Кошмар на двоих

      Кевина мало интересовала яркая полоса рассвета, расчертившая горизонт. Для него сейчас не существовало других цветов, кроме ярко-алого, присущего почти всем вампирам. Он уже давно все решил для себя: стереть пятно позора из истории его семьи и оставаться все таким же подающим надежды наследником Гилберта. И никакого сожаления в его душе не было, хотя вампир осознавал, что решил убить не кого-нибудь, а свою собственную мать.       Шэн неотрывно смотрел вдаль, светлые глаза были холодны, руки скрещены на груди – вся поза его преисполнена спокойствием и умиротворенностью. На деле же внутри него пылал огонь, дров в который подбрасывало нетерпение и раздражительность, что наполняли его душу. Ждать он не любил, но и подгонять Рейджи не совался, прекрасно понимая, что тот по сути своей исполнительный и выполнит все как можно лучше, нужно лишь немножко потерпеть и не показывать своего истинного настроения перед остальными вампирами. Особняк был набит ими: любой подозрительный жест или еще что с его стороны могут посчитать странным и требующим особого внимания. Впрочем, Кевин на пятьдесят процентов был уверен, что другие вампиры дальше носа своего не видят и вряд ли будут зацикливать на нем свои благородные взоры. А вампиры, все без исключения, считают себя именно благородными, что в большинстве случаев является истинной, ведь век аристократии прошел не так давно для тех, кому отведено времени больше, чем обычным людям.       Взгляд стальных глаз молодого вампира порой скользил по изящным фигурам, ходящих туда-сюда сородичей, иногда отмечая для себя личностей весьма занимательных. Безусловно, особую заинтересованность Кевин питал к хозяевам особняка, хотя, признаться честно, побаивался их к своему стыду и гневу. Для него было большой удачей, что получилось договориться с Рейджи. Шэн считал его здесь единственным благоразумным, на кого и правда мог хоть немного положиться. Поначалу он даже и не думал, что тот согласится. Но не понадобилась даже заготовленная ранее речь, приправленная сладкими речами о богатой отцовской библиотеке. Да-да, Кевин к встрече готовился основательно: будучи дома, он собирал крупицы информации о каждом Сакамаки и лишь в последний день перед отъездом остановил свой выбор именно на втором сыне Карла.       Он удобно устроился в кресле на веранде, вытянув вперед длинные ноги, о которые тут же споткнулась какая-то незадачливая горничная, выронив из тонких рук в белых перчатках поднос с вином цвета подобного крови: в воздухе почувствовался аромат пряностей, пощекотав нос. Капли дорогого напитка с жадностью впитались в дорогой костюм, окропили лицо и волосы начавшего закипать вампира. Девушка же этого не видела: пустой взгляд ее глаз был обращен на осколки, щедро орошившие пол, тонкие пальцы собирали каждый из них без особой осторожности, раня нежную кожу. Из нее выпили достаточно крови для того, чтобы инстинкт самосохранения забылся в ней долгим сном.       Капля вина скользнула в уголок напрягшегося рта. Кевин нахмурился, и лицо его от этого сделалось старше. На звук пощечины обернулись все.       — Безмозглое создание, — голос подобен шипению ядовитой змеи, взгляд мрачен. Послышались тихие смешки; горничная выронила только что собранные осколки, щека ее пылала, а в уголках глаз подобно росинкам на цветах застыли прозрачные слезы. Эмоции вернулись, подумал Кевин, сжимая руку в кулак.       От заслуженного наказания незадачливую девушку спасло лишь неожиданное появление Канато, представшего прямо перед лицом озлобленного Кевина.       — Как же глупы эти смертные, — протянул он детским капризным голосом, с ног до головы осматривая напряженную фигуру Шэна.       В руках у мальчишки все тот же неизменный плюшевый медведь. Кевин так и не понял, по каким причинам тот таскается с ним, впрочем, это не его проблемы.       — Да, — коротко кивнул он, угрюмым взглядом провожая уже собравшую все осколки горничную.       — Тедди приглашает тебя в сад. Кевин ведь любит музыку и сладости? – интересуется Сакамаки, устремив взгляд пугающих глаз на него. Сына Гилберта даже передернуло: поведение Канато вызвало у него нехорошее предчувствие, а все потому, что того слишком сложно разгадать, а Кевин опасался тех, о ком толком ничего не знаешь и вряд ли можешь доверить спину, если придется. Нет, с ним нужно держать ухо востро.       — Не откажусь, — процедил сквозь зубы Кевин, настороженно следя за каждым действием Сакамаки. Он, довольный ответом, пальцами подцепил бокал с подноса другой горничной, сделал небольшой глоток и с веселым хохотом разбил дорогую хрустальную посуду, наблюдая, как другие девушки поспешно собирают осколки, тихо ойкая и опасливо косясь по сторонам. Остальные вампиры засмеялись над ними, однако держались на расстоянии от Кевина и Канато.       В саду до безобразия много народа. Опять разговоры ни о чем, надоедливая музыка, наполненная печальными мотивами, от которых у Кевина даже стало сводить зубы. Все те же столики с закусками и молчаливые горничные. Единственная отличительная черта – обилие густо-растущих зеленых кустов, в которых можно спрятаться от чужих глаз, насладиться одиночеством или попробовать кровь какой-нибудь девушки. Впрочем, все надоело – слишком однообразно.       Канато не отходил от него ни на шаг и не замолкал, словно специально проверял его на прочность.       — Нравится? – поинтересовался он, подавая какое-то шоколадно-бисквитное пирожное, украшенное вишней. Кевина от сладкого уже тошнит, но ему пришлось покорно взять угощение и сделать довольное лицо, хотя в душе вампира прямо-таки выворачивало от омерзения.       — А вечером еще лучше будет. Да, Тедди? – игрушка естественно не ответила, но Шэн был рад уже тому, что внимание теперь обращено не на него.       — Тебя что-то беспокоит? – такого вопроса Кевин никак не ожидал: большого труда ему стоило сохранять то же невозмутимое лицо с толикой презрения в сжатых губах. Больше всего ему не понравился спокойный вид Канато: наверняка он думает, что спросил элементарную вещь. Но, черт побери, слишком уж близко он подобрался. Да-да, наверное, что-то подозревает — он только с первого взгляда тихий и безобидный псих.       — С чего ты взял? – голос чуть было не подвел его, оборвавшись в самом конце как у какого-нибудь сопливого мальчишки, что посмел огрызаться с взрослым, не оценив степень угрозы. Кевин мысленно выругался, давая себе обещание поработать над собственным самообладанием.       — Тедди сказал. Он очень наблюдательный, — не без удовольствия протянул Канато, с непривычно величественным видом усаживаясь в плетеное кресло. Пришлось молча последовать его совету и тут же вцепиться в чашку с чаем: от вина стало порядком воротить.       — Наверное, стоит завести себе такого же медведя, — буркнул Шэн, коротко осмотревшись по сторонам.       — Тогда придется убить собственную мать.       Кевин вздрогнул от пристального взгляда сиреневых глаз, обращенного на него. Внутри него что-то съежилось, пожелало спрятаться, куда подальше от всего, но лишь бы скрыть так тщательно взлелеянные секреты. Неужели все так очевидно? Кевин изнутри больно вонзил клык в губу, чуть ли не пробив ее насквозь.       — Я разве способен на это? – несколько нервно хохотнул он, понимая, как нелепо выглядит, пытаясь защищаться до конца. Его раскрыли – тут уж ничего не попишешь, как ни крути. Окружающих хоть и мало интересовал их разговор, но отчего-то Кевину стало казаться, что теперь все взгляды обращены на него. Он в очередной раз мысленно чертыхнулся, проклиная себя за то, что постоянно впадает в крайности. Вампиры – не люди, им нет никакого дела до того, в какой семье кого убивают и кто. Тут главное, чтобы не трогали их самих. И тут же нарисовывался вопрос: с чего этот отпрыск Корделии заинтересовался его неприметной особой?       — Вполне.       Канато склонил голову набок, продолжая не моргая смотреть на зажавшегося в своем кресле Кевина.       — А вот я что-то не уверен, — тихо прорычал он, совершенно не понимая, что нужно делать.       — Тогда съешь этот бисквит – после него прямо-таки тянет на подвиги, — бледные губы Сакамаки раздвинулись в едва заметную улыбку, от которой Шэну стало не по себе. Он чувствовал, что еще несколько минут в обществе этого вампира – и он убежит отсюда сломя голову, полностью позабыв про свои планы, желая лишь спастись от пугающих его сиреневых глаз.       