Мир в огне, солнце в дыму

Поле боя было устлано телами и их окровавленными частями, и в воздухе витал сладковатый смрад, запах гниющего на солнце мяса. Само солнце, по цвету напоминающее мандарин, висело у горизонта, в красном небе. Тонкие струйки дыма всё ещё вились над трупами воинов, павших в бою с демонами – Шо смотрел на это поле боя, понимая, что здесь произошло. Его сердце болело от этого зрелища. Казумасе хотелось поскорее сбежать отсюда, но только поднявшись с колен, он увидел его – черный силуэт на фоне закатного солнца. Громадный, издающий шумное дыхание и медленно оборачивающийся к нему. Это был силуэт то ли человека, то ли демона, но про себя Шо решил, что это настоящее порождение тьмы. Глаза воина сверкали яростью. Белки глазных яблок были красными, а его окровавленные тонкие губы что-то беззвучно произносили. Шо одолел такой дикий страх, который заставил кровь стыть в жилах, да желать провалиться сквозь землю. Вынырнув из сна, Шо ещё некоторое время не открывал глаза. Он, как тонущий в воде, непонимающий где верх, а где низ, не мог осознать, действительно ли он сейчас на поле боя, или же нет. Спустя несколько секунд память вернулась к Кохаре, и сердце перестало биться так быстро и испуганно. Поначалу он услышал приятный шелест ветерка, дующего на равнине, и приглушенный гул людских голосов. Открыв глаза и вдохнув утренний влажный воздух, он сонно осмотрелся вокруг. Отряд собирал палатки и складывал их во вторую повозку с вещами. Воины застегивали ремни с тяжелыми бляхами, звенел металл мечей, клацали многочисленные застёжки и побрякушки. Многие из бойцов носили серьги в ушах или на лице, как например, кольцо в губе Сойка. Вспомнив о том, что именно на его сумке заснул, Кохара резко приподнял голову, отчего его одолело лёгкое головокружение. Как выяснилось, спал он уже не на сумке, а на коленях Казуки. Сам учитель молча, внимательно наблюдал за подопечным, и когда их взгляды встретились, Шо ясно вспомнил всё то, что увидел этой ночью. - Доброе утро. Плохо спалось? – тон Казуки был обезоруживающе спокойным и даже неожиданно довольным. Он говорил как всегда, когда часто будил Казумасу по утрам, ещё в родном доме. - Казу… - Ты знаешь, не стоит беспокоиться, если по утрам у тебя такая реакция там, - сказав это чуть громче, чем стоило бы, Казуки хитро прищурился и приложил палец к растянутым в улыбке губам. – Давай поговорим об этом чуть позже, идёт? Шо почувствовал, как его щеки залило румянцем. Конечно, Казуки явно намекал на то, что он видел ночью, однако учитель всегда умел «ловко поставить в неловкое положение» ради своей выгоды. Таким образом, воины вокруг не заподозрили ничего странного: кто-то усмехнулся, кто-то фыркнул, в большинстве же все промолчали. Взгляд Шо, который теперь уже сел на траве, упал на сумку Сойка, всю ночь служившую подушкой, затем на одного из рядовых бойцов, который помогал генералу с лопнувшей уздой для коня. Сразу за их спинами был виден простирающийся вдаль горизонт, заросший травой, по которой, будто по водной глади, пробегали ветряные волны. Ещё не вышедшее из-за горизонта дневное светило, подсвечивало лучами небо, отчего лёгкие облака окрашивались в розовые цвета и казались пушистыми как морская пена. - Эй! От внезапного окрика, раздавшегося за спиной, Шо невольно дёрнулся и сразу же обернулся. Это был Сага, помятый, очевидно совсем не выспавшийся, отчего под его глазами намечались тёмные круги. - Дуй к своему принцу, а то он тебя уже обыскался. – Беззлобно, на выдохе, сообщил советник Торы, а затем перевёл взгляд к учителю Шо. – А тебе велено идти кормить нашу животину. Торопитесь, мы отправляемся, как только взойдет солнце. В действительности же, войдя в шатер, Шо обнаружил Тору в том же положении, что и вчера – тот с задумчивым видом корпел над картами. Тот демон в клетке выдавал информацию нечасто, поэтому Амано тщательно заносил на карты каждую отметку, записывал каждое слово нечисти. Таким образом, весь отряд продвигался дальше. Не сразу заметив супруга, Тора негромко извинился и спросил где ночевал Кохара всю ночь, на что получил более чем честный ответ. - Устал и заснул возле часового. Замёрз немного, но потом пришел Казуки и укрыл. - Вот как? – шумно выдохнув, Тора выпрямился во весь свой рост и сложил карту в длинный, шуршащий свиток. – Ладно. Как твоё самочувствие? Ведь тебя ранили, а ты вчера хорошо держался на лошади. И, кажется, тебе причинили немалый вред в Широ Куре. При одном только упоминании о том, что там произошло, Кохара невольно вздрогнул. Не хотелось вспоминать пережитые боль и унижения. Мерзкие прикосновения того человека, и что он делал. От всего этого Шо старался мысленно отгородиться и забыть. Видимо эти эмоции отразились на его лице, потому как Тора тут же растерянно огляделся, будто вспоминая, куда ему надо положить карты. Он рванул в угол шатра, там, где лежала его походная сумка. Рядом валялись завязанные тюки, в которых складывались постели. - Всё нормально, – бесцветным, будто неживым тоном промямлил Шо, глядя на сгорбленную спину принца, копающегося в вещах. Казумаса старался думать что то, что случилось – то уже случилось, и что-то изменить он не в силах. И сейчас стоило забыть о ранах. Так ни о чем толком не поговорив, Казумаса отправился помогать членам отряда собирать лагерь. Большой шатер они свернули в считанные минуты, хлопающую жёсткую ткань аккуратно свернули и сложили к остальным вещам в повозке. Занималась заря, и над полем поплыл запах сырой земли и росы. Так же как и в прошлый день, они преодолевали путь по бескрайним просторам пустоши. Воины выглядели усталыми, потому как отряд делал привал только единожды. Всё остальное время они шли под жарким солнцем, и их кожу остужали только лёгкие порывы ветра. Ближе к вечеру Тора замедлил ход, и послал одного из рядовых вперед, на разведку, а сам вновь попытался поговорить с заключенным демоном. Глядя на них, Шо подумал о том, что демон ведет себя достаточно благоразумно для жестокого и беспринципного существа, коим считал его Шинджи. Торе он выдавал информацию нехотя, понимая, что если откажется, то хвостатого просто убьют. Или сначала будут долго мучить, прежде чем убить. Демон выглядел слишком обессиленным: большую часть дороги он спал, свернувшись в позе эмбриона на полу своей тюрьмы. Несмотря на свою категоричность, Тора частично прикрывал клетку тканью, создавая этому существу тень, отчего всё больше рос в глазах Кохары, как надёжный и не настолько жестокий человек. Никто не знал, как зовут этого демона, и есть ли у него имя вообще. Шо не интересовался этим до той ночи, когда увидел, как Казуки занимался с ним любовью. Только вот днём никак не решался поговорить об этом с учителем, которого теперь приставили к демону, будто к зверю в цирке: он исполнял роль охранника, уборщика и кормильца. Все остальные просто-напросто опасались подходить к нечисти. - Пожалуй, можно заночевать тут. – Дернув своего коня под уздцы, Тора остановил животное и внимательно осмотрелся вокруг. Всхрапнув, вороной конь Шинджи топнул копытом и опустил голову, чтобы пощипать немного травы. Разведка донесла правду: далеко впереди, Шо, как и Тора, увидели тёмную полосу леса. По словам демона выходило, что этот самый лес – их последняя граница, за которой кончаются земли, принадлежащие человеческому роду, и начинаются владения чудовищ. Дальше стоило быть крайне осторожными, о чем Тора и предупредил отряд. На этой последней стоянке, перед сложным переходом, который вполне мог лишить их жизней, воины