***
- Мальчики! В мой кабинет вошла Темная ночь, и комната сразу наполнилась ароматом дорогих духов. Первая мысль, промелькнувшая у меня в голове, была о том, что Дума с нами нет, он бы сейчас, наверное, умер от вожделения, элементарно захлебнувшись слюной. Она элегантно опустилась на краешек стула и поставила свою сумочку на стол. - Зачем звали? Я подождал, пока ей выразят знаки внимания Тилль и Пауль, и спросил: - Когда видала последний раз рыбака? - Три дня назад. - Встреться с ним и пощупай, что он против меня задумал. - Хорошо, - она улыбнулась, и я опять вспомнил Шнайдера, - но кое-что я и сейчас могу сказать. Он тебя ищет. - Нашел уже, - сказал ей Тилль. - Ладно, - она поднялась, - что-нибудь еще нужно? - Про Кристофа Шмидта узнай: созваниваются, встречаются, любая информация. – Я достал из стола его фото и толкнул его к ней по столу. Она взяла его ухоженными пальчиками и внимательно посмотрела на снимок. - Хорошо, я дам знать. – она оставила снимок на столе и двинулась к выходу. - Я сейчас, - Пауль пошел за ней, а Оливер, вроде уже дернувшись её проводить, резко поскучнел и остался на месте. Я удивился, оказывается, нашему железному воину не чужды романтические чувства. - Не опасно было девушку сюда приглашать? – спросил Тилль. - Вдруг за ней следят? - Нет, - успокоил я его, - они пока не знают про это место, иначе бы не пасли нас у ресторана.***
- Предлагаю особо не засиживаться, а наведаться на завод и захватить административное здание, - Оливер уже чертил на доске схемы, пока Тилль обзванивал ребят и говорил, что у нас экстренное собрание. - Грязно войдем? – спросил я его. - Ага, - ответил Ридель и его глаза загорелись от предвкушения. - Без жертв только, - Тилль подошел к нам и посмотрел на доску, где Ридель расчертил стрелочками движение наших бойцов. - Конечно, - успокоил его Оливер, - попугаем только. - А кто пойдет? – Тилль показал пальцем на нарисованное здание, обведенное кружком. - Кто захват производить будет? - Да есть ребята, - ответил Оливер, - профессионалы, оставшиеся за бортом, им это в удовольствие. - Слушайте, может не нужно? - попросил Тилль, разглядывая нас с Оливером, - Опасно! - Если не мы, тогда нападут на нас, - ответил спокойно Ридель, чем сильно меня порадовал. - Во! – я поднял палец вверх. - Не я это тебе сказал. - А если вас убьют? - Нет, нам время нужно, найти реестр, - начал ему объяснять Ридель, все то, что я Тиллю рассказывал раньше. - На окнах решетки, двери бронированные, мы закроемся на втором этаже и спокойно достанем документ. А с ним нам ничего не страшно. Даже если они нас не выпустят, то в понедельник к обеду Флаке приведет полицию, и мы выйдем полноправными хозяевами. - Когда? – поинтересовался Тилль. – И с чего вы решили, что реестр там? - Знаем, - сказал я уверенно, - Ночь отзвонится, и решим, когда наступать. Кстати, - я полез за телефоном, и набрал Паулю. Естественно, тот был с ней. - Дай девочке работать, отпускай ее, и дуй сюда. Он пробурчал мне в трубку ругательства, но я слушать не стал, отключился и снова вернулся к схеме захвата. Мы дождались всех ребят и, обсуждая план, засиделись допоздна. Утром позвонила Темная ночь и сообщила, что узнать ничего не смогла, а вот увезти "рыбака" на пару дней из города она в состоянии. Ну что ж, за два дня можно сделать многое, тем более, если никто не будет путаться под ногами и мешать задуманному. На нашу сторону встала человеческая самоуверенность, никогда объект еще не верил, что мы сможем его сделать, тем более так быстро. Утром Флаке занялся изготовлением судебного решения о закрытии предприятия и передачи его другому собственнику, а Оливер поехал договариваться с бойцами. Мы решили осуществить вход в пятницу вечером, когда все будут расслаблены в предвкушении наступающих выходных, а директор скорее всего уже покинет свою вотчину. Все было хорошо кроме того, что штурмовики, на которых понадеялся Оливер, все вместе уехали на соревнования. - Я могу других позвать, - сказал он, - но не уверен, что они все сделают чисто. - Нет, - я принял решение, - сами пойдем, нам не нужно лишних проблем. В шесть часов вечера на территорию завода въехал закрытый микроавтобус с логотипом компании, в