Имбецил

Тур сидел бездумно в машине, когда заметил возню на проходной, а затем увидел выбегающего Спайка. Сзади вышел сторож, что-то крича и жестикулируя. Выбравшись из машины, Тур направился навстречу Спайку. Семьдесят килограммов живого веса неслись на него с такой скоростью, что Быков заволновался, что тот прыгнет на него. Рот затормозил за несколько метров и подошёл к хозяину, скуля и опустив виновато морду. Следом за ним тянулся по земле поводок. Присев на корточки, Тур обхватил за голову пса и пристально посмотрел в его глаза. Спайк тихо заскулил, прижав уши, и отвёл взгляд. - Ты не виноват, мой хороший. Это я не предусмотрел, - прохрипел Тур, понимая, что пёс извиняется за то, что попал на живодёрню, не оправдав ожиданий хозяина. – Как и тот раз. Нужно было вышвырнуть эту звенящую заразу сразу из квартиры. Теперь поздно… Горячий язык скользнул по незабинтованной руке. - Я тоже соскучился по тебе. Тур погладил пса по лобастой голове и бросил взгляд на ошейник. Спайк ненавидит ошейники. Особенно этот строгий с шипами. Только заметив ошейник, пёс бесится и пытается прикусить, но Артуру пришлось взять его, потому что хотел перестраховаться. Мало ли что или кто мог спровоцировать ротвейлера с неустойчивой психикой на живодёрне, на которой тот провёл полдня? Ошейник не спасение, но удержать в узде мог. Главное успеть надеть его. - Как вообще эта трусливая язва тебе его надела? – скрывая лёгкое удивление, спросил у Спайка Тур и попытался снять ошейник. Тур предполагал, что патлатый не наденет его Спайку, но ведь это его проблемы, да и при желании можно было обойтись поводком, протянув конец с карабином через петлю для руки на конце. Ошейник оказался надет неправильно: не шипами вовнутрь, а наружу. Ещё широкая цепь на концах была перекручена из-за чего давила на шею псу. По-другому он бы не смог застегнуть. - Засранец, - буркнул Тур, пытаясь снять давившую и перекрученную несколько раз цепь. Спайк тихо заскулил, но не дёргался. Сняв наконец цепь, Тур встал и, подойдя к машине, открыл заднюю дверь. - Поехали домой. Пёс остался сидеть. Опустил морду и опять заскулил. Тура просто тряхануло от злости. Собака отказывалась ехать из-за Звеняшки? - Место, – грубо, со сталью в голосе скомандовал Тур Спайку и указал на открытую дверь. Перед Спайком теперь стоял не друг и не хозяин – его альфа и единственный вожак. Всё так же с опущенной головой и тихо скуля, как нашкодивший щенок, рот грузно запрыгнул в салон, не преминув посмотреть жалобно на Тура. - Он сдал тебя на живодёрню, а ты его ждёшь? Простил этого зарвавшегося засранца и ждёшь? Почему? – пытаясь не сорваться на рык, спрашивал Тур у Спайка, хотя знал, что ответа не получит. Собаки не говорят, но зато показывают свои эмоции. Рот улёгся на постеленном покрывале и, положив голову на лапы, рыкнул и заскулил, отводя глаза в сторону и не смотря на Тура. - Пусть прогуляется. Ему полезно. Закрыв дверь, Быков обогнул машину и сел за руль. Внутри у него бушевал раздрай. Поведение Спайка способствовало. Туру вроде и хотелось бы подождать, хотя бы убедиться, что Звеняшка не сдох от страха, и в то же время ему хотелось наказать его ещё больше. И от всего этого у него возникало ещё одно дикое, первобытное желание: трахнуть красноволосого. Бред, не правда ли? Спайк перестал скулить, а Тур со злостью вдавил педаль в пол. Мстительный красноволосый засранец заслужил наказание и получил его в полной мере. Быков уверен в этом. Внутри Артура всё же скребла совесть, что что-то могло случиться с засранцем. Спайк-то вышел из живодёрни один. Нет, Тур не думал, что случилось совсем уж что-то такое жуткое – максимум обморок, мокрые штаны и пара укусов от Спайка за