Сердце наизнанку

17 Вернувшись во дворец только под утро, Теор с Маркусом направились в покои императора, планируя хоть немного поспать. Альфа не хотел оставлять де Шарме одного в таком состоянии. Там, на холме, Омега кричал от боли и страдания, сжимая в кулаках свежевырытую землю; слезы градом лились по его щекам, которые он не стремился останавливать. Стоящий рядом герцог лишь сжимал зубы от легкой злости и желания схватить Омегу в охапку, чтобы унести его отсюда. Ему самому было не по себе находиться здесь и видеть императора в подобном состоянии. Маркус думал, что Теор проведет у могилы фаворита весь день, но он решил его удивить, когда поднялся на ноги и молча направился к своему коню. Спустя пару часов рыданий, император смог взять себя в руки и прекратить свою истерику, только вот и сам он закрылся внутри. Поэтому люди, которые видели его на улицах, смогли заметить только лишь холодное бледное лицо и бесцветные глаза. Дэсмонс не мог с точностью сказать, была ли это защитная маска или в тот момент Теор правда ничего не чувствовал, но он точно предполагал, что это состояние было подобно затишью перед бурей. Как только они вошли в темные покои, Теор шумно выдохнул и упал на постель спиной, слегка прикрыв глаза. Маркус же подошел к маленькому столику у окна и осмотрел стоящие на нем графин вина и несколько пузырьков. Понюхав один из них, он учуял успокаивающие травы. Налив в бокал вина, альфа добавил в него несколько капель настойки и направился к императору, который бездумным взглядом уставился в потолок. — Теор, — негромко позвал Дэсмонс, остановившись рядом, — тебе нужно хоть немного попить. Ты с утра крошки в рот не брал. Император скосил на него взгляд, а затем на бокал в его руке. — Что это? Опиум? — Скажешь тоже, — Маркус присел рядом и осторожно заставил Омегу сесть, — просто вино с успокаивающей настойкой. Это поможет тебе. — Мне сейчас поможет клинок в сердце, — мрачно проговорил Теор, но бокал принял и сделал несколько глотков. Маркус на его слова промолчал, продолжая слегка поглаживать напряженную спину. Не думал он, что будет успокаивать Кровавого де Шарме, после того как он похоронит своего «супруга». В данный момент, грубо говоря, альфа ускоренно завоевывал доверие Теорлинса своей поддержкой и вниманием. Не каждый Омега мог от него добиться подобного отношения, а ведь слабый пол окружал его с рождения, да и в юности он пользовался большим спросом у представителей элиты страны, но никто из них не мог вызвать в нем желание уберечь и во чтобы это не стало, вернуть к нормальной жизни. Сейчас смотря на Теора, Маркус видел не жестокого правителя, а  просто слабого человека, который просто погряз в своей боли. Сам император допил вино и поставил бокал на пол, а после скинул свою обувь и забрался на постель. Дэсмонс закатил глаза, но решил последовать его примеру, и сел рядом с ним, опираясь на спинку кровати. Теор его удивил, когда положил свою голову ему на колени, и, слегка прикрыв глаза, проговорил: — Ты, наверное, думаешь, что я сейчас жалкий? Маркус приподнял бровь, задумчиво запутав пальцы в его волосах. — С чего ты это взял? — Ведешь себя по-другому, словно ты мой родственник, которого заставили опекать полоумного идиота. — О Боги, Теор… — альфа тяжело вздохнул и принялся вытаскивать шпильки из черной гривы императора, — ты ошибаешься, причем крупно. Я просто понимаю, что сейчас тебе не до игр и провокаций, тебе больно и ты хочешь скрыться ото всех, чтобы никто не видел тебя в момент слабости. Я, может быть, и наглец, но не бесчеловечный ублюдок, который не знает, когда остановиться. Я просто хочу помочь тебе перенести это горе, чтобы в будущем ты не корил ни меня, ни себя за это. Омега слегка повернул голову к нему и слабо усмехнулся. — Десять лет тебя знаю, а все равно удивляюсь твоему мышлению. Ну вот откуда ты  прибыл такой, все понимающий и поддерживающий, а? — Из Морена, — Маркус позволил себе легкую усмешку, — да и не такой уж я хороший, каким хочу казаться. — Расскажи мне о своем герцогстве, то, что оно значит для тебя, а не географические факты, — попросил Теор и едва слышно вздохнул, — мне нужно занять чем-то мысли, не то я сойду с ума. Дэсмонс задумался над его словами, а потом пожал плечами и начал свой рассказ. — До определенного момента Морен был для меня всем. Это не просто несколько десятков городов и деревень, грубо говоря, это единый организм, который является сердцем Востока. Ночи там длинные и теплые, а дни протекают медленно и незаметно, словно в другой реальности. Если сравнивать его с Ариалом, то Морен, бесспорно, будет уступать в плане роскошности и помпезности домов жителей, но он