Имбецил

- Тур, а это не та кукла красноволосая, что из твоего подъезда? – спросил бритоголовый качок, сидя в чёрной BMW на пассажирском сидении, когда его друг вернулся из магазина. – А задница у неё ничего! И высокая! Я бы вдул. Только поснимать с неё эти цацки неформальские, юбку покороче вместо штанов… Не знаешь, какой у неё размер сисек? Артур, обычно спокойный и немногословный сейчас сидел и злобно сопел, постукивая пальцами по оплётке руля, что могло обозначать только одно – он в бешенстве. Уж кто-кто, а Дима это знал. - Чего это ты? Укусил, что ли, кто в магазине? - весело спросил друг, залезая почти полностью в пакет с продуктами и доставая оттуда бутылку с пивом. - Что, уже на пацанов патлатых потянуло?! – вдруг рявкнул хрипло Тур и, зло сощурившись, посмотрел на удаляющуюся гибкую фигуру в косухе и с яркими волосами, а затем проследил за нариком Вениамином, который заметил его сразу и поспешил убраться с глаз долой, чтобы не накликать беды. Знает, гад, что на этот раз дольше в больнице проваляется… - А что, это пацан? – удивился Димон, открывая бутылку Будвайзера и тоже смотря вслед красноволосому парню в косухе. Артур промолчал, вспоминая дословно слова этой мелкой звенящей заразы, которые услышал, выходя из магазина, и жалея о том, что всё-таки не оставил Спайка в квартире у этой язвы. - Да хоть и пацан! Задница у него всё равно что надо, рабочая, любая телка позавидует! Я бы ему всё равно вдул! Тур, нахмурившись, посмотрел на друга. Тому всегда было пофиг, кого драть и в какую дырку. - Ой! Да ладно, Бык! Можно подумать, ты ни разу не пёр педрилок! – весело сказал друг и осёкся, вспомнив что Артур не очень любит говорить на такие темы. - Хочешь, закажем как-нибудь в баньку? Или этого твоего патлатого пригласим? Дырка у него явно тугая… - Лучше пусть этот патлатый съедет из соседней квартиры, - буркнул Артур, но друг, зараза ушастая, услышал. - Ого! Неужто крошка заселилась в шестьдесят первую? Тур ничего не ответил – просто завёл машину и почти сорвался с места. Продолжать беседу о патлатом он не хотел. Бесил тот его неимоверно, а после услышанного он готов вообще его прибить. Овса он, блядь, ему с чаем приготовил! Патлатый засранец! - Не парься, Тур! Сгоняем в командировку – развеешься. Ты, кстати, договорился в питомнике по поводу Спайка? – почувствовав настроение друга, спросил Димон, переводя разговор и мысли Артура в другое русло. Кивнув, Быков подумал, что и правда эта внезапная и кажущаяся ненужной командировка вовремя. Жаль Спайка надолго оставлять – он опять может начать чудить, но, может, обойдётся.

