Мир в огне, солнце в дыму

Сойк и Манабу.

Кошек на Джифу обычно не завозили, и если они там и появлялись, то лишь случайно, попав с какого-нибудь корабля. Зачастую, крыс с кораблей приходило больше, и без природных хищников они начинали свободно плодиться. Однако кошки на острове особо не требовались, потому как крысы входили в рацион первых - этим численность грызунов удавалось сдерживать в норме. К тому же, при должной обработке жаренные тушки крыс являлись отличным, сытным перекусом. Манабу, пусть и являлся отчасти кошкой, но почему-то именно крыс не любил, предпочитая им рыбу и морепродукты. В отличие от него, Руи жрал почти всё, что попало. «Потому что идиот, каких поискать», - вяло подумал Манабу, и вдруг понял, что что-то не так. Он будто находился в подвешенном состоянии, и то и дело его покачивало, как на волнах. Следом за этим он вспомнил, что вообще-то был не на корабле, и даже не на твёрдой земле – он упал в расселину, в бурный поток. Манабу несколько раз ударило о землистые стены, и теперь его окружала сплошная темнота. «Кажется… так и было, - запоздало подумал он, попытавшись пошевелиться. Оказалось, двинуться он мог, и потому предпринял попытку открыть глаза. - Как я смог выжить?» В мягкой темноте, на стенках пещеры блекло сияли куски аквамарина, здесь их было не счесть. Тоннель, круглый, длинный и тёмный, напоминал кишки изнутри. Казалось на то, чтобы хоть немного подняться, у Манабу ушли все силы. Голова его сильно кружилась от залившейся в уши воды, хотелось стошнить и есть одновременно. Но он сумел, пошатнувшись, принять сидячее положение, чтобы осмотреться лучше. Как выяснилось, первый оказался в одной из подземных пещер, которые по слухам пронизывали Южную гряду как улей. Но вряд ли его занесло настолько далеко, что где-то над головой уже возвышались склоны гор. Скорее всего, у этой пещеры раньше не было входа или выхода, и открыло её случившееся землетрясение. Что примечательнее, по пояс Манабу сидел в морской воде, отчего кожа там приобрела бледно-синеватый оттенок. Словно сияя изнутри, вода хорошо освещала эту часть пещеры, и, присмотревшись, Манабу понял, каким образом выжил. Этот конец пещеры уходил вглубь, куда-то в землю. Возможно, во время землетрясения, когда морская вода залилась в расселины, Манабу поначалу опустился ко дну, после чего, под напором воды его вытолкнуло уже с этой стороны. Это, можно сказать, было просто невероятным везением. - Демоны… как больно… - раздалось вдруг откуда-то из темноты. Манабу испуганно отшатнулся, расширившимися глазами глянув в другой конец пещеры. Сначала он и не увидел тени в углу, и не придал этому значения, однако теперь там кто-то шевелился и стонал от боли. С опозданием подметив, что голос этот знаком, Манабу разглядел человека, перекатившегося с одного бока на другой. Теперь плащ не скрывал его, и в свете аквамаринов первый увидел искажённое лицо Сойка, которое приобрело синевато-зелёный оттенок. Генерал крепко сжимал рукой рану на боку и стискивал зубы. Удивительно, но в этот «карман», Сойк похоже угодил немногим ранее самого Манабу. Осторожно, стараясь не шуметь, Манабу протянул руку к своему сапогу, в котором был спрятан кинжал. С этим странным человеком, возымевшим на него зуб, давно пора было покончить. Манабу помнил, что Сойк вроде как очень хотел вернуть назад свой меч, который он чистой случайности до сих пор носил с собой. Именно ятаган Сойка Манабу был не нужен, но оставаться безоружным первый не хотел. Неожиданная резкая боль выбила весь воздух из лёгких, заставив Манабу громко раскашляться. Вцепившись пальцами в свою одежду на груди, капитан согнулся почти пополам, пока вместе с кашлем его содрогающееся тело покидала солёная вода. Однако так же быстро, как началась, боль закончилась. Кашель стих и Манабу ощутил, что вместе с остатками влаги, которой он знатно наглотался, пока был без сознания, ушло и чувство тошноты. Теперь он немного, но чувствовал себя лучше. - Ты… - эту злую и не обещающую ничего хорошего интонацию, Манабу уже хорошо знал. - Вот мне повезло-то, а… Ухо дёрнулось, когда Манабу услышал тихий лязг стали меча, покидающего ножны. Не теряя ни секунды, он резко вытащил из сапога кинжал и обернулся к врагу, попытавшись встать на ноги. Однако ни ему, ни, как оказалось Сойку, просто не хватало сил. Вытащив меч, человек сидел на коленях, зажимая ладонью окровавленный бок. Свободной рукой он сжимал рукоять оружия, но кажется, не мог его даже поднять. - Демонское отродье… - злобно прошипел обессиленный Сойк, на что Манабу только равнодушно хмыкнул. Получалось, человек был ему не страшен, и он мог спокойно убить его. Раны Манабу уже почти зажили, и теперь он встал на ноги, раздумывая, куда лучше ударить. В том, что человек не сдастся без боя – Манабу не сомневался. Именно в этот момент Сойк завыл сквозь зубы и как-то совсем жалко завалился набок. Видимо боль, которую он испытывал, была просто кошмарной. Но даже в таком плачевном положении, генерал исподлобья бросил на Манабу угрожающий взгляд. - Добей уже, а? – теперь голос человека звучал тихо и обречённо, но по-прежнему уверенно. - Такие как ты всё равно не поступают по чести. Ты не стал драться на равных, когда я требовал этого, значит - ты всё равно не победил бы. Этого достаточно, чтобы спокойно умереть. - Брать, как это у вас говорится, на «слабо», это тоже невесть какая честь для таких, как ты, - разгадав, чего своей тирадой добивался Сойк, спокойно ответил Манабу. Судя по исказившемуся лицу человека, первый понял всё верно. - Но в любом случае, мнимое понятие «чести» придумали люди. Что для тебя «честь»? Служить человеку, перенимать в свой интерес всё, что он скажет, при этом пачкая руки в крови невиновных? Тогда твоя честь больше похожа на оправдание собственной жестокости и жажды крови. - Да что ты можешь знать об этом, ушастая тварь?! – лицо Сойка побагровело от гнева, и он так сжал в руке меч, что костяшки его пальцев побелели. - Это мой долг перед родной страной! Манабу нахмурился, но промолчал. Он мог бы спорить до бесконечности, но почему-то вспомнились слова Джури, который часто говорил, что люди и первые во многом схожи. Манабу учувствовал в войне пятнадцатилетней давности и помнил, что слова про долг – не пустой звук. По крайней мере, он защищал свой дом, и тех, кто был ему дорог. Не сказав ни слова, Манабу развернулся и подошёл к воде, заполнявшей часть этой пещеры. Каменистый пол тоннеля за его спиной, слегка поднимаясь, уходил вглубь гор. К врагу нельзя поворачиваться спиной, Манабу помнил это, потому краем уха улавливал каждый издаваемый им шорох. Сойк более ничего не говорил, просто не мог – его шумное дыхание эхом отскакивало от стен их ловушки. Хоть Манабу и не видел, но почти физически чувствовал на себе тяжелый озлобленный взгляд человека. Присев на корточки, первый содрал с пояса флягу, что всегда носил при себе, ведь мало ли что случается, и опустил её под спокойную водную гладь. Внутри фляги перекатывался небольшой камушек – островитяне открыли их давно и использовали в качестве опреснителей воды для питья. По-хорошему, следовало бы нырнуть и узнать, есть ли выход отсюда. Манабу опасался, что если ничего не найдёт и вынырнет, Сойк, только того и ожидающий, сразу