Мир в огне, солнце в дыму

- Добро пожаловать домой! На песчаном берегу их встречали. Казумаса отметил, хоть и не сразу, что остальные первые говорят на том же языке, что и на материке, и решил после спросить кого-нибудь об этом. Остров представлял собой огромную территорию, над которой возвышались две горы-близнеца, сплошь поросшие лесом. Они чем-то напоминали два треугольных уха. Внизу, у подножья гор, лес уже тронула золотистая краска осени, но лишь слегка. Там же, под склоном, сверкали в лучах солнца небольшие домики: низкие, добротные, с покатыми крышами. Перемежаясь с лесом, были заметны дороги и тропинки, квадратные постройки и даже палатки торговцев. А ещё Кохара заметил вдалеке, между гор, возвышающуюся каменную башню. Едва дно лодки ударилось о берег, как Шо тут же соскочил с неё, оказавшись по живот в прозрачной воде. Нет, по-королевски его не встречали. На берегу стоял лишь один первый – с виду ещё мальчишка, но вблизи оказалось, что он - просто невысокого роста юноша, с растрёпанными чёрными волосами. На нём висела мешковатая, но чистая одежда – белая рубашка и чёрные штаны. Высокие сапоги со шнуровкой рыхлили песок в нетерпеливом ожидании. Кохара заметил, что у него с виду не было ни рогов, ни ушей, ни хвоста. - Ну, наконец-то! – несдержанно проговорил юнец, протянув Шо руку и помогая сойти на берег. К мокрой обуви Кохары тут же налип толстый слой песка. – Мерихим ещё вчера за вами отплыл! - Кто? – не сразу понял Казумаса, и только секунду спустя догадался, что речь шла о Джине. Очевидно, это было его второе имя. За их спинами вдруг раздалось рычание, и они мигом обернулись назад, устремив взгляды на лодку. Рычал Манабу, крепко зажимая ладонью плечо, а стоящий на другом конце лодки Джин сжимал в руке обломок стрелы и быстро извинялся. Видимо он решил всё же вынуть оружие, искренне полагая, что Манабу может быть больно и неудобно двигаться. Метнув на Джина злобный взгляд, Манабу однако ничего не сказал – вспышка боли подействовала на него отрезвляюще. Он молча прыгнул за борт и, присев так, чтобы вода достала до горла, смыл с себя кровь, направился к берегу. - Наш владыка никогда не разоряется на почести, - оглядев встречающего, хмыкнул Манабу. Боли он уже будто и не чувствовал. – Здравствуй, Джури. - И тебе не болеть, - заметил тот, кого назвали Джури, и внимательно осмотрел всех прибывших. – А где Казуки? Но он тут же отшатнулся, заметив потемневший взгляд Манабу. Джури не стал ничего говорить, видимо, всё поняв. Вместо этого он молча взмахнул рукой, на которой красовалась длинная кожаная перчатка без пальцев, приглашая следовать за ним. Последним вылез Джин, который не стал идти за путниками, вместо этого принявшись подтягивать лодку дальше на берег. - Остров называется Джифу, - после непродолжительного молчания выдал Джури. Он вёл их по узкой, хорошо вытоптанной тропе, под сенью густого леса. – Владыка приказал привести сына в его покои, едва он ступит на землю родного дома. Никто ничего Джури не ответил, однако Шо почти физически ощущал на себе любопытные взгляды – не только их провожатого, но, казалось, всего населения этого острова. После получаса ходьбы они вышли к жилищам первых – маленьким аккуратным домикам с пристройками, соединенными вьющимися широкими дорожками. Нередкие дома были построены из плохо обтесанного камня, щедро скреплённого какой-то серой смесью из щебня и извести. Из дерева в основном строились нежилые помещения. Ведомый по почти пустой улице, Шо оглядывал редких прохожих и заметил одну несущественную, но необычную деталь – все вокруг были мужчинами или юношами. Может быть, тут жили и дети, которых не выпустили из дома, однако он нигде не увидел ни одной женщины. Джури пространно рассказывал об их небольшом селении, попеременно тыкая пальцами то в сторону торговых палаток, то на питейное заведение или харчевню, даже не забыл упомянуть о борделе. Все здания казались новыми и свежими – они и не могли быть старыми, раз их построили десять-пятнадцать лет назад. Само селение оказалось небольшим, но впечатление производило приятное. Шо то и дело