ошейник. Да и с патлатой заразой был рядом рабочий. Так почему тогда взбунтовалась совесть? Промчавшись добрый километр, Быков хладнокровно сбросил скорость и развернулся. Рот поднял голову и посмотрел вопросительно на Артура. - Ты, наверное, прав. Рановато его оставлять одного, ещё удерёт от нас, - проговорил задумчиво Тур, глядя в зеркало заднего вида на своего пса. – Мы в ответе за тех, кого приручаем, а уж кого хотим выдрессировать - тем более.... Спайк довольно гавкнул и вновь улёгся, только на этот раз вальяжно. Умный, зараза! Красноволосый, сгорбившись, еле переставляя ноги, брёл прямо по дороге, засунув руки в карманы, и курил. Выглядел он паршиво даже издалека. Заехав вперёд и вновь развернувшись, Тур подъехал медленно и, поравнявшись с Антоном, опустил стекло. - Садись в машину. Нехотя повернув голову в сторону машины, не сбавляя шага, Антон, криво улыбнувшись с сигаретой в зубах, бросил: - Пошёл. На. Хуй. Быков тяжело вздохнул и, проехав вперёд, загородил дорогу красноволосому. Тот остановился и, пока Тур выходил, привалился нагло на багажник машины. - Сядь в машину, - хрипло, просто, без эмоций повторил Тур, вставая напротив Антона. Зазвенев косухой, Антон достал одну руку из кармана и, взяв сигарету, сбил чуть подрагивающей рукой, в пятнах крови, как определил Тур, пепел. Откинув голову назад и посмотрев вверх, с какой-то жутко бесшабашной улыбкой, делая быстро затяжку и выпуская дым изо рта, Звеняшка, растягивая слова, сипло произнёс: - Читай по губам, тупой имбецил: ИДИ НА ХУЙ! - Я отвезу тебя домой, - нахмурившись, уже с нажимом ответил Тур, замечая красные припухшие глаза Звеняшки. Красноволосый заржал, убирая сигарету ото рта, и, отойдя от машины, развернулся, выставляя высоко вверх средний палец. Тур поджал губы. Ему надоело. Три шага - и он уже пропускает длинные, яркие, разлохмаченные волосы через пальцы и мягко дёргает на себя не сопротивлявшегося особо патлатого. - Тебе понравилось там? – почти шёпотом, без злости спрашивает Тур и обнимает со спины Антона, который дёрнулся от таких интимных нежных объятий и, судорожно вздохнув, затих. Истерика? Быков чувствовал, как быстро стучит сердце красноволосого после его вопроса. На живодёрне никому не нравится, но он должен был увидеть, куда отправил Спайка, и прочувствовать весь тот ужас. И он прочувствовал. Как никто другой. Быков это понял. Разжав пальцы Антона, Тур выбросил тлеющую сигарету и посмотрел на его ладонь с пятнами крови. Кровь засохла, но видны были еще сочащиеся кровью ранки. Не укусы. Ранки. Небольшие по диаметру и расположенные симметрично, в ряд, как и шипы на ошейнике. Следов от клыков нет. Тур пожалел, что оставил там Звеняшку одного. Теперь он не узнает, как засранец надел ошейник и как убеждал Спайка, чтобы тот вышел из клетки. А что Спайка надо убедить, он знал. Каждый раз после передержки на питомнике, возвращаясь из командировки, Туру приходилось убалтывать пса. Естественно, не долго. Спайк прощал быстро, потому что Тур всегда приходил и забирал его. Мучение для пса и самого Тура, как говорил Димон, но иначе не получалось. Оставить Спайка не с кем, брать с собой нельзя, также, как и сменить на данный момент работу невозможно. - Садись, - уже скомандовал Быков Антону и, выпустив из объятий, почти затолкал несопротивлявшегося, обмякшего враз - словно из него достали стержень, - парня на заднее сиденье машины. - Урод, блядь! - огрызнулся скорее для порядка длиноволосый, перед тем как Тур закрыл дверь. Видно, ему и правда хреново, раз не заметил Спайка и никак на него не отреагировал. Уже ближе к дому Антон очухался, но сделал вид, что не видит спокойно лежащего рота. Пока Тур закрывал машину и поджидал