снесёт ему голову. Но идти сквозь Южную гряду первому улыбалось ещё меньше. Набрав воды, Манабу нехотя вздохнул и прикрепил флягу обратно. Была не была - ведь не впервой ему попадать в трудные ситуации. Бросив на Сойка настороженный взгляд, первый сделал глубокий вдох и нырнул. Холодная вода тут же обволокла всё тело Манабу. Ему было не слишком приятно из-за того, что вода заливала в уши, поэтому он постарался грести руками как можно скорее, тем более что воздух надолго в себе не задержишь. Плыть у него выходило всегда превосходно: Казуки иногда шутил, что на самом деле Манабу – выдра, а вовсе не кот, на что непременно получал подзатыльник. Проплыв под стеной скалы, отделяющей тоннель пещеры от разлома в земле, Манабу тут же уткнулся в камни, которые, очевидно вымыло из земли. Над головой, сквозь толщу воды, пробивались лишь редкие лучики солнца, попадавшие через прорехи между беспорядочно свалившимися камнями. Даже если бы Манабу попытался, его сил не хватило бы выбраться из этой ловушки. Перед тем, как повернуть назад, Манабу заметил, что на дне, стиснутая каменными глыбами, застряла небольшая дорожная сумка. Здраво рассудив, что она может пригодиться, первый не пожалел сил на то, чтобы вытащить её. Когда Манабу вынырнул, судорожно заглотнув побольше пыльного воздуха и огляделся, Сойк лежал всё в той же позе и не шевелился. Судя по тишине, царившей в полутёмной пещере, человек либо сдох, либо был близок к этому. - Ну надо же… - резко помотав головой, так, чтобы немного воды покинуло уши, Манабу вылез на твёрдую землю. Пятернёй он небрежно зачесал назад мешающую мокрую чёлку, и хотелось бы ещё убрать чёрные пряди, налипшие на щёки и шею, но в этот момент человек вновь пошевелился. «Живой», - сделал вывод Манабу, совершенно безразличный к судьбе врага. На этом поползновения Сойка завершились, и от него донёсся только отчётливый вздох. Присев неподалёку от него, Манабу задумался о словах этого человека о долге и чести. «Какой толк от чести, если ты мёртв?» - думал первый, раскладывая перед собой добытую дорожную сумку и копаясь в её содержимом. Ему было холодно после небольшого погружения, но Манабу приказал себе не раскисать. К его безграничному счастью сумка и правда оказалась полезной: в ней было огниво, вымокшие стручки вяленого мяса, свернутая трубкой карта этой части материка и свёрнутый спиралью, точно конфета, длинный и тугой ремень из варёной кожи. Нужен ли был ремень, чтобы поддерживать штаны какого-то толстяка в людской армии, либо же для чего-то ещё, Манабу понятия не имел, но решил, что пригодиться сейчас может всё, что угодно. И прежде всего этим ремнём он крепко связал руки Сойка за спиной, чтобы тот не дёргался. «Я ещё пожалею об этом», - мысленно отметил Манабу, но не остановился. Вместо этого он отстранённо улыбнулся. Ему была любопытна реакция Сойка на то, что он собирался сделать. Спустя значительное время, Манабу не смог не отметить, что этот человек всё-таки заинтересовал его. Перевалив тело воина на здоровый бок, Манабу быстро разодрал на его груди тёплый кожаный жилет, окровавленную рубаху и внимательно осмотрел. Глубокая рана тянулась вниз от его рёбер, рваная и запыленная – если не поторопиться, гангрена обеспечена, а чтобы вылечить её, под рукой не было ничего. Видимо, когда падал, Сойк поранился о ветку, или о камни в быстром потоке, до того, как его вынесло сюда. Открыв флягу, Манабу опрокинул её, и аккуратно повёл пальцами вдоль раны, вымывая грязь. - А-а-а… - плечи Сойка вздрогнули, когда он издал глухой стон. Вода во фляге всё ещё была солёной, и от этого боль наверняка ощущалась острее. Но, именно благодаря камушку-опреснителю, она должна была приобрести заживляющие свойства. Когда рана была тщательно промыта, Манабу осмотрелся вокруг. На их удачу, вместе с их телами, в пещеру нанесло немало сломанных сосновых веток, щепок от стволов, и кусков коры. Заминка возникла потому, что ветви были мокрыми, к тому же свежими, а значит, должны были сильно дымить и плохо поджигаться. Тому же огниву требовалось высушиться. Манабу опасался, что количество воздуха в этом тоннеле может быть ограничено, но всё же рискнул, и вскоре крохотный костерок освещал землисто-каменные стены, богатые аквамаринами, и съёжившийся от боли полутруп на полу. Вытащив из сапога кинжал, Манабу подержал его плашмя над дрожащим пламенем несколько минут, а затем резко поднялся на ноги и подошёл к Сойку. Проверив пальцами его пульс на шее, Манабу заключил, что человек был жив, но без сознания. Что ж, тем лучше было для него. Потому как в этот момент он быстро и беспощадно прижал раскаленный металл кинжала к ране. Кожа тут же зашипела, от прижигаемого места пошёл неприятный запах палёной плоти. Но это не могло сравниться с тем, как страшно и истошно заорал в этот миг Сойк. Если бы не связанные руки, он бы вывернулся и вскочил. Возможно, перепало бы и Манабу, но первый крепко удерживал человека. Связанного Сойка хватило лишь на то, чтобы задрожать, как в лихорадке и выгнуться в струну. Но его мышцы тут же ослабли, обречённо всхлипнув, Сойк снова поджал ноги к животу и окончательно затих. Манабу на всякий случай проверил его пульс, и поняв, что тот в норме, удовлетворённо кивнул. Такие, как этот Сойк - старые вояки, а не неженки, и смерть от болевого шока им особо не грозила. Дело оставалось за малым. Отрезав кинжалом несколько более-менее чистых полос ткани с рубашки Сойка, Манабу перевязал ими его рану. Получилось неплохо. Полюбовавшись проделанной работой, первый наконец-то устало вздохнул и накрыл генерала его плащом. Теперь же, после долго и нудного труда, Манабу привалился в стене, скрестив руки на груди, и осознал насколько устал. Веки потяжелели, пока он смотрел на крошечный огонёк костра. Всё тело требовало срочного отдыха, но Манабу противился сну – ведь неизвестно, проснётся он вновь или нет. Доверять человеку было бы глупой ошибкой. «Я всё равно не смогу не спать», - клюя носом, спорил сам с собой Манабу. С одной стороны не хотелось, чтобы прирезали во сне, но с другой он понимал, что рано или поздно просто отключится. Если не найдет выхода из пещер как можно быстрее. «Нужно срочно найти выход», - выдохнув, Манабу прикрыл на секунду глаза, чтобы собраться с мыслями. И почти сразу провалился в сон. «- Манабу, ты обещаешь мне? - Но… почему ты думаешь, что с тобой что-то случится? – подняв обеспокоенный взгляд, Манабу посмотрел прямо в глаза Казуки, у которого сидел на коленях. Он обнимал руками шею этого дурацкого пса, изволившего оставить его в одиночестве так надолго. Только Казуки не улыбался, что было непривычно, и смотрел серьёзно, словно речь шла о жизни и смерти. - Пожалуйста, - склонив голову, он прошептал это в самые губы Манабу, после чего слегка коснулся их своими. - Прошу, присмотри за этим пареньком. Он мне почти как сын. Как тебе твой Джури, понимаешь? - Не понимаю, - В этот раз Манабу сам проявил инициативу и жадно куснул Казуки за нижнюю губу. - Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Мы будем жить долго и счастливо, когда вернёмся домой. Их окружали стены тёмной пещеры, но чувства опасности не было. Манабу знал, что где-то рядом, во тьме, дремлет этот рыжий мальчишка-лис. Но ему было плевать на это, пока