отмечал, как красивы его сородичи, и что не все стеснялись это демонстрировать. Многие носили облегающую или открытую одежду, в которой было удобно двигаться. Более того, многие из мужчин выглядели очень даже женственно: отросшие ухоженные волосы завивали в кольца, уши и губы зачастую были проколоты и обвешаны украшениями, некоторые носили длинные юбки из кожи или плотной ткани, короткие шорты и искусственно изодранные длиннополые рубашки. Волосы здесь видно чем-то подкрашивали, потому как раньше Шо никогда не видел таких насыщенных, необычных шевелюр – розовых, солнечно-жёлтых, зелёных как листва, снежно-белых и так далее. - Многие хотят выглядеть красиво для своей половинки, - махнув ладонью, проговорил Джури, когда, обернувшись, заметил, как Казумаса смотрит на сородичей с приоткрытым ртом. – Ты привыкнешь к этому. К тому же у тебя свой красивый цвет. Шо машинально коснулся собственных локонов и рассеянно кивнул. В другой ситуации комплимент наверное бы польстил ему, но сейчас он был растерян, и не знал, чего ожидать от будущей встречи с отцом. Своим настоящим отцом, которого не знал с рождения. Кохара почему-то вдруг не захотел идти, желая остановиться и упрямо замереть на месте. Отчетливое чувство обиды разлилось внутри, когда он понял, что настоящий отец никак не заменит того, кто растил Шо все эти годы. - Топай давай, - зашипел шедший позади Манабу. Обогнав, он толкнул Шо локтем, - мне плевать, о чем ты там думаешь, но даже не смей останавливаться сейчас. Иначе я раскрою тебе череп. Возможно подействовал угрожающий тон Манабу, либо понимание, что Казуки отдал жизнь за то, чтобы они оказались здесь – в любом случае, дальше Шо ступал без лишних пререканий и мыслей. Миновав селение, они начали подниматься по покатому зеленому склону горы, обогнули широкую прогалину с чистым озером и оказались перед неширокой деревянной лестницей. Огибая склон, она вся состояла в основном из крепких, длинных колышков, горизонтально вбитых в склон, и сложенных и скрепленных на них дощечках. Хоть конструкция на вид чудилась хрупкой, но на деле оказалась довольно крепкой. - Сюда, сюда, - Джури махнул рукой, оказавшись на небольшой ровной площадке, усыпанной гравием, которой заканчивалась лестница. Пока усталые, запыхавшиеся путники добрались до неё, он успел собственными силами отворить створку высокой, кованой решетки, за которой обнаруживался проход внутрь горы. - Почему надо обязательно жить в горе? – тихо пробурчал про себя Шо, но его без сомнения услышал Манабу. Тот не выглядел сильно обессиленным, разве что из-за раны ему ещё тяжело было двигаться. - Привыкай! – всплеснув руками, чересчур радостно воскликнул Джури, поджидая их уже внутри. Привыкать к холодной, тёмной пещере Кохаре не очень хотелось. Вопреки сомнениям, она оказалась удивительно просторной, если не сказать – огромной, и столь же красивой. Потолки, освещённые сотнями масляных ламп, поддерживались кристаллическими столбами-сталагнатами, и повсюду на стенах играли отсветы пламени. Было заметно, насколько здесь постарались каменотёсы, выровнявшие стены и пол пещеры, сточившие все зубчатости и неровности. Джури уверенно шёл первым. Он кивал и вежливо приветствовал стражников, встречавшихся им на пути. Стерегущие покои владыки, к слову, все как один ходили не в каких-нибудь железных доспехах, а в кожаных куртках с недлинными рукавами. Однако к плечам этих одежд были пришиты острые шипы. Ровными рядами шипов так же щетинились высокие ботинки стражников, их перчатки, тонкие браслеты на запястьях и даже длинные юбки с разрезами до самых бедер. Стража этого места выглядела внушительно, не только подобным видом, но и крупными секирами на длинных древках. Дальше Шо впервые увидел железную тяжелую лестницу, тянущуюся далеко вниз. Джури рассказал, что когда-то они нашли части этой штуковины в земле и кое-как соединили их. Когда её откопали, лестница представлялась в виде какого-то сложного механизма, и, скорее всего, доставляла людей прежней цивилизации глубоко под землю и обратно наверх. Местный архивариус так и не разобрался в механизме, потому