шумно веселились и выпивали. Когда темнота окутала всё вокруг, и над головой повисло бездонное черничное небо с россыпями крошек звёзд, посреди лагеря разожгли большой костёр. Тора позволил людям отдохнуть перед марш-броском. Их миссия была тяжела не только физически, но и морально: ведь не каждый день бойцов посылали на бой с почти бессмертными существами. Однако, в этот вечер никто не чувствовал страха или обреченности, никто не грустил, предаваясь всеобщей праздности. С Казуки Шо никак не удавалось поговорить – учитель будто избегал разговоров об этом, и намекнул, что они смогут поговорить, только когда окажутся достаточно далеко от всего отряда. «Что ж, самое время», - подумал Казумаса, глядя мимо костра на обнимавшихся и полупьяных Леду и Сагу. В стороне от них сидел нелюдимый Сойк, задумчиво протирающий тряпицей лезвие своего слегка изогнутого меча с острым шипом на конце, которое предназначалось, чтобы наносить очень глубокие раны. Шо как-то слышал, что этот меч – единственное наследие от его отца. «Даже если и захотят – не заметят. Все слишком навеселе». Казумаса сидел чуть поодаль от остальных, прижав ноги к груди и обняв колени руками. Люди Амано не считали его «своим», потому никто не предлагал присоединиться или выпить. Наверняка все думали, что такой аристократ откажется от простых удовольствий. Тем более, что Шо не был воином и скорее всего, его считали больше вынужденным наложником Амано. В общем – не очень юношу любили, хотя обращались с ним нормально, как и положено обращаться с близким человеком того, кому верно несешь службу. Решительно поднявшись с места, Кохара хотел было направиться на поиски Казуки, но, обернувшись, увидал возле шатра Тору. Тот, обнажившись до пояса и перекинув через плечо какую-то тряпку, сидел на траве и, поглядывая за весельем, камнем натачивал свой меч. Отсветы ламп из шатра освещали его лицо: Тора выглядел очень усталым. Поэтому, прежде чем отправиться на поиски учителя, которого Казумаса предполагал найти возле повозки с пленником, он пошел в сторону шатра. Поглядев на приближающегося юношу, Тора как-то странно кивнул сам себе и склонил голову к плечу, будто разглядывая его. От его взгляда, напоминающего глаза охотящегося хищника, у Шо по спине побежали мурашки. - Могу поспорить, в твоей стране не было так тепло по ночам, – низким, приятным тоном заговорил Амано. Закончив своё дело, он выкинул камень и, подобрав валяющиеся возле него ножны, сунул туда своё оружие. - Ты прав, - Шо сам не понял, отчего смутился, но надеялся, что в темноте нельзя разглядеть, как заалели его щёки. – Такими вещами стоит наслаждаться. А это для чего? Казумаса указал пальцем на мокрую тряпицу на плече Торы. Тихо рассмеявшись, мужчина рассказал, что это очень выручает, когда негде помыться в пути и запас воды ограничен. - А-а-а… - задумчиво выдал на это Шо, усилием воли отводя взгляд от хорошо сложенного, натренированного торса мужчины. Конечно, Тора не выглядел слишком сильным, ведь он был больше принцем, чем военачальником. Но судя по худобе и жилистости – тренировки с мечом были для него делом повседневным. - Пойдем, - с громким выдохом, Амано тяжело поднялся на ноги и протянул Кохаре руку. В другой он держал свои ножны с мечом. Однако Шо не сразу подал ему руку. Что-то казалось ему необычным во всей этой мирной, и даже милой сцене. И не почувствовав ответной реакции, Тора обернулся, недоуменно посмотрев на супруга. – Что-то не так? Решив, что не стоит задумываться о всяких глупостях, и искать скрытый смысл там, где его нет, Кохара мотнул головой и решительно шагнул следом за мужчиной. На секунду он вспомнил о том, куда шёл, но едва завеса шатра надежно скрыла их от всех глаз, мысли об этом тут же вылетели из головы юноши. Шо