Имбецил

Очко противно ныло, пульсировало и хлюпало при ходьбе. Кажется, он раздолбил меня в говно, и мышцы ещё пока не сошлись полностью. Cил почти не было. Их не осталось. Хочу курить так, что даже язык опух от желания. Быстрый холодный душ, чтобы смыть липкую, уже подсыхающую, немного коричневую от дерьма сперму с задницы и свою с члена. Да, блядь! Я кончил! Смешно до слёз, сука! Меня ебал имбецил, а я тёк, как сука, со всех дыр и кончил без рук на стену! Я бы поржал, если бы были силы. Кому рассказать - не поверят! Я сам себе не верю! Я кончил от того, что меня долбил в зад имбецил! Единственное, на что хватило мозгов - не застонать, когда сливался. Он так, выблядок, обнимал меня нежно своими лапами, так прижимался своей огромной тушей, горячо целовал в спину, так трахал без боли, так… Всё так! Всё так, как никто и никогда, что мой член встал. Охрененно, не правда ли?! Я получал удовольствие от неудобного, распирающего, твёрдого хера в заднице и от его сопливой нежности и ласки! Я злился? О, да! Я злился на папашу, на имбецила, на себя, но получал от процесса извращённое удовольствие. Хотел боли и ещё больше злости, а получил обляпанную спермой стену и… хрен его знает что! Я ненавижу их. Их всех! Тупой имбецил и урод! Я хочу курить. Выключив воду, я вытерся и пошёл на кухню прямо голышом. Плевать. Денёк и так выдался у меня трэшевый, чтобы ещё и одеваться в своей квартире. Оперевшись о подоконник, я скурил две сигареты подряд. Глубокие затяжки, заполняющие до упора дымом и никотином лёгкие, успокаивали и умиротворяли. Я бы сейчас не отказался и от травки. Сзади, в тишине, раздался цокот когтей. Я бездумно смотрел на черный силуэт пса в темноте. После живодёрни мне на него стало пофиг, что ли. Не совсем, но ведь я забрал его оттуда, да и всё произошедшее там казалось мне сейчас позавчерашним днём, а ещё что мой страх и панические атаки на именно этого отдельно взятого пса теперь притупились, что ли. Почему-то сейчас вспомнилось, что Спайк не любит дым. - Пришёл зубоскалить? – лениво спросил я, глядя, как пёс, постояв, двинулся ко мне. Совсем на чуть-чуть я испугался. Не до икоты и обморока, но страх всё ещё жив, и это неуправляемо. Сердце привычно сбилось с ритма и заработало чаще. Спайк, подойдя к моим ногам, понюхал их щекотно и горячо, лизнул, поднял морду и, громко фыркнув, сел. Следом за ротом из комнаты вышел имбецил и остановился у туалета. - Открой форточку. Не просьба. Констатация факта. Отвернувшись к окну, я услышал, как закрылась дверь, и раздалось журчание. Фыркнув на манер собаки и затушив бычок, я, обойдя пса, поплёлся враскорячку в комнату. Спать. Сил нет. А форточку пусть сам открывает у себя дома. Рухнув на диван, я уткнулся в подушку носом и почти сразу вырубился. Под утро без одеяла стало так жутко холодно, что зуб на зуб не попадал. Одеяло рядом не находилось с закрытыми глазами, пока кто-то не заворочался, а потом и вовсе не пригрёб меня своими лапами, закинув тяжеленную ногу на мои и засопев мне прямо в шею. Было тяжело, но и тепло. Мозг ещё спал и просыпаться отказывался. Я даже засыпать начал, пока не упал во сне с какого-то обрыва. Дёрнувшись, я резко открыл глаза и часто задышал. Это сон. Посмотрев на сопящую тушу рядом, я, как ни странно, не удивился. Имбецил не ушёл, и от этого стало какого хера жарко и муторно. Выбравшись из-под этого кабана и стянув заодно с него моё одеяло, я, стараясь не шуметь, что нереально, встал. Имбецил не проснулся и всё так же сопел, приоткрыв свои блядские пухлые губы. Спайк, спавший у стены, тут же поднял на скрип дивана голову и настороженно посмотрел, подняв уши. - Спи, - буркнул я псу и поднял с пола свои трусы. Рот с интересом наблюдал за мной всё так же настороженно, но лежал и шевелиться или что-то ещё