её просто перетащили по частям в гору и вделали в камень. - Как интересно. - Казумаса попробовал ногой ребристую ступеньку, покрытую ржавчиной, но та даже не заскрипела. В это время их провожатый уже далеко спустился вниз. Он с такой лёгкостью преодолевал ступеньки, что порой казалось, вот-вот навернется и упадёт. Пока Шо спускался, в его нагрудном кармане зашевелилась летучая мышь. Неловко выкарабкавшись, она будто почуяла, что находится в своей обычной среде. Носик десмода дергался, вынюхивая воздух, мышь то и дело высовывала наружу острый алый язычок, а потом и вовсе попыталась улететь. Решив, что неизвестно чего можно ожидать от предстоящей встречи, Кохара аккуратно прихватил своего кровососущего питомца за шкурку и оставил на небольшом выступе возле окончания лестницы. Шо сомневался, что он куда-либо улетит. Вопреки сомнениям Казумасы, едва толстые дубовые двери отворились, из тронных залов на него пахнуло теплом. Джури привёл их в огромную пещеру с белыми неровными стенами, освещённую тысячами свечей. Шо даже удивлённо заморгал, обнаружив, что зал полон. По гладкому полу расхаживали несколько десятков первых – все, как один, были увенчаны разной формы и размера рогами: завитыми, как у барана, короткими и длинными, коровьими и даже оленьими. Ни в какую не шли в сравнение небольшие рожки Кохары, которых даже из-за волос не было видно. Все присутствующие были богато разодеты – кто в меховые плащи на застёжке, кто в обтягивающие тело кожаные одежды или длиннополые рубахи. Шо заметил одного из первых, кто и вовсе был наг до пояса, а расхаживал в облегающей сетке и обтягивающих длинных штанах. Встретившись с взглядом его чёрных глаз, Кохара не нашел в них ничего доброжелательного. - О! Ну наконец-то! Я уже заждался! – глубокий низкий голос, раздавшийся над залом, заставил Шо невольно вздрогнуть. Первые, которые поначалу пристально разглядывали вошедшего Кохару и с не меньшим интересом Манабу, тут же обернулись на звук. Они молчаливо расступились, образовывая живой коридор, и Шо смело зашагал вперёд. Владыка демонов расслабленно сидел на страшном троне, сделанном из полированных человеческих костей, сложив ногу на ногу и подпирая ладонью подбородок. Впервые увидев отца, Казумаса не поверил глазам и словам Манабу, который ранее говорил об их кровном родстве. Первый, что восседал на троне, оказался статным и красивым мужчиной, по виду едва ли намного старше Шо. Его волосы до плеч, завитые в мелкие косички, были стянуты шнурком на макушке. Необычный плащ, по виду из змеиной кожи, сидел точно по фигуре: черные и красные чешуйки одеяния так и сверкали в свете пламени. Казумаса, сглотнув, отметил, какие у того изящные и здоровые рога, а ещё чёрные вытянутые уши, точно как у летучих лисиц. Завидев сына, черноволосый владыка выпрямился и как-то подозрительно радушно раскинул руки, жестом предлагая объятья. - О, мой мальчик! Ты превратился просто в чудесного юношу! Казумаса было застопорился, когда до трона оставалось несколько шагов, и тогда Манабу не слишком грубо подтолкнул его рукой в поясницу. - Иди, – прошептал он, а когда Шо обернулся, то увидел, как тот становится на одно колено, выражая почтение королю. То же самое сделал и Джури, и, не зная, что говорить и делать дальше, Кохара решил довериться судьбе. Ступив вплотную к отцу, он позволил обнять себя, но не более. От него пахло терпким запахом миндаля и слегка – рыбой. Только теперь Шо вдруг осознал, что не знает его имени, ни обычного, ни истинного. Решив воспользоваться шансом и тихо спросить его об этом, Казумаса уже было открыл рот, но его вдруг резко ухватили за плечо и отбросили назад. Ударившись спиной и локтями о каменный пол, Шо растерянно осмотрелся вокруг, а затем на отца, стараясь не морщиться от боли. Наполовину прикрыв глаза и сияя коварной улыбкой, владыка извлёк деревянный меч, всё это время скрытый длинным плащом, и выставил его перед собой. Не было сказано ни слова, однако все находящиеся в зале, в том числе и спутники Шо, расступились, образовав большой круг. - Маммона, прошу тебя… - не отворачивая взгляда от