Казуки крепко прижимал его к себе за талию. - Будем, конечно. Я всего лишь опасаюсь за его будущее, ты ведь знаешь. Так ты обещаешь позаботиться о нём? - Обещаю-обещаю, только заткнись уже, – сморщив нос, согласился Манабу, всё больше погружаясь в нежные ласки Казуки.» Манабу проснулся, но не сразу открыл глаза, прислушавшись к своим ощущениям. Оказалось, что он был вполне жив и даже невредим. А ещё было что-то непривычно-странное: будто кто-то слегка касался его ушей. «Прямо как Казуки», - подумал первый и резко открыл глаза. Прямо перед ним, на расстоянии вытянутой руки, сидел Сойк. Бледный, как мука, он, тем не менее, был именно тем, кто трогал Манабу за уши. Но завидев, что первый проснулся, тут же вздрогнул. - Сейчас клешню-то откушу. – То, с каким рвением Сойк отдёрнул руку, дало Манабу понять, что угрозу восприняли всерьёз. Однако, вместо того, чтобы выругаться, или испугаться, человек только усмехнулся и сел напротив, скрестив ноги. Он помассировал своё запястье, и Манабу только теперь заметил, что в брови этого воина тускло блестело маленькое колечко. Ещё ранее, заметив проколотые уши человека, полные похожих колец, Манабу поморщился. Он не представлял себе, как можно так поступать с собой. - Я не пойму, зачем ты меня спас, демон? – Когда Сойк улыбался, его лицо выглядело намного пугающим из-за шрамов. - Какой резон тебе? Манабу усмехнулся и наклонился вперёд, чтобы высказать свой ответ, как вдруг понял, что руки его крепко связаны за спиной. Этим самым ремнём из варёной кожи. Похоже что Сойк, едва очнувшись, времени не терял. - Как глупо связывать руки тому, кто спас тебе жизнь. - Как глупо не связать лапы демонскому отродью, - важно, но уже без злобы, добавил Сойк, возведя к потолку указательный палец. – А теперь говори, чего тебе надо было? Хотел взять меня в плен и шантажировать Амано? Не вышло бы. Он всё равно даже… - Почему люди так любят всё надумывать, усложнять, а потом, поверив в свои выдумки, ещё и обозлиться из-за этого на других? – Манабу был совершенно спокоен. Он уже понял, что Сойк не убьёт его. Ведь если ему этого захотелось – то Манабу бы не проснулся. - Что ты имеешь в виду? – хмыкнув, Сойк погладил рукой по ножнам, лежащим возле него. Приглядевшись, Манабу понял, что это тот самый ятаган, из-за которого человек охотился за ним. «Надеюсь, он не вытащил мои кинжалы из сапог?» - подумал первый, и сменил позу, сев на подогнутые под себя ноги. Рукой он нащупал в обуви край рукояти, и незаметно вздохнул. - Что имею ввиду? Люди сознательно ищут в каждом живом существе какие-то корыстные побуждения, и старательно ненавидят его за это. Но обычно всё иначе, чем вы думаете. Я залечил твою рану просто потому, что захотел. - Ой ли? – с сомнением хмыкнул Сойк, сощурив глаза. В пещере, где они застряли, было темно, лишь слабый голубоватый свет исходил от воды и отражался в аквамаринах. - Но ты интересный человек, - вдруг признал Манабу, рассчитывая удивить Сойка. И у него это получилось, судя по расширившимся на миг глазам воина. - Мне любопытно было, убьёшь ли ты существо, которое ненавидишь благодаря предрассудкам и которое спасло твою шкуру. Как я успел понять, ты не из тех низких людей, которые забывают о чести быстрее, чем шлюхи в увеселительных домах. Закончив свою речь, Манабу торжественно улыбнулся. В этот самый момент он выудил из сапога кинжал и перерезал им ремень. Так что завершающим жестом первый театрально развёл руки в стороны, чем изумил Сойка ещё сильнее. На несколько долгих мгновений повисла тишина. Свет от воды играл и переливался на потолке тоннеля. Сойк поначалу внимательно разглядывал Манабу, а затем вдруг наклонился в сторону и подтянул к себе дорожную сумку, которую выловил первый. Вытащив из неё несколько кусков сушёного мяса, он бросил их Манабу. - Если ты мнишь себя таким мудрым, то скажу тебе кое-что: глупо рисковать жизнью, ради проверки какого-то незнакомого человека. Не каждый представляет из себя то, что ты видишь. Так что не заблуждайся, в иной раз я мог бы и убить тебя. Наскоро перекусив, Манабу собрал как можно больше хвороста и коры, чтобы разжигать огонь в пути. Как долго им блуждать по пещерам он не имел понятия, но надеялся, что это не займет больше двух дней. Поделившись с Сойком новостью, что пути, через которые они сюда попали, заблокированы, и единственный их выход теперь – прямо сквозь гору, Манабу услышал в ответ, что, в крайнем случае, они будут питаться летучими мышами или змеями. Какая-нибудь да живность здесь должна водиться. - Я не доверяю тебе, демон, - перед тем, как пуститься в путь, недовольно произнёс Сойк. - Так что не собираюсь поворачиваться спиной. Манабу на это безразлично пожал плечами. Первого больше напрягало лишь то, что он был вооружен только двумя кинжалами, в то время как человек – двумя мечами. Блуждали по темноте они несколько часов. Сойк оказался достаточно умным человеком. Ещё до начала движения, он обстругал две толстых ветки под факелы. Одну из них отдав Манабу, со словами, чтобы пока поберёг, вторую Сойк зажёг. Факел весело затрещал, а трепещущий оранжевый свет от огня плясал по песочно-каменным стенам. - Предлагаю, пока не выбрались, небольшое перемирие, - с неохотой предложил Манабу, повернув голову налево, к Сойку. - Никто друг друга не пытается зарезать во время сна. Человек, задумчиво вглядывавшийся во тьму, пожал плечами. - Как я могу верить тебе, демон? По твоим словам – ты захотел спасти меня, и спас. Так что же может помешать тебе захотеть убить меня? Манабу прижал уши к голове и захотел громко и устало вздохнуть. Как этот человек не мог понять, что захотеть убить его он мог в любую секунду! И хоть Сойк верно подметил, но переубеждать его в чём-то не было ни желания, ни терпения. - Ничего не помешает, - зло огрызнулся первый, вглядываясь во мрак, подсвеченный мерцанием пламени. - Но я не собираюсь набрасываться на тебя без причин. Я считаю, что пока мы вдвоём, нам будет проще выбраться отсюда. - Это как же, проще? – не понял Сойк. Обернувшись к спутнику, он приподнял бровь. - Твоя реакция и сила, мои знания медицины и выживания. Нам будет проще достать добычу, и самим ей не стать. Об этом надо думать в первую очередь, а уже потом о личных распрях. - Надо же, - спустя полминуты раздумий, выдал Сойк, и в его голосе послышались нотки веселья. - А коты и думать умеют. Манабу в этот момент пожалел о своём предложении, но промолчал, несвязно что-то проворчав. Уж лучше бы он шёл один. Они остановились на ночлег, когда ощутили, что ноги уже едва двигаются, а веки тяжелеют от сна. Манабу не ведал точно, сколько они шли, но ощущал себя крайне вымотанным, а от монотонности шагов и тишины, казалось, мог сойти с ума. Да и Сойку видимо было не так хорошо, как он показывал. За несколько часов до привала человек начал морщиться от боли, а его руки задрожали, едва удерживая почти сгоревший факел. - Надо передохнуть, - истратив всю силу воли, произнёс Сойк. Воткнув медленно догорающий факел в песчаный пол, он сел: но Манабу понял, что тому едва хватило сил, чтобы позорно не свалиться наземь. Сам первый устал не меньше и был только рад стоянке. Но пока не засыпал, вместо этого занявшись сооружением небольшого костерка. В их запасах мяса осталось на один