Кевин сглотнул образовавшийся в горле ком. Вот тебе и наследник своего отца. Да если бы Гилберт увидел, как быстро его сына раскрыли, то сразу бы забыл, что у него есть сын: такого позора он бы не стерпел.       «Мать-то он как-то терпит», — невольно пронеслось в голове. Но Кевин не женщина, это лишь только им можно делать поблажки.       — Я пойду… — начал сын Гилберта, стараясь придумать достойное оправдание. Тут как раз совсем рядом прошел Рейджи, что-то рассказывающий невесте Шу, которая имела неопределенный вид: было заметно, что она готова была взлететь на своих невидимых крыльях, что умудрилась отрастить каким-то чудом всего за одну ночь, но тем не менее ее что-то удерживало. Наверняка страх – она все-таки обычная смертная. – Я пойду готовиться.       — Я тебя и не держал подле себя, — Канато только пожал плечами, наконец лишив Кевина своего внимания.       — Вот и замечательно, — тот даже вздохнул с облегчением. Однако теперь у него появилась другая задача.       Догнать Рейджи и Джун оказалось на редкость непросто. Сакамаки лавировал сквозь толпу заметно взволнованных скорейшим событием вампиров, умудряясь вырывать из их цепких лапок и невесту своего брата. Кевину же везло меньше: казалось, что остальные будто нарочно не замечали его, старательно оттаптывая ноги и впиваясь острыми локтями под ребра – не больно, но и не слишком приятно.       — Рейджи! – уже сгорая от злости и нетерпения, выкрикнул Шэн, и тут же обрадовался тому, что этот поступок принес нужный эффект: Рейджи тут же застыл на месте, как вкопанный, а его спутница чуть ли не впечаталась носом в твердую спину брюнета. Дальше было проще – всего несколько шагов до цели и почти целая пропасть, отделяющая его от Канато.       — Что-то хотел? – нахмурился Сакамаки, делая шаг в сторону от Араи, застывшей с растерянным лицом. Девушка неловко потерла переносицу, стараясь сделать вид, что ее тут вовсе не существует. Впрочем, эта смертная Кевина совершенно не интересовала после ощутимого отпора Шу.       — Ты знаешь, — многозначительно произнес Кевин, взглядом показывая, что нужно отойти. Хоть Джун всего лишь человек, но нельзя не брать ее в расчет. Рейджи прожог его недовольным взглядом, но все-таки отступил от спутницы в сторону, в тень невысокой пустой беседки.       — Твоя сестра еще не появлялась, — коротко сказал Сакамаки навострившему от нетерпения уши Кевину.       — Не надо было поручать это ей, — тот даже задохнулся от возмущения.       — Надо было разбираться со своими проблемами самостоятельно, — парировал Рейджи, и на этом разговор окончился: он вернулся к Араи, которая успела привлечь нескольких любопытных вампиров; впрочем, при виде хмурого Рейджи они тут же потеряли к ней интерес.       Кевин остался на месте, проводив их неопределенным взглядом. Скоро все должно решиться, а он так к этому и не подготовлен. Удручает, однако.

***

      Только Аято не было дела до той суеты, что творилась в особняке. Он старался не попадаться остальным на глаза, отсиживаясь в своей комнате и выходя лишь тогда, когда возникала жажда. Если братья и заинтересовались его состоянием, то вида не показали, посчитав, что это не их ума дело.       А причина была, по его мнению, смехотворная. Его мать всего лишь переродилась в теле плоскогрудой девчонки. И ради чего? Чтобы вновь крутить мужчинам носы, по крупицам собирая свою прежнюю власть. Она явно выбрала не тот сосуд для воплощения своих планов.       На хрупком теле Юи обтягивающее платье смотрелось довольно забавно. Если не сказать иронично. На спине выступал каждый позвонок, острые локти и щуплое колено из-под вульгарного выреза на бедре. Россыпь светлых волос и такие знакомые ехидные зеленые глаза. Пожалуй, цвет глаз – это единственное, что объединяло их с Корделией.       — Даже смотреть не на что, — фыркнул он, отвернувшись в сторону. Взгляд упал на открытое окно и на бегающих по подоконнику солнечных зайчиков. Аято даже и не заметил, как быстро наступило утро.       — Милый мой, уже скоро это тело расцветет и будет куда привлекательнее, чем есть, — она улыбнулась кончиками губ, проведя ладонью по его лицу. Сакамаки сморщился, но так и не обернулся к ней, из последних сил удерживаясь, чтобы не вцепиться пальцами ей в горло. И сжать. Сжать до хруста, видя, как она задыхается, бьется в конвульсиях. Но сдержался.       