делать не собирался. Футболка на полу оказалась грязной и в следах от спермы. Сука, вытер свой хуй о мою майку?! Уёбок! Чмошник колхозный! Пойдёт в учёт оплаты аренды. Остальные шмотки валялись по всей комнате. Сграбастав всё и прихватив чистую, но мятую (нет у меня утюга, ничего не поделаешь) футболку из шкафа, я пошёл в ванную. Уже одевшись и скрутив волосы в неаккуратную гулю на затылке, я вспомнил, что не жрал почти ничего вчера. А дома и нет ничего. Скурив под кружку несладкого, мерзкого кофе последние три сигареты, я решил съездить домой. Нужно забрать у моего ублюдочного папаши документы на квартиру, ключи, ещё и сдать хату, чтобы было за что жить здесь. С учебой и прогулами я потом разберусь – не беда. Достав телефон из косухи, я скривился. Время - начало пятого утра - и дата не порадовали. Два дня назад я должен был заплатить имбецилу. Сроки он не менял и оставил по договору такие же, как и у Веника, только вот хрен он угадал про штрафы и пеню. Моя задница ценится очень дорого. За окном уже начинало светать. Может, и хорошо, что я так рано проснулся? Без проблем куплю билет на поезд. В комнате всё было точно также: развалившийся голый имбецил, вываливший свои мохнатые яйца и член, рот, дремлющий вполуха на полу, открытая настежь форточка. Вот из-за чего я замёрз, и у меня теперь побаливает горло. На кухне тоже, когда я пришёл, была открыта форточка. Из-за этой, вроде, мелочи я разозлился. Какого хрена? Не нравится сигаретный дым? Вали нахуй! Уже не стараясь ходить тихо, я прогромыхал в стилах к шкафу. Закинув в рюкзак пару шмоток на крайний случай и встав на низ шкафа, я потянулся наверх. На самой верхней полке лежали мои документы и деньги. Деньги были, а вот документов - нет. - Куда собрался? – прохрипело со стороны кровати, и я, опустившись на пол, резко обернулся. - Где документы? – пытаясь не сорваться на крик, спросил я, пытаясь испепелить этого чухающего яйца имбецила. - Я спросил: куда собрался? – уже со стальными нотками переспросил имбецил и нахмурился. - Не твоё дело!- огрызнулся я, и лежавшая до этого смирно собака зарычала. – Мне нужен паспорт, - уже нормально, подумав, что криком ничего не решу, произнёс я. - Зачем? – запросто спросил Тур, садясь, сгорбившись, на жалобно заскрипевший диван и поднимая с пола свои штаны. - Потому что это мой паспорт, - прошипел я этому тупому очевидность, насупившись. Спайк, потянувшись и зевнув на всю свою клыкастую пасть, подошёл к Туру. - Сейчас, мальчик, - ласково проговорил Тур, игнорируя меня, и погладил зажмурившегося от удовольствия рота между ушей. - Ты слышал? Мне нужен паспорт, - настойчиво повторил я, сглотнув вдруг ставшую вязкой слюну. Его этот жест, от которого рот чуть не заурчал, как кот, заставил меня вспомнить вчерашний вечер и передёрнуться. Я, конечно, мог бы развернуться и уйти. Благо автобусы с маршрутками ездят, но без паспорта я элементарно не смогу сдать квартиру. Упаковав медленно своё хозяйство в штаны, надев шлёпки и взяв с пола мазь, имбецил посмотрел за окно, а затем оценивающе на меня. - Пошли. Делать нечего, пришлось идти, скрипя зубами и сдерживая маты. По дороге мимоходом злорадно заметил, что повязка с руки этого дебила сползла, открыв вид на жуткие, вспухшие, заштопанные раны. Надеюсь, он не попросит меня больше его бинтовать и обрабатывать их. Уже на площадке Тур остановился и посмотрел на чуть заскулившего рота, пока я закрывал дверь. - Выгуляешь его. Ключ чуть из рук не выпал. Щаз! Разбежался! Вчерашний трюк я не собираюсь повторять. Хотя… - Паспорт, - спокойно ответил я и посмотрел на имбецила. Он с виду никак не отреагировал, только громче засопел. - Иди, - согласился он. - Сначала паспорт, - улыбнувшись лишь уголками губ, добавил я. Пожав плечами, Тур подошёл к своей квартире