раз обоим, а это значило, что с пробуждением им придется поймать добычу, иначе будет туго. Справедливо разделив всё поровну, Манабу протянул засаленную бумагу, в которой находилось мясо, человеку. К слову, от этого мяса сильно хотелось пить, но драгоценные запасы воды тоже были не вечны. Как бы они не экономили, половина фляги на поясе Манабу уже опустела. - В прошлый раз всё было не так ужасно, - задумчиво произнёс Манабу, усевшись близко к костерку. - Хотя бы лошади были, и провиант. Он чувствовал холод, даже после того, как его одежды высохли. Сойк так и ходил в своей полуразорванной рубашке и тёплом жилете, первого же защищала только шерстяная мягкая рубашка с недлинными рукавами, та самая, что подарил Казуки, да мешковатые штаны. - Надо думать о том, что есть, а не что было, - с умным видом заключил Сойк. Странно, думал Манабу, но этот человек, получив свой ненужный ножик обратно, теперь не злился и не пытался убить «демона». Неужели, ему был так дорог этот ятаган? - Я думаю, что если покопать стены, то можно найти землероек или кротов. Хоть какая-то еда. - Или спровоцировать обвал, - поддакнул человеческий воин, дожевав мясо. - Хотя идея занимательная. Можно будет рискнуть, в крайнем случае. Сойк устроился на полу, привалившись спиной к неровной стене пещеры, и обнял свой меч, прижав к груди. - Я посплю пару часов. Потом ты меня разбудишь, и я покараулю. Манабу от неожиданности дёрнул ушами. Раз уж этот воин собирался сейчас уснуть, значит, предложенное перемирие было в силе. - Зачем караулить, как будто нас тут кто-то найдёт? – искренне недоумевая, переспросил первый, подняв взор к человеку. Но Сойк, секунду назад закрыв глаза, тут же заснул, так ничего не ответив. Тишина в пещере была столь оглушающей, что даже Манабу становилось не по себе. Он ясно слышал надоедливый шум крови в ушах и даже умеренное дыхание спящего Сойка. Кошачьи уши первого иногда ходили из стороны в сторону, когда казалось, что где-то в темноте что-то шумит. Манабу хотелось поскорее заснуть, чтобы пережить это тревожное время. Погруженный в свои мысли, он даже не дёрнулся, когда увидел, как над тлеющим костерком осыпалась с потолка горстка песка. «Стало совсем темно», - мысленно заключил Манабу, и возвёл рассеянный взгляд к потолку. И следом за этим его глаза в ужасе расширились, а большие круглые зрачки затянулись в палочки. Летучая мышь, размером с небольшую лошадь, висела прямо на потолке, зацепившись острыми когтями на сгибах крыльев за каменные выступы. В темноте под потолком её было плохо видно. Она внимательно смотрела на Манабу большими, как тарелки, фосфоресцирующими глазами. Видимо поняв, что её заметили, мышь, внешне похожая на маленького Вампи, неожиданно повернула голову, почти на триста градусов. При этом не отрывая хищного взгляда от Манабу. Первый будто окаменел. Впервые Манабу охватил такой животный ужас, что он не мог двигаться, и только смотрел, зачарованный взором сверкающих глаз летучей мыши. Даже его ладонь, обхватившая кинжал, была неподвижна. Летучая тварь обнажила совсем не маленькие острые клыки, и издала пронзительный, и в то же время беззвучный вопль. Манабу понял это по тому, что Сойк даже не пошевелился, негромко всхрапнув во сне. В то время как голову его спутника буквально раскололо мощной звуковой волной, напоминающей высокий вскрик и свист одновременно. Скрючившись, и крепко сжав ладонями уши, Манабу догадался, что мышь использовала собственную частоту, благодаря которой весь её род ориентировался в пространстве. Стиснув зубы, Манабу наконец-то смог издать короткий стон, благодаря которому, спустя мгновение, подскочил Сойк. Быстро оценив положение, человек поначалу и сам опешил от испуга. Но затем он вынул меч, который был не особо нужен ему, и запустил им в мыша, целясь прямо в сердце. Летучая мышь оказалась не так глупа, видимо она была очень старой, если не древней. Поэтому вмиг сорвалась с потолка, грузно упав на землю, а меч, пролетев над её головой, звякнул где-то далеко во тьме пещеры. - Огонь! Нужен огонь! – Сойк бросил быстрый взгляд на первого, который едва-едва приходил в себя. Не послушавшись человека, Манабу вместо того, чтобы взяться за огниво, выхватил кинжал из сапога и, выставив его перед собой, бросился на гигантского зверя. Пальцы Манабу вцепились в жёсткую, пыльную и серую шерсть летучего врага, и тот тут же ринулся в сторону, пытаясь сбросить первого с себя. - Вот же демоны! – рыча, воскликнул откуда-то Сойк. Как оказалось, летучая мышь зацепила его крылом, и человека отбросило к стене. Манабу изо всех сил подтянулся, потому как держался на спине хищника, ближе к шее, и с размаху воткнул кинжал за ухом мыши. В этот же миг раздался дикий вопль, ещё более громкий, чем прежде. Но, опять же, его услышали только чувствительные уши Манабу, и первому звук напомнил скрежет когтей по стеклу. Взбрыкнув, будто летучая мышь и в самом деле была лошадью, она сбросила с себя оглушённого Манабу, и возопила с новой силой. Манабу просто не мог этого перенести. Его крючило, будто он испытывал настоящую агонию, а в голове заживо сваривался мозг. В какой-то момент показалось, что он потерял сознание. Но когда открыл глаза, то увидел, что мышь переключилась на другую добычу. На Сойка её приём не действовал, потому она впилась зубами в его плечо, и дёрнула воина на землю. Уложив Сойка на спину, и нависнув над ним, мышь попыталась обездвижить его, наступив задней лапой на его живот. Вся её серая шерсть вздыбилась, морда была в крови, а глаза-блюдца дико блестели. В этот миг она победно подняла голову от добычи, чтобы больше напугать своей могучей силой, а уже потом оторвать голову… но человек оказался хитрее. Резко вынув второй меч из ножен, Сойк извернулся, вонзив любимый ятаган глубоко в низ живота хищной твари. Летучая мышь громко вскрикнула, когда воин повёл меч, не вынимая, вдоль всего её тела, до самого сердца. Он разрезал хищника почти пополам, из брюха последнего вываливались горячие, серо-розовые органы и скользкие витки кишок. Потоки крови залили Сойка с ног до самых плеч. Вяло пискнув, огромная летучая мышь царапнула когтями землю, а затем обессиленно завалилась набок, конвульсивно вздрагивая. Вскоре она замерла, и её глаза стали похожи на большие круглые стекляшки. Некоторое время Сойк так и лежал, тяжело дыша, в тёмно-красном месиве из крови и органов. - Ну вот, хоть будет что поесть, - неожиданно в голосе Сойка Манабу распознал нотки зарождающегося веселья. Хотя не мог уверенно сказать, что это не начинающаяся истерия. - Мы… мы сами чуть пищей не стали, - Манабу громко и неприветливо фыркнул, принимая сидячее положение. К горлу подступила тошнота, а голова до сих пор кружилась, но он мужественно держался. – Надо поскорее найти выход отсюда. Путникам потребовалось немного времени, чтобы содрать шкуру с мыши, и вырезать более-менее хорошие куски мяса. Сойк свернул мех, сообщив, что он может пригодиться, а мясо пожарил на остатках угля. - Я вижу, что вы, демоны, держите слово, - кивнул Сойк, пока Манабу, сидя с другой стороны костра, разглядывал шрамы на его лице, и рваную, вымокшую в засохшей крови рубаху. - Если хочешь, можешь поспать. Я прослежу, чтобы никто не подобрался больше. Нахмурившись, Манабу поджал