мгновенно подхватили и быстро, но бережно повалили на единственный разложенный спальный мешок. От удивления он поначалу даже не стал сопротивляться. - Эй! – резко дернувшись в неловкой попытке освободиться, Кохара широко распахнул глаза, испуганно глядя на Шинджи. Оказавшись лежащим на спине, Шо внутренне запаниковал, ощутив, как сомкнулись ладони мужчины на его запястьях. Как он всем телом прижался к худощавому телу Казумасы, и ничуть не стесняясь, прижался к его паху своим, выдавая своё совершенно явное желание. - П… прекрати! – очередная попытка вырваться из сильных рук Амано закончилась провалом. Тора посмотрел на своего супруга крайне серьёзно: глядя в его глаза, Шо осознал, что просто так он не отпустит. - Ничего предосудительного я не делаю, ведь формально мы женаты, – уверенно произнёс мужчина, запуская прохладные ладони под одежду Казумасы. Он склонился близко, так, что можно было ощутить дыхание друг друга. От Торы пахло жареным мясом, которое они ели на ужин, и слегка кислым вином. – Не бойся, Шо. Я помню что с тобой произошло, и не причиню тебе боли. - Не надо… - взмолился Кохара, слабо упираясь руками Торе в грудь. Что бы ни говорил Амано, но всё существо юноши буквально противилось этому. У Шо поджимался живот от страха повторения того кошмара. – Прошу тебя… Шо зажмурился и отвернулся, но неожиданно Шинджи, теплыми губами коснулся его век. Затем, так же нежно, он принялся целовать его щеки, подбородок, шею. Эти ненавязчивые ласки мужчины подействовали успокаивающе и волнующе одновременно. Задрав рубаху Шо до самой шеи, Тора опустился чуть ниже, неспешно лаская языком его впалую грудь, на которой до сих пор оставался широкий белый шрам от ранения. Только выглядел он так, словно ранили Шо не каких-то пару дней назад, а прошло уже лет с десяток. Но на это Амано явно было наплевать. - …Тора, - изогнувшись под ним, Шо закусил губу, пытаясь справиться со своим страхом, пусть и чувствовал сейчас себя очень даже хорошо. – Не делай этого… Разгоряченный слабыми попытками сопротивления, Шинджи не послушал его. Оторвавшись от своего занятия, он внимательно посмотрел в глаза Кохары. - Всё будет хорошо. Я избавлю тебя от этого страха. Ты ведь веришь мне? – с этими словами мужчина передвинулся на локтях, и вплел пальцы в спутанные, мягкие волосы Кохары. Шо и верил. Отчасти он успокоил себя тем, что Амано устал, и помочь ему расслабиться – это его долг, как супруга. Только эти мысли показались сейчас чересчур дикими и неуместными. Собрав в кулак всю свою силу воли и проявив обычное северное спокойствие, Казумаса тихо вздохнул, молча соглашаясь с действиями Шинджи. Тот, даже если и понял это, то не стал набрасываться сразу, словно изголодавшийся зверь: поначалу Тора ласково провёл тыльной стороной ладони вдоль скулы и виска Кохары. И столь же неторопливо и трепетно мужчина оставлял поцелуи на его шее, порой даже несильно кусая за мочку уха. Кохара не мог не согласиться, что это его возбуждало. - Мне страшно… - подавляя возникающие перед мысленным взором образы того, кто не так давно насиловал его, Шо нерешительно заглянул в глаза Амано. Но в них он увидел только уверенность и нескрываемую нежность. Безусловно, он понимал, как было страшно Шо, но Кохара должен был побороть свой страх, если не хотел на всю жизнь остаться тем, кто пугается даже прикосновений. Поэтому он просто молча кивнул и, зажмурившись, полностью доверился Торе. На секунду Шо показалось, что возле входа в шатёр мелькнула какая-то тень. Подняв взгляд над плечом Торы, он несколько секунд вглядывался, но не видел ничего, кроме недвижимой ткани, на которой мерцали отсветы пламени от костра. Видимо, и правда просто показалось. Тора вовлек Шо в настоящий круговорот чувств и ощущений. Каждая ласка