котором сидели вооруженные и одетые в бронежилеты мы с Паулем и Ридель с Думом. Пост охраны мы проехали спокойно, Флаке предъявил совсем недавно изготовленный пропуск и сопроводительные документы, в которых было четко указанно, что кузов вскрывать для проверки нельзя. Флаке притормозил у главного входа административного здания, можно было выходить. Большинство работников уже покинули свои рабочие места, оставалась только охрана и некоторые засидевшиеся, не успевшие все сделать вовремя, клерки и бухгалтера. - Напоминаю еще раз, никого не валить и не калечить. Если директор на месте, с ним разговариваю я. Все, пошли! Мы надвинули на лица черные маски-балаклавы, и высыпали из автобуса. Флаке, убедившись, что мы зашли в здание, отогнал автобус в глубь территории и остался ждать дальнейших распоряжений, включив рацию. Мы вошли быстро и чисто, Оливер прикладом автомата разбил стекло и не позволил охранникам нажать на тревожную кнопку. Пока он держал их на прицеле Пауль и Дум, обыскав их, забрали все оружие и отключили систему оповещения полиции, я держал в это время на мушке людей, вышедших не вовремя в вестибюль. Пара минут, и мы двинулись дальше. Оливер, держа в двух вытянутых руках пистолеты, расчищал нам дорогу и давал команды, кого держать, а кого блокировать, раздался женский визг, и на нас выбежала еще пара охранников, расталкивая сгрудившихся у входа на лестницу работниц. Ридель и Дум быстро их обезоружили, так как парни не имели еще опыта в таких делах. Мы поднялись на второй этаж, вошли в приемную и, перепугав насмерть секретаршу, выбили дверь в кабинет директора. Нам повезло, его, как и ожидалось, уже не было, зато был сейф, в котором, как я подозревал, и хранился тот реестр акционеров, добыв который, мы могли потребовать у Кристофа Шмидта все что угодно. Шнайдер подошел к сейфу и внимательно его осмотрел. - Выпускайте народ, блокируйте двери, а мне дайте поработать в тишине и покое пару часов, - сказал он и положил на стол сумку с оборудованием для вскрытия сейфов. - Звони боссу, - сказал я запуганной секретарше, - пускай приезжает. Ее выпустили вместе с остальными служащими и закрыли двери. Осталось дождаться пока приедет сам хозяин с полицейскими, для этого Флаке и остался ждать снаружи, чтобы предъявить им судебное решение. Разбираться до понедельника никто бы не стал, поэтому мы были совершенно спокойны. Все сначала шло так, как мы и рассчитывали, полицейские, проверив документы, уехали, а с ними вместе, от греха подальше, Флаке. Шнайдер через несколько часов разобрался с сейфом и нашел тот самый реестр. Я решил поговорить с теперь уже бывшим хозяином по телефону и только достал трубку, как раздался хлопок, визг у моего уха, и пуля, прошедшая в опасной близости от моей головы, врезалась в стену, глубоко засев в облицовочной панели. - Ё-маё, - заорал я, - на пол все! Нас атаковали с улицы, стреляли, видно, из винтовок с высокой убойной силой, так как стекло не разлетелось вдребезги, а в нем образовалась дыра диаметром примерно три сантиметра. Оливер метнулся к окну и достал свой зиг зауэр, он приготовился отстреливаться и уже положил палец на спуск, как к нам обратились. - Если ты думаешь, что просто так взял меня, - послышался с улицы голос, усиленный передатчиком мегафона, - то ты крупно ошибся, я тебя прибью, падла, вместе с твоими щенками. Мы все перебрались ближе к окну, но не высовывались, я на всякий случай засунул ценный документ себе под бронежилет и посмотрел на Риделя. - Уходим, сейчас, по коридору налево и спускаемся в подвал, через него попадаем в сборочный цех, а там на территорию и, через калитку в заборе, на улицу. Флаке звони, пусть подъезжает туда, - сказал он мне. Все всё поняли и двинулись за ним, я задержался, пытаясь дозвониться, но ничего не выходило, нас, видимо, глушили. Тилль был прав, Шмидт не был дилетантом и прекрасно понимал, что выпускать нас нельзя. Бывший солдат с профессиональной командой, он, когда узнал, что на него готовится рейдерская атака, уже был готов начать войну. Но это я понял слишком поздно, оказавшись совершенно не подготовленным, никто из нас не мог ожидать, что они начнут стрелять, мы не знали масштабы операции, мы не знали, что