уши и качнул головой. Если человек доверился ему, это не значило, что он сам доверяет человеку. - Вот ещё. Я не хочу оставаться поблизости с этим трупом. Лучше поесть и не задерживаться. - Как хочешь, - пожал плечами Сойк, и добавил, поддевая мясо тонким, уже высохшим, сучком. – Неплохо было бы соли раздобыть. Такое мясо не пойдёт на пользу. - У нас есть морская соль, но она на дне фляги, - Манабу огляделся, но так ничего и не нашёл, куда можно было бы аккуратно перелить остатки очищенной воды. Сойк на это махнул рукой. - Забудь об этом, - вздохнул он. – Куда важнее, что у меня скоро начнется боязнь темноты от всех этих приключений. Я не знаю, куда ведёт этот тоннель, но заметил, что он выбит в скале наискось. - И воды мало, - заметил Манабу, мысленно соглашаясь с человеком. От тишины у него будто челюсти сводило. – Плохо. Некоторое время они молчали, наблюдая за тлением углей. От мяса поднимался аппетитный запах, но Манабу не ощущал голода, лишь желание поскорее выбраться отсюда. Мелькнула идея, что, может быть, было неплохо вернуться, и попытаться нырнуть и пробиться в воде через каменный завал. По крайней мере, они не рисковали умереть от жажды, да и выброшенных веток хватило бы разводить огонь - жарить пещерных крыс и летучих мышей. «Уже поздно возвращаться. Да и ладно, может быть тут у нас больше шансов», - задумавшись, Манабу долго смотрел на костерок, и не сразу понял, что Сойк, вот уже длительное время разглядывает его. Почувствовав на себе пристальный взгляд, первый поднял голову, хмуро бросив: - Что? - Ничего, - ничуть не смутившись, улыбнулся человек. От этой странной улыбки, Манабу хотелось ощетиниться, если бы у него была шерсть на спине. Но единственное, в чем первый был схож с котом – это хвост и треугольные уши, едва ли не на ладонь возвышающиеся по сторонам над макушкой. Да ещё и его животные инстинкты: слух и зрение. У Манабу были достаточно сильные ноги, благодаря тому, что на своём корабле приходилось много лазать, бегать, постоянно удерживать равновесие из-за качки. - Чем скорее поедим, тем быстрее двинемся дальше, - буркнул Манабу, скосив взгляд на тускло поблескивающую рукоять ятагана Сойка, покоящегося в кожаных ножнах. Сойк тем временем перевернул шипящий шмат мяса на углях, покрывшийся чёрной корочкой. За это время они успели зажарить два таких, крупных и сочных куска. Видно заметив слабый интерес Манабу к мечу, Сойк не преминул рассказать: - Это меч моего отца. Когда грянула та война, пятнадцать лет назад, он защитил этим мечом нас с матерью. И, умирая, отдал мне. Я дал себе обещание - беречь мать и этот ятаган. - Сойк поднял ножны в одной руке и снова опустил. Манабу не было нужды делать вид, что ему это интересно, но он навострил уши. Сойк улыбнулся и коснулся пальцем своей скулы. – Конечно, я зол на тебя вот за это. Но, с другой стороны, ты защищался. Больше у меня нет нужды в твоей смерти. - Очень интересная история, - сморщив нос, Манабу втянул им дым над мясом, делая вид, что на самом деле его ничуть не задел рассказ человека. - Но вы убили моего… вы убили Казуки. Поэтому не думай, что моя рука дрогнет, если я захочу тебе отомстить. - Я и не думал, - серьёзно заметил Сойк, вороша угли. Он приготовился положить кусок мяса на найденный и вычищенный от пыли и песка плоский камушек. – Хотя это сделал не я, меня тогда ничего, кроме меча не интересовало. Поэтому, когда выберемся, то каждый идёт своей дорогой. Недолго помолчав, Манабу согласно качнул головой. Ему самому не очень-то хотелось драться, тем более что они, если и выживут, оба будут обессилены и истощены. Через несколько часов, после того, как они покинули стоянку, Манабу понял, что идёт и клюёт носом. Желание спать, да ещё и после плотного обеда, навалилось на первого тяжёлым грузом. Сказался так же и долгий, утомительный путь, пережитый испуг и бессонная ночь. Как так вышло, Манабу и сам не понял, однако вдруг привалившись к стене пещеры, сполз по ней и провалился в мучительный сон. Стало как-то всё равно, уйдёт ли человек дальше, или убьёт его. Сон моментально сковал тело, из-за чего Манабу казалось, что его слегка покачивает, как на волнах. Что приснилось ему, он не помнил, но когда проснулся, то обнаружил, что ноги не касаются земли. Сонное оцепенение ещё не спало, потому Манабу не дёрнулся, когда осознал, что его тащат на спине, подхватив ноги под коленями. - У-у-у… - О, проснулся, - голос Сойка раздался из темноты, после чего Манабу без предупреждения отпустили. Неловко взмахнув руками, первый звучно шлёпнулся на каменный пол. – Ох, прости, тут очень темно. В самом деле, в таком мраке трудно было различить даже фигуру воина. - Ты… что, в темноте шёл? – глаза Манабу начали привыкать к темноте, и он стал видеть пещеру в серо-зеленоватом виде. Однако, как ни странно, стен пещеры первый не увидел. - Ну, я подумал, что нельзя терять нам столько времени, вот и понёс тебя. Только вот руки были заняты, не рассчитал. Зато теперь можно факел разжечь. Во тьме вспыхнула искра, затем другая, третья… сухие сучья вспыхнули, и слабый свет от огонька резанул Манабу по глазам. Прикрыв их ладонью, первый чуть слышно зашипел. - В жизни не встречал таких глупых людей. Глупый человек, ты мог оступиться и упасть в бездну. - Ох, кот беспокоится обо мне, это… - елейно начал Сойк, но Манабу злобно рыкнул, едва удержавшись, чтобы не дать воину подзатыльник. - …Вместе со мной упасть, идиот! Отняв руку от лица, Манабу сощурился, чтобы привыкнуть к весьма плохому освещению. Сойк рядом, сидел на корточках, и прикладывал конец факела к подожжённым им ранее сухим веточкам. - Успокойся, не мяукай. Благодаря мне мы далеко продвинулись. - И не называй меня кошкой, мерзкий человек! – тут же вспылил Манабу, сжимая руки в кулаки. Ему казалось, что ещё немного, и его спутник точно получит нож в горло. В этот момент пламя перекинулось на факел, как следует разгорелось и затрещало, и Сойк поднял деревяшку над головой. - Мать твою… - прошептал воин, замерев и в испуге уставив глаза в потолок. Манабу последовал его примеру, и первого тут же охватила внутренняя дрожь. Видимо, в темноте Сойк не различил, что вышел из тоннеля и оказался в громадной пещере с белесыми стенами, полной древних сталактитов и сталагмитов. Прямо над их головами, прицепившись к потолку, дремали летучие мыши. Маленькие, размером с собаку, и большие, напоминающие недавно убитого спутниками хищника, все эти звери не издавали ни звука. Уткнувшись рыльцами друг другу в шубки, летучие мыши спали. Но могли проснуться в любой момент, потревоженные и голодные. Манабу сам не осознал, когда успел наклониться, загрести дрожащими руками каменную пыль в смеси с песком и землёй под ногами, и затушить ею факел в руках Сойка. - Что ты… - Т-ш-ш-ш… - ладонью заткнув рот Сойку, Манабу зашипел, призывая к тишине. Возведя взор к потолку, он вглядывался во тьму до тех пор, пока не стал различать силуэты опасных тварей. На этот раз им повезло – никто из них не проснулся. - Так, - притянув человека за шиворот к себе, Манабу зашептал ему в самое ухо. На своей щеке он ощутил горячее, прерывистое дыхание Сойка, и отчего-то это смутило первого. – Идёшь за мной. Молча. Не отпускаешь мою руку. В темноте я вижу лучше тебя. Будешь шуметь – оставлю тут, пусть эти твари тобой пируют. Сойк оказался сообразительным, и вместо того, чтобы прошептать ответ, только кивнул, прижавшись щекой к щеке первого. Почувствовав это, Манабу попытался собраться с силами и внимательно осмотрелся. Видел он не столько обширно, но пещера казалась огромной. Это была явно не та, где они были, когда проходили сквозь гору в первый раз, однако они могли как-то соединяться. И тогда путники могли вернуться обратно через уже хоженый тоннель, к водопаду. Манабу пошёл вперёд, держа молчаливого Сойка за руку, ступая очень осторожно. Совсем не хотелось ему стать ужином огромных мышей, и быть разорванным в полном мраке. Перед глазами стояли толстые сталагматы и просто большие камни, которые Манабу видел как в слабом зеленоватом свечении. Неровный пол пещеры, извиваясь, вёл куда-то между ними. Неожиданно Сойк сжал руку Манабу, привлекая к себе внимание. Замерев на месте и повернув голову, первый и сам услышал то, что смутило человека: звенела капель. Капли падали совсем недалеко от них, возможно на расстоянии вытянутой руки. Вода была сейчас очень им нужна, но нервы итак были натянуты, чтобы сейчас рисковать жизнями, собирая её во флягу. Протянув руку в сторону звука, Манабу почувствовал, как на тыльную сторону его ладони что-то капнуло. В самом деле тут была вода. Возможно, она являлась основным источником влаги у этих крылатых тварей на потолке, а питались они тем, что поймают в своих пещерах. Сделав такое умозаключение, Манабу слизнул капельку влаги с ладони. И тут же сплюнул, судорожно схватившись за флягу на своём поясе. Вода в пещере оказалась на редкость противной и тухлой, словно он лизнул старый ношенный носок. К тому же она отдавала горечью, отчего Манабу согнулся пополам, едва сдерживая рвотные позывы. Кое-как, не без помощи Сойка, обеспокоившегося состоянием спутника, они двинулись дальше. Человек закинул на свои плечи руку Манабу, и шёл, поддерживая его за талию. Сойк не разговаривал, старательно не шумел, а главное – не растерялся, за что вдруг ослабший первый был ему немного даже благодарен. Они тащились так ещё шагов тридцать. Манабу помотал головой, силясь взять себя в руки, и твёрдо упёрся ногами в пол. Голова его кружилась, а недавнее полупереваренное мясо едва держалось в желудке. Сойк устало вздохнул, и слегка расслабился, но продолжал надёжно удерживать Манабу. И на следующем шагу почва ушла у них из-под ног. Манабу казалось, будто они наделали столько шуму, что перебудили всех пещерных жителей, которые жили здесь. Когда они провалились в какую-то яму, то несколько бесконечно долгих мгновений катились вниз, как с горки, по узкому тоннелю. Человек неожиданно крепко обнял первого, защищая от ударов каменных скользких стен. Одной рукой Сойк прижимал Манабу за спину к своей груди, второй прикрывал голову и мягкие уши. Манабу не успел и подумать о том, что такое обращение - уже слишком, но посчитал сейчас это не главным. Потому как в тот момент, когда они упали в кучу песка, веками сыплющегося через этот тоннель вниз, в теле Манабу что-то предательски хрустнуло. Вслед за этим пылающей болью отозвалось плечо. - Чёрт… - проглотив жалкий порыв заскулить, Манабу зашипел от боли и завалился набок, на здоровое плечо. - Как не вовремя… Оказавшийся рядом Сойк преклонил колено, возле его головы и попытался прикоснуться к больному месту спутника. Но Манабу бросил на него такой яростный, полный злости и боли взгляд, что человек тут же отдёрнул руку. Всё вокруг закружилось, первый не понимал даже, где они оказались сейчас. - Спокойно. У вас ведь всё быстро заживает, я сам видел, - в голосе человека не было слышно ни насмешки, ни превосходства. Сойк просто сочувствовал раненному существу. - Зажить могут раны, глупый человек. Переломы и вывихи не заживут сами по себе. Если не поставить кость на место, плоть заживёт вокруг неё неправильно, и я буду постоянно испытывать боль! – сердито прохрипел Манабу. Он попытался сжать кисть раненной руки в кулак, но ничего не получилось. - Мудрёные вы, демоны… - задумчиво ответил Сойк, глядя на мучения первого. Вдруг, вытянув руки вперёд, он размял пальцы, и бодро спросил. - Ну? Где надо вправить? Человек протянул руки, сквозь ткань рубашки Манабу прощупывая нужное место. Первый даже удивиться не успел тому, сколько в этом человеке настырности и бестактности. Он, не спросив разрешения, практически всего Манабу облапал за эти несколько минут. Как любопытный ребёнок, мысленно отметил про себя первый. - Хватит называть нас этим дурацким словом. Вы же не называете так других людей с Материков, которые отличаются от вас ростом и цветом волос? Это всё… А-а-а-г-р-х! Громкий, оглушительный рык пронёсся по сводам тёмной пещеры, растворившись где-то в темноте. Видно нащупав правильно, Сойк без предупреждения сдавил плечо Манабу с обеих сторон. Кость хрустнула вновь, но на этот раз Манабу чувствовал, что встала она верно. - Надо закрепить… - жмурясь от боли, попросил первый, очень надеясь, что воин знает, это делать. Видимо Сойк понял опасения спутника и обнадеживающе улыбнулся, вынимая из сумки два обрезка ремня, которым недалече связал Манабу руки с куском крепкой ветки. - Я много раз ломал кости, когда был юнцом. И меня всегда лечила мать Леды, она была хорошей знахаркой. Так что, примерно всё это делать я умею. Когда перевязка была наложена, Манабу облегчённо вздохнул и, привалившись спиной к холодной стене, огляделся. Сойк достал огниво и поджёг остатки ветоши. Навострив уши, Манабу вдруг услышал то, что показалось ему странным, но разрешилось, как только напротив заполыхал огонь. Капель. Капало с потолка, и капало со всех сторон, так обильно, словно где-то протекала прогнившая крыша. - Ничего себе, - присвистнул Сойк, отодвигаясь поближе к стене, туда, где сидел Манабу. Ещё бы; ступи он на шаг от разведённого костра, то угодил бы в настоящую пропасть. Вдвоём, путники оказались на необычном плато, чуть гладком, и имеющим в себе смеси от пепельного до землисто-коричневого цвета. Плато огибало пещеру по кругу, а в центре его находилось большое, самое настоящее озеро. И вода была в нём чёрная и вязкая, как сироп. - Оно существует… - только и смог выговорить Манабу, изумлённо разглядывая открывшуюся им пещеру. Тут мышей, или каких других тварей не было, да и вряд ли они стали бы жить здесь, в месте, которое отравляет всё живое. – Подземное озеро Стикс. - Оно накапало сверху, - рассеянно заметил Сойк, а затем, внимательно посмотрел на Манабу. – Стой, так ты эту воду попробовал? Манабу прошиб озноб, он задрожал, обняв себя руками. - Скорее всего. Надо найти выход отсюда. Сойк поднял над головой свою руку, пальцем указывая вверх. Манабу недоумённо проследил за его взглядом, и тут же его сердце учащённо забилось. Над ними, в потолке пещеры зияла небольшая дыра, из которой капала вода. И из этой дыры пробивался ослепительно белый солнечный свет. Только теперь на первого вдруг навалилось всё и сразу: изнурительная усталость, голод и жажда, болезнь от вод из Стикса. Особо последнее пожирало изнутри, лишая последних сил. Манабу схватился за живот, и понял, что перед глазами всё мутнеет. - Вали отсюда и оставь меня, - не в силах терпеть, прохрипел он. - Чего? – донёсся до ушей первого