мужчины была переполнена нежностью. Казумаса и сам не заметил, когда его раздели и стянули тканевые штаны. Тора гладил его теплыми ладонями вдоль талии и ниже, сжимал пальцы на ягодицах, а потом и вовсе запрокинул длинные ноги Шо на свои бедра. Приспустив штаны, Амано навис над ним, и неловко потянулся к лежащей рядом бутыли из тёмного стекла. «Неужели он спланировал всё заранее»? - такая мысль посетила голову Кохары, когда он увидел густое, полупрозрачное масло, которым Шинджи густо смазал свои пальцы. От его холодных прикосновений между ягодицами, Казумаса сначала вздрогнул, но быстро привык к этому будоражащему ощущению. - Если дотянешься, погаси свет… – шёпотом попросил Тора, накрывая Кохару своим телом и расцеловывая его плечо, - Будет неловко, если кто-то войдёт... Шо чувствовал себя более чем странно, но главное – страх где-то в нём ещё бился, коробя своим призрачным присутствием, однако больше не мешал. Без особых усилий он откинул голову назад и вытянул руку, гася одинокую лампу. Едва их окутала тьма, Тора буквально накинулся на Шо, жадно целуя и кусая открытые участки тела. Шо задышал чаще и глубже, и едва не вскрикнул, ощутив проникновение в своё тело. Но Амано был крайне осторожен, поначалу он двигал бедрами неспешно. В эти мгновения Казумаса испытывал боль, но не сказать, что она была ему так отвратительна. Внизу живота наливалось сильное, болезненное желание, и уже достаточно скоро Шо не смог сдержать первый порывистый сладкий стон. Это очевидно подействовало на Тору как катализатор – движение мужчины стали чуть грубее и резче. Зрачки Шинджи расширились, а щёки раскраснелись, впрочем, Кохара знал, что сам выглядит примерно так же - растрепанным, запыхавшимся, как после долгого бега, и красным как зрелый томат. Но мысли о внешнем виде сразу отошли на задний план, стоило дать волю себе и своим чувствам, целиком довериться любимому человеку: после Шо удивлялся, каким он может стать жадным и требовательным в такие моменты. А ещё чересчур громким – Торе приходилось заглушать его стоны поцелуями, а порой и прижимать ко рту ладонь, испачканную в масле. Шинджи двигался всё сильнее и порывистее, доводя извивающегося под ним Шо до высшей степени исступления. - Казу… Появилось необычное ощущение, будто эти слова прозвучали в его голове, а не из уст Амано. От одного упоминания своего имени низким ласковым шёпотом, Шо больше не смог сдерживаться. Следом за этим Тора слегка прикусил его кожу на шее. Шо томно застонал, выгнувшись грудью и животом верх, и испытав небывалое прежде феерическое ощущение, прежде чем устало опуститься обратно на смятую постель. Его сердце билось так быстро, что казалось, это был единственный оставшийся звук в мире. Почти следом за ним кончил Шинджи, на своём последнем глубоком движении больно впившись ногтями в бедра Кохары. Устало повалившись рядом, он уткнулся носом в плечо Шо, шумно и глубоко дыша. Прошло несколько минут молчания, прежде чем тишину нарушил сиплый, приятный голос Торы. Приподнявшись, он схватил край одеяла, сложенного возле их ног, которым накрыл обоих и крепко стиснул Кохару в своих объятиях. - Ты в порядке? Шо чувствовал себя странно. Немного болело и саднило ниже спины, кожа будто горела от царапин и укусов, однако никогда ранее он ещё не ощущал себя таким счастливым и довольным. А главное – от прошлого страха не осталось и следа. Глаза Торы сияли от восторга, и едва взглянув на него, Шо не смог выдавить из себя ни слова, только робко кивнул, шумно выдыхая через приоткрытый рот. От поцелуев у него щипало губы, а всё тело налилось приятной усталостью, отчего он начал быстро засыпать. В ответ Шинджи улыбнулся и нежно провел ладонью вдоль его груди. - Мне кажется, что судьба свела нас не просто так, Шо. Черный