На широкой кровати их разделяли друг от друга лишь несколько сантиметров. И такая близость приносила удовольствие явно только ей. На его месте Райто скорее бы воспользовался ситуацией в свою пользу, но мать его никогда не привлекала – ни раньше, ни сейчас.       — Уже этой ночью ты будешь смотреть на меня. Неотрывно. С обожанием, – холодные пальцы спустились к его шее, ласково очерчивая рисунок вен, двинулись ниже, пока не легли на оголенную грудь, зацепив красную ленту. Корделия резко потянула ее на себя, заставив Аято склониться ниже и замереть прямо возле ее лица. Мать не церемонилась, жадно припав к губам сына, прижавшись к его руке грудью.       — Иди к черту! – он подскочил, оттолкнув ее от себя с такой силой, что Корделия затылком впечаталась в высокую спинку кровати. Аято смерил ее гневным взглядом, брезгливо вытирая губы.       — Не забывай, у тебя сегодня определенная роль, — ответила она, как ни в чем не бывало, ровно усаживаясь на простынях, поправив локоны.       — Я помню, — прорычал он, поворачиваясь к ней спиной. – Убирайся.       Аято выдохнул с облегчением лишь тогда, когда захлопнулась дверь, и затих шелест ткани. Ему определенно не нравилось то, во что он впутался, но поделать что-то с этим, увы, не мог.       Впервые за долгое время он почувствовать себя отнюдь не великим, тем, перед кем все обязаны поклоняться. Он был просто вампиром, одним из тех многих, кто населяет этот чертов мир. Одним из тех, кто сейчас бродит под окнами, ожидая обряда. Аято хотел бы, чтобы все вернулось назад. И девчонка сделала бы выбор в его пользу. Под ударом кулака тумбочка развалилась надвое, жалобно скрипнув напоследок.       Аято пулей вылетел из комнаты, чуть не вышибив дверь. Если он слишком долго будет сидеть здесь, как затворник, то не сможет сделать все так, как задумано. Пусть не все части плана ему нравятся.       — Ну надо же! – протянул знакомый голос брата, к которому после примешались смешки двух его спутниц – двух смуглых брюнеток, похожих друг на друга, как отражение в зеркале. – А я уж и не надеялся тебя увидеть.       — Не могу же я все пропустить, — Аято криво усмехнулся, заметив явный интерес в глазах вампирш.       — И правда, с этими двумя куда веселее, чем с жертвенными невестами, братец. – Райто растянул тонкие губы в улыбке, выпуская из своих объятий до этого прижимавшихся к нему близняшек. Те с хихиканьем тут же облепили Аято с двух сторон, убирая из его головы неприятные мысли о матери, так терзавшие его до этого.

***

      — У вампиров свадебное платье обязательно должно быть красным? – Джун с неким ужасом на лице, смотрела на принесенный Рейджи наряд, складки которого он бережно разглаживал, расстелив на постели. Не сказать, что он был вычурным или имел неприятные для Араи разрезы на интересных местах, но девушку не устраивал. Платье имело насыщенный цвет красного вина и переливалось, словно свежая кровь. Лиф украшала россыпь самых настоящих рубинов, таких же, как и на брошке в виде камелии, идущей в комплекте. Ткань скользила между пальцев, как шелковая, приятно холодя кожу. Хотя, скорее всего это правда был шелк.       — Свадьбы существуют только у людей, — отрезал вампир, отходя в сторону от кровати. Служанки за его спиной от испуга дернулись, глаза у всех были широко распахнуты, а руки дрожали. Девушке стало жаль бедняжек, но сейчас она и сама жертва.       — Но красное… это так вульгарно, — попыталась она из последних сил противостоять ему, но тут и так понятно, что силы не равны. И строгий взгляд его лиловых глаз говорил об этом весьма красноречиво. Пожалуй, не следует портить с ним сегодня отношения, ведь он, как один из самых здесь благоразумных личностей, единственный, кто мог помочь ей пережить сегодняшнюю ночь. Не считая, конечно, Шу.       — Это традиция, и менять ее из-за твоих капризов никто не собирается, – вампир демонстративно поправил очки, на мгновение окинув ее фигуру оценивающим взглядом. Не было в нем ни похоти, ни какой-либо другой заинтересованности использовать Джун, но от этого по коже прошелся буквально арктический холод. Наверное, стоило бы просто закрыть окно, все-таки утром довольно прохладно, а она сейчас вынуждена стоять перед ним в одном лишь нижнем белье.       — Повернись, – он неопределенно махнул рукой, приложив другую к подбородку. Араи послушно выполнила приказ, сетуя на то, что тело отказывается ее слушаться.       — Хорошо, – в его голосе послышалось одобрение, когда он провел линию по местам порезов, от которых не осталось и следа. Джун ни за что не поверила бы, что раны могут так быстро затянуться. Рейджи воистину гений!       — Примерь платье. Потом ляжешь спать, тебе надо хорошо отдохнуть.       Джун неуверенно двинулась к кровати, почти обиженно глядя на свой свадебный (назвать его «обрядным» показалось неимоверной глупостью) наряд. Дрожащими пальцами она приподняла его за плечики, критически осмотрела на предмет застежек и прочих неожиданностей. Как оказалось, завязывалось платье со спины при помощи двух длинных атласных лент, переплетающихся между собой на спине крест-накрест, тем самым затягиваясь наподобие корсета. Джун от осознания передернуло, но бросив взгляд через плечо и заметив, что Сакамаки пристально смотрит за ее движениями, девушка сникла и послушно принялась надевать его на себя. Служанки помогли разобраться с лентами, и уже через пять минут она предстала перед вампиром в своем вынужденном новом обличии.       — Сгодится, — кивнул он своим мыслям, скрестив руки на груди. – А вы искупаете ее, сделаете прическу и накрасите. Если мне понравится результат, то вам повезет сегодня выжить. – Девушки испуганно закивали, опустив взгляды в пол.       — Рейджи…       — Да?       — Расскажи, что мне следует ожидать. – Джун нервно теребила край платья, смотря на него с большой надеждой в голубых глазах.       Рейджи только покачал головой.       — Своего обращения.       — Это я уже поняла. А еще! Что мне делать с гостями, что им говорить. Там будут танцы или выступления? Я должна в них участвовать? Или мне следует сидеть в углу и не смотреть ни на кого? – Араи понимала, что ведет себя крайне невыносимо, но вопросы так и разрывали ее грудь от осознания, что ответы она получит только сегодня вечером. От этого становилось страшно. У Шу спросить она просто не решилась, а Рейджи самый правильный и всегда все знает.       — Да помолчи ты, голова от тебя болит, – Рейджи недовольно скривился. – Я не имею права говорить тебе об этом.       — А Ирина хоть со мной будет? – мысли о наставнице сейчас казались лучиком света. Все-таки вампирша оказалась куда человечнее, чем ей думалось раньше.       — У нее другие обязанности, — отрезал Сакамаки. Его настроение портилось буквально с каждой секундой, заставляя Джун мысленно сжаться. Она уже жалела, что решила вообще открыть рот.       — Я ведь переживу эту ночь, да? – почти убитым голосом поинтересовалась она, пятясь назад, и остановилась лишь тогда, когда ноги врезались в кровать. Араи чудом удержала равновесие, едва не разорвав платье, – она отчетливо услышала треск ткани – и испуганно застыла, боясь, что ее сейчас ударят.       — Недотепа, — прошипел он, даже не сдвинувшись с места. От уничтожающего взгляда девушке захотелось провалиться сквозь землю, но она руку бы дала на отсечение, что вампир достал бы ее и там.       Напряжение немного спало, когда в комнату вкатили столик с завтраком. Внимание вампира тут же было переключено на него.       — Думаю, за столом тебе лучше начать с вина – стресс немного уменьшится, – вампир придвинул столик прямо к ее ногам. В животе у Джун тут же настойчиво заурчало, чему поспособствовал ароматный чай и сладкие булочки, присыпанные шоколадом.       Платье ей помогли снять все те же девушки, которые, казалось, боялись даже прикоснуться к ней ненароком. Араи облегченно выдохнула, надевая на себя легкую ночную рубаху. Прислуга шмыгнула прочь из комнаты как раз тогда, когда она взяла в руки чашку.       — Ты ведь считаешь, что я не подхожу для роли вампира, да? – девушка сделала глоток, бросив острожный взгляд на Рейджи.       — Все смертные не подходят, – Рейджи взял в руки другую чашку, преподнес ее к лицу, вдохнув аромат. Результат его явно удовлетворил, раз уж вампир решился даже попробовать.       — Это понятно, — Джун вздохнула, отставив чашку на прикроватную тумбу. – А у вас… ну… бывает так, чтобы рожденные вампирами становились супругами или всегда обращали лишь жертвенных невест?       — Жертвенными невестами легче манипулировать, и после обращения они крайне послушны. Настоящие вампирши просто невыносимы.       Джун не знала, радоваться ли ей ответу или пугаться его содержания. Она давно догадывалась, что даже после обращения не будет иметь хоть какой-нибудь власти или влияния. Ты родился человеком – им же для вампиров и останешься.       — Я ведь могла бы и не дожить до этого момента, как и остальные девушки. Даже и не знаю, чем я приглянулась фортуне, — Араи неуверенно улыбнулась, стараясь отогнать от себя все страхи и предрассудки. Но вряд ли это могло получиться, когда единственное успокоение сейчас было лишь в чашке чая и уже остывших булочках.       — Просто удачное стечение обстоятельств. Ты бы уже давно лежала в ванной с перерезанным горлом, если бы Субару вовремя не остановили, – Рейджи удобно устроился в кресле, закинув ногу на ногу. Взгляд его несколько меланхолично метался по комнате. Казалось, что только сейчас вампир позволил себе ненадолго расслабиться.       Девушка даже дернулась. Она всегда с тупой болью в груди реагировала на упоминание того дня, когда Субару как будто с цепи сорвался.       — Я так и не поняла, почему он решил убить меня, — почти прошептала она, забираясь с ногами на кровать.       — Он очень неуравновешенная личность. Возможно, ему показалось странным, что ты так долго дышишь воздухом в нашем особняке, – он вздернул бровь, глядя на нее поверх своей чашки.       — А вот лично мне поведение каждого из вас кажется странным, но из-за этого я не беру в руки нож, — Джун нашла в себе силы огрызаться и тут же прикусила язык, боясь, что ее слова вампира не впечатлят.       Однако он лишь улыбнулся краем губ.       — Ты просто человек. Но даже ты понимаешь, что против нас у тебя ни единого шанса, — в его голосе читалось явное превосходство, от чего Джун только обиженно насупилась.       — А когда я стану вампиром, мои шансы увеличатся?       — Если умножить число на ноль, то в итоге все равно будет ноль. Даже не смей надеяться, – его глаза опасно сверкнули, давая понять, что продолжать эту тему не стоит.       Дальше они просто молчали. Рейджи с видимым удовольствием наслаждался наступившей тишиной, смакуя каждую минуту. Возиться с девушкой ему явно надоело. Араи же старалась смотреть, куда угодно, но только не в его сторону. Ее чашка опустела уже минуту назад, оставив после себя слабый вкус трав на языке. Она все ожидала того момента, когда Сакамаки вспомнит, что собирался уложить ее спать сразу после примерки платья, но сама-то девушка сейчас хотела пройтись по особняку, чтобы посмотреть на остальных вампиров и поглазеть на приготовления к обряду. Да, она понимала, что такой променад был крайне опасен, но приключений хотелось жутко. И без участия Аято и Райто. Лучше бы опять в компании Шу. С ним все чаще становится довольно уютно. Особенно, если вспомнить последние события. В груди у девушки словно маленькая звездочка зажглась, давая хоть какую-то надежду на то, что следующая ее новая жизнь окажется куда лучше.       Тишина канула в Лету, когда раздался робкий стук в дверь. Джун собиралась уже подняться и открыть, но Рейджи остановил ее одним лишь жестом.       — Входи, — громко сказал он, поднимаясь из кресла.       В комнату скользнула тонкую фигурка Мелены, лицо у которой было на редкость виноватое. Глаза лихорадочно блестели, взгляд был прикован к вампиру.       — Что-то случилось? – Рейджи вздернул бровь, скептически рассматривая неожиданную гостью. Джун замерла, как мышь под веником, боясь даже вздохнуть.       — Я все сделала, – Вампирша тряхнула взлохмаченной головой, выуживая из кармана какой-то продолговатый предмет, закутанный в светлую ткань. Она стрельнула взглядом в сторону Араи и поджала губы, вновь обращаясь к Сакамаки.       — Молодец, — кивнул Рейджи, двинувшись к двери. Он обернулся лишь тогда, когда поравнялся с Шэн. – Джун, ложись спать. Тебя разбудят в нужное время.       Когда они скрылись за дверью, Джун лишь непонимающе захлопала ресницами. Девушка замотала головой, отгоняя от себя ступор. Откусив от булочки кусок, жуя, она залезла под одеяло. Но рой из мыслей не дал ей сразу уснуть.