и открыл замок. - Спайк, домой! - позвал он собаку и, как только недовольный пёс скрылся в квартире, зашёл сам, напоследок облив меня презрением. Блядь, сука! Дёргаться было поздно, зря я не воспользовался, и пока не закрылась дверь, я схватился за ручку. Тур пропустил меня, но тут же прижал к стене. - Зачем паспорт? - глядя на меня своими раскосыми щёлками, прохрипел он. - Думаешь, кину и свалю, не заплатив за твою халупу? Для этого не нужен паспорт! – едко проговорил я ему и оттолкнул. – Домой смотаться надо, - нехотя всё же добавил я. Он не отстанет, а напрягать отношения нет смысла. - Выгуляй, - бросил Тур помолчав с минуту, видимо, переваривая инфу, и кивнул на Спайка, всё ещё крутившегося здесь. - Ошейник дай хоть с поводком! – громко крикнул я, когда Тур, скинув обувь, направился куда-то по своим делам. - Он тебе не поможет, - тихо ответил имбецил, не оборачиваясь. Сука! Ебливая тупая сука! Нахер он это сказал?! - Если он не цапнул тебя из-за строгача на живодёрне, то и теперь не укусит, - притормозив у поворота, добавил как дебилу Тур. – Так что можешь не переживать за свою шкуру. Гавкнув, рот сел у двери, глядя на меня как на заторможенного, причём с очень умным видом. Скинув рюкзак, я отошёл и открыл дверь. Ротвейлер вальяжно вышел и остановился, ожидая меня. - Иду, - пробубнил я, понимая, что моя надежда, что псина унесётся по своим делам сама, сдохла. Кто бы мне сказал, что я буду выгуливать огромного зубатого ротвейлера неделю назад, плюнул бы тому в лицо. А всё этот грёбаный Веник, мразь! К моей радости Спайк без проблем спустился на первый этаж, сам открыл тяжёлую дверь и выбежал на улицу. По спине всё ещё гуляли мурашки, но я старался их унять. Он не будет кусать ни меня, ни кого-либо другого… Ещё рано, и на улице нет людей… Убеждения выглядели хиленькими. На улице могли быть коты и другие собаки, которых, как я понимаю, Спайк не любит. Дальше подъезда я не пошёл. Хотелось курить, но сигареты закончились. Рот же был в поле моей видимости и сейчас сидел у кустов сирени напротив дома и срал, сгорбившись. Всегда мечтал о таком утре! Спайк заканчивал, по-ходу, свои дела, когда где-то за домом, в стороне парка раздались весёлые, явно пьяные голоса. Пёс тут же навострил уши и, закопав свою кучу, потрусил в ту же сторону. Жопа со спиной покрылись испариной, а ноги приросли к бетонному крыльцу. Какого хрена мне страшно-то так? И не за себя же, блядь! За неизвестно каких уродов, которые только сейчас решили расползтись по домам. Была позорная мысль позвать имбецила, который позвал бы своего пса, но пропала. Ну гулял же до этого рот здесь, и ничего! - Спайк, иди сюда! – просипел я, пытаясь позвать пса, который уже не трусил, а нёсся в ту сторону, гавкая и рыча. Все подзывания собак, которые я знал, выветрились из головы. Там же, где слышались голоса, раздался звук бьющегося стекла. Бежать после того, как меня ночь трахали, было сложно, но я всё-таки побежал. - Спайк! – крикнул я, так и не добежав до конца дома. Где-то недалеко раздался лай, который с каждой секундой приближался. Рот вылетел на меня, таща в зубах огромную погрызенную ветку, когда я завернул за угол. Пульс отбивался в висках и горле. Это чёрное чудовище пронеслось мимо меня, а потом развернувшись по кривой, вернулось и выплюнуло мне под ноги обслюнявленную ветку. Я дышал через раз, а эта падла бесхвостая ещё и задом вилять начала, припадая на лапы и гавкая. Я не понимал, где я нахожусь, мать его, а эта морда хотела играть! Ветку в мои дрожащие руки эта скотина почти всунула. И пока я соображал, что с ней делать, Спайк схватил за конец и потянул, что я чуть не упал, выпустив ветку. - Пошли домой? – почти не дрожащим голосом попросил(!) я и, глядя, как рот уже сам носится по газонам с этой веткой, грызя