Спайка, делавшего свои дела, Красноволоска поднялся в квартиру. Ничего, Тур позже зайдёт к нему. Накормив Спайка и поев сам, Артур скинул пропахшую живодёрней одежду, сразу загрузил её в стиралку и пошёл в душ, который принимал, не жалея воды и бинтов. Из ран на руках текла сукровица и немного крови. Бинты прилипли к коже, снять их было бы болезненно, не размочив, да и перевязка с обработкой нужна. Сняв мокрые бинты и натянув на голое тело домашние спортивки, Быков выпил таблетки, и, сграбастав всё необходимое со стола, пошёл к Звеняшке. Спайк, лежавший до этого смирно, подорвался и порысил к двери, вопросительно гавкнув. Посмотрев на пса, Артур подумал и взял его с собой. Раз Спайк хочет, то чего уж там. Дверь оказалась открыта, и ключи не понадобились, а в квартире стояла тишина. Рот, мазнув по ноге своим лощёным черным боком, первым пошёл на поиски патлатого, который в обуви и в одежде лежал на разобранном диване, обхватив подушку. Спайк, понюхав парня, отошёл к расписанной стене и улёгся. Быков же, подойдя к не подававшему признаков жизни Антону, брезгливо толкнул того ногой. Парень дёрнулся и, отлепившись от подушки, поднял голову. Всё его лицо было опухшим, а глаза красными, как будто он ревел. - Чё ещё надо?! – сипло спросил растрёпанный неформал, скользнув взглядом по Туру. По лицу Быкова промелькнула тень, и он нахмурился. Сказал бы он, что надо, но сначала дело. - Шоколада, бля. Обработай и перебинтуй. На кровать упали бинты, мазь и бутылочка с перекисью. Звеняшка, как ни странно, ничего не ответил. Сел медленно и, потерев всё ещё грязными от засохшей крови руками лицо, посмотрел на Быкова. Артур почти почувствовал, как взгляд парня исследовал его вдоль и поперёк, задержавшись долго на ранах, а потом ненадолго и на паху. Спортивные штаны на голое тело не скрывали особо его достоинство, а наоборот подчёркивали, что у обладателя оно есть, и довольно-таки не маленькое. Сглотнув, Звеняшка быстро отвёл взгляд, чуть покрываясь румянцем. Быков промолчал с серьёзным лицом, хотя это ему стоило не малых усилий. - Его не мог дома оставить? – кивнув на Спайка, без трёх привычных литров яда спросил неформал, рассматривая всё то, что кинул на диван Тур. - Руки вымой, - усаживаясь на жалобно заскрипевший диван, произнёс Тур, игнорируя вопрос. Спросонья Звеняшка не сразу понял, о чём тот, и тут же среагировал: - Ещё, может, и халатик с красным крестиком надеть? - Покороче желательно. Тебе пойдёт, - безэмоционально обронил Тур, рассматривая парня с головы до ног из-подо лба. Красноволоска уже готов был закипеть, но глянул на свои руки и сдулся. - Урод, - тихо прошипел уже на выходе из комнаты парень, косясь на спокойно лежащего Спайка. После его ухода Быков позволил себе усмехнуться. Лохматый, взъерошенный, злой неформал напоминал мелкую шавку. И так же пытается укусить побольнее, только Артуру плевать на укусы. Привык. Всё так же в обуви и в косухе, неформал вернулся. Руки были чистые, но футболка и рукава мокрые. - Переоденься и сними обувь, - тоном, не терпящим возражений, произнёс Быков. Подпускать неформала к ранам в таком виде он не собирался. И чтобы засранец не взбеленился, добавил: - От тебя воняет мокрой псиной. Заскрипев зубами, засранец хотел что-то сказать, но в самый последний момент передумал. Скривившись, он снял косуху и швырнул её со звоном на катушку. На этом его переодевание закончилось. Тур смолчал. Хрен с ним. Пока что. Если он думает, что чем быстрее он сделает перевязку, тем быстрее он уйдет – зря. А именно это и читалось в глазах мелкой заразы. Даже косуху свою придурошную снял. Типа сделал как просили, и похер, что не всё. Не дождавшись от имбецила реакции, засранец