удивлённый возглас человека. – Мы так не договаривались, кот. До конца, так до конца. - Я не кот! - Ну, «демон» тебе ведь не нравится, а каково твоё имя не ведаю. Манабу сипло выдохнул, сдерживая зарождающуюся ярость. Собравшись с силами, он, пошатываясь, поднялся на ноги. Рукой ухватившись за рукоять кинжала, бесшумно вытащил его из сапога. - Нам понадобится верёвка, - в задумчивости Сойк потёр пальцами подбородок, глядя на просвет в потолке. Он делал ошибку, встав спиной к врагу. Подкравшись ближе, Манабу размахнулся. Но Сойк был опытным воином. Возможно, он не показывал, что всё время оставался начеку, однако вовремя увернулся, и кинжал Манабу расчертил один только пыльный, затхлый воздух. Раздался звук металла, покидающего ножны, и когда кинжал скрестился с ятаганом, в воздухе повис тонкий звон. - Мы ведь ещё не закончили наше путешествие, кот, - весело улыбнулся Сойк, отражая второй, быстрый удар. Манабу такое поведение человека раздражало ещё больше. Оскалив молочно-белые зубы с острыми клыками, он сердито зашипел на воина. Раньше первый редко терял контроль над собой, но сегодня подействовал сгоряча, а главное – вовсе не хотел убить человека, только проучить. Но Сойк будто издевался над ним, играючи отбивая удары, и Манабу пришлось признать, что своё звание он носит не за красивые глаза. Соперниками они были равными. - А ты и правда сильный, кот, - спустя полминуты боя, признал человек. Манабу мог бы сражаться и дальше но, похоже, что истратил почти весь запас сил. В животе полоснуло болью, и, схватившись за него, первый начал заваливаться вбок. Кинжал выпал из его ладони, звонко ударившись о камни. Если бы Сойк вовремя не подхватил его, поймав за запястья, Манабу наверняка с головой окунулся бы в опасное чёрное озеро. Манабу стоял на берегу, чувствуя босыми ступнями холодную, острую гальку и жёсткий песок. Неподалёку от него, бились о берег шумные, небольшие волны, оставляющие после себя на мокром тяжелом песке тёмные водоросли и мелкие веточки. Сердце первого билось спокойно, даже после того, как он огляделся. Берег, на котором он находился, был окутан густым туманом, настолько, что через двадцать шагов всё скрадывала серо-белесая занавесь. Однако он чётко разглядел очертания своего корабля, невдалеке. На судне подавали сигнал к отплытию, кто-то там кричал, чтобы поторопились убрать запасы и подняли якорь. Обычная корабельная суета. «Уплывают без меня?» - удивился Манабу, чувствуя, что замерзает от этого влажного тумана, и сделал несколько шагов вперёд. Но резко замер, неожиданно услышав окрик до боли знакомым голосом. - Стой, куда пошёл? Тёплой ладонью Казуки схватил Манабу за запястье, не позволяя двинуться дальше. Выглядел его пёс как всегда, такой же задорный взгляд и рыжие волосы, вот только кожа его была бледной. А ещё Казуки был одет в забавную тёмно-зелёную мантию с капюшоном, и придерживал на плече дорожную сумку. Манабу широко улыбнулся, готовый броситься ему на шею, и сообщить как он рад ему, и как давно уже они не виделись. Казалось бы, целую вечность. Но Казуки, опустив взгляд, покачал головой. - Вот вечно ты так, забываешь обуться, кот. Откуда такая рассеянность, а? - Куда ты? – не обращая внимания на слова Казуки, Манабу кинулся обнимать возлюбленного. Тот не сопротивлялся, позволив обвить руками свою шею, но ничего не предпринял в ответ. – Забери меня с собой? - Не могу. Прости. - Но это мой корабль! – отпустив пса, горячо возразил Манабу, заглядывая ему в глаза. – Ты опять не выполняешь свои обещания, Казуки! В ответ на это Казуки только улыбнулся и пожал плечами. Они стояли друг против друга, и он, подняв руку, нежно провёл пальцами по скуле Манабу, а затем ласково потрепал его мягкие треугольные уши. - Мне пора, Манабу. Твой отец ждать не будет, ты ведь знаешь его. В этот раз даже Хиро не опоздал, один я последний. Склонившись, Казуки нежно поцеловал возлюбленного в уголок губ. А Манабу так и стоял, замерев, и не желая отпускать Казуки неизвестно куда, да ещё и в компании их не слишком нормального владыки. - Может я… - Нет, Манабу. Не иди за мной. - Устало вздохнув, Казуки отступил назад и развернулся в сторону корабля, поправив свою сумку на плече. Стоило отойти на несколько шагов, как клубы тумана тут же обступили пса, почти скрыв с глаз. Но в последний момент Казуки, всё так же улыбаясь, повернул голову в пол оборота и хитро глянул на Манабу. - Возвращайся обратно, кот, тебя ещё ждут! - …сто раз уже говорил! - Да ты всё равно враг, чего б ты там не трещал. Ну чё, ну чё, ещё скажи, что счас отринешь человеческую натуру, ага. А потом споёшь грозному Манабе серенаду о любви. - Не собираюсь я никого убивать. Раньше я выполнял приказы Амано и всего-то. Манабу не сразу подал вид, что очнулся, и поначалу прислушался. Первый раздражённый слегка голос принадлежал Сойку. А вот второй Манабу не просто узнал, но и сильно удивился. Этот странноватый говор он узнал бы из сотни прочих. - Пока Манабу не подтвердит твою историю, тебе ни в хрен не поверю, усёк? И не смотри такими глазами, как будто я тебе жареный каштан задолжал. - Где жареный каштан? – подал голос Манабу, не открывая глаз. Дальше притворяться было бессмысленно, потому как организм проснулся, и пустой желудок готовился вот-вот громко заурчать. Спустя мгновение тишины, Бё громко захохотал, и даже Сойк прыснул со смеху. Открыв глаза, Манабу обнаружил, что лежит на спине, а над ним нависает старинный косой потолок на деревянном каркасе. Серые доски крыши, защищавшие дом от непогоды, отсырели и прогнили в некоторых местах. По углам на них рос мох. Повернув голову, Манабу приподнялся на локтях, отметив, что живот его больше не беспокоит. Бё сидел на скамье, напротив постели Манабу, а у дальнего угла точно так же расположился Сойк. Руки человека были связаны веревкой, конец которой надёжно крепился вокруг ближайшего опорного столба, поддерживающего крышу дома. Хижина, в которой они оказались, выглядела старой и маленькой, однако света из незастеклённых окон вполне хватало. В доме было натоплено, и Манабу заметил простейшую печь в дальнем углу, в которой тлели дрова. - Что произошло? – первым делом спросил он, пытаясь подняться и сесть. Но сил на это ему не хватило, и он снова рухнул в тёплый мех серой шкуры, на которой до этого спал. Торс Манабу был обнажён и перевязан, и Бё заботливо укрыл друга плотным плащом. - Этот приятель притопал, короч, - Бё кивнул в сторону Сойка, спокойно смотревшего на них. - Тащит, знач, тебя на руках, орёт, мол, помоги ему, бла-бла-бла. Ну, я как заметил, сначала накостылял этому парню, помню ведь его. Потом притащил тебя в дом, отпоил травами, а этого привязал. А он сказки тут поёт, что вы в разлом упали, под землёй шастали, и ты вод Стикса нажрался. Отличненькое дельце, я скажу, но ты ведь в своём уме. - Примерно так и было, - Манабу согласно кивнул и улыбнулся, заметив поражённое лицо Бё. – Но пока не отпускай его, кто знает, что он задумал. - Эй, кот! – мгновенно обиженно отозвался Сойк. – Так несправедливо! Я же спас тебе жизнь! Бё тут же бросил на человека растерянный взгляд, а затем снова повернулся к Манабу. - Он тебя называет точно как Казуки. И, кстати, почему Казуки не с тобой? Рассказывай, чо случилось с тем малышом-лисом? - Я