её и мотая лобатой башкой, плюнул в прямом смысле и на негнущихся ногах и с трепыхающимся сердцем пошёл к подъезду. Чтобы ещё раз? Да никогда! Как только я оказался у двери, Спайк нарисовался тут же. Сел и, глядя на меня, раззявил довольно пасть, бросив перед этим под ноги ветку. Я открыл дверь, пропуская его, но он не двинулся с места. - Гав! Гав! Псина залаяла и опустила слегка голову, чтобы я его погладил. Бляяядь! Это не выгул, а смерть моя! Делать нечего, пришлось гладить. Медленно, чтобы в случае чего оддёрнуть руку, я положил ладонь на голову рота и провёл пару раз, задев бархатистое ухо. - Молодец, пёсик, - решил похвалить я на всякий случай Спайка и убрал медленно ладонь. – А теперь пошли домой… Ты же уже сделал все дела? Псина облизнулась и, вскочив, почти галопом ломанулась в подъезд. Господи, я гладил монстра, который запросто может порвать руку на куски! Да ещё этот монстр сам подставил голову, чтобы я его гладил! До пятого этажа я дошёл с одышкой. Спайк сидел и ждал меня, словно я его хозяин, хотя уверен, если бы он полаял, то дверь ему имбецил открыл. Звонок жать пришлось долго. Тур открыл в одном полотенце, бросил тяжёлый взгляд на меня, за что получил недовольную мину, и, оставив дверь открытой, ушёл. Спайк пулей залетел в квартиру. Мне же тоже пришлось тянуться за ними. На кухне обнаружился только Спайк, лакающий жадно воду. Пройдя дальше по коридору, я заглянул в пару таких же, как и все остальные, мрачно-прилизанно-отремонтированных в стиле минимализма комнат, одна была гостиной с огромной плазмой и огромным, почти на всю комнату, кожаным диваном, вторая типа спальни, пока не наткнулся на хозяйскую обитель. Всё также уныло, угрюмо, мрачно, как и хозяин. Разве что мелочей много и обжита. Кровать – огромный невысокий, с обтянутым кожей подголовником траходром, низкий стол с закрытым ноутбуком (О! Он умеет им пользоваться!), небольшая плазма напротив траходрома, тёмно-коричневый шкаф-купе, даже не зеркальный, чёрно-белый ковёр с ярко-алым непонятным овалом в середине, на стене цвета индиго фотки в стильных, под состаренное серебро, массивных рамках и полка с книгами. Сам хозяин, скинув полотенце на пол и повернувшись к дверям голым задом, поднял руку со сползшим, уже с бурыми пятнами бинтом, поливал свои подмышки каким-то антиперспирантом. Как мило! Оно ещё и этим умеет пользоваться! Имбецил не заметил меня, поэтому наклонился и поднял полотенце с пола, оттопырив свой мускулистый зад. Мой взгляд художника зацепился за выделяющиеся и перекатывающиеся мышцы на широкой, чуть сутулой спине и массивных ногах. Да… Жирком оброс… - Обувь сними. Дёрнувшись от хриплого голоса, я хмыкнул. Черные раскосые глаза исследовали меня, чуть не препарируя, словно острым, холодным скальпелем. Не нравится, что я зашёл в обитель зла? Потерпишь! - Я ненадолго, - фыркнул я, придирчиво разглядывая уже имбецила спереди. - Сними свои говнодавы и подожди на кухне, пока я не заставил тебя пол языком вылизывать! - жёстко вдруг произнёс имбецил, глядя на мои стилы. - Верни паспорт, и я свалю в сумрак со своими говнодавами! – выделяя слова в тон ему, с вызовом ответил я. Не сказав мне больше ни слова, имбецил чаще задышал, что раздулись ноздри, сжал челюсть, что на шее выступила вена, и довольно резко развернувшись, продефилировал к шкафу. Он злится – а мне просто бальзам на душу. На лице у меня просто засияла улыбка, а глаза я довольно прищурил, продолжая наблюдать из-под опущенных ресниц, как из шкафа на свет появились белоснежные боксёры, джинсы, тёмно-синяя майка-безрукавка и чёрная толстовка. Я хмыкнул. - Ты мне должен новую футболку, - произнёс я, вспомнив про свою испорченную, в пятнах спермы и мази, футболку. Меня проигнорировали в который раз, безмятежно натягивая боксёры. Урод! - Ты