сына, король демонов вытянул свободную руку в сторону, сделав подзывающий жест. Из толпы выступил первый, по виду которого трудно было определить юноша он или девушка: но Шо отчего-то был уверен, что это мальчик. Его длинные до плеч волнистые волосы, среди которых угадывались небольшие крючковатые рога, имели нежно-розовый оттенок, хотя пряди на затылке оставались чёрными. Белые и мягкие на вид мешковатые одежды не скрывали ни плоского живота, ни плеч, ни ключиц. К тому же, один глаз первого оказался скрыт повязкой, а под нижней его губой блестела серьга. Грациозно и бесшумно скользнув в сторону Кохары, Маммона подал ему такой же деревянный меч, очевидно заготовленный заранее, и тут же отошёл, скрывшись в толпе. - Вставай же, ну? – король демонов махнул мечом, описав им круг в воздухе. Шо услышал перешёптывания за спиной. – Покажи, достойный ли ты сын своего отца? Что-что, а подобного Казумаса точно не ожидал. Но вдруг в голову пришла мысль, что если бы владыка сейчас кинулся горячо обнимать отпрыска, было бы приятно намного меньше. Собрав волю и силы в кулак, Казумаса молча поднялся, смотря на отца непроницаемым взглядом. Настало время вспомнить уроки Казуки: тот всегда твердил, что опытный противник читает всё по лицу, по глазам, по каждому движению мышц. Поэтому нужно было всегда сохранять хладнокровие. В крови Шо, как он считал, этого было предостаточно – он вырос в стране, где снег и холод въедается в тело и характер. Неожиданно в зале загремели барабаны, в них били размеренно-медленно, ещё больше накаляя атмосферу. Кохара наставил меч на своего отца, на что вдруг получил его довольную улыбку. И когда прозвучал особенно громкий удар в барабан, всё тут же стихло, и владыка кинулся в бой. Никогда прежде Шо не имел дела с таким сильным противником: первый, несмотря на змеиный плащ, порой стягивающий и ограничивающий движения, всё равно был слишком ловок и быстр. Частые глухие удары раздавались под сводами тронного зала: Казумаса едва успевал уворачиваться хотя бы от половины из них. Король не менялся в лице, когда наносил удары – точно туда, где противник открывался. Тело Кохары запульсировало от боли, покрывшись синяками, хотя не прошло и минуты. Блокировать удары короля оказалось невероятно сложным и просто не хватало сил. Шо с младенчества жил как девушка, и возможностей натренировать тело у него было не так много. Но уроки Казуки всё-таки пошли на пользу: он уворачивался, как мог, когда владыка, скрестив мечи, подбирался слишком близко, что мог ударить кулаком или коленом. Избегая этих ударов, он оставался на ногах. Мышцы от напряжения болели, и в один момент, из-за такого бешеного напора, Шо всё же не справился. Получив невероятно сильный удар затупленным острием деревянного меча под рёбра, Казумаса вновь оказался на полу и едва сдержался, чтобы не сжаться в комок от боли. Зрители вокруг притихли, и Кохара почти физически почувствовал на себе их взгляды. - Неплохо, неплохо, - вдруг совсем негрозно забормотал король первых, легко ударяя оружием по своей ладони в кожаной перчатке. - Кое-что ты умеешь, но до меня тебе ещё далеко. Так и быть. Обряд инициации пройден! Последние слова он произнёс торжественно громко. Зал зашумел, и, глядя на них, владыка громко объявил о том, теперь можно устраивать пир в честь возвращения наследника. Знать, находившаяся там, зашевелилась и разошлась – в зал внесли длинные столы из полированного тёмного дерева и такие же скамьи. Откуда-то снова забили в барабаны, на этот раз наигрывая веселую мелодию. К ним присоединились лёгкие флейты, а затем тягучие волынки. В этой неожиданной суматохе Кохара растерялся, замерев на месте. Тело болело от ссадин, и сейчас ему больше нужен был лекарь, чем праздник. Однако он промолчал, и попытался как можно естественнее улыбнуться. Неожиданно черты лица короля смягчились, открыв перед взором Шо немного усталого, взрослого, смотревшего теперь глазами отца. Владыка ступил вперёд, неловко обняв своего сына. Голос его был глубоким, но негромким, и на удивление искренним. - Высшая Десница благоволит нам. Как же здорово, что