Мир в огне, солнце в дыму

Пробуждение оказалось не слишком приятным. Пусть Шо и почувствовал себя значительно лучше после той горькой гадости, что заставил его выпить учитель, его ещё немного знобило. Утро в горах было холодным и промозглым. Из-за тумана, стелившегося по земле, сырели вещи, и становилось зябко. А ещё у Шо слегка болела ладонь: как он выяснил, во сне его всё же укусил голодный десмод, который теперь сладко спал на уголке теплой ткани. Укус уже почти зажил, и о нем свидетельствовали разве что две светлых точки от зубов. Дежуривший остаток ночи Манабу, сидел, опираясь спиной о ствол дерева, глядя на открывавшийся отсюда вид на море, и изредка клевал носом. Одну ладонь он пристроил на голове спящего подле него Казуки, и то и дело гладил его по волосам. Поглядев минуту из-под полуприкрытых век на эту пару, Шо закрыл глаза, но больше не спешил засыпать. Между Казуки и Манабу почти физически ощущалась эта тесная связь, сильная, и немного болезненная. Порой Шо удивлялся тому, как им удалось сохранить свою любовь на протяжении стольких лет разлуки. Они вдвоём были такими разными, словно небо и земля, и иногда Казумаса просто не понимал, за что добрый и веселый Казуки вообще любит вечно злого и хмурого Манабу. Полежав так немного, Шо неожиданно ощутил тепло на своих веках и то, как вдруг стало светло. Открыв глаза, он тут же зажмурился от ярких лучей только что взошедшего над горизонтом края солнца. Сонно зевая, на руках приподнялся Казуки: первым делом он склонился и ласково поцеловал Манабу в скулу, отчего у того тут же торчком поднялись кошачьи уши. А затем, ничуть не стесняясь Шо, наставник так же чувственно коснулся губ любимого, вовлекая его в игривый, нежный поцелуй. Казумаса неловко хмыкнул, в этот раз не стесняясь показать, что он не спит, однако на это Казуки улыбнулся лишь уголками губ, не разрывая поцелуя. Остановил это утреннее безобразие Манабу, слегка отклонившись назад и любовно потрепав Казуки по и без того спутанным волосам. - Ну всё, Казу, - когда Манабу заговорил, из его рта вырвалось едва заметное облачко пара, тут же растворившись в воздухе. – Здесь же дети. - Ма-на-бу, - по слогам проговорил улыбающийся Казуки, окончательно проснувшись и шумно вздыхая. – Ну не начинай. К тому же, в таком месте. Где-то неподалеку затрещала древесная птица, и следом подхватила другая. Отчасти Шо радовался тому, что ветра не было, поэтому было не столь холодно. Однако теперь Казумасе стало любопытно, что имел ввиду Казуки, упоминая об этом месте, как о каком-то особенном. И наставник не заставил себя ждать. Он обвел рукой открывающийся им вид на лес, в котором уже таял туман, а верхушки деревьев окрасились в оранжевые цвета, и с гордостью произнёс: - В этих местах, пятнадцать лет назад, жили мы, первые. - Похоже, еды больше не осталось, - грустным голосом перебил Манабу, вяло заглядывая в сумки. Его явно не впечатлял ни пейзаж, ни необычность места, настолько, насколько всё это впечатляло Кохару. - А что случилось потом? И куда все ушли? – не обращая внимания на хмурого первого, вопросил Шо. Ему вдруг вспомнилась подслушанная недавно фраза о том, что все его сородичи «бежали с материка». Очевидно, она относилась именно к этой части истории. - А потом война, - пожал плечами Казуки с таким выражением лица, будто это было слишком очевидно. - Если вкратце, то мы сами раскрыли себя, и люди, ведомые собственным страхом, захотели нас уничтожить. Поэтому нам пришлось покинуть эти места и уплыть за море. - За море? – сколько бы Шо не узнавал нового о своей расе, история первых хранила ещё множество загадок, и удивляла его часто. – Но там же ничего нет… за морем… - Как это нет? – В этот раз Казуки округлил глаза, хотя он явно не был этому удивлён, и скорее просто валял дурака. – Есть. С этой стороны материка. Шо ничего толком не понял, и это видимо слишком ясно отразилось на