Сердце наизнанку

Глава 10 Еще до того, как солнце встало, на арене для боев можно было увидеть императора и его советника, которые вновь прогуливались по периметру, просчитывая свои ходы. В этот раз Теор обдумывал все тщательно, так как целью было не просто убить противника, а сохранить ему жизнь, перед этим поставив на место. Это будет сложно, особенно, если учесть, что они оба могут сорваться и начать колотить друг друга, не разбирая кто где. Сейчас Омега слишком четко и ясно понимал, что от этого боя зависит вся его дальнейшая жизнь. Десмонс может стать ему другом, верным и близким, как Зесс, а может превратиться в ахиллесову пяту, став причиной слабости и уязвимости императора. Выбор стоял за самим альфой, но и Теор не намеревался сидеть безучастно и молча наблюдать за происходящим. Сидя сейчас в тени своего навеса, Омега пристально следил за герцогом, который расположился на другом конце арены. По виду мужчины сложно было сказать о чем он думает или какое решение принимает, потому что кроме сосредоточенной маски на его лице ничего не было. Теор вздохнул, откидывая голову назад и позволяя слугам стянуть длинные пряди в хвост, а затем подвернуть и закрепить их на затылке, чтобы не мешали. В этот раз он решил не использовать стальные наконечники, потому что альфа уже видел, как он с ними обращается и поэтому не станет рисковать, хватая за волосы. Так что лучше не тратить время на пустую подготовку. Стоящий рядом Зесс хмыкнул, заметив направления взгляда Теора, когда он сел ровно. — А он на труса не тянет, однако. — Еще бы он тянул… — глухо проговорил де Шарме и закрыл глаза, — что ты, этот альфа в грязь лицом ни за что не ударит, излишняя самовлюбленность не позволит. Ты бы слышал, что он плел вчера, когда мы разговаривали. Зесс усмехнулся. — Не беспокойся, слышал, и я думаю, что твои слова дошли до него с предельной точностью. Он ночью послал гонца в Морен. — О как? Неужели думает, что я его на куски разрублю? — Не знаю, о чем он думает, — тихо протянул сент Керс, подавая императору длинный меч со сложной гардой, — но припугнуть его надо, чтобы не забывал с кем связался. — Зесс, да ты мои мысли читаешь, — мрачно ухмыльнулся Теорлинс, смотря на фамильный клинок в руках альфы. Помнится, именно с этим мечом сражался его отец, когда принял вызов от будущего супруга. — Всегда к вашим услугам, мой господин, — альфа в точности скопировал его ухмылку, вдобавок сверкнув глазами, — пора, Лин. — Пора, — согласно кивнул Омега и поднялся на ноги, глубоко вздыхая, — надеюсь и сегодня Боги будут со мной. Император расправил плечи и направился к центру арены, куда с противоположной стороны шел Маркус. В отличие от массового боя, где на Теора нападали сразу несколько противников, сейчас ему предстояло сразиться один на один, по сути приняв вызов на дуэль. Соответственно и правила поединка были другими. В первом случае нужно было только убить, по сути, не обращая внимания на то, как это сделать, лишь бы достичь своей цели. Здесь же соль была в том, чтобы ранить противника так, чтобы он не смог сражаться и дальше, но его жизнь сохранить. В редких случаях допускалась смерть поверженного, но чаще всего его лишали звания или титула, если оно было, и высылали в пригород страны. Да и дуэлей-то с императором не было слишком много, чтобы ужесточать правила поединка. Скрестив мечи, Маркус и Теорлинс прикоснулись губами к стали противника, как бы показывая свое равенство в этом бою, слегка поклонились друг другу и разошлись на небольшое расстояние. Все на арене затихли и уставились на оппонентов, следя за каждым их движением. Но пока что они просто ходили по кругу, присматриваясь к реакции противника. Внезапно Теор резко сорвался с места и пошел в нападение, действуя быстро и стремительно. Нанося выпад за выпадом, Омега встречал не менее сильное сопротивление Десмонса, который пока что только защищался, но