Пшеничный чай

      От адского варева пришлось отходить целый день. Он проснулся, когда солнце уже было в самом зените, а Мастера и след простыл, как и воспоминания об окончании вечера. Вчерашний день иначе как со стыдом и не вспомнишь. Состояние было настолько вялое и безвольное, что до самого позднего вечера Сехун проползал мухой и лишь к ночи более-менее пришел в себя и поклялся более никогда не вестись на пьяные провокации говорливого наставника.       Фактически проспав сутки, Сехун вышел на рассвете, снедаемый тревожными думами и удалился подальше от поместья в бамбуковый лес. Остановился лишь в спрятанном природой тайнике, - стволы расступались, образуя опушку на высоком холме, с которого раскрывался широкий вид, откуда видна почти вся столица. Мысли проворными птичками взвились свободно, не сдерживаемые тесными стенами.       Правильно ли, что не обмолвился с Мастером ни словом о Тай-ши? Не было ли это трусостью. Конечно, Бён Бэкхён - химера без дна. То, что он бездумно вываливает любые мысли на собеседника и все его цели кажимо лежат на поверхности, - лишь четко продуманный и выверенный ход. Прожив во дворце, Сехуну пришлось принять правила, научиться молчать и выжидать, но с тем пришло и удушающее недоверие. Даже рекомендации Луна теперь… Вот уж у кого черти в омуте.       Сехун никак не мог взять в толк на кой он понадобился советнику. Что это как-то связано с Принцем он не сомневался, но... зачем? От упоминания последнего сердце всякий раз замирало, и внутренности натягивались тугим комком. Учитывая покровительство Императора, глупцом будет тот, кто замыслит худое против его ценного человека. Потому сварить отворот неудачи или прибегнуть к популярному проклятью – самые надежные способы, - никто и не подумает, но неужто советник в этом разбирается? Или во дворце есть еще кто-то, посильней главы Янь, и Тай-ши старался для него?       Сотни вопросов лишь погружали дальше и глубже в мысли, но не унывные – как прежде. После оказанного Сухо-геге доверия, Сехун чувствовал подпитанную воодушевлением уверенность и нашел особое удовольствие в новом образе… Он не побоится вступить в битву. И, даже если кто попробует использовать прядь волос, - он защитил себя всеми способами, что только известны ханьцам и оджибве. И все-таки, раз Тай-ши подарил козырь против наследницы Яньдзы, значит глава Янь преследует иные цели, и не ей создавать варево. А из того, что он о ней услышал от Мастера – ей не тягаться в навыках с взращенным самой Природой.       Сехун не считал свои знания чем-то выдающимся. Создание пилюль, мазей и эликсиров – лишь увлечение. Сад Сыхэюань, наполненный разнообразными лекарственными травами, только подталкивал дать волю рукам и отдохнуть морально, занимаясь привычным с детства занятием.       Возможно, лишь благодаря Мастеру глава Янь еще не оказалась на пороге его дома. Сехун не сомневался, что уж эта знатная дама получше Тай-ши найдет, как обойти первоначальный приказ Императора о запрете посещений.       Мастер Бэкхён вчера почти ушел, но решил вернуться с новыми запасами и обнаружил Сехуна за созданием бодрящей эссенции для Сухо-геге и немало заинтригованный проинспектировал все его запасы. Порасспрашивал об эффективности неорганических над природными горючими веществами и после показал один из пробных образцов… В технике и конструкциях Сехун не разбирался вовсе, тем более на пьяную голову, но со своей стороны подсказал массу любопытных для Мастера рецептов. Он не сможет выдержать и не похвастаться новыми изобретениями... Сехун уверен, что до главы Янь слухи о нем шли, причем с разных сторон. Как и его творения, которыми Сухо-геге щедро делился направо и налево.       Однако, не стоит долго тянуть тигра за усы.       Сехун со вздохом поднялся с теплой земли и быстрым шагом вернулся домой, критично оглядывая стеллаж с десятками мелких сосудов и ящичков. Стоит выбрать достойный подарок. Когда слуги выполнили все поручения, «дары» упакованы, Сехун умыт, упакован в лучшее ханьфу и благоухает, как ночная фиалка… желание лезть в пасть к тигру показалось катастрофически безрассудным.       