его лице. Неаккуратно расчесав пальцами собственный хвост, наставник повернулся в сторону солнца и зажмурился, греясь в его первых лучах. Воздух понемногу прогревался, и вместе с этим поднялся лёгкий ветер, дующий с моря. Становилось тепло. - Когда-то давно, мир наполовину погрузился под воду, - спокойным голосом начал Казуки, и Шо засмотрелся на то, как солнечный свет позолотил пряди волос учителя. – Его облик сильно изменился, но, насколько ты знаешь, остались ещё Материки. Кохара кивнул, понимая, что речь идет о гораздо больших землях. До Материков плавали судна, построенные из крепкого лёгкого дерева. Однако эти путешествия не были достаточно частыми, из-за слишком малого количества кораблей и древесины для них. На Материках, по словам моряков, жили совсем иные люди, странные и непохожие на них, с большими глазами и рослым крупным телосложением. Оттуда привозили в трюмах множество семян и саженцев неведомых растений, оружие, шкуры и даже домашних животных. - Поскольку раньше никто не перебирался через Южную гряду, да и страшились все этих мест, как огня… - …Этот кусок суши принадлежал первым, - вдруг, перебив, закончил Манабу. Он сидел к ним спиной, перебирая вещи, а от его монотонного голоса становилось охота спать. – Но впоследствии сюда пришли люди и сожгли наши дома. Наш владыка завалил проход до поры до времени, и позаботился о том, чтобы умерли все, кто знал, как пройти под этой горой. Потянувшись, Казуки кивнул словам Манабу: - Он решил обезопасить тех, кто ещё выжил после войны, поэтому наше немногочисленное население перебралось за море, на ближайший остров. От этой истории у Шо бежали мурашки по коже. Он и представить не мог, каково же было тогда сородичам, покидающим родной дом. Правда, Казуки добавил, что сам не застал этот момент, ведь ему пришлось выполнять одно важное дело. - Видишь ли, ты был ещё очень маленьким, когда началась та бойня, - Шо весь обернулся в слух, прекрасно осознавая, что сейчас узнает нечто очень важное. - Поскольку я служил в те времена капитаном первых и был близок ко двору владыки, то часто оставался ещё и твоим нянькой. От того ты и увязался за мной на поле битвы – я чуть с ума не сошел, когда увидел тебя, спрятавшегося в моих вещах. - Стой-стой… - перебил Казумаса. Догадка, пришедшая на ум, буквально ошеломила его. – Причем здесь двор вашего владыки? - Потому что ты его сын, - пожав плечами, раздраженно ответил Манабу вместо Казуки. – Что тут непонятного? - Ну вот, никакой загадочности, - капризным тоном протянул Казуки, хотя Шо уже его не слушал. Он сидел на земле, скрестив ноги, и смотрел куда-то перед собой. Это всё походило на не слишком удачную шутку. С тех пор, как Шо принял свою сущность, его жизнь то и дело кардинально менялась, будто скачущий мячик. Достаточно глупо, но получалось, что он – принц всех первых. То есть ему в будущем придется руководить существами, уклад и обычаи которых он даже не ведает. Шо практически ничего не знал о первородных, и те запросто могли воспринять наследника трона как чужака. От этой мысли рыжие уши Казумасы прижались к голове, а кончик хвоста нервно задергался. - Наверное, я совершил ошибку, когда согласился… – Шо опустил голову, а когда поднял, ощутив, что все вдруг замолчали, то встретился глазами с взглядом Казуки. Впервые, наверное, за всё время, его наставник смотрел с самой, что ни на есть, неприкрытой злостью. Хмурый Манабу и того больше – презрительно, словно на букашку. - Теперь уже поздно отступать, - жестким тоном проговорил учитель. Но затем чуть мягче добавил: - Ты понимаешь, Казумаса, мы пошли на многие жертвы ради тебя. Мы убивали и обманывали. Я всё время жил под особым вниманием людей, рисковал жизнью. В конце концов, я бросил свой дом и Манабу, которому так же досталось в тюрьме, ещё и с Бё ничего не известно. Так или иначе, но ты должен, наконец, стать ответственным. И даже