вообще слышишь, что я говорю?! – не выдержал я и сделал шаг в комнату, ступая «говнодавами» на ковёр, на моменте когда этот имбецил, натянув джинсы и не застегнув их, начал одевать майку. – Верни паспорт. И деньги за футболку. Андэстэнд? Безэмоциональный взгляд на меня, и майка заняла своё место на пузе, обтянув, как ни смешно это звучит, пресс и мускулистую грудь. Вжикнула молния на джинсах, тихо звякнули болты. Черёд толстовки, лежащей на кровати. Сука! Тупое имбецильное животное! Влажное скомканное полотенце больно ударило по глазам. Доли секунды хватило, чтобы имбецил добрался до меня. А я-то, наивный, думал, что смогу свалить при случае. Подсечка под ноги, и я, больно ударившись подбородком о ковёр, так что зубы клацнули, лежу на животе, щекой на ковре, а босая нога размера сорок пятого с силой давит на шею, что кажется: она вот-вот хрустнет, если он надавит сильнее. Рот наполнился мерзким металлическим привкусом и слюной. Прикусил язык, падая. - Мир не крутится около тебя, - хрипло, без тени злости, но властно раздалось сверху. - И если я сказал тебе снять ботинки в моём доме – ты их снимаешь. Нога и давление на шею пропало, а я смог нормально дышать и встать с этого чёртового ковра, на котором успел изучить весь ворс. Злость просто бурлила во мне, как в котле, но я молча поднялся и, встав напротив имбецила, провёл рукой по стёсанному от ковра подбородку. На меня он смотрел, явно ожидая, что я что-то сделаю или скажу, но я, с трудом натянув улыбку, развернулся и направился на выход, вытирая капельки крови с подбородка. - Около тебя этот дерьмовый мир так же не крутится, - уже выходя, сказал я, не удержавшись. Гандон! Тупая зажравшаяся туша! Отрыжка девяностых! Чистюля нах! Костерил я про себя Тура на чём свет стоит, идя по мрачному коридору. Проходя мимо зала с плазмой, я замедлил шаг и, остановившись, сплюнул за дверь кровь, которой стало во рту слишком много. Глотать её было противно. Стилы в коридоре со злостью полетели в разные стороны, один даже попал в стену, и я, не заморачиваясь, пошёл на кухню ждать этого зарвавшегося урода. Паспорт мне нужен. Мать его! И без него я не уйду. Ждать имбецила пришлось недолго. Зайдя на кухню и не посмотрев на меня, он направился к холодильнику, достал оттуда кастрюльку, колбасу, сыр, яйца и помидоры. - Зачем тебе домой? – спросил имбецил, включая чайник, а затем что-то щёлкая на круглой хромированной мультиварке. - Не твоё дело. - Значит, копии хватит, - безапелляционно произнёс он, доставая сковородку и ставя её на плиту. Умный, блядь? Мозги завелись? - Не хватит! – взъярился я, разваливаясь на диванчике и пытаясь донести до этого дауна элементарные вещи. – Это значит, что я напишу об утере и буду его восстанавливать! Так что про бабло за свою мегахалупу можешь забыть! А заодно и скрутить договор трубочкой и засунуть себе в зад, со своими просрочками и пенями! Пока я всё это говорил, на кухню зашёл рот, таща в пасти обслюнявленный мой один ботинок. Улёгшись на пол около диванчика, он прижал одной лапой ботинок и с наслаждением стал его грызть, мусоля, как до этого грыз ветку на улице. - Забери у него, - процедил я Туру, понимая, что сейчас начну орать, а это может не понравится псу. Быков же проследил за моим взглядом, спокойно закинул на сковородку колбасу, разбил яйца и спросил: - Зачем паспорт? Наверное, я зарычал, потому, как рот посмотрел на меня и стал пытаться рвать ботинок. Просить имбецила повторно я не стал. Протянув подрагивающую руку, и попросил пса(!): - Отдай ботинок… Псина с хозяином среагировали одновременно. Псина, приподняв зад, тихо стала рычать и показывать мне оскал, а хозяин рявкнул: - Фу! Место, Спайк! Рот моментально сел обратно, опустил голову, а потом, заскулив, посмотрел на Тура с толикой обиды