ты вернулся, Казумаса. Имя, произнесённое отцом, вызвало в душе Шо ещё большее смятение. Его объятия были тесными и крепкими, и пахло от него землёй, но сейчас Кохара думал об этом меньше всего. Шо так и не решился обнять отца в ответ. - Что ж, нужно будет ещё решить несколько дел, - разомкнув объятия, король отступил, но не убрал ладоней с плеч сына, заглядывая ему в глаза. - Но оставим до завтра. Сегодня иди, вымойся и приходи сюда, трапезничать. Маммона проводит тебя. - Господин Хиро, позвольте мне сопровождать его, и познакомить с кое-какими правилами? – голос Манабу, оказавшегося позади, заставил их обернуться. Кохара едва ли не благословил его в этот момент, поняв, что имя короля Манабу назвал специально для Шо. - Я надеюсь всё у нас до сих пор осталось неизменным? Несколько секунд поглядев на черноволосую макушку, владыка согласно кивнул, и заодно повелел ему так же как следует отмыться. Однако, поблагодарив за столь щедрое предложение, Манабу отказался, пояснив, что хочет как можно скорее вернуться к себе на корабль. - Отдыхай, если хочешь, Астарот, - Шо заметил, как слегка вздрогнули плечи Манабу, когда его назвали по истинному имени, но он продолжал делать вид, что покорно слушает. - Но завтра к полудню мне нужны вы оба. Я желаю узнать обо всём подробнее. Ничего не ответив, Манабу ещё раз склонил голову в знак почтения и, схватив Шо за локоть, потянул его прочь. На выходе из тронного зала, куда облаченные в одинаковые белые формы первые вносили яства, к ним присоединился Маммона, которого Шо видел чуть раньше. - Коичи, не мог бы ты идти пока, приготовить всё к купанию наследника? – сухо, но вежливо обратился к нему Манабу, а Казумаса теперь узнал второе имя этого первого. Насколько он понял, его отец всегда называл своих подданных по истинным именам, а значит, в повседневности этого парня с розовыми волосами все звали Коичи. Коичи кивнул, не произнося ни слова, и отправился вперёд. - Во-первых, - едва они остались относительно одни, Манабу дёрнул Шо на себя и снизил голос до шёпота. - Ни за что, ни при каких обстоятельствах, не говори отцу, что ты был с человеческим мужчиной, при том снизу, ясно? - Ч-чего? – ошеломлённый, Шо захлопал глазами, но Манабу немедленно объяснился, ослабив хватку, а затем и вовсе отпустив локоть Казумасы. - Быть в женской роли у людских мужчин для нас – позор. Это нормально, только если твой партнёр один из нас. - Стой… - внезапно осадил своего спутника Шо, не припоминая одной важной детали. - А откуда вы узнали, был ли я сверху или снизу, и вообще что был? - …Казуки… - при упоминании имени возлюбленного взгляд Манабу вновь помутнел, и ему пришлось крепко зажмуриться, а затем помотать головой, будто отгоняя ненужные мысли. - …Казуки видел вас в ту ночь, перед побегом. Он был очень обеспокоен этим. Шо невольно вспомнилась та единственная ночь, проведённая вместе с Торой, и тень, пробежавшая по палатке, но в тот раз показавшаяся почудившейся. Значит, это был Казуки. - Обеспокоен? Манабу кивнул. - Да. Он опасался, что ты окончательно перейдешь на сторону людей. Поэтому мы решили бежать раньше, не дожидаясь, пока пересечем лес. В этом Шо видел разумное зерно, и вполне обоснованные предположения мудрого учителя в общем-то могли сбыться – если бы они действительно помедлили. Однако теперь Шо стоял здесь, на земле Джифу, и первая встреча со своим народом вроде бы прошла благополучно. - Мана… Манабу… - неловко позвал спутника Казумаса. Вопрос, который всё мучил его, задать больше было некому. – А почему здесь везде… одни мужчины? По лицу Манабу пробежала тень удивления, но в этот раз он отвечал спокойно, и не так раздражённо, как обычно. - У нашего народа очень редко рождаются женщины. - Но ведь вы как-то все… родились. – Казумасе казалось, что сейчас Манабу хмыкнет, и не станет отвечать, или обидно рассмеется над его глупостью. Но почему-то первый отвечал серьёзно. Приблизив лицо к лицу Шо, Манабу поднял указательный палец. - В старые времена женщин было достаточно, но сейчас их очень мало. Именно поэтому мы иногда привозим людских женщин, чтобы наш род