если снова разгорится война – повести нас в бой. - Но… - От подобных речей Шо совершенно растерялся. Сердце забилось сильнее, а в животе неприятно потянуло от страха. – Я… я всего лишь… - Наш принц, - Казуки кивнул. Поднявшись на ноги, он подошел и ободряюще посмотрел на юношу сверху вниз. - Я знаю, ты не выбирал этот путь, равно как и мы. Но если ты уже не можешь изменить свою судьбу – попытайся подчинить её. Судьба вообще вредная штука. Казуки протянул ученику руку, и, просияв совершенно искренней улыбкой, заключил: - Прими то, что тебе дано. Шо замер, прислушиваясь к шепоту ветра в кронах деревьев и к своему сердцу. Путь за его спиной был долог и тернист, а в будущем мог оказаться куда сложнее. Но назад дороги не было. В груди разгоралось пламя нового, неведомого прежде чувства. Оно захлестнуло тело и разум Шо, заставляя поверить в свои силы. Пускай он до конца не понимал многих вещей, но разве это могло быть преградой с такими товарищами? Уверенно кивнув учителю, Казумаса ухватился за его протянутую ладонь. - Хорошо. Я приложу все силы. - Так как мы обгоним их, если они всё же вышли из пещеры? - Придется рискнуть. Разговор этот произошел между Казуки и Манабу, когда они спускались по склону горы. Легче всего это давалось Манабу: он скользил по почве и старому валежнику, ловко избегая деревьев и кустарников, а так же низко свисающих веток. Мягко и пружинисто отталкиваясь носками от лесной подстилки, первый практически не издавал шума, двигался быстро и легко, в отличие от запыхавшегося и уставшего Кохары, у которого громкий шелест сопровождал каждый шаг. Шо видел мелькающий впереди чёрный хвост и задумывался о том, что ему предстоит много тренировок, прежде чем он сможет так же. Казуки бежал ещё дальше впереди, пусть и не с той грацией, как у Манабу, зато довольно долго и без устали. - Думаю, если они спускались прямо от выхода вниз, то мы можем просто обогнуть этот путь. Низкий голос Казуки смолк, потому как они уже поравнялись с тем самым выходом из тоннеля. И тут даже гадать не нужно было, чтобы понять – отряд Амано нашел выход, и теперь, скорее всего те шли где-то в лесу. И возможно ближе, чем они, первые, думали. - Будем осторожны, – предупредил Казуки, подняв указательный палец. После того как туман окончательно растаял, стало тепло и душно. Чем ниже с горы они спускались, тем гуще росли стволы деревьев, однако духоту в лесу сдувал бриз с моря. Шо почувствовал, как в нагрудном кармане зашевелился спящий десмод, которого он просто не смог оставить на стоянке и взял с собой. Дальше они продвигались вперед молча, минуя густые кустарники и сваленные стволы сосен. Поставив ногу на кусок какой-то трухлявой коры, Манабу перенёс на неё вес своего тела - и тут же, с сухим треском, провалился. Он не издал ни звука, съехав вниз по склону, как оказалось, в русло высохшей речки. Здесь было достаточно пространства, чтобы бежать без препятствий. К тому же сухой ил, поросший мхом, отлично скрадывал шаги. - Отлично. Помню эти места, – Казуки широко улыбнулся и помог Манабу отряхнуть со штанов древесную труху и тучу мелких ползучих насекомых, которые в ней обитали. – Всё хорошо? - Да, - Манабу шумно и резко выдохнул, а потом неожиданно спросил: - Когда мы спускались, ты ведь тоже заметил лодку? Утвердительно кивнув в ответ, Казуки развернулся, готовый продолжать их осторожный бег. А Шо сразу догадался о чем они – по идее, раз первые жили на острове, то должны были иметь корабли или иное средство плавания, чтобы перебираться в большой свет и обратно. - …Да успокойся ты! Неожиданный глухой окрик заставил путников так и замереть на месте. С яростно бьющимся сердцем Шо теснее прижался к земле – ещё влажные опавшие листья и коричневые сгнившие иглы впились в его ладони. Хотя берега глубокого русла надежно скрывали их, но нельзя было исключать возможности быть услышанными. - Я-то