Присев, где стоял, Сехун уныло оглядел зелень сада и замер на цветущих чахлых зонтиках снежнотравника* у порога. Если заварить – укрепляет нервную и иммунную систему… Может, ну его? Подлечиться для начала, завершить курс "бэкхёнотерапии" и обрести спокойную уверенность в себе, перечитать все сорок ученых трактатов семьи Яньдзы… Справки навести о предпочтениях наследника Гулань… Как помнит, их семья вышла из рабовладельческой знати «дафу». Постепенно «большие люди» богатели и сосредоточили в своих руках огромную власть, но, к периоду правления Третьего Императора Хань из-за давления на земельную аристократию сравнительно обеднели. Видимо, в прошлом семья буквально с жиру текла, раз они до сих пор позволяют себе тряхнуть мошной и безвозмездно способствовать развитию талантов. Но так ли балован сын, выросший при новом Императоре?       Сехун призадумался, почесывая за ухом. Упав лицом в колени и раскачиваясь на пятках, он почувствовал затылком выжидающие немые взгляды и, хлопнув по бедрам, встал. Не дело отлынивать. Уж очень хочется посмотреть гордо в довольное лицо Шифу.       Ни паланкина, ни лошади у Сехуна в личном распоряжении не было, поэтому весь путь под палящими лучами он проделал пешком. Неблизкий – почти через весь дворец, за жилую зону к небольшим резиденциям знатных вельмож, из тех, кому дозволено оставаться во дворце. Чем ближе, тем больше попадались на пути ланы и многочисленные знатные ваны, гун, хоу, бо, цзы, или нань. Заинтересованные взгляды липкими касаниями скользили сначала по следующим впереди двум слугам, и перекидывались пытливо разглядывать нового жреца Мешинову. Сехун устал низко кланяться каждому с приклеенной улыбкой, но приятно, что пока его не трогали, предпочитая обождать и выяснить, что за фигура.       От жилой зоны резиденции отделяла полоса кучерявых пышноцветущих розовых сливовых деревьев, тут же осыпавших Сехуна с ног до головы лепестками. Рассмеявшись, он крутанулся на месте, и лепестки небольшим вихрем осели вокруг. Резиденция семьи Яньдзы выросла перед глазами неожиданно, - резными воротами кое-где в трещинах и пятнах мха в два человеческих роста среди расступившихся деревьев.       Надо отдать должное, приняли без промедлений. Сехун даже заскучать не успел, разглядывая с любопытством чужой сад, дожидаясь на выгнутом каменном мостике отправленного слугу. Увядание когда-то первого из знати клана виделось во всем. Прежде великолепный сад был поражен сорняками, сорные листья попадались и на дорожках и небольшом пятачке перед домом. Мощные скульптурные колонны спутал вьюн, а рыбки кои в пруду прятались от глаз в зарослях водорослей глубокого пруда. Возможно, приличнее было бы отправиться в институт Дань, а не прямиком к главе домой, но так отпадает вероятность лишних ушей… и очень уж интересно проверить слухи.       Янь Шэнляо встретила его в аккуратной, небольшой комнате, обставленной с изысканным вкусом. Расположившись полулежа на низкой та, она расслабленно пробегалась глазами по строчкам рукописи, и лишь спустя пару мгновений заметила ожидающего посреди комнаты гостя. Янь лениво потянулась, словно её вообще не беспокоило присутствие Сехуна, и встала навстречу. Он внимательно оглядел наследницу Яньдзы, - да уж, крайне притягательна. Тонкий шелк не скрывал белизну кожи, а плотная полоса ткани, узким корсетом стягивая талию, подчеркивала пышность впечатляющего бюста с умопомрачительной ложбинкой, способной далеко завести мужские желания.       — Как интересно… Пожаловал-таки. Наполнил желчный пузырь? – игриво поинтересовалась Янь и немного наклонилась, глядя на Сехуна. В этот момент он приподнял взгляд и уткнулся выставленную грудь девицы прямо перед собой. Такие идеальные, круглой формы, просто не поместились бы и в руку! Её уникальный запах, смешанный с отдушками масел окутал его, заставив смутиться, и Сехун против воли покраснел вареным раком. – А я ведь ждала…       — Брось, я посылал туда человека каждый вечер. – усмехнулся, оглядываясь внимательнее, - У тебя уютно. Не предложишь присесть?       