***
Однажды, застав супругов за очередным скандалом, Рабастан был встречен летящими в него щепками и кусками мебели, щедро направленными рукой Беллы, которая, не теряя времени, швырнула в его брата Круциатусом, сопровождая заклятье грязным ругательством. Рудольфус тоже был не промах, — он щедро осыпал жену тёмными проклятиями, которыми так гордился его род, в перерывах называя её самыми ласковыми словами, явно выражавшими его нежнейшие чувства. Рабастан, конечно, был впечатлён, поразившись агрессии, которую супруги направляли друг на друга, но долго не раздумывая, властным взмахом палочки он откинул их в разные углы комнаты, хорошенько приложив спинами о твёрдые холодные стены, и выбив из лёгких весь воздух. Рудольфус лишь хмыкнул, а Белла, не стерпевшая вмешательства в её личную жизнь, резво вскочила, собираясь продолжить разборки, теперь уже с Рабастаном, но внезапно упала на пол, хорошо приложившись головой об пол. Рудольфус захохотал — невербальные заклинания всегда были его коньком.***
Где-то хлопнула дверь, и Рабастан вздрогнул, отвлекаясь от мрачных воспоминаний — видимо, кто-то из его семейки вышел из поединка победителем, оставив свою вторую половинку лежать на холодном полу в гордом одиночестве. — Завтрак готов, хозяин, — пролепетал внезапно появившийся эльф. — Хозяину ещё что-то нужно? — Нет, Газини, ничего не нужно, ступай. Рабастан бросил последний тоскливый взгляд на окно и покинул свои покои. Звук закрывающейся двери заглушил негромкий стук в окно. Пыльные и мрачные коридоры встретили хозяина мэнора кряхтением недовольных портретов. «Нужно заставить эльфов здесь убрать, совсем обленились». Лорд Лестрейндж вошёл в столовую, где сразу же получил возможность лицезреть вальяжно развалившегося на своем месте Рудольфуса. — Белла не придет на завтрак? — с издевкой спросил Рабастан у брата. — Тебе нравится компания этой неуравновешенной маразматички? Могу послать за ней Газини, моя жена, — он словно выплюнул это слово, — с раннего утра пребывает в великолепном расположении духа, и будет просто счастлива позавтракать в нашей с тобой компании, — Лестрейндж-младший дотронулся до рассечённой брови и ухмыльнулся. Рабастан хмыкнул — последние лет -надцать брат совсем перестал следить за собой — длинные некогда волосы сейчас торчали ёжиком, а лицо и руки были усеяны шрамами от разных травм и порезов, которые он уже давно перестал заживлять и лечить. — Я уже давно перестал надеяться на то, что ты когда-то вернешься к нормальной жизни, Руди, но теперь, когда отцовские сбережения уже почти иссякли, а благодаря Лорду появилась нормальная работа, то может, ты, наконец-то, что-то поменяешь в своей жизни? — Пойти работать во благо всех этих безмозглых дебилов, из-за которых вся моя жизнь разрушена? — почти зашипел Руди, стараясь скрыть боль в голосе. — Никогда, слышишь, никогда. Я лучше буду убивать и грабить под покровительством Лорда, чем работать на министерство и тупых людей, ненавидящих нас. — Руди, не все виноваты в том, что произошло с тобой… с нами, — из-за потревоженных воспоминаний на душе стало гадко, и у него пропало любое желание спорить с братом, ведь он полностью разделял его боль и ненависть к большинству людей. «Говорят, время лечит, но это очередная ложь». — Как хочешь, — продолжил Рабастан. — Но однажды, когда отцовские деньги кончатся, а этот момент наступит быстрее, чем ты ожидаешь, и моих сбережений перестанет хватать, то мы все здесь с голодухи протянем ноги. Он впился взглядом в лицо брата, но никакие эмоции, которые он там надеялся увидеть, не нашли на нём отображения. Они закончили завтрак в тишине, оба не понимая, что заставляет просыпаться их каждое утро, встречаться здесь, перебрасываться парой фраз, и продолжать своё никчёмное существование. Лишь вызовы Лорда зажигали в их глазах какие-то искорки, которые сразу исчезали, стоило семье Лестрейндж вновь пересечь порог мэнора. Пребывая в невесёлых раздумьях, Рабастан вновь вернулся в свои покои и собрался занять свою возлюбленную позу у окна, когда увидел сову, сидящую с той стороны на подоконнике. «Как же давно я не получал писем». Мужчина приоткрыл окно, впуская прохладный ветер и птицу внутрь. Он надеялся, что, как только письмо будет отвязано, птица улетит, но сова так не думала, поэтому умостилась на шкафу, свысока поглядывая на лорда. Он лишь недовольно зыркнул на почтальона и принялся читать. Письмо было от некой Гермионы Грейнджер. Рабастан прикрыл глаза, пытаясь вспомнить, кто это такая, и что она может от него хотеть. «Грейнджер, Грейнджер, Грейнджер…» Он хмыкнул. Грейнджер, новоявленная родственница… Точно, ему Малфой не так уж и давно передал письмо из Гринготса, в котором долго рассказывалось о Гермионе и её предках, и каким боком они относятся к его роду. Лорд Лестрейндж внимательно прочёл письмо, раз, второй, медленно ходя по комнате, а потом отправил его в камин, сдерживая на лице привычное выражение. — Вон, выметайся! — закричал он, приближаясь в шкафу. — Или я поджарю тебя, дурацкая курица! Убирайся прочь, иначе твои перья и глаза украсят стены моей комнаты. Напуганная шумом Хэдвиг вылетела в окно и, недовольно ухая, скрылась за мэнором. — Инесс, Лео, простите меня, — шептал лорд, медленно сползая по стенке и утыкаясь лицом в ладони. Как же он хотел, чтобы время пошло вспять, и он снова был счастлив вместе со своей семьёй.