они запланировали сопротивление и ждали, когда мы явимся на завод. То, что Флаке уехал с полицейскими, оказалось большой удачей, иначе нам бы уже давно предъявили его растерзанный труп. Выйти нам не удалось, бойцы Шмидта перекрыли пути отступления, позже мы выяснили, что нам вырубили воду и электричество, телефоны все так же не подавали признаков жизни. - Мы в осаде, - констатировал Шнайдер, - двое суток придется сидеть без еды, воды и секса. - Вон вода, - Пауль указал на куллер, - а если полазить по шкафчикам, то и еду найти можно. - Ложись! Крик Риделя заставил нас всех пригнуться. - Они готовы вести огонь на поражение, снайпер… - он даже договорить не успел, показывая себе на лоб пальцем, как по окнам дали автоматную очередь, вспоров воздух, а следом влетела граната. Реакции Шнайдера можно было позавидовать, он, как кошка, одним прыжком оказался рядом и вышвырнул ее назад на улицу, испугавшись только когда раздался взрыв за окном, и нас обдало осколками оставшихся еще целых стекол. Следом сразу полетели зажигательные гранаты. - Твари, они нас выкурить решили. За мной! Дистанция метр! – скомандовал Ридель. - Куда? – сквозь шум и дым я пытался до него докричаться. Дышать становилось невозможно, мы стали задыхаться, огонь быстро распространялся, сжирая пластиковые покрытия. Мы попали в холл, там можно было дышать, быстро сориентировавшись в помещении, Ридель вывел нас к спуску в подвал через вентиляцию. Дорогу ничто не преграждало, но нам пришлось спускаться по очереди, это сильно мешало, огонь разгорался все сильнее. Удушливый дым заполнял все вокруг, я кашлял так, что думал у меня легкие кусками начнут вылетать. - Давай, пошел! – Оливер помог мне залезть в люк вентиляции, кто-то хватал меня за ноги и тянул к себе, потом я сам помогал ребятам, мы выбрались и попали туда, куда нужно. Оливер прекрасно выучил план, он даже ни разу не сверился с чертежами, хотя они у него были. Телефоны снова заработали, когда мы вышли на улицу, и я набрал Флаке. - Я вас жду уже час, чего так долго? - Форс мажор! - ответил я ему и засмеялся. В очередной раз мы сработали чисто и аккуратно, а все потому, что Шнайдер завел шашни с главбухом Шмидта, женщина была глубоко в возрасте и сильно полная, но, как известно, Думу на это было наплевать, и уже на втором свидании она ему выложила, где ее хозяин прячет реестр. Завод я закрыл, здания снес, а землю продал под строительство. Естественно, тендер на застройку выиграл Тилль.***
Я начал скучать, просто управлять людьми, дергая за веревочки, мне было неинтересно, мне нужна была игра, интрига, адреналин. Но что Тилль, что Пауль, не одобряли моего стремления включиться в новую авантюру. Я вспоминал, с какой самозабвенной страстью делал проекты по захвату предприятий, как радовался каждой маленькой победе, как ликовал, получив то чего хотел. Я был пиратом, корсаром, рейдером, но теперь, я всего лишь один из многих обывателей, влачащих скучное существование, курсируя от дома до работы. Меня нагрузили нефтяным бизнесом, который меня не привлекал и, я нанял для этого людей. Мои парни так и остались при мне, но занимались уже совершенно другими делами. Я включил их в совет директоров и распределил между ними обязанности, как они вертелись и крутились, мне было неинтересно, но бизнес развивался, и прибыли шли в гору. Дома тоже стало до тошноты однообразно, Тилль все больше сидел в своем кабинете, смотря бухгалтерские отчеты, а я болтался из угла в угол, не зная чем себя занять. Выдергивал меня из этого болота Пауль и таскал с собой по разным встречам, вечеринкам, премьерам спектаклей и фильмов, иногда я навещал родителей, но жизнь моя от этого интересней не становилась. Так прошло почти полгода, я заметил, что набрал пару лишних килограмм, стал ленивый, скучный и злой. Нужно было что-то предпринимать.***