в глазах. - Место, – Ппвторил команду Тур, не сводя взгляда с собаки. Псина нехотя встала и ушла из комнаты, бросив на меня жалобный взгляд. Сердце привычно сходило с ума в грудной клетке, а дыхание спёрло. - Придурок, - беззлобно ругнулся на меня имбецил и, взяв ботинок, унёс его в прихожую. - Выпей, - попытался он мне всунуть в сжатые до побелевших костяшек руки стакан с холодной водой. – Чёрт! Ругнувшись, он сел и поднёс стакан к моим губам. - Пей! Сделав глоток, я увидел, как вода окрасилась розовым. Я опять прикусил язык? - Какого хрена ты полез к нему?! – зло прохрипел имбецил, наклоняя больше чем надо стакан, так что вода полилась по подбородку. Я бы с радостью сказал, какого хрена, если бы чуть не обосрался со страха и мог дышать нормально! Это, конечно, не приступ, но похоже. - Дыши глубже… - раздалось тихо над ухом, а горячая ладонь, дрогнув, по-хозяйски прошлась по спине, разгоняя мурашки и успокаивая. - Он не тронул бы. Он играл, защищая свою новую игрушку, потому что ты швырнул ботинки, а не поставил ровно, – спокойно проговорил Быков, убрав стакан, и глядя зло на меня, добавил. - Всё, что валяется на полу, - его. Встав, имбецил пошёл к плите, на которой явно что-то подгорало. - Не мог предупредить?! - наконец открыл я рот, дыша, как беговая лошадь. Запикала мультиварка, и, не ответив мне, эта сволочь, взяв с пола большую тарелку пса, наложила туда кашу с тушенными овощами и кусками мяса. - Мог. Но не стал, - наконец ответил мне имбецил. – Ты так лучше запоминаешь. Спайк! – негромко позвал он, и пёс тут же нарисовался, всё ещё бросая укоризненный взгляд на Тура. Поставив тарелку на пол, этот тупой имбецил подошёл к всё ещё стоящему в дверях роту и погладил. Псина не сразу стала подставлять голову под ласку, но потом всё же закрыла глаза и заурчала наподобие кота. - Кушай, мальчик. – Тарелка с кучей еды перекочевала на пол, и псина, радостно виляя задом, принялась за тёплую еду, посматривая на хозяина с благодарностью. Меня чуть не вырвало от этих розово-собачьих соплей. Встав с дивана, на негнущихся ногах я попытался обойти стол, около которого и ела псина. - Я отвезу тебя. - Пошёл нахрен, - уже безразлично, чуть дрожащим голосом огрызнулся я, продолжая выбираться. Восстановлю документы, не умру. Перебьюсь хавчиком в общаге. Там же и перекантуюсь. Пусть ищет себе другую дырку и дебила. - Сел, - снова властно, и снова надо мной горой возвышается имбецил. На стол упал мой паспорт. – Я отвезу. Посмотрев на паспорт и тут же сграбастав его, я глянул на Тура и сел, ожидая, что мне ещё скажет эта бритоголовая, с протокольным лицом со шрамами, секундная добрая фея весом килограммов сто, сто десять. Фея нихуя не сказала. Поставила (считай, бросила с грохотом) передо мной тарелку с яичницей и чуть подгорелой колбасой и куском хлеба. Такая же тарелка встала напротив. - Странно, что не на пол, – просипел язвительно я, наглея от ситуциации, и сглотнул, глядя, как имбецил достаёт и тащит вилки. Жрать мне хотелось ещё как. После вкуснопахнущей жратвы псине, которой выготавливали как хрен знает кому, и которая теперь с чавкающим звуком уплетала свою порцию, во рту от слюней можно было мюсли размачивать. Да… жрать хотелось, но ещё хотелось пафоса, яду и отказаться. - Не хочешь – не жри, - бросил имбецил, сев рядом на диван и расставив широко локти, принялся за свою порцию. Хрен откажусь – пусть кормит, урод! Когда имбецил уже приканчивал свою еду, я взялся за вилку, с брезгливостью глядя на глазунью, которую не очень любил. Лучше бы без соплей. - Майонез есть? Меня естественно проигнорировали. Видимо, так за ушами трещит, что и не слышит. Жаль, как говорится у нас в общаге: майонез всему голова и всегда может исправить любую, самую мерзкую пищу. Тур доел первым. Закинув