Жизнь с нового листа

«Джони...» — Сьюзен распахнула глаза и увидела родное лицо, она захотела прижаться к нему, поцеловать, обнять ладонями и шептать только слова любви. «Как хорошо. Я дома! Какой меня странный донимал кошмар. Всепоглощающий, ужасный и изматывающий. Калечащий мою душу и тело», — сзади тихо простонали, и за талию обняла... чужая рука. «Что за?» — Сьюзен обернулась и уставилась в спящего за ней Юри. Она вздрогнула, руками попыталась найти свои отвислые раздражающие ее груди. И кроме тощей юношеской груди не нащупала ничего. Потом пах как контрольный, хотя это... и так не требовалось. «Кошмар продолжается, я до сих пор мужчина», — она бы отдала теперь все за свои отвислые титьки, пизду между ногами и вечный целлюлит. Так как ее муж, ее любимый был тут — рядом! И в то же время теперь совершенно недосягаем. Она выбралась из-под руки Юри и ушла к костру. — Не спится? — тот брат, что вел ее партию, поднял голову. Второй индеец крепко спал рядом. — Нет... мне страшно. — Ты был Катрин Браун, так? Дети видят без всякой мишуры, что навешана на глазах у взрослых. — Да... Моя дочь меня узнала, по ней вы поняли, что я — Катрин? — покивала головой, соглашаясь, Сьюзен. — Не только, мой младший братишка сказал про вас, что вы женщина. Ему прочат путь шамана нашего народа. И я ему всецело верю, — индеец встал, быстро раздул еле тлеющий костер и над костром повесил котелок. — Вы кофе будете? Сьюзен закивала и уже не удивилась, когда в кофе положили корицу. — Отец сказал, что вы так любили. Не стоит отказываться от того, чем можете побаловать себя. Это поможет не потерять рассудок — привычные вещи, любимая еда, — пояснили ей, помешивая приятно пахнущий напиток. — Он разве знал меня в той жизни? — Нет... просто он тоже читает души людей без прикрас и попросил вас побаловать, когда вам станет очень тяжело. Наверное, трудно видеть любимого так близко и быть для него совершенно чужим? — Трудно... очень, но у меня есть тот, кто сразу поверил мне и поддержал. — Этот дед-японец. А он очень сильный в духовном плане человек. Юноша разлил кофе на две чашки и протянул одну Сьюзен. — Да, он сразу понял, что я не его внук, хотя часть памяти Акиры осталась во мне. — Что вы будете делать, когда найдут ваше тело? Ведь обратного пути нет. Если вы здесь — оно мертво. Во всяком случае, невосстановимо, — поинтересовался юноша. — Не знаю... я даже не помню, куда упала сама. Но как бы то ни было, я должна его найти. Я видела, как Алекс, будучи мертвым, направил наш самолет на этот пик. Ее схема у костра так и осталась нетронутой, словно святыня, и Сьюзен снова попыталась восстановить все события того рокового дня. — Геолог висел надо мной с оскалом мертвеца и смотрел невидящими бельмами глаз. Я ухватилась за его пояс в последнюю секунду, и мы, сцепившись, висели под одним парашютом. Затем взрыв самолета и ударной волной нас отбросило в сторону, я выпустила его, так как постромки скрутило, и мы начали падать. Видно решила автоматически, что ухвачусь за ветви и попробую смягчить удар. — Если самолет здесь, а геолог здесь... то ваше тело надо искать по этой линии, — предположил проводник, чертя прямую, чуть отступая от крестика самолета, до висящего на дереве тела. — Нет. Я не была уже в самолете долго, мы вывалились из него, когда молния прошила его насквозь. Сьюзен стала чертить на песке формулы, рассчитывая курс через долину. Прикидывая скорость самолета и место, где их вышвырнуло из грузового люка. Проводник терпеливо ждал. Пока Сюзи не пометила кругляшком на траектории полета упавшего судна их точку Х, в которой они с геологом отправились в свободный полет. Потом, рассчитав примерно сколько они про планировали в воздухе, заштриховала существенный квадрат. — М-да, будет трудновато... Именно здесь три