сможет составить хорошую конкуренцию за счет природы. В Морене великолепные виды, одно побережье Каллисы чего стоит. У нас не принято кичиться своим богатством, потому что там оно не имеет особого значения. Конечно знать выделяется на фоне простого народа, но тут удивляться нечему, все же верхушка власти. Они так бесили моего отца, что каждый сбор дани или заседание совета превращалось в спектакль, — альфа, сам того не замечая, нежно улыбнулся, когда вспомнил прошлого герцога, — хотя к его чести стоит заметить, что он всегда мог держать удар. Он многое сделал для Морена, в частности оградил его от чужих земель и добился вассалитета в твоей империи. Мне же оставалось только сохранить его усилия и труды, по возможности их приумножить. Я люблю свое герцогство, потому что Морен — место, где я вырос и стал мужчиной, где я осознал свою жизнь и принял предстоящую судьбу, потому что не видел ничего страшного в том, чтобы подчиняться Омеге. У нас к альфам относятся более мягко, потому что отец питал к ним слабость, но при этом голову не терял. Наверно поэтому я веду себя так, хотя до определенного момента я считал тебя жестоким диктатором и даже предположить не мог, что буду рядом. Теор грустно усмехнулся. — Жизнь изменчива, никто не знает, что с нами будет завтра, — Омега вздохнул и посмотрел на герцога, — почему ты сказал «до определенного момента Морен был для тебя всем»? Маркус закусил губу, недолго помолчав, а потом убрал длинную прядь с лица императора и негромко произнес. — Теперь я императорский консорт, как-никак, отныне мое место рядом с тобой. Морен моя родина и земля, это будет всегда так, потому что я не откажусь от него никогда. Но сейчас все изменилось и в моей, и в твоей жизни. Мы оба заложники долга, в некотором роде, но это не мешает нам действовать так, как того хотим мы сами. Раньше на первом месте для меня был Морен, теперь стал ты. Я знаю, что тебе трудно пока в это поверить, я и не прошу этого, просто не закрывайся от меня в момент своей слабости и боли. Вдвоем легче перенести горе, которое одинокому человеку не под силу, кем бы он не был. Теорлинс шумно вздохнул, закрыв глаза. — Я всю жизнь был силой и опорой своего отца, несмотря на моего второго родителя. Я воин и не привык упускать контроль из своих рук. Сейчас я слаб, признаю, потому что смерть Микаэля и нашего ребенка слишком сильно ударила по мне, потому что я этого не предвидел. Но пройдет время, и я вернусь в форму, только вот внутри все будет не так, как прежде. Я и раньше не мог позволить никому руководить мной, а теперь и подавно. В будущем будут моменты, за которые ты меня, возможно, возненавидишь, но я все равно это сделаю, потому что не имею права на личные прихоти. Я готов исполнить твою просьбу, только с тем условием, что ты поклянешься мне в вечной преданности, и учти, судьба императорского консорта напоминает хождение по вулкану. Сегодня ты есть, а завтра твоя голова будет торчать на пике. Я тебе поверю на слово, но и сам ты должен понять, что со мной нельзя играть в игры. Я не просто Омега, а император огромной страны, что накладывает на меня соответствующий отпечаток. — Эх, слабым и молчаливым ты мне больше нравился… — с тихим вздохом пробормотал Маркус, чем вызвал короткий смешок императора, а затем решительно кивнул, — я согласен на твои условия и готов принять вторую роль, как должное. — Вот и хорошо. Дай мне полгода, чтобы придти в себя, а потом будем решать все наши несущие проблемы. — Я дам тебе все, что потребуется, только лишь прими. — Приму. Может он и ошибается, приблизив герцога так близко, но Теор просто не знал, кому верить, а провести жизнь, дрожа от страха предательства, ему не хотелось бы. Да и сам Дэсмонс был не тем человеком, который врет в глаза. Уж это Омега понимал и принимал. Теперь надо хоть как-то пережить предстоящие полгода и не сойти с ума, а уже потом возвращаться к жизни. Кстати о жизни… — У меня заседание в Целихе через два дня, — как-то отстраненно проговорил император и вздохнул. — Поедешь со мной? Маркус приподнял бровь, слегка поглаживая острые скулы Омеги пальцами. — А какова цель визита? — Элькатрас. И я хочу предложить сыну главы занять пост одного из министров. Надоела мне знать, буду с военными людьми работать. Альфа криво усмехнулся и произнес: — Поеду, куда ж я денусь. А сейчас выкини все из головы и просто поспи, никто тебя не посмеет потревожить. Я ручаюсь за это. — Но… — Теор, поспи. — Скотина, — незлобно буркнул Омега, но передумал возражать, удобней умостившись в объятиях герцога и устало закрыв глаза. Через несколько минут император расслабился и уже мирно сопел, согретый крупным телом альфы.