свою тарелку в раковину, он сделал себе растворимый кофе, облокотился о мойку и стал хмуро смотреть на меня. От его непонятного, странного, тяжёлого взгляда захотелось уйти, но я всего лишь отставил тарелку в сторону, так и не доев скользкий, почти сырой желток. - Спасибо. Было дерьмово. - Сколько времени тебе нужно, чтобы решить вопросы? – не ответив на моё «спасибо», спросил Тур, делая шумно глоток кофе. Я скривился наподобии улыбки, но ответил: - Может день, может неделя, а может ещё больше. Помолчав, имбецил махнул своей головой, словно давая мне добро на это время. Урод! Я и сам могу добраться! Сделав ещё глоток, Тур пристально посмотрел на Спайка, вылизывающего миску, и поставив чашку на стол, прохрипел в приказном почти порядке: - Посуду помой. Кофе на столе – сам сделаешь. И бросив на меня беглый взгляд, вышел. Чмошник! Нашёл блядь раба! Гостей не заставляют мыть посуду! Сука, и почему ж так курить хочется-то... Кофе был растворимым, но оказался неплохим и закончился без сигарет быстро. Язык от кипятка немного щипало, но было терпимо. Может, ещё выпить на халяву? Без сигарет нет смысла… Осмотрев пустую комнату, я поставил кружку. Я сдохну сейчас без никотина. Не знаю, что делает имбецил, но у меня никотиновая ломка. Хорошо, что псина, поев, уцокала за хозяином. Мои погрызенные стилы стояли ровненько у стены в прихожей. Брезгливо посмотрев на следы от зубов монстра, я чуть не выругался вслух и добавил к футболке счёт за стилы. Они мне обошлись в кругленькую сумму, между прочим! Поиграть пёсик, видите ли, хотел! Всё, что на полу, то его! Воспитал хреново, теперь пусть и за это платит! Хотя какой сам, такая и псина. Пока я надевал ботинки, пришёл монстр. Сев на довольно приличном расстоянии, он уставился на меня вопросительно. Вот его не хватало. Шёл бы отсюда. Затянув мокрые от слюны шнурки, я, пытаясь не делать резких движений, встал. Не хочу повторений. Вдруг и сидеть на корточках что-то значит для этого чёрного монстра? Накинув рюкзак, я взялся за ручку. - Грррр… - сработала сигнализация: «войти можно, а вот выйти хрен!», в виде ротвейлера. Отпустил ручку - рот заткнулся. Для проверки я взялся ещё раз за ручку. Результат тот же - рычание. А если открою, залает или кинется и отгрызёт ноги? Псина, словно издеваясь, улеглась на всю прихожую, вытянув вперёд передние лапы, и стала облизываться, пока не появился имбецил со спортивной сумкой в руках. - Я же сказал, что завезу, или бабло папашино карманы жмёт? - бросив сумку на пол, спросил хмуро, но с издёвкой Тур и, обойдя рота, открыл незамеченный мной раньше шкаф-купе в тон стены, доставая пару кроссовок. - Я могу вполне и сам! Так что… - взявшись за ручку, я рассчитывал гордо свалить, но псина была начеку. Хоть между нами и находился имбецил, она всё равно зарычала. - Молодец, мальчик. Умница, – похвалил рота имбецил, и тот сразу заткнулся. – А ты, - обратился уже ко мне этот мудак. – Хватит вести себя как баба с пмс! Сказать, что у меня "ля" запало, - ничего не сказать, зато кулак сжался автоматически. Как и то, что врезал я ему тоже автоматически, но с превеликим удовольствием и от души. Удар из-за его роста смазался, но губу его блядскую я немного рассёк, что даже кровь брызнула. Я бы и ещё раз съездил, но имбецил перехватил мою руку, прижал привычно мою тушку к стене и засопел, как бык. - Ещё раз назовёшь меня бабой, и я перегрызу тебе глотку, – угрожающе прошипел я этому сопящему имбецилу прямо в лицо и дёрнул рукой. Как ни странно, он меня отпустил и стал вытирать рассеченную губу. - Зубы обломаешь об мою глотку… - прохрипел, наконец, Тур, а я, открыв наконец эту чёртову дверь, вышел. - Через двадцать минут у машины, - с вызовом бросил я через плечо и громко захлопнул дверь. Ещё посмотрим, кто кому что обломает…