спас твою шкуру до этого, - беззастенчиво ответил человеку Манабу, после чего повернул лицо к любопытному Бё. - Это долгая история. У нас есть время? - Пожалуй, да, - после коротких раздумий ответил Бё. – Я видел в полудне пути отсюда солдат, но к счастью сёдня туманно, дыма из печи они не должны заметить. Наверное. Узнав, что люди убили друга, Бё сильно огорчился, хотя по его равнодушному выражению нельзя было этого сказать. Но Манабу понимал это по его потускневшему взгляду и рассеянному вниманию. Первый поймал себя на мысли, что отчего-то уже не впадает в тоску при мыслях о Казуки, просто вспоминает о нём с грустью. Как и подобает думать о тех, кого уже не вернёшь. В конце концов, решил для себя Манабу, жизнь не закончилась, и будь Казуки жив, он бы и сам расстроился, глядя на расклеившегося возлюбленного. После краткой истории о том, что случилось на острове, что началась открытая война с людьми, и о путешествии Манабу под землёй, Бё поведал им свою. Оказалось, что после того, как Казуки послал его за травами для больного ученика, Бё в самом деле поймал отряд Амано. Военные выпытали из него правду о том, куда идти. Пока они совершали вылазку, первого посадили в клетку, в которой до этого находился Манабу. Но вернулись они прежде, чем Бё удалось выбраться. Поэтому Бё совершил путешествие обратно, до самой столицы, откуда правил Амано. Испытав на себе всё разнообразие инструментов пыточной камеры, в которой до него был заключён Манабу, люди узнали об острове и его расположении, а затем принялись строить планы нападения. Но Бё немыслимым образом удалось сбежать. Он совершил долгий и изнуряющий путь обратно, к Южной гряде. Но здесь его ждала серьёзная проблема: объединённое двумя странами войско, подготовленное Амано, разбилось на три части. Небольшая их часть направилась на подводных лодках к острову, вторая стерегла берега у моря. Остальные силы находились с этой стороны гор, в лесу и на равнинах. - Но что более важно, - Бё поднял палец вверх, в то время, пока Манабу ел яблоки и запечённый картофель, приготовленный другом. В конце концов, они развязали и Сойка, поделившись едой с ним. – Я шпионил за развернувшимся в лесу, вблизи водопада, лагерем, и узнал кое-чо важное. Поэтому пошёл искать вокруг горы другой путь, или тоннель, чтоб как-нить попасть домой. Сейчас же любая почта недоступна, чтобы предупредить наших. Вход за водопадом надёжно охраняется. - Что ты узнал? – почувствовав себя отдохнувшим, Манабу сел на своей постели, скрестив ноги. В ожидании следующих слов, он невольно облизнул губы кончиком языка. - Люди обучили птицу для сообщений с Джифу. Грач простой, но летал туда-сюда довольно часто. Обычно, между владыками не ведутся разговоры таким древним и ненадёжным методом, как птичья почта. - Значит, на острове есть… - …мышка, – спокойно закончил Сойк, допивая из своей кружки морс. – Я говорил коту об этом. - Да. Предатель кто-то из наших, - согласился Манабу, пропустив мимо ушей то, что его снова называли котом. Он поднял серьёзный взгляд на Сойка, и шевельнул ушами, обращаясь вслух. – Ты видел предателя? - Не видел. Но слышал, как этого мышонка называли «рогатое отродье». - Да ну! – глаза Бё, и без того округлившиеся, стали ещё больше. - Кто-то из аристократов? - Их не так много, в самом деле, - в задумчивости, Манабу забыл укусить яблоко, вместо этого вытер губы запястьем. - Если это не владыка, то кто-то приближённый. Или тот, кого точно не заподозрят. - Скорее всего, это тот, кому будет выгодна война, - заключил Сойк, громко откусив от яблока. Первые уставились на него, и, прожевав, он пояснил: - Хмм, у людей обычно так и бывает. Виновен тот, кому есть выгода. Может быть это тот, кто должен занять бразды правления, если погибнет ваш король. Манабу на секунду призадумался, а затем решительно покачал головой. - Нет, этот рыжий Кохара не смог бы пойти на такое. Я долгое время обучал его, и понял, что он, хоть и размазня, но имеет честь и порядочность. К тому же Казуки поверил в него. - Эй, он жил среди людей. Мало ли каким мог стать, – возразил Бё, а Сойк тем временем ловко стащил со столика, который отделял его от первых, ещё одно крупное яблоко: - Мог стать, а может стать и жертвой. Если предатель не он, то скорее всего его тоже уберут, как наследника. Надо искать среди тех, кто остается в кандидатах на ваш трон. - А может дело вовсе не в троне, - устало вздохнув, Манабу потёр ладони и устремил взгляд к окну. Небо уже потемнело, и над верхушками сосен были видны тусклые звёзды. Пора было закрывать ставни, и ложиться спать. – Надо мыслить шире. Но уже не сегодня. Бё согласился с ним, и принёс ещё два старых, дырявых пледа из овечьей шерсти. Эту укромную хижину Бё обнаружил после того, как не смог попасть на ту сторону гряды, и здесь временно коротал холодные осенне-зимние ночи. Армия людей была далеко, но даже при этом первый соблюдал осторожность, разжигая огонь в печи лишь во время тумана, благо с гор он спускался почти ежедневно. На ночь ставни и двери запирались на тяжелые засовы, вытесанные из крепкого дуба. Бё устроился на одной постели с Манабу, завернувшись в свой плед, тогда как последний удивлялся, как только сохранилось такое древнее строение, да ещё очень долго держало тепло. Человеку была выделена лавка и плед. На всякий случай, Бё крепко обвязал верёвкой его ногу, убрав все мечи и ножи как можно дальше. Манабу елозил на шерсти, думая, что не заснёт. Тем более, что приходилось спать возле человека. Но спокойствие ночи, убаюкивающие свирели засыпающих на зиму насекомых, да гул ветра в кронах сосен быстро усыпили первого. А шерсть, нагретая его телом, начала отдавать тепло, отчего стало очень уютно. Когда он проснулся, в хижине что-то негромко шумело. От чьих-то осторожных шагов скрипели древние половицы. Приоткрыв один глаз, Манабу увидел расхаживающего Бё, со старой треснутой пиалой из глины в руках. Стоило Манабу лишь дёрнуть ухом, как его пробуждение тут же заметили. - О! Подъём, у меня есть идея! Я всё утро об этом думаю. Бё сел рядом с низкой постелью Манабу, прямо на пол, и оказалось, что в пиале у него лежали нарезанные яблоки. Кажется, у него этого продукта было ещё много. Протянув руку и съев пару кусочков, Манабу попросил воды. Уже после того, как он утолил жажду, первый спросил, чем так возбуждён друг. Человек, разбуженный их голосами, сонно зевнул и потянулся. - Короч, я тут думал, что предатель должен был сначала явить себя перед командующим людьми. Ну, этим Амано, или кто там. Ведь не зря же крысу обозвали «рогатой»? Значит, кто-то видел лицо. - Ну да, - не понимая, куда клонит Бё, Манабу сел на постели и уставился в потолок, - Мы пойдём и спросим об этом самого Амано? - Зачем? – искренне удивился Бё, пожав плечами. - Ты забыл, что переправа с острова у нас только одна? И перевозчик, наш суицидальный Харон, тоже один? - И правда ведь, - Манабу был изумлён, как он раньше не подумал об этом. И никто не подумал, что возможно несчастный, робкий Мерихим видел предателя. - Таки вот! – Бё с оптимистичным выражением лица хлопнул кулаком по раскрытой ладони. - Мы должны найти ваш разведывательный отряд и Джина. Желательно до того, как их поймают или убьют. Тогда, может быть, мы узнаем правду!