силуэт, окруженный черным дымом, стоял на фоне алого, закатного солнца. Он казался таким огромным, словно весь мир. Либо же это Казумаса чувствовал себя таким маленьким – всё одно. Фигура стояла спиной к нему, и под порывами ветра хлопал её пропитанный кровью плащ. Под ногами этого человека, или же - нечеловека, лежала гора трупов, на которой он горделиво стоял, будто собственноручно положил всю армию. Над полем вихрился дым, кое-где сухая трава была ещё объята пламенем. Обзор сменился, и Казумаса теперь словно видел себя со стороны, сверху - то он был маленьким ребенком, то взрослым юношей, как и сейчас. А фигура перед ним начинала медленно оборачиваться к нему, и от одной мысли, что сейчас они встретятся взглядами, у Шо кровь стыла в жилах. Живот поджимался от неосознанного страха, самого древнего из всех – страха скорой смерти. Откуда-то он знал, что этот неизвестный безумен и жесток, что хладнокровно убить человека для него ничего не стоит. И что этот человек больше всего на свете желает именно смерти Шо. А Кохара лежал на животе, ощущая под собой холодеющие тела павших в битве воинов, и если бы он мог, его бы точно стошнило. Пылающее солнце вспыхнуло в последний раз, прежде чем уйти за горизонт, и ранее ослепленный дневной звездой, теперь Шо смог увидеть лицо повернувшегося к нему незнакомца в алом плаще. Знакомые черты лица и зеленые глаза Шо узнал сразу. Не веря в происходящее, он замер, как громом пораженный. Тело не слушалось, разум отказывался принимать это за правду. А в это время Тора, отряхнув свой кровавый плащ, крепче, до хруста кожаных перчаток, сжал в ладони рукоять меча и направился в его сторону. Вынырнув из дурного сна, Шо поначалу испуганно вздрогнул, увидев прямо перед собой лицо спящего Шинджи. Сердце билось очень быстро, и на мгновение показалось, что Шо видит продолжение ужасного сновидения. Однако напряжение спало и он, поняв, что всё в порядке, негромко вздохнул. Казумаса окинул взглядом шатер: судя по неяркому свету, скоро должен был забрезжить рассвет. А пока в предрассветных сумерках висела только сонная тишина, изредка прерываемая стрекотом каких-то насекомых. Вставать не хотелось однозначно. Предприняв попытку перевернуться, Шо всё же ощутил несильную боль, что его отнюдь не радовало – им предстояло ещё целый день трястись в седле. Спать больше не хотелось, потому Шо некоторое время лежал, задумчиво глядя прямо перед собой. Он подумал, что нужно было бы тоже вымыться, особенно после того, что было этой ночью. И хотелось осмотреться вокруг, пока никто ещё не проснулся. Полюбоваться красотой просыпающейся природы, пускай они всего лишь находились в пустоши. В этот момент по боку шатра скользнула тень, привлекшая внимание юноши. Легко отодвинув ткань, закрывающую вход, утренний гость просунул голову внутрь импровизированного жилища. Шо не успел открыть рта – заметив, что он не спит, Казуки предупредительно приложил палец к своим губам, а затем молча махнул рукой, подзывая юношу к себе. Что могло понадобиться учителю, Шо понял не сразу. Отрешенно отметив, что Казуки выглядит уже одетым в дорогу, даже с оружием в ножнах, которые крепились на его поясе, Казумаса вспомнил тот случай накануне, повергший его в шок. То, чем занимались его учитель и демон – это было более чем странно и просто неожиданно. Возможно, именно об этом и хотел сейчас поговорить наставник. Шо осторожно вылез из постели, стараясь не разбудить Тору. Тот лежал неподвижно, медленно и глубоко дыша, явно не собираясь просыпаться. Он лишь едва заметно нахмурился во сне и выдохнул чуть громче обычного. Прихватив свои вещи и дорожную сумку, Шо бросил на Тору ещё один взгляд через плечо: внутри разливалась приятная нега, когда он смотрел на его спящее лицо. Этого человека