спокоен, - раздраженно ответил другой голос, в котором Казумаса без сомнения узнал Сойка. - А вот тебе, как охотнику, стоило давно уже найти их. Что нам какая-то лошадь, если без всадников? Второй собеседник негромко, но весело расхохотался, и послышалось похлопывание ладони по плечу. - Зато теперь конины столько! – довольно проговорил тот. – Засолим, засушим, мяса пожрешь, наконец! - Одно другого краше, - тут же выдохнул Сойк. На секунду воцарилась тишина, во время которой Кохара боялся, что его найдут, услышав одно только бешеное сердцебиение. Когда противник не выдавал своего присутствия, было в разы страшнее, чем, если бы он прошел рядом. Но затем, голос Сойка стал тише и ниже обычного. - Этот мальчишка раздражает. Впору было бы свернуть обратно, но он упорно тащит нас на верную смерть. - Что-о я слы-ышу? – всё так же веселясь, протянул Агги, - Кто-то боится смерти? - У кого-то больная мать дома, – легко и далеко невесело парировал Сойк, - и кроме меня о ней некому позаботиться. Но я не могу вернуться домой без отцовского меча. В какой-то момент голоса прошелестели совсем близко, и Шо на секунду даже перестал дышать, вслушиваясь. - Да-да, наследие и всё такое… - отмахнулся Агги, очевидно уже наизусть ведающий историю товарища. - Вернёшь, не сомневайся. Чувствительный нос Шо ясно уловил запах, исходивший от этих двоих – они пахли свежей животной кровью. Хотя наверняка даже сами этого не ощущали. Голоса, оказавшиеся так близко, вдруг начали удаляться. Агги и Сойк прошамкали по лиственному перегною дальше, минуя валежник и о чем-то переговариваясь. - Это было близко, - прошептал Казуки после того, как облегчённо выдохнул. Глянув на своих спутников, он кивнул в сторону, куда им нужно было идти. - Возможно, всё ещё впереди. Вслушивайтесь внимательно. Пропустив Манабу и Казумасу вперёд, он пошел последним, то и дело оборачиваясь и вглядываясь в утренний лес. Впоследствии, Шо долго сожалел о том, что позволил учителю идти позади, прикрывая их спины. К их удаче, очень скоро они оказались на опушке леса, там где сосны резко заканчивались и начинался песчаный берег. Песок здесь был белым, совершенно белым, точно мука из кости. То тут, то там в зоне прилива валялись скрученные сухие водоросли, куски коры и старые ракушки, принесённые морем. Шо глубоко вдохнул свежий, солоноватый запах воды. А Казуки в это время указал пальцем влево, где в отдалении дрейфовала у берега маленькая лодочка. В ней, как показалось Шо, кто-то был. Но чтобы попасть до неё, им было необходимо пересечь открытую местность. Оглядевшись по сторонам, Казумаса увидел скалы, окаймляющие берег – они были высокими, чёрными и рваными, словно неведомый зверь из моря своими большими зубами откусил от них кусок. Отряда не было видно, и все сочли это хорошим знаком. - Ты готов? – Казуки похлопал ученика по плечу и радостно ему улыбнулся. - Можешь оставить сумку здесь, если тяжело бежать. Всё равно она нам больше не понадобится. Согласно кивнув, Казумаса сделал, как сказал учитель. Всё равно ничего своего у него не было, а лишние миски да тряпки могли стоить ему жизни. Манабу, замерший у крайнего ствола дерева рядом с ними, только выдохнул. Его синяя кофта, дарованная Казуки, испачкалась и смялась, но ткань по-прежнему была цела. - Дом… - проговорил Манабу, с печалью и облегчением глядя вдаль. Чувствовалось, как он всей душой рвался туда, за море. До лодки от леса бежать было не столь долго, пугала разве что уязвимость на открытом пространстве. И потом им было необходимо время, чтобы отплыть на какое-то расстояние. - Да, наконец-то, - воодушевлённо проговорил Казуки и, подняв руку, погладил Манабу по спутанным волосам. – Наконец-то всё это закончится. Кохара не стал ничего говорить о том, что, может, и не закончится, однако не стал портить момент. Сейчас ему было страшно вдвойне: помимо страха за свою жизнь, Шо подошел к последней