окончательно не вымер. Теперь они все живут отдельно, в башне на склоне горы, понял? Шо молча кивнул, хотя невольно чувствовал озноб, когда смотрел в глаза Манабу, жёлтые и с узкими зрачками, напоминающими зёрнышки чёрного риса. Ему и правда вспомнилась каменная башня, возвышавшаяся над верхушками деревьев, когда они на лодке подплывали к острову. К тому времени, пока договорили, они уже оказались в длинном каменном коридоре. Он слегка кривился дугой, повторяя форму склона горы, в которой был выщерблен. Радовало то, что тут имелись оконца, из которых бил солнечный свет. Шо на мгновение приподнялся на носках, чтобы увидеть что там, за окнами: виднелись зелёные верхушки сосен и осенних лиственниц, будто цветастой волной покрывали они склон. Солнце освещало море, однако даже отсюда материка, с которого приплыл Шо, не было видно. На волнах, под порывистым ветром, скакали пенные барашки, а сама поверхность воды рябилась, обозначая то тут, то там, быстрые течения. - Вот. Кохара обернулся и увидел, как Манабу толкнул ладонью тяжелую деревянную дверь в стене, покрытую резьбой и пахнущую густой смолой. Внутри оказалась купальня, и оттуда разом пахнуло теплом и горячей водой. - Естественный горячий источник, - осведомил Манабу, пока Шо осматривался. Помещение было почти без окон, разве что имелось одно, небольшое, на двери, солнце из которого и должно было освещать душную, влажную комнату. Отделанный тёмным кафельным камнем большой бассейн занимал почти всё пространство купальни. Чем-то это напомнило Шо дворец Йошики. - Старайся просто не говорить много лишнего, – заключил Манабу, втолкнув парня внутрь, и развернулся, быстрым шагом удаляясь прочь. Шо даже не посмел его остановить, понимая, что тому сейчас надо побыть в одиночестве. Через пару минут появился Коичи с плетеной корзинкой в руках, полной каких-то банок с маслами. Тяжело вздохнув, Казумаса расстегнул и стянул с плеч свою рваную и грязную рубашку, решив пока дать себе немного расслабиться. Следующим открытием для Шо стала кухня, предпочитаемая его сородичами. Как следует искупавшись и отпарившись, Казумаса почувствовал себя намного лучше. Вода в этом источнике была приятной горячей температуры, и словно бы имела исцеляющие свойства. Тело расслабилось, и даже боль от ударов исчезла. На дне бассейна Шо увидел камни аквамарина. Крупные и круглые, они были рассыпаны в прозрачной воде и отражали неяркий свет. Тут же вспомнив, он вытащил из кармана старой одежды, пока её не унесли, тот камень, что отковырял в пещере во время пути. Запыленный, испачкавшийся аквамарин лёг на ладонь, но даже сквозь грязь виднелось его чистое сияние. Шо решил, что потом попросит кого-нибудь сделать из этого камня амулет. Переодевшись в чистую белую рубашку с рукавами, заканчивающимися на локте, и в мешковатые коричневые штаны с множеством карманов, Кохара тщательно вытер мокрые волосы и расчесал их пятернёй. Снаружи, у двери, его ждал Коичи. Так же бессловесно, как и до этого, первый взмахнул ладонью, приглашая следовать за ним. Столы в тронном зале ломились от блюд с едой. Первые, усевшись за ними, приступили к пиршеству, не дожидаясь прибытия наследника. Коичи проводил Шо до места во главе стола, где сидел король, и молча растворился в толпе поварят и слуг. - …И таким образом, ты – самый лучший воин на свете, и я рад, что проиграл тебе, ха-ха! – Владыка и король демонов сидел на скамье, сложив ногу на ногу, и показывал гостям настоящее представление, разговаривая с человеческим черепом, которым сам же и манипулировал. Последние слова он произносил тонким голосом, который явно должен был принадлежать владельцу иссохшей костяшки. Первые хлопали в ладоши и веселились, и чего Шо точно не заметил среди них, так это светских манер: каждый ел, как ему хочется. Некоторые рогатые вовсе держали еду руками, разрывая зубами плоть рыбы или мяса. Еда на столе испускала весьма аппетитные ароматы, так что Шо очень дико захотелось есть. В основном блюда у первых состояли из морских обитателей: разномастной рыбы, креветок, мидий, кальмаров и осьминогов. Перед Кохарой лежала