складывалось такое впечатление, что он чего-то ждал. Может, запоминал, как император двигался, может, просто экономил силы для собственной атаки. И правда, как только де Шарме чуть ослабил свой напор, Маркус стремительно начал наступать, вынуждая защищаться уже его. Быстро. Точно. Как вспышка. Альфа делал выпады с молниеносной скоростью, не давая времени на передышку. Впрочем, Теору она и не нужна была. Чем дальше они заходили в плане яростных ударов, тем сильней он распалялся, чувствуя, как кровь бурлит в венах. С одной стороны внутри клокотала злость, с другой — азарт и едва заметное восхищение подготовкой Десмонса. Как бы он не хотел этого отрицать, но пришлось признать, что альфа как боец был хорош. Де Шарме испытывал вспышки удовольствия в теле, как только его меч скрещивался с клинком Десмонса, словно сильные импульсы били по нервам. Но в конце-концов ему надоело просто отвечать на выпады, и он снова перешел в наступление, рассекая правую руку альфы острием меча. Маркус зарычал от боли и впервые за все время пребывания в Юнионе серые глаза налились кровью, приобретая хищное выражение. Теор несознательно облизнул губы, почувствовав, как тяжелеет собственное дыхание, потому что внутри все стянулось от напряжения и предвкушения. Ярость и почти звериная сила всегда привлекали его слишком сильно, потому что истинная сущность подсознательно искала такого партнера, который сможет его подчинить и укротить пылкий нрав императора. По мере того, как де Шарме усиливал атаки, тем сильнее выходил из себя Маркус, уже перестав контролировать собственное бешенство. И теперь их схватка стала по-настоящему яростной и смертельной. Воздух наполнился пылью и запахом крови и пота, которые исходили от двух бойцов. Все с замиранием сердца смотрели на бой и навороженным взглядом видели противостояние двух сильных личностей, которые не желали сдаваться. Удары сыпались как из рога изобилия, не прекращались ни на миг, потому что ни Теор, ни Маркус не думали сбавлять своего напора, стремясь подчинить друг друга, пускай и в такой опасной форме, как поединок. Но вдруг все замерли, скованные легким страхом и изумлением. А причиной такого состояния было то, что Теор и Маркус прижимали к шеям друг друга свои мечи. Одно неверное движение — и погибнут оба. Но Дэсмонс решил всех удивить, когда медленно отвел свой клинок от горла императора и опустился на колени, выражая свое смирение с собственной судьбой и готовность умереть. Теор замахнулся для последнего удара, но когда все ожидали того, что он снесет голову альфе, Омега вонзил свой меч в землю перед его лицом. Маркус изумленно моргнул и поднял растерянный взгляд на де Шарме. Лишь недолгий зрительный контакт — и вот губы Дэсмонса прижимаются к окровавленной стали, признавая силу императора. Зрители пораженно выдохнули. На их веку это был второй случай, когда подобная выходка совершалась прошлым императором и его предполагаемым супругом. Поцеловать меч противника — значит добровольно отдать победу ему в руки и тем самым вверить свою судьбу в его власть. Теперь же все зависело от Теора, который смотрел на альфу, чуть сощурив глаза. Вздохнув, Омега широко расправил плечи и произнес: — Встаньте, Ваша Светлость, консортам не по чину стоять на коленях. Маркус изумленно моргнул, поняв, что император принял его как партнера. Ни говоря ни слова, Теор стянул с безымянного пальца кольцо с ониксом и бросил его альфе, стараясь не показать, как для него тяжело расставаться с «альфъим» перстнем, но обычай есть обычай. — Не заставляй меня об этом пожалеть, Дэсмонс, — холодно бросил император и развернувшись, зашагал к своему навесу. — А ты отнюдь не глупый, — негромко проговорил Зесс, оказавшись рядом, и, выдернув меч из земли, направился вслед за хозяином. А Маркусу и жителям Юниона осталось только проводить их обоих шокированным взглядом и осознать все то, что произошло сегодня на арене.