черте, за которой его больше ничего не будет связывать с людьми. Ну и пусть, мысленно согласился юноша. - Бежим быстро и беззвучно, - наставил Казуки, хотя в этом плане Манабу не стоило ничего говорить. Собравшись с силами, они, как один, слегка наклонились и мгновенно дернули вперёд. То, что это ловушка, Кохара понял, когда стрела просвистела над ухом. За ней ещё и ещё. Некоторые стрелы вонзались в песок и ломались. Шо нашел в себе смелость на мгновение повернуть голову назад и чуть не застыл. Его спас Манабу, который пробежав мимо, дернул Кохару за локоть, таща вперёд. С опушки леса на них мчались лошади, а вид их всадников не обещал ничего хорошего. Агги умудрялся целиться в беглецов из лука прямо на скаку, Леда гнал коня по песку, вынув изящный кхопеш. Похожее проделывал и Сойк, разве что вместо меча у него был короткий нож. Во главе отряда скакал Тора, и с прошлого раза круги под его глазами стали ещё более тёмными, и четче обрисовались скулы. Неизвестно каким образом Тора предположил, что они направятся именно сюда. Он просто оставил свой отряд в засаде, поджидая, пока путники сами не выскочат и не выдадут себя. И просчитав примерное расстояние, Кохара с рассеянным ужасом понял – они не успеют добраться до лодки. Это конец их путешествия. Рядом громко зарычал Манабу, в плечо которого попала стрела. Следующая воткнулась в песок прямо перед носом Шо, заставив его споткнуться. Но сохранив равновесие, он согнулся, и оттолкнувшись пальцами от песка, напряг все свои мышцы, чтобы бежать дальше. Ему казалось, что он слышит всхрапы лошади Торы уже над самым своим ухом. - Одного оставить в живых! – громогласно приказал Шинджи, и в его голосе Казумаса слышал лишь безразличие и жестокость. До лодки оставались считанные метры, и Казумаса увидел даже того, кто приплыл за ними – парня со светлыми волосами и крепким телосложением. На его лице отражался испуг, отчего он прижал к голове пятнистые, точно гиеньи, серые уши. - Бегите, я задержу! – Казуки, бежавший позади, внезапно развернулся, вынув меч из ножен, и встал в стойку. Почти сразу остановился и Манабу. Подбежав к Казуки, он только теперь заметил, что из его бедра, плеча и правого бока торчат стрелы. Но, словно не замечая боли от ранений, наставник Шо твердо вознамерился защитить их. От лодки ему оставалась пара шагов, тогда как Казумаса уже запрыгнул в неё, и теперь мог только наблюдать за разворачивающимися действиями. - Возвращайся! Хва… – прежде чем Манабу закончил фразу, на него опустился плашмя тяжелый меч Шинджи. Удар оказался несильным благодаря тому, что Казуки воткнул своё оружие в грудь лошади. С громким ржанием, животное встало на дыбы, скидывая всадника, а затем и вовсе завалилось на спину. В это же мгновение их окружили оставшиеся члены отряда Амано, и это дало шанс лодке сняться с мели. Шо повернул голову, на секунду взглянув на лодочника, который отталкивался от дна длинной палкой, а затем снова на своего учителя и его возлюбленного. Окружившие их всадники оставались в сёдлах, и только обступали со всех сторон, не позволяя сбежать. Казумаса видел, и, казалось, даже слышал то, что говорил раненный Казуки. Совсем нежно он сжал лицо Манабу окровавленными руками и склонился к его уху. «Я тебя люблю», - одними губами прошептал Казуки. Поморщившись от боли, он погладил любимого по голове, и чуть громче произнёс: - Уходи. Это приказ твоего капитана, Манабу. Только не забудь о нашем обещании. Казумаса упустил момент, когда наставник вскочил на ноги. Нескольких мгновений ему хватило, чтобы раны чуть зажили. Хотя сил от этого у него явно не прибавилось. С яростным криком он бросился вперёд, на ближайшего всадника, коим оказался Леда. Дрожащий Манабу, которому расчистили путь, кинулся в сторону лодки: проплыв расстояние до неё от берега, он грузно перевалился через борт, мокрый и жалкий. Почти сразу он оказался на носу лодки, и