огромная тарелка прожаренной жирной рыбы с красным мясом, и щедро залитая того же цвета икрой. От неё чудесно, сладко пахло. На другой лежали свёрнутые кольцами прокопчённые щупальца осьминогов с не снятой сиреневой кожей. Поодаль Кохара увидел наваленных горсткой в пиале крошечных жаренных рыбок, которых гости ели, точно закуску к выпивке. От одного вида вкусной пищи желудок сводило приятной негой. В равной степени вместе с рыбой присутствовали овощи и немного меньше – фрукты и животное мясо. Так же не слишком много было хлеба и риса, который, однако, тоже никем не игнорировался. Бьющие барабаны и волынки только подзадоривали приступить к пиршеству. Сидеть рядом с отцом, Шо сначала показалось невыносимым – тот ёрзал, раскидывал руки в стороны, и то и дело тыкал в лицо сына старым черепом. - Ты, наверное, не знаешь кто это, верно? – хохотал Хиро, свободной рукой отрывая крылышко от зажаренного цыплёнка в чесноке. Шо поморщился, и машинально глухо зарычал, оттого, что ему мешали есть. – Это был очень доблестный человеческий воин. Жалко, что умер. - Как будто не ты его убил, Хиро, - приторно рассмеялся кто-то с другой стороны от владыки, но Шо не стал обращать на это внимание. После долгого пути, полного голодания, ему казалось, что сейчас он попал в какое-то сказочное место. - Он сам вызвал меня на бой, э! – жуя, возразил Хиро, оставив череп в покое на столе. – Он решил, что мы какие-то там «адские создания», и захотел уничтожить. Дурачок. Собеседник короля звонко, точно девушка, рассмеялся, а Шо в этот момент подали напитки. Как он понял, первые изготовляли в небольших количествах чудесное фруктовое вино. Вина было немного, но Казумасе всё же довелось его попробовать. Самым же частым напитком на острове являлся варёный ячмень и хмель с мёдом. Он имел такой красивый оттенок тёмного золота, что действительно напоминал прозрачный цветочный мёд. Шо невольно вспомнил слова Манабу, который упоминал медовуху. Видимо именно это ей и было. От нескольких глотков напитка стало более чем хорошо. Сытый Казумаса ощутил лёгкое головокружение и приятную сонную тяжесть. - Убери ты этот череп, гости на тебя уже не смотрят, - мягким тоном посоветовал собеседник Хиро, и Шо мысленно с ним согласился. Его отец был странным, и, похоже, весьма самолюбивым. Вел он себя не как властитель, а скорее как шут. - Ладно, ла-адно, - со вздохом согласился король, бережно отложив череп и даже с любовью погладив его ладонью по гладкой кости. – Отдыхай пока, господин Амано. Если бы в этот момент Казумаса ел, то точно бы поперхнулся. Хиро принялся за еду, в то время как Шо, стараясь не показаться удивлённым, перевёл взгляд на человеческий череп. Такой большой и с крепкой челюстью, он мог принадлежать разве что мужчине. Однако Шо сомневался, что это череп Торы – его супруг остался на материке, живым. Казумаса видел его лишь этим утром, в то время как черепу явно было много лет. «Отец Торы?» - мысленно умозаключил Кохара, и понял, что история в чем-то сходится. Если Хиро победил этого человека пятнадцать лет назад в той войне, тогда же, когда и был убит отец Амано, то все получалось верно. Пьянка продолжалась ещё долго. Веселье лилось реками золоченых напитков и вин, а пища вскоре почти вся была съедена. Барабаны били, подхваченные звуками флейт и волынок, то учащая ритм, то замедляя. Порой Шо казалось, что они бьют в такт с его сердцебиением. Впервые в жизни он напился, и теперь в голове было пусто, а на душе хорошо и спокойно. Многие первые уснули прямо на столе, Казумасе же захотелось веселиться и танцевать. Вся ночь была впереди, и пламя тысяч свечей кружилось перед его взором, точно звёзды на небосклоне. Этой ночью Шо снился чудесный сон. В нём был Тора: нависнув над ним, мужчина ласково и нежно целовал его, точно как в ту последнюю их ночь вместе. Шо чувствовал что раздет, и ощущал тепло кожи Амано, видел, что закинул ноги на бедра мужчины. И Казумасе не было страшно, потому как в глазах Торы видел только доброту и влюблённость. Амано, улыбаясь, безмолвно смотрел на него. Он осторожно касался пальцами плеч Шо, проводил