подошёл к дивану и плюхнулся на него. - И?! - спросил он, глядя на Тура. - Обработать, смазать, наложить повязку, - поняв вопрос, перечислил Артур и положил руку на колено, предоставляя поле для деятельности. Процедура заняла час времени, если не больше. И да, засранец снял обувь. Лазить в стилах по кровати, чтобы обработать плечо, он не решился, ещё есть где-то под волосами мозги, а Тур ничего не сделал, чтобы помочь ему в этом, наоборот сел подальше. Быков пару раз замечал, как кривился брезгливо Звеняшка, смазывая аккуратно, с боязнью, мазью самые большие кривые, воспалённые и чувствительные раны. Да, пёс не кусал, он рвал, не отдавая отчёта, что делает, и если бы не куртка, то всё было бы намного хуже, а так заживёт, и останутся очередные шрамы в напоминание об этой истории и плюс ещё к уродству. Приложив, как заправская медсестра, на самые страшные раны бинтовые прокладки с мазью, Звеняшка на удивление быстро наложил бинт и, ни слова не говоря, хотел было встать с дивана, но Тур не дал. Притянув резким рывком к себе парня, он успел заметить расширившееся зрачки и приоткрытый рот, что было очень кстати. Поцелуй получился с мычанием, с упирающейся в грудь рукой, но от того не менее сладким. Спайк завозился на полу, но увидев жест хозяина, чтобы он лёг – успокоился. Тур прикусил несильно губу Антона и, схватив его руки и прижав по разным сторонам, навалился не церемонясь сверху, уложив парня на лопатки - практически пригвоздил собою, как бабочку. С каждой секундой поцелуй превращался в не пойми что: напор, страсть, укус, нежность, малая толика злости, снова нежность, снова страсть и как апогей неожиданный ответ от Антона с бешеным желанием отвоевать главенствующую роль. Быков не мог позволить ему этого и именно поэтому расслабился, разрешая ему, всё что угодно. Ответ прост: нет, он не отдал ему роль доминанта, он, как доминант, позволил попробовать это сделать. Лёжа на парне, Артур просто растекался от желания и кайфа. Антон целовал жёстко, грубо, вымещая злобу и ненависть, пытаясь кусать до крови, в то время как Тур ласкал и ласкал не только языком и губами, а уже и рукой. Сместившись с парня и задрав ему футболку, Тур гладил своей большой ладонью безволосую, нулевую грудь и живот. Звеняшка же так увлёкся своей главенствующей ролью и местью, что не сразу даже почувствовал, как ладонь сместилась к джинсам. Молодой здоровый организм на ласку отреагировал однозначно. Доказательство было неоспоримым: вздыбленные трусы с мокрым некрасивым пятном на них и чужой рукой на яйцах. Поняв, видимо где он и с кем он, Тоха в ужасе оторвался от чужих губ. - Нет! Нет! Не смей! Иди на хуй, урод! Не трогай меня! – зашипел он пытаясь выбраться из-под массивного тела, но Тур вовремя схватил его за руку, удержав. Тур улыбнулся в оскале, демонстрируя Тохе кровь на зубах от прокушенной не один раз губы и языка. Звеняшка сжал зубы, да так, что Тур услышал скрип, и, громко дыша, отвернулся в сторону так, что красные волосы мазнули Тура по подбородку. Смирился с проигрышем, прикусив язык? Вряд ли. Такие, как он, не сдаются, хотя сами и виноваты во всех своих бедах. Тур ломать его не собирается – Звеняшка сам справляется с этим, как никто другой. Воспитывать – да, но не ломать. Джинсы упали на пол. С футболкой пришлось повозиться, но Тур справился, так что и она улетела. - К стене, - скомандовал Тур замершему парню, который лежал колодой и явно мечтал только об одном - чтобы Тур сдох. Вздохнув, Тур хлопнул несильно по худощавой заднице, чего Звеняшка явно не ожидал и дёрнулся, отползая к стене. - Мразь! Чтоб ты… - Сдох, как и Спайк? – закончил за Звеняшку Тур вопросом и, не дожидаясь ответа, поднялся с дивана. Штаны