***

Радостный, с копией договора аренды я возвращался домой. Теперь пусть только попробует неандерталец вякнуть – сразу ментов вызову, и закон на моей стороне будет. Я, специально сделав пару копий договора, на цыпочках, почти не дыша, поднялся на пятый этаж, достал со рта жвачку и прилепил одну из копий договора к двери. Лая, как ни странно, не последовало, что просто обрадовало. Достав из рюкзака карандаш, я прямо на договоре сверху написал: «Дорогому соседу!», а внизу взял и нарисовал злобного быка, у которого из ушей и задницы валил пар. Постояв с секунду, почесав нос, решил ещё написать: «Пы.Сы. Ещё раз оставишь свою псину в подъезде без намордника и поводка, вызову службу по отлову». Вот теперь я бы с радостью посмотрел на морду этого неандертальца при прочтении, если он умеет, конечно, читать. Задумавшись, я взял и мелкими рисунками, как в комиксах, изобразил около написанного смысл моего текста. Так точно поймёт! Ухмыльнувшись, я, довольный, потопал домой наводить порядок в своей уже официально берлоге. Как ни странно, сосед имбецил со своей псиной не появился ни сегодня, ни потом, и две недели прошли в спокойствии и творчестве: учёба и приведение квартиры в надлежащий вид. Да, я решил сделать её шикарной берлогой, поэтому тянул домой всякий хлам, на первый взгляд. Так у меня появился деревянный, расписанный мною в этно-стиле журнальный столик, сделанный из обычной строительной катушки из-под кабеля (как я её тянул на пятый этаж, отдельная песня – чуть не умер), ошкуренной и покрашенной в белый цвет. Ещё к нему нашлись две маленькие катушечки, которые также пошли под обработку и роспись. Только поверх катушек я пришпандорил раздобытый в общаге поролон и обтянул сверху всё это дело своими старыми, потрёпанными джинсами. Получилось классно. Ободранные стены в комнате также приобрели другой вид. Забрав в общаге свой компрессор, добытый некогда из старого выброшенного мёртвого студенческого холодильника, я аэрографом расписал стену, а из горы старых никому ненужных книг про Ленина и Маркса на всю почти стену выложил арку. Вокруг книг от пола до потолка изобразил полки со старыми, красивыми фолиантами. Корешки книг, из которых была арка – также расписал под старые фолианты. В самой же арке нарисовал дорогу-каменку, уходящую вдаль, по которой шёл, подпрыгивая, шут в ярко-красном колпаке с колокольчиками, держа в руках бубенцы. Чем мне нравился аэрограф, так это тем, что им можно нарисовать так, что от фото не отличишь. Минусы также были у этого инструмента – нужно менять постоянно цвета, предварительно промывая сам аэрограф, чтобы краски не смешивались, ну и ещё нужно было вырезать трафареты, чтобы линии были чёткими, или чтобы один цвет не перекрывал другой. Возни очень много, но процесс увлекательный и творческий, так что меня втянуло, и я творил чуть ли не сутками, изредка отвлекаясь на кормёжку и учёбу. Когда с комнатой наконец-то было покончено, я забрал с почты перевод денег от папаши и решил расслабиться и зазвать в гости Катьку. Как обычно со шкурным интересом: грязь вымыть в комнате, вкусно пожрать, пивка хлебнуть и потрахаться. Катька без всяких, даже с радостью согласилась на моё предложение. Вот нравится мне Катька – боевая готка, всегда разукрашена, во всём черном, но хозяйственная и в постели ничего, и выпить можно, и поговорить. Никаких заморочек. - Ахуеть! Нереально клёво! – только и сказала Катька, зайдя в комнату и увидев преображения. А то! Конечно охуеть. Довольный собой я показал ей, где швабры, а сам потопал на кухню за пивосом. Катюха всё-таки мегадеваха! Была бы покрасивее – женился бы. Быстро убрала, быстро поджарила картошку с сосисками, и уже когда запас пива подходил к концу, сама залезла ко мне на колени, целуя не в губы, как я ненавижу, а в шею и параллельно залезая пальцами под футболку. С футболкой я сам помог ей, а заодно и с её майкой. Мягкая небольшая грудь с проколотыми горошинками сосков вмещалась в мою ладошку (сиськи бы ей побольше не помешали бы), которую я и начал ласкать губами, прикусывая. Я уж знаю, что с проколами соски намного чувствительные – у самого один сосок пробит. Катюха тихонечко застонала, раздвинув пошире ноги, и потираясь о мой пах. Значит, уже потекла. Расстегнув её джинсы и стянув их чуть-чуть, я рукой тут же полез за ниточки стрингов проверять свою догадку. Потекла, и ещё как. Ссадив с колен девушку, я тут же расстегнул свои штаны, выпуская на свободу член. Катька поняла сразу, обхватив губами мой детородный орган, принявшись его так рьяно сосать, что я застонал от кайфа. - Ааа, да, давай, девочка! - просипел я, вколачиваясь уже в Катьку, поставив её раком на диване. – Кончи для меня! Сам я держался из последних сил. Ещё чуть-чуть… - Заодно и я посмотрю… - прозвучало хрипло и в тоже время зловеще мне на ухо. Я замер. Катька не расслышала ничего, поэтому чуть ли не прохныкала: - Не останавливайся! Огромные лапищи в мелких шрамах обхватили меня за руки, с силой удерживая их на бёдрах Катьки, а чужое тело, царапая жёсткой джинсой мою задницу, почти вдавило меня в тело девушки, но тут же немного отодвинулось, чтобы через секунду опять толкнуть. - Ну! Не останавливайся, девочка, давай, - тихо командой позвучало мне в ухо, снова с силой толкая меня в Катьку. – Ты же не хочешь, чтобы я сломал тебе что-нибудь прямо в процессе? Язык мой присох к нёбу, а тело стало почти безвольным. Кроме члена, который какого-то хрена немного обмякнув сразу, опять стал твёрдым как кол. Мысли скакали как дурные. Это же он - сосед-имбецил?! И он теперь трахает мной Катьку?! Мной! Катьку! Которая подмахивает задницей и стонет как шлюха. Пиздец! Как он вошёл? Я дверь закрыл – отлично это помню. Какого меня это всё заводит?! И какого фига я вообще молчу?! - Да! – тихо заскулила Катька, содрогаясь подо мной (нами). Мышцы её влагалища так же сокращались и пульсировали, удерживая мой член и принося безумный кайф, только вот теперь я не хотел кончать, а хотел ещё! Казалось, что до этого я и не трахал Катьку. Сейчас всё было иначе. Острее. Чувственней. Опасней. - Теперь собираешь свои вещи и сваливаешь! – грубо раздалось за спиной, и меня, схватив за плечи, сдёрнули с Катьки. Девушка, наконец (о чудо!) услышав и поняв, что мы не одни, подхватилась и, прикрываясь ладошками, ошалело посмотрела на нас. - Тоха? – растеряв весь свой боевой дух, промямлила девушка, типа спрашивая у меня разрешения. Я кивнул. - И ты тоже, коза, собрала свои шмотки и уебала отсюда! Бегом! – рявкнул бугай Катьке, которая тут же стала напяливать на себя свои вещи. Я не понял, а до этого он к кому обращался? - Ага, давай, Кать! Бегом в ментовку, заявляй о нападении, а то сосед мой, имбецил-извращенец, всё-таки не дружит с чтением, - как ни в чём не бывало произнёс я, расслабившись и нагло повиснув в руках бугая. – Ты же из-за этого прискакал сюда разборки устраивать, дуболом? Сосед прифигел и явно окосел от моей наглости, поэтому, особо не церемонясь, развернул меня к себе лицом, предполагая видимо, что я испугаюсь его перекошенной от бешенства квадратной морды и налившихся кровью глаз. Пф! Пусть другие боятся! - Кстати, ты мне ещё должен, - и, пока он не сказал ничего, я, улыбнувшись во все тридцать два, показал на всё ещё стоящий член. От удара его кулака скулу обожгло болью, в глазах замельтешили мухи, а в затылке взорвался фейерверк боли. Опять, сука, меня о стену приложил. Напоследок в меня прилетел мой уже скомканный договор и слова: - Предупреждения закончились, сопляк. - Тох, может и правда ментовку вызвать? – подбежала ко мне Катюха, как только сосед свалил. - Нет тела – нет дела! – чернушно пошутил я и, пощупав скулу, зашипел. – Принеси пельмени лучше, а то синяк будет огромный…