Шо полюбил всем сердцем. - Только не шуми, Казумаса. - Обогнув шатёр, Казуки помог своему ученику быстро одеться. По посветлевшему небу разливались первые алые полосы рассвета, и до самого восхода солнца оставалось совсем немного времени. Над пустошью висел лёгкий туман, отчего трава была мокрой, а воздух пах влажной землёй. - Казуки… так рано… - Шо сонно зажмурился, чувствуя, как под рубаху из плотной ткани с короткими рукавами забирается посленочной холод. Словно прочитав его мысли, Казуки нацепил на плечи ученика добротный тёмно-зелёный плащ. - Шо… - выдержав секундную паузу, явно собираясь с мыслями, Казуки положил обе ладони на плечи Кохаре. Только теперь Шо заметил, каким серьёзным тот выглядел. - Послушай. Я могу объяснить то, что ты видел той ночью. Я могу объяснить тебе даже больше. Думаю, твоё время пришло. - А? – слова Казуки показались Шо какой-то несуразицей, либо же неудачной шуткой. Он был почти уверен, что вот сейчас наставник рассмеется и скажет что-нибудь дурацкое или пошлое. Но Казуки сохранял всё то же выражение лица. - Я знаю, кто ты на самом деле, думаю, ты и сам догадывался в глубине души. Я знаю, кто твои настоящие родители и где твой истинный дом. Вся эта негромкая череда слов заставила на минуту усомниться Шо в том, что Казуки здоров и выспался. Потому что если это была шутка, то очень и очень неудачная. - Что ты имеешь в виду? Тебе жук ночью в ухо заполз? Или этот демон что-то наговорил? – Попытавшись сделать шаг назад, Шо обнаружил, что его достаточно крепко удерживают за плечи. Так что пути назад не было. Как-то странно, резко выдохнув, Казуки вдруг нахмурился, сведя брови и наморщив нос. - Не называй Манабу демоном. Это неприлично. - Кого? – До Шо дошло не сразу то, что он впервые услышал имя того самого демона, которого они тащили в клетке. И теперь ему действительно стало не по себе, глядя на решительно настроенного учителя. – Что… что всё это значит? - Да, мне бы тоже хотелось это знать, – неожиданно раздалось из-за спины Казуки. Повисло тяжелое молчание - хрипловатый, низкий голос мог принадлежать только одному человеку, и Шо почему-то не сомневался, что именно сейчас Тора, появление которого никто не заметил, тычет в спину Казуки каким-нибудь оружием. - Ну, продолжай. Что ты там знаешь? Учитель Шо уже начал медленно оборачиваться, чтобы встретиться лицом к лицу с принцем, как вдруг предрассветную тишину разорвал дикий, отчаянный крик. Шо успел только моргнуть, прежде чем обстановка кардинально изменилась. Толкнув Шинджи ногой в живот, Казуки мгновенно ухватил Кохару за запястье, и со всех ног кинулся бежать. Последующие секунды Казумасе показались настоящим кошмаром. Словно во сне он увидел сломанные палатки, и некоторых членов отряда в них, горла которых были искусно перерезаны так, что они даже не проснулись. Оставив шатер принца позади, Кохара едва успевал бежать за учителем, то и дело спотыкаясь на ровном месте – ещё никогда он так быстро не бегал. Палаточный лагерь оказался разгромлен, все рядовые убиты явно умелым и опытным убийцей. Возле потухшего костра, представлявшего собой кучку углей, разворачивалось сражение: все трое генералов остались в живых, и кольцом окружили того самого демона, который очевидно всё это натворил. Ощетинившись, беглец, которого Казуки назвал Манабу, вертелся, зажатый в тесный круг врагов, и скалил свои нечеловеческие клыки. Всё то тряпье, что было на нём, давно изорвалось и висело некрасивыми клочьями, только мешая двигаться. Черные волосы демона настолько были взлохмачены, что кошачьих ушей было не разглядеть. Зато Шо отлично видел его черный хвост длиной с руку, который Манабу поджимал ближе к телу. - Давай уже, проткни эту мерзость! – выживший Сага стоял чуть поодаль - полураздетый и