упали к джинсам, а через секунду выключился свет. Ответа не последовало, но когда Тур улёгся на заскрипевший диван и обнял, поглаживая, Красноволосого со спины, который прибился к стене, как к матери родной, тот не выдержал и ядовито прошипел: - В темноте ты не меньший урод и имбецил! Быков ухмыльнулся и, поцеловав нежно в чуть подрагивающую спину Звеняшку, прохрипел: - Знаю. Зато ты в темноте похож на девчонку. Удар в живот локтём не был неожиданностью для Тура, также как и попытка Звеняшки развернуться и встать. Гавкнул и подскочил Спайк, но услышав: «место, мальчик», покрутился и лёг. - Тшшш… - зашептал успокаивающе Быков уже в шею прижатому спиной к стене злобно сопящему парню. – Язва... И от этих нежных и тихих "ттшшш" и "язва" парня парализовало, только лишь громко и быстро стучало его сердце. Тур усилил напор ласк. Звеняшка не сопротивлялся. Закрыл глаза и процедил, стиснув зубы: - Давай без этих соплей. Хочешь трахать - трахай. У Тура на языке прямо почувствовался вкус горечи от этих слов. Ядовитая Звеняшка, загнавшая себя очередной раз в угол. Дёрнув в наказание за серёжку на соске красноволосого, что тот охнул от лёгкой боли, Артур ещё и прикусил нежно того за ключицу. Нет, он не собирался быть грубым, но наказать стоило. - Я не собирался тебя трахать, но раз ты хочешь... - прохрипел самодовольно Тур и, не глядя в открывшиеся, с детской обидой и просто дьявольской злостью глаза, нашарил рукой на полу мазь. Она сгодится для смазки. Гордость Звеняшки не позволила просить или ещё что-то говорить. Он сам виноват который раз за день. Стянуть трусы, развернуть боком Антона Туру не составило труда. Он сука? Может быть. Все суки в той или иной степени, поэтому Туру ни капельки не стыдно и не совестно. Теперь согнуть колени. Смазать пальцы. Растянуть без всяких нежностей, как и просили, сжатые, почти каменные мышцы ануса. Хлопнуть по заднице, чтобы не расслабился. Ещё мазь на член. Пару движений по стволу. - Сколько взял мой ублюдочный папаша за договор? - глухо, почти неслышно спросил Антон. Быкова вопрос не удивил. Удивило его то, что он решил спросить это сейчас. - Бесплатно, - ответил хрипло Тур. Раз хочет знать - ему не жалко. Мягкий, аккуратный толчок. Шипение. Приглушённый мат. Минута на передышку, и дальше тягуче-медленные, плавные толчки, переходящие в более резкие и рваные. Запах пота с примесью псины, терпкий запах - развратного анального секса и спермы, еле слышный от сигарет и шампуня. Вот что Тур с наслаждением громко вдыхал и не мог насладиться, когда кончил и уткнулся в мокрую спину Антона. И что он в нём нашёл? В этом разбалованном патлатом засранце? - Достань из меня свой хер и съеби, - ядовито раздалось от стены, и Тур, улыбнувшись, двинул слегка бёдрами, что раздалось пошлое, громкое в тишине хлюпанье. - Сука! Чтобы ты сдох! Видимо, это и нашёл. Никто ещё с таким трепетом и нетерпением так не хотел его... Смерти. Поцеловав в спину парня, Тур всё же откатился в сторону, давая тому возможность развернуться и, кряхтя, встать. При этом Звеняшка специально двинул ему локтём по руке и коленом в живот, а когда перелазил, то и наступил на бедро, за что и поплатился в очередной раз: Тур дёрнул его за лодыжку, и он упал на него, щекоча своими лохматыми волосами. - Мстительная сволочь, - беззлобно сказал он в лицо парню, вдыхая его запах. - Уродливый имбецил, - устало ответил парень, не пытаясь слезть. Силы явно подводили его. - Ты меня таким сделал, - прохрипел в темноте Тур, ослабляя захват и почти отталкивая от себя Звеняшку. Фыркнув для вида, патлатый на разъезжающихся ногах наконец встал с дивана и шатающейся походкой пошёл в ванную. Быкову тоже не мешало бы ополоснуться.