по его ключице, отчего кожа юноши словно горела от этих прикосновений. И хотелось испытывать это бесконечное число раз. Шо ощущал, как Тора двигается в нём, но не чувствовал совершенно никакой боли, наоборот, тело его трепетало от страсти, и хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось. Шинджи приникал губами к его губам, и беззвучно шептал ему самые важные слова на свете. Проснувшись, Шо не сразу понял, где находится. Небольшую комнату, с ровными каменными стенами освещал солнечный свет, льющийся из выщербленного окна. Стены комнаты, будто расписанные художником, имели рисунок разноцветных слоёв почвы и узоры из простых и драгоценных камней. Повсюду в горшках и вазах стояли цветущие растения, наполняя воздух тонким приятным запахом. Шумно вздохнув, Шо наконец вспомнил прошлую ночь, и от того ещё больше огорчился, откинувшись обратно на мягкую подушку. Он был дома, но какой же ценой. И прежде чем он успел прийти к какому-либо выводу, под его одеялом кто-то зашевелился. Машинально дёрнувшись от удивления, Кохара ухватил край ткани, набитой сухой травой, и откинул её в сторону. - Э-эй, ярко-о… - сладко-капризным голосом протянул парень, вплотную прижимавшийся к нему. Шо буквально потерял дар речи, когда понял, что они вдвоём всё это время спали в одной постели, совершенно без одежды. Незнакомец обнимал руками его грудь, переплетал длинные ноги с его ногами и жмурился, тычась носом в простыню. Сначала Казумаса видел только его макушку пепельных волос, но когда тот всё-таки проснулся и поднял голову, они встретились взглядами. У парня оказались очень женственные черты лица. Пухлые, розовые губы были искусаны, чистая, чуть бледноватая кожа была явно холеной, разве что прямой нос и отсутствие женских признаков выдавали в нём парня. Стройностью фигуры он действительно походил на женщину, а то, что он сородич Шо, было видно по скрученным небольшим рогам в его волосах. - Ты кто? – с удивительным для себя спокойствием спросил Казумаса, на что в ответ получил не менее удивленное выражение на лице незнакомца. Похлопав глазами, он ответил: - Ничего не помнишь? Эх, как можно так напиться, что даже не помнить такую чудесную, жаркую ночь? Парень вдруг игриво улыбнулся, и быстро оказался на груди лежащего наследника трона. Сбитый с толку таким откровенным поведением, Шо ещё больше растерялся, и не посмел скинуть с себя наглеца. Когда незнакомец приблизил лицо, он заметил, что его глаза совершенно обычные, человеческие, с круглым зрачком и синевато-сизой радужкой. - Может, повторим, раз не помнишь? - А ты кто вообще? – наконец, взяв себя в руки, требовательно спросил Шо. - Миа, Миа, - дважды повторил он, указывая на себя пальцем, словно это было очевидно и надул щеки, точно ребенок. Интонации его голоса показались Кохаре смутно знакомыми. Помимо этого, у Шо болели мышцы бедер, но вовсе не зад, из чего он заключил, что между ними всё-таки что-то было. И, вероятно, в пассивной роли выступал вовсе не он. - Но я… действительно ничего не помню… - растерянно просипел Кохара, прикладывая ладонь ко лбу. На удивление, после пьянки его голова не болела, но лоб был холодным. Смешливо выдохнув через нос, Миа посмотрел на него сверху вниз, склонив голову к плечу, точно любопытный кот. Так продолжалось несколько долгих секунд, а затем, оставив свою жертву, он слез с постели, ища взглядом свои вещи и подбирая их с пола. Шо тут же отвёл взгляд в сторону, почему-то стесняясь смотреть на нагого парня. - А зря не смотришь… - не оборачиваясь, по-девичьи хихикнул Миа, шурша одеждой. – Увидел бы много любопытного. Эта фраза заставила Кохару невольно обернуться, но ничего интересного он уже не увидел. Плавно двигаясь, Миа натягивал на ногу ботфорт из чёрной кожи. На нём уже была надета накидка из жесткой ткани с рукавами до локтей, и короткие шорты того же материала. - Ещё увидимся! – распахнув перед собой деревянную дверь, ведущую из комнаты, Миа обернулся напоследок и хищно облизнул губы. А в это мгновение Шо как обухом ударило, и он отчетливо вспомнил: этот голос принадлежал собеседнику Хиро, тогда, на пиру.