Я ждал Пауля у спортивного клуба, он опаздывал, и я засмотрелся на людей выходящих из торгового центра: семьи с шумящими на всю улицу детьми, мужчины и женщины нагруженные покупками - серая масса Берлина, к которой я незаметно сам для себя примкнул. Мне стало так тошно, что казалось, уже ничего не сможет мне ещё больше испортить настроение, я достал сигарету и чиркнул зажигалкой. Именно в тот самый момент, когда я опустил голову и нагнулся, прикрыв огонек ладонью, раздался визг тормозов, звон разбитого стекла и истошный крик женщины. Я поднял голову и, забыв, что у меня во рту сигарета, открыл рот. - Тут часто такое происходит. - раздался голос рядом со мной, - Неудачный перекресток, неправильный, - подтвердил другой голос. Но я их не слушал, я во все глаза смотрел на аварию и не мог поверить своим глазам. На проезжей части, прямо под капотом машины Пауля, лежала женщина, она была явно без сознания, а он с испуганным лицом выходил на дорогу из авто. Я быстро двинулся к нему, расталкивая неизвестно откуда взявшихся зевак, пока Пауль опускался перед ней на колени, чтобы проверить насколько сильно она пострадала. Вот в это самое время и случилась настоящая беда. Пауль развернул лицо женщины к себе, она распахнула глаза, и их взгляды встретились. Это было что-то странное, я, наблюдая за ним, сразу заметил резкую перемену. Описать словами трудно, это что-то на уровне подсознания, я понял, что в эту самую минуту потерял друга. Дама не пострадала, не считая разбитых в кровь коленей и шишки на лбу, а вот Пауль пропал совсем, он даже выглядеть стал совершенно по-дурацки, как настоящий идиот. Нес всякую ахинею, пока мы отвозили ее в больницу, а потом домой, шутил так, что мне становилось за него страшно, я его не узнавал, а весь вечер только и выслушивал от него, какая она необыкновенная. Дальше стало еще хуже, он то сбрасывал звонки, то неизвестно куда отлучался, а самое мерзкое, он не шел со мной на контакт. Тилль, казалось, был рад такому повороту событий и на все мои упреки в сторону Ландерса начинал мне читать лекции о том, что Паулю уже давно пора обзавестись семьей. Последней каплей было его заявление, что он в эти выходные не поедет со мной навестить родителей, так как едет со своей Катрин на отдых. У меня лопнуло терпение, но я сдержался и дождался, когда за ним захлопнулась дверь моего кабинета. Я сидел в своем кресле и думал, медленно раскручивая его, отталкиваясь от пола ногами. Что-то было не так, все странно. Он не знакомил нас, ничего про нее так и не рассказал, все было обтекаемо, ответы его состояли из общих фраз, складывалось впечатление, что он что-то скрывал. А это можно было проделать с любым, но только не со мной. Я решился. - Ридель, мне встретиться с тобой нужно, только на нейтральной территории, - я отзвонился и стал собираться. Я подъехал первым и еще какое-то время ожидал Оливера, он не заставил себя долго ждать, и припарковавшись сзади моей машины, посигналил. - Привет, - я протянул ему руку. - Здоровались, - он пожал мою ладонь, - что стряслось? - Узнай мне пожалуйста все о даме сердца нашего Пауля, - я только хотел перечислить, что именно меня интересовало, как Оливер ответил. - Она отлично печет банановый пирог. - Что? – я почувствовал, как в душе у меня начала зарождаться бешеная ярость. - А где ты ел ее пирог? Оливер захлопал глазами, понимая, что сболтнул лишнего, но молчать смысла уже не было. - Они меня на природу приглашали, - он замялся, - у нее был день рожденья. Он смущался, видимо, раздумывая, врать мне или нет, но потом решился рассказать все. - Должен был Дум прийти, там была ее подруга, но он не смог, - его рассказ становился все путаней, но главную мысль я понял, меня просто отодвинул лучший друг. - В общем, Дум попросил меня. Было весело… Он хотел и дальше мне рассказывать, но замолчал, увидав выражение моих глаз. Я сдержал тошноту, подступившую к горлу, и спросил: - А ты не в курсе случайно, почему не позвали меня? Оливер молчал. - Отвечай мне на вопрос, - процедил я сквозь зубы, понимая, что меня начало трясти от злобы. - Пауль боится, что ты ему помешаешь, он хотел сам тебе все рассказать, но чуть позже. - Что он мне хотел рассказать? – выдавил я из себя вопрос. - Что встречается с жирной старухой? Я это и так знаю. Чем я ему могу помешать? Открою глаза на это уродство? - Он жениться хочет, - Ридель поднял вверх плечи и стал выглядеть как нашкодивший пацан, - она не старуха, старше Пауля лет на девять и не жирная, просто в теле. Я в последний раз посмотрел в глаза Оливера, развернулся и, спотыкаясь, направился