но и не толпясь, на расстоянии вытянутой руки.       Наклонившись, Антал положил шлем на траву под ногами — все повторили движение. Рядом со шлемом лёг автомат. Вслед за командиром солдаты расстёгивали разгрузки, скрипели застёжками бронежилетов, и вот выше пояса они уже не чёрные — доспехи их, как сброшенная массивная скорлупа, лежат вместе с остальной экипировкой возле ног. Сверху легли кителя, майки, и вот воины обнажены по пояс, их овевает лёгкий полуденный ветерок. Закрыв глаза, Антал повернул голову к Солнцу. Оно греет, и красной точкой чувствуясь сквозь веки.       Свет, ветер, зелень, тихо шумящий лес рядом — последние минуты тишины.       Антал обеими руками поднимает с земли автомат, снимает с пояса матовый штык-нож — на металле блеснули вкрапления серебра — насаживает на ствол, вниз и по кругу, до щелчка. Возносит оружие над головой, и окружающие повторяют движение.       Антал открывает глаза. Кто перед ним? Никакой молодёжи, не видевшей войны — те сейчас толпятся за пределами круга, не выходя на поляну, спрашивают, что происходит, другие на них шикают. В круге — одни ветераны Чисток, мужики здоровенные, жилистые, поджарые, громоздкие, обожжённые, иссечённые зарубцевавшимися шрамами, ожогами, пулевыми дырами. Да и сам Антал такой же. Знает почти каждого из них, не по имени, так в лицо. От ключиц перекинуты через левые плечи на спину татуировки — вязь, издалека напоминающая вампирскую, но более мягкая и плавная, в отличие от их хищнических, корчащихся от ненависти ко всему живому, ощерившихся острых переплетений. По такой татуировке можно прочитать, сколько нелюди убил ее носитель. У кого — всего один узелок, уже повод для гордости на всю жизнь, у кого — словно шарф, тянется ниже лопаток, но таких почти нет.       Гаркнув, Антал резко приставляет автомат прикладом к бедру, стволом от себя. Ответный синхронный выкрик тридцати глоток. Ствол — параллельно телу, и командир выкрикивает, скорее выплевывает, слова песни, как строевой, сопровождая ритм слов выпадом штыка вперед, шагом, взмахом приклада, и снова, разя невидимого, словно морок, врага. Зрелище синхронного то молниеносного, то замирающего движения кругов из полуголых тел, сопровождаемое хором песни, затягивает, как водоворот.       В песне — свет Солнца, разгоняющий мрак и тени, озаряющий путь Человеку, вставшему на защиту Человечества, защищающий от порождений ночи, вдыхающий силы в руки сражающихся с нечистью.       Последняя строчка. Протяжный гортанный выкрик, автомат ткнулся прикладом в траву. Обряд окончен.       Молитва Солнцу? Хрупкому смертному, сражающемуся с непредставимо более сильным, чем он, врагом, нужны отвага и самоотречение, и их нужно вдохнуть в него, зажечь в глазах огонь, который бросит его, если понадобится, с голыми руками на вселяющего ужас противника. Побеждает не сила, побеждает дух.       Антал осел на колени. На поясе каждого бойца — специальная мини-аптечка с трехампульным инъектором. Нужно только приставить его к точке на шее и нажать.       Вещество в первой ампуле — нитрат серебра, разбавленный чем-то в пропорциях, чтобы не навредить человеку, но сделать его несъедобным для оборотня. Укусит — умрёт. Во втором — венец всех исследований вируса вампиризма. Лекарства не получилось, излечить так никого и не удалось. Но зато теперь, если вампир укусит носителя, тот не превратиться в упыря. Вещество, вступив в реакцию с вирусом, убьёт покусанного со стопроцентной вероятностью и отравит укусившего настолько, что он на долгое время утратит боеспособность. Жаль, но обе этих ампулы, скорее всего, теперь бесполезны. Третья — общий боевой стимулятор. Когда он рассосётся в крови, чувства обострятся, усталость отступит; человек сможет полдня бежать без остановки, скорость его реакций вырастет многократно. Потом он свалится и не сможет пальцем пошевелить — но это потом.       Пустые инъекторы остаются лежать на траве. Взвод начинает одеваться; обмундирование чисто и свежо, не следует воинам принимать смерть в грязном исподнем. Полностью экипированный, взвод черным клином, с Анталом впереди, уходит с поляны. Окружающие расступаются. Раздаются команды — и солдаты бросаются по боевым местам. Пора закончить инцидент «Антиген».