жадно уставился на берег. Казумаса знал, что его учитель просто блестящий фехтовальщик, сильный и храбрый воин, но то, что там творилось – было немыслимо. Казуки будто озверел: весь покрытый кровью, своей и чужой, он рубил направо и налево с ужасающей силой. С одного взмаха, он перерубил лошади Леды правые переднюю и заднюю ноги, да так, что те отлетели на песок. Если бы Леда вовремя не среагировал, то остался бы без головы, но ему повезло. Он подбросил свой кхопеш в воздух, и его тут же поймал Сойк, находившийся за спиной первого. Меч Леды пронзил живот Казуки насквозь, однако даже тогда, тот не перестал драться как безумный. - Абаддон… - всхлипнул Манабу, которому явно больше всего на свете сейчас хотелось быть там. Но лодка отплыла настолько далеко, что это было уже невозможно. Фигуры становились всё более отдалёнными и маленькими, но было понятно, что там происходило. Кровью был залит белый песок, и чудилось что её непомерно много. Тора, едва выбравшийся из-под лошади, не без помощи Агги, так же вступил в схватку. В какой-то момент Казуки ударил его так сильно, что тот отлетел назад и кувыркнулся на земле. Даже на таком расстоянии было слышно страшное и отчаянное рычание Казуки, словно оно было песней, с которой он отправлялся в последний путь. Его тело было истыкано стрелами и порезано мечами, отчего он стал напоминать неудавшуюся подушечку для игл. И в конце концов силы оставили его – Казуки рухнул на песок и больше не двигался. В это мгновение Кохара смотрел только на берег, опасаясь повернуться к Манабу и увидеть выражение на его лице. Кто-то из генералов высоко занес меч и опустил его над обездвиженным телом Казуки. Шо не мог понять, что с ним случилось, из-за трупа лошади не было видно, однако он почувствовал, как в его душе будто оборвалась струна. Он не верил самому себе, но внутренний голос нашёптывал, что наставника, заменившего ему отца – больше нет. - Нет… - будто подслушав его мысли, вторил вслух Манабу. - Ты же обещал... Коротко всхлипнув, он согнулся и уронил голову на скрещенные перед собой руки. Ещё долгое время Манабу сидел так неподвижно, не издав ни единого звука и будто забыв о боли - от обломка стрелы, торчащей из плеча. Вероятно, впервые за свою жизнь, Шо понял, что значило потерять самое близкое существо. Это чувство было странным и тяжёлым - будто весь мир разом свалился на плечи, в то время как в голове царила абсолютная пустота. Если бы он мог заплакать, слёзы давно бы жгли его щёки, но почему-то плакать не получалось. Шо просто безмолвно сидел на дне лодки, скрестив ноги и глядя на удаляющийся пейзаж гор, щетинившихся лесом. Молчание нарушал только плеск волн, да стук весел по влажному дереву и воде. Даже их новый знакомец молчал, наверняка не в силах подобрать слов утешения. Шинджи в своей мести зашёл слишком далеко - это Кохара усвоил точно. При одной лишь мысли о названном муже, Казумасу передёрнуло, и по спине прошёл неприятный озноб. Как бы не любил он этого глупого человека, но не мог простить ему смерть Казуки. Сколько они так плыли, было неизвестно. Манабу не пошевелился, даже когда его живот потребовал еды, а окровавленная кофта высохла на солнце. Казумасе хотелось вытащить стрелу из его плеча, но сейчас он и близко подойти страшился. Старая деревянная лодка качалась на волнах, отчего Шо порой нестерпимо хотелось опустошить желудок. Но он ничего не ел с утра, так что даже тошнить было нечем. - Мы скоро прибудем… - неловко нарушил тишину первый, руливший лодкой. Вблизи оказалось, что он невысок, а лицо его выглядело немного наивным, - Я… это… Джин. Кохара назвал и своё имя совершенно безразличным тоном. И, будто в подтверждение слов Джина, внезапно увидел за спиной лодочника тёмно-зеленую полоску острова. Она маячила вдали, на фоне голубого ясного неба и прозрачного моря. То был их дом. Дом, в который Казуки уже никогда не вернется.