взъерошенный, он с яростью тыкал пальцем в сторону демона, опасаясь подходить ближе безоружным. Тем временем пошатывающийся после сна Леда, растрёпанный и босой Агги в одних штанах, и Сойк, который, казалось, вообще не ложился спать, одновременно наставили на Манабу свои мечи. Проткнуть существо было бы проще простого, но сдерживало одно – все знали, что Амано этот демон нужен живым. Казуки свернул в сторону, перескочив через уже ненужные вещи, хозяева которых почили этим утром, и сразу же они оказались возле коней. Именно там находился Бё – он усиленно резал кинжалом толстую кожу постромок и уздечек, а затем, тяжелым шлепком по крупу, выпускал лошадей на волю. - Скорее, у нас мало времени. Это единственный шанс, – прежде чем Бё договорил, Шо буквально подняли под руки, усадив в седло. Казуки, вскочивший на ту же рыжую лошадь мгновением раньше, этому сопутствовал, и почему-то Казумаса почувствовал себя девицей, которую похищают. Сразу же за этим Бё вскочил на последнего оставшегося скакуна черной масти и дернул узду на себя. - Помоги Манабу, прошу! – сидевший спиной к груди Казуки, Шо услышал, как дрогнул голос учителя. Подсунув руки под локтями Кохары, Казуки ухватил узду лошади и дернул, заставляя её податься назад. Растерянный, ничего не понимающий, Шо крепко схватился руками за гриву лошади и обернулся в ту сторону, откуда они бежали. Ему показалось странным, что Тора не вскрикнул, но теперь он увидел, как Шинджи сам, молча, бежит к ним навстречу, наперевес с мечом. И он был уже достаточно близко, чтобы начать паниковать. Казуки тут же изо всех сил погнал лошадь вперед, силясь оторваться от преследования, и в последнее мгновение Кохара четко разглядел пугающие, полные ярости, глаза Амано. В эти же самые мгновения неподалеку развернулась другая картина: Манабу с такой силой ударил Агги в живот, что тот отлетел далеко. Сойк взмахнул мечом, но демон мгновенно пригнулся, и генерала настиг не менее сильный удар ногой. Почти тут же Манабу подобрал широкий ятаган Сойка, наконец-то вооружившись, и обратил свой взор уже к Леде. Явно не ожидавший такого поворота, тот отпрянул назад. Но его нога предательски зацепилась за что-то, и Леда, взмахнув руками, упал наземь. Длинное, острое лезвие, занесенное над ним, сверкнуло, отразив оранжевый свет взошедшего солнца. И, внезапно осознав, что выхода нет, Леда зажмурился, ожидая своей неминуемой смерти. Он просто физически не смог бы успеть увернуться. - Стой! – громкий вскрик принадлежал никому иному, как Саге. Всё происходило настолько быстро, что пока Сойк и Агги приходили в себя, советник принца уже бросился вперед, загораживая собой Леду. Лезвие глубоко полоснуло Такаши по груди, и алая кровь брызнула во все стороны. Манабу ударил его той стороной ятагана, где шипа не было, потому как меч просто мог застрять в теле жертвы. А на это у него явно не было времени. Оставаться снова безоружным не хотелось. Сага упал замертво, прямо в объятия Леды, пачкая его хлыщущей из ран кровью. В тот же момент на лошади к ним подскочил Бё, протягивая Манабу руку. Не теряя ни мгновения, демон вскочил в седло, но тут же вскрикнул – Сойк успел ухватить его за кончик хвоста. До слуха Шо донесся громкий, неистовый крик генерала: - Верни меч, тварь! Ятаган Сойка некстати находился в правой руке Манабу, и понадобились бы драгоценные мгновения для того, чтобы перекинуть оружие в другую руку. Скорее всего, именно это и спасло жизнь Сойку: размахнувшись левой рукой, Манабу со всей силы царапнул его по лицу отросшими, острыми ногтями, оставляя глубокие и длинные ранки. Что было дальше, Шо видел уже издалека – они с Казуки всё дальше удалялись от лагеря, скача по сырой равнине. Драматическая сцена убийства, вопли и звон металла остались позади.