Ну, здрасте, дедули

      Поттер молча шел по мрачному коридору старого особняка, морщась, когда под ногами скрипели ветхие половицы.       — Мой дед — Марволо — родился и вырос в старом и прогнившем доме, там же родились и моя мать, и Морфин. А всё это случилось потому, что мой прадед пропил остатки мозгов, мэнор и почти всё своё состояние, обрекая сына и его семью влачить жалкое существование, — раздался голос Волдеморта. — Несколько лет назад я выкупил землю и особняк у простых людей, которым он по непонятным причинам достался. Благо на родовой камень была наложена защита, которая не позволила последним хозяевам его уничтожить. Без его помощи было бы сложно ввести тебя в род.       — Кхм, — прочистил горло Гарри, абсолютно не представляя, что ему нужно было ответить, но оказалось, что Волдеморт не ожидал никакого ответа, желая вести монолог, а не полноценный диалог.       — Близится буря, мы должны быть готовы, — таинственно продолжил Лорд Судеб, который, судя по всему, впал в дивное лирическое настроение. — Поэтому ты войдешь в род, чтобы приумножить свои силы и, в случае чего, стать полноправным его главой, — последняя фраза прозвучала в голове у Поттера. — Позже мы разберёмся с остальными твоими родами, так как к половине из них я не имею никакого отношения, но ты должен начать думать о их благополучии уже сейчас.       — Ты ведь мне поможешь? — с детской наивностью спросил Гарри.       — Увидим, — всё также не разворачиваясь, но уже вслух, ответил Лорд Волдеморт.       Фредерик Бейль оглушительно чихнул, когда троица спустилась по старой лестнице в тёмный подвал мэнора, который, как и весь особняк, был в пыли. Она осела на давно не горевших факелах, толстым слоем укрывала картины, лежала на шкафах и витала в воздухе, с каждым вдохом попадая в лёгкие нежданных гостей.       — Премного извиняюсь, — буркнул мужчина, внезапно почувствовавший себя неудобно.       — Мы на месте, — сказал Волдеморт, открывая большую дверь и входя в холодное помещение, насквозь пропахшее сыростью и плесенью. — Фредерик, — многозначительно произнёс Волдеморт, пропуская Поттера внутрь.       Лорд Судеб зашёл следом за Гарри, оставляя колдомедика за плотно закрытой дверью, и шумно выдохнул — на секунду они оказались в полной тишине и темноте, не слыша даже тяжелого дыхания друг друга. В следующее мгновение факелы на стенах ритуального зала вспыхнули — мэнор откликался на ментальный приказ хозяина.       — Времени на уборку не было, — то ли извиняясь, то ли констатируя факт, произнёс Лорд, — но это не важно, — продолжил он, подходя к алтарю.

***

      Наколдовав себе весьма удобное кресло, Фредерик Бейль занял удобное положение, ожидая выхода из ритуального зала Волдеморта и надеясь, что его помощь сегодня не понадобится. Кряхтя и тихо сетуя на возраст, он с помощью магии зажёг два факела на стене сразу над своим креслом и достал из внутреннего кармана своего излюбленного клетчатого пиджака небольшую книжицу, которая, стоило ему снять уменьшающее заклятье, превратилась в огромный фолиант, посвящённый магическим болезням.

***

      Колдомедик наслаждался разделом, повествовавшим о тяжелой форме обсыпного лишая, когда из-под двери, опечатанной по просьбе Волдеморта антизвуковым заклятием, полился яркий свет, который оповещал о конце ритуала, насколько знал старый Бейль.       Он не ошибся в своих суждениях, так как минут через десять дверь отворилась и оттуда вышел Волдеморт, придерживая под локоть Поттера, который балансировал на грани потери сознания.       Доктор сразу покинул облюбованное кресло, попутно доставая из кармана пиджака заранее приготовленные колбочки с зельями, которые должны были помочь Поттеру быстро прийти в форму после изнурительного ритуала. Мужчина буквально силой влил зелье в парня, отрешенно наблюдающего за происходящим.       Влив в Гарри зелье, Фредерик, которым руководило любопытство, приподнял лицо парня за подбородок, ища каких-то внешних признаков того, что парень вошёл в род Гонтов, но отметил лишь непривычную бледность, которая была следствием ритуала и должна была пройти в скором времени, и небольшое карее вкрапление в радужке левого глаза, почти незаметное, но всё же присутствующее.       Быстро проверив парня с помощью нескольких заклятий, колдомедик заявил, что тот в прекрасном состоянии и ему можно аппарировать хоть в ту же минуту. Волдеморт, видимо, только этого и ждал, потому что снова прихватил своих спутников под руки и они аппарировали назад в его кабинет.       — Отправляйся к себе, Гарри, — тут же скомандовал он. — Фредерик, останься.       Поттер, не протестуя, поспешил выполнить приказ деда. Усталость разлилась по его телу, он чувствовал, что может уснуть, не дойдя до комнаты, и до утра пролежать на холодном полу замка.       Он буквально летел в объятия своей кровати и, приложив нечеловеческие усилия, дабы раздеться, залез под одеяло, моментально проваливаясь в царство Морфея.

***

      Следующим днем Поттер проснулся ближе к обеду, с удивлением отметив, что его, заснувшего перед рассветом, помиловали, не став будить к завтраку и звать на тренировку, чему он был премного благодарен.       Гарри с удовольствием вытянулся на кровати, понимая, что уже давно не чувствовал себя настолько выспавшимся и бодрым. Он еще немного полежал, наслаждаясь тишиной, а потом поспешил в душ, мечтая побыстрее покушать, удовлетворяя зов пустого желудка.       Любопытство заставило его на несколько мгновений застыть перед зеркалом, рассматривая свое лицо. Сказать по правде, сначала его насторожила кария крапинка в левом глазу и он, в лучших традициях внутреннего ипохондрика, который время от времени просыпался в нём, успел поставить себе смертельный диагноз и знатно опечалиться по этому поводу. И лишь через несколько секунд, стоя под тёплыми струями воды в душевой и прощаясь с миром, он понял, что крапинка была ничем иным, как последствием ночного ритуала и именно она свидетельствовала, что он вошел в род Гонт.       На минуту улыбнувшись, Поттер представил, какие изменения могли произойти с ним, войди он в род Малфой. Явно не отделался бы одной лишь серой крапинкой в цвет глаз всех представителей данного рода, непременно обзаведясь пепельно-белой прядкой волос, которая придала бы ему солидности. Хотя ведь мог оказаться и обладателем белых корней или кончиков волос — это уже на усмотрение магии — что сделало бы его образ весьма комичным.       Он ухмыльнулся своим же мыслям.       Жизнь налаживалась.