к своей машине, чувствуя как мне в спину смотрит Ридель и клянет себя на чем свет стоит за несдержанность. Хотя, чего переживать, днем раньше, днем позже, но ему пришлось бы все рассказать. Я не поехал домой к Тиллю, хотелось побыть одному, и потом, я догадывался, что он тоже в курсе всего, а вот меня вышвырнули за борт. Я зашел в супермаркет и направился в винный отдел, я даже не видел, какую бутылку беру с полок, главное, что она была большая. Купив на кассе несколько пачек крепких сигарет, я сунул покупки в пакет и направился к выходу. «Поеду я к себе домой, - решил я, садясь за руль, - подумаю, мне там никто не помешает». Полностью перестроенный дом встретил меня пустотой, мама и мебель бы успела купить, если бы ее не забрал отец, но самое необходимое у меня было. Я поднялся наверх, зашел в свою спальню и сел на кровать, даже свет не стал включать. Так и сидел, закидываясь спиртным и куря одну сигарету за другой, испытывая чувство отверженности. Я страдал, ощущая боль потери, изводил себя мыслями, что меня предали, я тонул в эгоистической жалости к самому себе. Спиртное не брало, от сигарет начал щипать кончик языка, мне было так мерзко и погано, что хотелось удавиться. "Меня предали", - эта мысль билась в моей голове и не желала отпускать. Как же я ненавидел эту старую толстуху, которая увела с собой моего друга. Тилль звонил несколько раз, но я сбрасывал его вызовы, не хотелось разговаривать, не хотелось никого видеть, хотелось одного, чтобы Ландерс стоял сейчас тут, передо мной и объяснял, что за херня творится. Я пересилил себя и не стал ему звонить, вместо этого я набрал Тиллю и выдал скороговоркой, не дав ему и слова вставить: - Со мной все хорошо, буду позже, не переживай. Я отключил телефон и посмотрел на шест рядом с моей огромной кроватью. "Только танец может отвлечь меня от проблем", - вспомнил я слова Темной ночи. - "Я начинаю танцевать, когда мне очень плохо". Я даже музыку не стал включать, встал, скинул с себя одежду, оставшись только в брюках, и ухватился за шест. Я вспоминал время, которое мы проводили вместе с Пулем, а сам кружился вокруг шеста, даже не думая, что делаю, мои руки и ноги сами двигались в такт музыке, которая играла в моей голове. Я танцевал один в пустой и темной комнате, только освещенной светом луны, танцевал под мысли о разбитых надеждах, под боль от предательства, под пустоту безысходности. Я кружился, не чувствуя усталости, обвивая холодную сталь своим телом, казалось, что мое тело живет своей собственной жизнью, в то время когда сознание хотело забыться и отключится от всего окружающего мира. Одинокая луна была свидетелем моего танца, танца брошенного человека, человека который не был готов к тому, что ему побоятся сказать о самом главном событии в жизни, человека которого предал самый близкий друг. «Что я делаю? - я спустился вниз с шеста и огляделся. - Один, в пустом доме, с выключенным телефоном, с почти пустой бутылкой виски, пьяный и жалкий". Я взял ее в руки и посмотрел через янтарную жидкость на луну, она разбилась на куски в выпуклостях дорогого стекла, разбилась, как мои надежды. – Вот! - подвел я итог вслух. - Я никому не нужен: мать с отцом, Пауль с толстой, парни мои мне врут. К чему я пришел, за что мне все это? Меня никто не любит. Пьяные мысли перепрыгивали в голове, противореча одна другой. - Тилль! Вот кому я нужен, кто переживает за меня, кто меня любит, и кто никогда не предаст! Я похватал свои вещи и, одеваясь по пути к выходу, набрал ему. Даже гудка не прошло, как он ответил: - Я у твоего дома стою, выходи. Мне стало стыдно оттого, что я совсем пьяный, но проведя по волосам пятерней, отогнал от себя эти мысли. Встав ровно, я подобрался и, пытаясь не шататься, открыл дверь. На лужайке перед домом стояли две машины, не считая моей собственной, а рядом с ними, о чем-то переговариваясь, Тилль с Паулем. - Я же говорил, от меня не так просто скрыться, - обратился ко мне Ландерс, когда я подошел к ним, редко попадая ногами на тропинку. - Я его заберу? - Пауль повернулся к Тиллю, и тот мотнул головой в знак согласия. - Разберитесь уже, так нельзя, - Тилль посмотрел на нас, ухмыльнулся, и сев за руль уехал, оставив нас двоих.