Нисколько не уязвленная, Шэнляо повела плечиком и грациозно взмахнула рукой в сторону низких пуфов, окружающих круглый столик с уже дымящимся чаем. Вернувшись на лежанку, Янь поджала ноги и склонила голову на руку, несколько мгновений они молча разглядывали друг друга.       — Какой-же ты все-таки невоспитанный мальчишка. Пришел в покои дамы… - лукаво надувшись, мурлыкнула. Сехун усмехнулся шире:       — А ты с готовностью сразу же приняла… и ложе приготовила. Так сейчас глава киноваров дела устраивает? - Красивые глаза опасно сверкнули и сузились, Сехун развел руками и улыбнулся, - Каюсь. Но подобный прием любого наведет на мысли. Признай. – Янь фыркнула, и переменила позу, перестав красоваться:       — Мартышка! Что ты хотел?       — Давай не будем отступать от канонов вежливости. Ссориться, - последнее, что мне нужно. Нам еще работать вместе, верно? – мягко качнул головой Сехун, и махнул слуге, - В подтверждение благих намерений и далекоидущих планов, я бы хотел оказать любезность. Надеюсь, ты примешь мои подарки.       Слуги внесли один широкий столик, заваленный коробочками, сосудами и десятком свитков. Качеством, несравнимым подаркам Тай-ши. Сехун хотел этим заинтересовать и поставить начало их взаимоотношений на уверенный положительный лад. Янь поднесла ближайший флакон к носу и не смогла сдержать эмоций. Пробежалась пальцами поверху каждого подарка, сунула носик под каждую крышку и, просмотрев пару свитков, подняла округлившиеся глаза:       — Так нечестно! Это ты... Ты? Не могу поверить… Весь дворец встал на уши и жужжит разворошенным роем в попытках узнать кто этот мастер, а оказалось… мальчишка. - взгляд на него стал взволнованным. Её красные губы то открывались, то закрывались. Грудь также задорно вздымалась то вверх, то вниз.       — Надеюсь, ты сохранишь мое инкогнито. Мне не нужно огласки.       — Д-да… Конечно! – кратко вскинула блестящие глаза, часто кивая, неспособная оторваться от подарков. Как маленькая девица, глава Янь изучала каждый, перебирала пальчиками, подносила к глазам, носу, восторженно шептала под нос. - Ох, Небеса… Даже мои трактаты полностью отредактировал. - Сехун чистосердечно улыбнулся и неоднозначно склонил голову. Неожиданно надувшись, Янь сверкнула глазами.       — Награда без труда ничего не стоит. Я хочу эти подарки, но бесплатно не приму.       — Оказанная любезность будущему партнеру ничего не стоит.       — Брось. За все это ты мог бы выручить кучу денег. С таким приданым и глава города примет с радостью. Зачем ты пришел ко мне?       — Познакомиться.       — Ой ли? – Сехун поджал губы, посмеиваясь.       — Твоя взяла. Я помогу тебе восстановить величие дома Яньдзы, позволю использовать свои рецепты, а ты… отдашь мне тридцать процентов от прибыли. – откинувшись на подушки, девушка Янь окинула его взглядом и вздернула капризную бровь:       — Двадцать! – Сехун прикусил губу. Сложил в замок руки перед собой и опустил подбородок.       — Я слышал слухи о тебе… - Янь вскинула бровь и холодно усмехнулась.       — И что же ты слышал?       — Что ты истинная тигрица, и каждый мечтает, чтобы ты потрепала его так же, как рассказывают некоторые. – девица вспыхнула так, что спички о щеки зажигай. Схватившись за первое попавшееся, оказавшееся тяжелым прессом для бумаг в форме речной рыбины, она со всей мочи замахнулась.       — Охалим! Гнусная мартышка! Да я… - Сехун молниеносно дернулся и ветер просвистел в считанных сантиметрах от уха. Рыбина глухо врезалась в деревянную панель и оглушительно шмякнулась, разлетевшись на куски об камень пола. Обернувшись с круглыми глазами, Сехун горячо поблагодарил Вуу за все уроки и Богов, за встречу с учителем. Иначе… ему не жить в эту самую минуту. А глава Янь не унималась, перебирая все известные и малоизвестные Сехуну прозвища и швырялась всем подряд. Получив очередной раз брошкой в висок, он низко зарычал и поднялся на ноги:       — Глава Янь! – раскрасневшаяся Янь Шэньляо дышала гулко и тяжело, схватившись за расписную фарфоровую вазу, но замерла, - Возьмите себя в руки и дослушайте до конца. – ледяным тоном закончил Сехун, - Перед тем, как ты запустила мне в голову бесценным нефритовым карпом династии Цинь, я хотел сказать, что, конечно же, не поверил в грязные инсинуации завистников, а лишь уверился, что ты исключительная девушка. Высокоморальная и знатная особа… Прекрати, пока я начал сомневаться.       — Зачем же тогда упоминать? Мне это не по нраву! Эти бесчестные мужланы! – закусив губу она фыркнула и уселась, сложив на груди руки, - …сколько крови мне выпили этими слухами.       — Ты сама даешь им вожжи. Не показывай, что неприятно, подобная клевета и успокоится. Нужно понимать, что выделяющиеся эффектные девушки всегда оставляет за собой шлейф разбитых сердец. Это естественно… - кокетливо стрельнув глазками, Янь перекинула ножки на та, отчего шёлк обнажил молочную кожу, и поиграла ступней, - Ты занимаешь высокое положение, поэтому многие хитрецы попробуют сблизиться, чтобы извлечь выгоду из личных отношений.       — Что верно то верно… - снисходительно согласилась милым тоном, от такого нежного голоска и у суровых мужчин кости стали бы мягкими, словно масло.       — У тебя достаточно поклонников… - вскинув брови, девица окинула его взглядом и кивнула, - Я же хочу предложить тебе… дружбу. И так и быть, всего пятнадцать процентов. – приоткрыв рот, Янь Шэнляо замерла, неожиданно затряслась и расхохоталась, откидывая голову. Натянувшееся платье теснее очертило изгибы и высокую грудь, и как ни старался, Сехун скосил глаза вниз…       — Что же, я принимаю твой подарок, Мешинова. - пойманный на разглядывании, Сехун вновь густо покраснел и кашлянул в кулак.       — Думаю, теперь уместнее будет обращаться ко мне Сехун… Хотя, давай лучше ты будешь звать меня Ди-ди, а я тебя Цзецзе. У меня никогда не было семьи, и я не знаю, что такое семейное тепло… - опустил глаза.       — Ну ты и пройдоха, Диди! - вновь рассмеялась Янь, мерцая лукавыми глазами, - Не волнуйся, сестричка позаботится о тебе. В случае чего обращайся ко мне. – подмигнула Янь и с интересом подхватила ближайшую коробочку, - Поразительно! Пилюли физического укрепления! Рецепт был утерян еще в прошлую эпоху при великой войне, унесшую с собой генерала Яо. Они в пять раз сильнее мази, что мы используем.       — Благодарю, Цзецзе. – искренне улыбнулся Сехун, и принял из рук слуги пиалу с обновленным красным чаем с цветками гибискуса, давая Янь время внимательно оценить каждый подарок. При каждом восклицании и восторженном вздохе, уголки его губ глубже разрезали щеки улыбкой.       В последние годы, дела в институте Дань были весьма плохи. Ещё через несколько лет его уровень начнёт серьёзно снижаться. Великая война с сонмами мифических тварей, почти уничтожившей человечество, постоянные набеги сюнну и межклановые войны повлекли за собой крупные потери. Многие свитки были утеряны, также были испорчены эликсиры. Все это влияло на киноваров, которые впоследствии уходили из института. Вместо науки, многие из них предпочли сосредоточиться непосредственно на своём развитии.       Сехун понимал, что их мнение ошибочно, ведь помощь эликсиров в развитии просто огромна. Если в будущем их производство и качество значительно снизятся, тогда и развитие сильных воинов и монахов-экзорцистов замедлится. Уже долгое время в институте не появлялось новых, молодых поколений. И никто не ожидал, что в один прекрасный день появится такой монстр знаний, как Сехун. Наблюдая со стороны за Янь, он отчетливо чувствовал все ее эмоции. Медленно приходя в себя, она все же оторвалась от правленых его рукой свитков:       — Н… да. С сегодняшнего дня институт алхимиков поднимется на новый уровень! Благодаря тебе!       — Тем не менее каждый, кто хоть сколько сведущ в киновари, знает о таких легендарных именах, как Глава Янь и предшественница, Янь Хуанбо. Я до сих пор помню ее очерк по поводу использования цветов снежнотравника. - сказал Сехун с легкой улыбкой, поднимая внимательный взгляд. Янь Шэнляо вздрогнула, словно налетел северный ветерок, и натянуто улыбнулась, пряча глаза. – Цзецзе… Моя дружба естественно предполагает обмен информацией и взаимовыгодную помощь.       — Значит! – вскинув острый взгляд, она нахмурилась.       — Зачем ты подошла ко мне на Пошуйдзе? Почему не побоялась предупредить о Тэёне? – от Сехуна не укрылось, как она неловко вздрогнула, услышав имя без титулов. – Я хочу помочь тебе. Для меня нет ничего более важного безопасности близких мне людей.       Глава Янь молчала, нервно сжав в руке пиалу.       — Если ты передумала… То в доказательство моей искренности я поделюсь с тобой одной информацией. – вскинув красивые глаза, она внимательно сощурилась, - Мне тоже нужна помощь. На днях мне нанес визит вежливости Тай-ши… - Сехун осекся, увидев выражение лица Янь. Пиала выпала из дрожащих пальцев и окатила ее колени кипятком.       Подскочив на ноги, Сехун бросился к ней и принялся встряхивать подол, чтобы кипяток не успел впитаться. Девушка слепо смотрела распахнутыми глазами и казалось, ничего не замечала. Сехун крикнул слугам, чтобы принесли смоченные в холодной воде со свежим алоэ полотенца.       — П-простите, но у нас нет…       — Тогда влажные холодные полотенца. – рыкнул Сехун, не замечая с какой нежностью посмотрела на него Шэньляо. Белоснежные руки мягко остановили его и потянули сесть рядом. Оказавшись в фактической близости с сумасшедшим вырезом, Сехун неловко отвел глаза. Надо признать, фигура Янь действительно очень сексуальна. Окажись на его место кто-то другой, - наверняка бы испугался, потому что никто не мог поручиться за себя и продолжать держать себя в руках… Вот только в сердце уже запечатлен совсем другой образ.       — Он ничего тебе не сделал? – не обратив ни на что внимания, Янь положила приятно холодную ладонь на его щеку, вынудив встретиться взглядами.       — Как раз об этом я и хотел рассказать… - мягко отняв ее с щеки, Сехун замялся, и отодвинулся подальше от манящей нежной плоти, - Не знаю как у него это вышло, - но получил прядь моих волос.       — О Небеса… - воскликнула Янь, подхватываясь на ноги. Отчего резко зашипела и повалилась назад.       — Аккуратнее… - вскрикнул Сехун, подхватывая тонкую фигуру. Как раз внесли таз с охлажденной льдом водой и полотенца. Заботливо уложив Янь, он вытащил из рукава пузырек с наперсток и капнул несколько раз в воду. Размешал ладонью, не дрогнув от холода, и смочил ткань, - Прости, сестрица… Позволишь?       Истинным удовольствием было наблюдать румянец на пухлых щечках. Сехун отметил, что впрямь не прочь искренне называть ее сестрой. Морщась и краснея, она медленно подняла подол, комкая ткань в пальцах. Ткань ползла вверх, оголяя длинные стройные ноги. Чем выше, тем краснее были оба. Сехун чувствовал, будто снова пьянеет, - горели даже уши, но он смело и аккуратно опустил полотенце над коленкой и потянулся за вторым. Вздрогнув от томного вздоха, он боялся глаза поднять. Лишь когда оба полотенца скрыли слегка покрасневшую кожу он спешно буквально перепрыгнул через стол и лишь там, спрятав пылающее лицо за чашкой, почувствовал себя в безопасности. Однако…       — Помоги мне, Ди-ди… - капризно приказала Янь, приподнявшись на локтях. Пришлось вернуться и поправить подушки, но кокетливый поддразнивающий взгляд повергал в пучину жгучей неловкости. Приобняв за плечи, он помог ей принять положение и лишь тогда Янь его отпустила.       Шумно сопя над чаем, Сехун поднял грозно нахмуренный взгляд, что тут же разбился о конкретно изучающие карие глаза с лукавыми искринками.       — Цзецзе, тебе следует использовать масло персика, чтобы кожа была более мягкой. – дельно спокойно уронил Сехун, окинув Янь ничего не выражающим взглядом. Лучшая тактика – нападение! На что она фыркнула, и грациозно перетекла на бок, придерживая полотенца рукой. - И принимать ванны с голубым лотосом утпала. Пару лет снимет как не было.       — Ой охальный какой… - хмыкнула Янь, принявшись не менее нагло поигрывать голенькой ножкой. Впрочем, она сразу же глубоко выдохнула и взглянула серьезно, даже сурово, - Насчет волос… ты уверен? – поджав губы, Сехун отобрал укороченную прядь и помахал ею, - Н-да… беда, Ди-ди.       — Он знает Дань? – нахмурившись, она прикусила указательный пальчик и лишь покачала головой.       — Никто не в курсе. Одно известно – пока другие погибали, разорялись или сами умирали, Тай-ши стоял нерушимо, как утесы священной горы Тайшань. Наращивал мощь, власть, связи и богатство. Три Императора, а каждому угодил… если бы я не была в курсе – считала святым человеком.       — Пока я знаю ланов и знать лишь по официальной информации или рассказам. Предупреждаю, я не хочу влезать в придворные игры, но стоит быть во всеоружии. Расскажи, тебе же что-то известно о нем?       — Именно, что лишь что-то... Невольно я оказалась втянута в его игры, но… - прискорбно пробормотала, сжимая пальцы до белого, и вскинула взгляд глубоких вдумчивых глаз, - Рассказ может быть долгим.       — Я никуда не тороплюсь. – мотнул головой, сложив для достоверности на груди руки. Она расправила нежной рукой полотенца и зачем-то прикрыла бедра полой ханьфу, будто неожиданно застыдилась.       — Что ж. Ты знаешь о моей матери… Любые, даже самые сложные символы подчинялись ей, травы в лесу сами ложились в руку, и даже Мандрагоры замирали в ее присутствии… Она обладала невероятным талантом и силой мастера уже в юном возрасте. Второй Император высоко ценил ее и сосватал своему близкому другу. Весь Гуаньян, бывший тогда столицей, гулял на свадьбе. И вскоре у них родилась я… дочка. – печальный вздох сорвался с приоткрытых губ, - Мой отец из военных… как бы он не любил меня, но всегда мечтал о сыне, что продолжит его род и возвеличит семью. Не знаю, в курсе ли ты, но для нас очень сложно зачать ребенка и выносить… - она с сожалением провела рукой по животу, - Беременность вытянула из мамы все силы и Император запретил им заводить второго ребенка, поставив ее талант на первое место. Отец подчинился, но не терял веры…       — Так ты… - медленно расширял глаза Сехун, мысленно подсчитывая года. Он-то считал, что она всего на пару, ну тройку, лет старше. Девушка игриво усмехнулась.       — То-то же. – хмыкнула она гордо, и устремила взгляд на резные ставни, в которых играли и свиристели маленькие пичужки, - Отец любит меня без памяти, но никогда не отступался, надеясь до последнего, что Небеса позволят второй шанс. Наш Император подарил ему эту возможность. Тянь смилостивились, и вскоре мама зачала. Беременность протекала еще тяжелее, а роды почти убили ее, но с превеликим трудом она смогла выкарабкаться. Так на свет появилась Юнь… - нежная улыбка ветерком пробежала на красивых губах, - Надежды отца рухнули. Он понимал, что третью беременность она уже не переживет... Однако заботы о супруге и дочках целиком поглотили его и отвлекли. Несколько лет мама приходила в себя, но когда стала сильней и почти вернулась к былому могуществу, - пропала.       — Как! – воскликнул Сехун, безотчетно поднимаясь на ноги. Девушка горько хмыкнула. Под властным взглядом он опустился на пуф.       — Все считают ее умершей, но я не верю. Я своими глазами видела, - в ней было достаточно сил, чтобы противостоять кому бы то ни было. Пропала она после восстания 54 года, сразу за отъездом Хуанхоу. – Сехун нахмурился, сам не осознавая, как глубокая складка прорезала переносицу, - Ее искали все во главе с нашим Великим Императором, но надежды постепенно угасали. Вскоре Императору представили доказательства, что ее зверски убили, и он признал ее смерть. Лишь Отец продолжал верить и искать, он бросал все силы и средства, ученый институт Дань был брошен и без поддержки захирел. – голос ее затих, и в тишине гулко громко билось сердце под ребрами.       — Я даже не подозревал… - Сехун вскинул на холодный лоб ладонь и потер. Перевел на нее нахмуренный взгляд, - Но зачем мне знать это?       — Не пойми превратно, если бы ты захотел – быстро узнал бы нашу историю, это не большая тайна. Тем не менее, ты сам хотел быть предупрежден. – вздохнула девушка и подбила подушку, ослабляя давление на локоть. Устроившись, она словно прожгла его взглядом, - Теперь я расскажу то, за что ты можешь умереть. Не страшно?       Помедлив ответить, Сехун поднялся на ноги и подошел к окну, спугнув певчую стайку птиц. Толкнув ставню, он впустил ветер, что одним всполохом развил волосы и утих. Ничего не противоречило в душе, наоборот, он чувствовал, что именно здесь и должен быть, но словно брал паузу, чтобы вдохнуть перед прыжком. Обернувшись, Сехун встретился уверенным взглядом с испытующим:       — «Лучше быть осколками яшмы, чем целой черепицей.» В вашем мире бояться - означает смерть. – вскинув подбородок, она смотрела из-под темных ресниц и вскоре улыбка прорезалась. Она осталась довольна ответом. Откинув полотенца, она легко поднялась, а Сехун с недоумением заметил, что вся краснота спала… Так быстро?       — Поднебесную поразила гниль. Она распространяется как чума, губя жизни зловонным дыханием. Зло появилось незадолго до исчезновения моей матери, а потом я стала замечать, как люди меняются. Словно лишаясь последних капель жизни, они теряют себя, пока близкие не перестают узнавать вовсе. У этой болезни нет имени, но я утвердилась – у зла есть хозяин, и он человек. Так изменилась Хуанхоу, так изменились главы многих домов, так изменился наследник... – она приблизилась, опустив тяжелые ресницы, - Я напугалась, когда впервые увидела его после возвращения.       — Постой. Ты сказала, что тебя это все касается непосредственно... – окинув ее взглядом, Сехун нахмурился, - Ты в полном порядке, значит во всем этом виновата Янь Хванбо?       — Нет! – яростно вскрикнула Янь, и жестко поджала губы, - Я уверена, в том, что именно ее присутствие сдерживало зло.       — Любящая дочь, да…       — Слушай, что я говорю, а не перебивай. – Сехун поджал губы, но кивнул. Вздохнув, она вернулась на низкую та и лишь разгладив складки на ханьфу молвила тихо, - Юнь влюбилась в Наследника безоглядки и стала следовать неотступно. Меня безумно тревожило их сближение, но меня она не слушала! Будучи постоянно рядом с ними, я ощущала эти... разлагающие чувства. Такая давящая, леденящая кровь аура... От Принца исходит ярость и злоба, он поражен! А Юнь он играет будто куклой на нитках. Я собрала все свои знания и припомнила, что делала мама. Создала несколько эликсиров и пару десятков ори...       — О! Синтоистский обряд Великого очищения от нечистой силы? – заинтересованно вскинул голову Сехун, - Ни разу не пробовал, но читал. - Янь польщенно вздернула уголки губ.       — Схитрив, с большой оглядкой я смогла спрятать их в усадьбе Принца, а эликсиры наказала старой служке добавлять в еду. Некоторое время все шло хорошо, и я видела, что Принц начал теплеть. Наконец-то перестал издеваться над Юнь, но... – задрожав, Янь обняла себя за предплечья, и в ее глазах мелькнул неподдельный страх, - Ко мне пришел этот человек... Его лицо было полностью скрыто, но по фигуре, глазам и ауре – воин средних лет. Из тех, у кого «опытная рука и старое плечо»*. Я чувствовала, что один взмах его руки сразу же убьет меня. Но самое жуткое, его запах: гнилостной мертвечины и смерти, словно он давно отринул человечность. Он ссыпал все ори мне под ноги и все они были сломаны пополам! И пригрозил, чтобы не лезла более... А-а п-потом… Юнь... стала меняться. Стала скрытной и поперечной, злоба лилась из нее, словно из бездонного колодца. Даже лицо ее полностью изменилось. Словно неживая карикатура - бледное, землисто-серое. А вскоре поползли эти слухи! Я-я… не знаю что происходит с ними, но ни Юнь, ни вернувшийся Тэён… Не настоящие. Диди… мне очень страшно за них. – вскинула отчаянный взгляд. Сехун глубоко нахмурился и крепко потер лицо.       — Почему ты уверена, что Тай-ши причастен? – жестко сверкнув глазами, она подалась вперед, понижая голос:       — Я проследила за ним! – у Сехуна брови на лоб полезли, - Вдохнула в бумажную куклу духовной силы и следила в чертогах разума. Кукла остановилась ровно перед кабинетом Тай-ши во дворце... А потом кто-то проник в духовную сферу и попытался «двигаясь по плети, добраться до самой тыквы»*. Я еле успела уничтожить нить, но это стоило мне травмированного цзин май*. Лишь спустя два года я смогла восстановить циркуляцию чакры. - Сехун откинулся на спину и опустошенно уставился перед собой:       — И у такого человека теперь моя частица... – покосившись на Янь, взволнованно изогнувшую брови, он хрипло процедил, - Почему же тебя не тронули, ограничившись одним предупреждением?       Глава Янь поджала губы и дернула плечиком:       — Я поддерживаю институт Дань на плаву. Мы торгуем травами, символами, оберегами, эликсирами... многим. Без меня институт исчезнет, как и товар. Мне лишь это приходит в голову. - Сехун сверлил ее взглядом в упор.       — У вас не пропадали артефакты периода восточной Чжоу? – Янь ахнула.       — Ты... – опасно сузив глаза, она глянула исподлобья, - Что тебе известно? – неоднозначно склонив голову, Сехун чистосердечно похлопал глазами и вздохнул:       — Читал. Будто семья Яньдзы обладала артефактом с закованным духом хуньдунь, воплощением первоначального хаоса, что способен рассеять сотню тварей. К тому же обладает свойством, схожим с травой ленца*, только в тысячу раз сильней, панацеей от земного и потустороннего охраняет обладателя, фактически наделяя его бессмертием... считается, что во время великой войны он пропал, и люди больше не верят в его существование. – Янь долго сверлила его взглядом, пока не махнула рукой:       — Никто из ныне живущих его не видел, как и неизвестно его расположение. Поэтому даже я не могу подтвердить тебе правдивость слухов. – Сехун вздернул бровь и хотел продолжить расспрос, но уткнулся в стальную броню глаз. Возможно, нынешняя глава Янь не потягается в силах с прошлой, но характер ее полон огненного хояо*. Решив отложить вопрос, он смягчил тон:       — ...и что. Ты хочешь, чтобы я спас твою сестру?       — Ее спасение ничему не поможет. Я уже пыталась... Сейчас насколько могу, я поддерживаю в ней силы, но... Я хочу... - казалось, сила, звучавшая в полном ледяной ярости голосе главы Янь, способна «разрубить гвоздь и расколоть железо», - ...чтобы ты уничтожил эту гнилосную дрянь! Выкорчевал с корнем, пока не погибнет вся Империя.       — Это твое условие? - задумчиво сощурился Сехун. Глава Янь провела ладонью по красивой груди, тронула ключицы, заставив его проследовать за изящными пальцами взглядом. Расслабленно двинув оголенным плечиком, она глянула на него и выдохнула:       — Просьба старшей сестрицы... уж поверь, я не поскуплюсь в благодарности. - Сехун выгнул бровь и хмыкнул, отставляя пиалу с остывшим чаем. Под напором колдовской обольстительности этой женщины его трепало как суденышко в шторм, но буря больше походила на негодование. Она его за ребенка считает?       — Решила пошутить, Цзецзе?       — Братик, так я вовсе и не шучу. Я девушка одинокая, свободная, почему бы... - она запнулась, когда Сехун одним шагом преодолел расстояние и склонился над ней:       — Аккуратней, сестрица. Именно из-за таких слов могли поползти слухи. - сдвинув капризные брови, она возмущенно фыркнула, но вновь осеклась и распахнула глаза, когда он махом сократил дистанцию меж лицами до считанных сантиметров, заправил ей за ухо выпавший локон, и низко пророкотал, - Я помогу, но лишь потому что мой любимый человек может пострадать. А когда - решать лишь мне. - подняв ладонь, он прикоснулся к молочной щече и скосил глаза на свои пальцы, - ...и все-же настоятельно рекомендую масло персика. - отступив, он кратко кивнул, - Мое почтение.       ...и спешно вынесся за дверь, прежде, чем очередная ваза ударится в спину или жгучий румянец будет заметен. Сердце дробило ребра, а изнутри рвался хохот. Нервно крякнув, Сехун, не дожидаясь слуг, метеором пронесся сквозь сад, оставив позади облачка пыли. Позволив себе хлопнуться на корточки и спрятать пылающее лицо в прохладных ладонях лишь после рядов черноствольных сакур. Сехун сдавленно просипел сквозь пальцы:       — Мастер, вы бы мной гордились...