самых широких провала. Но не горюй, Сьюзен. Мы тебя найдем. Ее руку накрыли своей горячей и скосили глаза на выползающего из палатки заспанного Джона. Мужчина учуял по-особому приготовленный запах кофе, который так любила пить по утрам его любимая жена. *** — Пятеро пойдут со мной прокладывать путь дальше до самолета, шестеро отправятся снимать с дерева пилота, а остальные будут прочесывать вот этот квадрат. Капитан был хмур и злобен, ибо час пререканий с проводником вылилось в проблему прочесывания значительного участка крайне пересеченной местности. — Оборудование было очень дорогим? — последним аргументом выдал проводник, на вопрос, зачем им это делать. — Хм-м-м... — А можно вас спросить, оно было снабжено парашютами?! — Хм-м-м... — Тогда вам все равно придется прочесать этот участок. Так чего медлить? До самолета все равно будем идти еще суток трое. Не меньше. Капитан рыкнул что-то неудобоваримое. И на стоянке, кроме японцев, остался только Джони. Он как-то завис, не зная с какой группой идти и кроме того в последнее время этот юноша-японец с черными маслинами глаз его явно сбивал с панталыку. И утренний кофе был словно кнутом по оголенным нервам. Он застрял напротив Акиры, пытаясь хоть что-то выдавить из себя, как своего внука спас дед. — Идите прочесывать местность, молодой человек. Не думаю, что вам стоит смотреть на мертвого геолога. Да и до самолета проложат путь без вашего участия. — Наверное... вы правы. Но я хотел спросить вашего внука. — О чем? — поднял бровь Ямато. Джони помялся под распахнутым взором глаз Акиры и выдавил из себя: — Вы что-нибудь помните во время комы? — Нет, — Сьюзен виртуально вытерла свой пот, хоть в этом ей не надо было врать мужу, потому что в самой коме она и не была особо. — Простите, — замялся Джони, а потом неумело улыбнулся и прошептал. — Тогда, я пойду прочесывать квадрат. — Удачи! — покивал старик широкой спине блондина, а когда тот скрылся, шепнул своему внуку. — Он явно к тебе неравнодушен. — Джони — натурал, — буркнул внук деду. — Натурал говоришь. Ну-ну, — ехидно заметил умудренный жизнью старик. Через пару часов принесли тело геолога, и когда Сьюзен увидела эту мумию, до сих пор скалившуюся на весь белый свет, имя всплыло само собой. — Бобби... Вот ты и нашелся. — Откуда вы знаете это имя? — удивился кто-то из военных. — А что такого? — не поняла Сьюзен, не говорить же, что сам геолог представился ей именно так. — Просто, Вилли Боя Стилета я знаю с университета. Он терпеть не мог свое собственное имя. И близким своим друзьям и тем более понравившимся женщинам назывался как Бобби. — Сам не знаю, просто сложилось в голове. Судя по тому, что он скалится даже в смерти, это был веселый малый, — попробовала поменять тему Сюзи. — Угу... ерник по жизни и та еще заноза в заднице! М-да... отмучился старик... мы вместе работали над этим проектом, — проговорился тихо мужчина, а потом украдкой перекрестился и закрыл мешок из черного брезента. А через пару часов прибежал один из людей за легкими носилками. Тело Сьюзен Катрин Браун нашли во второй расщелине. В первой же пару выпавших ящиков, что сама Сьюзен успела открепить с Бобби дабы сбросить, прежде чем все события вышли из-под контроля. Только этот факт заставил военных прочесать до конца оба пролома и найти тело жены Брауна. Тонкий юноша смотрел на похудевшую осунувшуюся женщину, что оказалась вдруг всем возможностям перипетий жизни и событий... жива. — Пульс нитевидный, перелом позвоночника в нескольких местах, я уж не говорю о раздробленной руке и перебитых ногах и, судя по ее затылку, обширной черепно-мозговой травме. Повезло в том, что там сильно глухой лес и деревья замедлили падение, но она рухнула в расщелину и пролежала там примерно при плюс двух градусах, если не меньше, — их полевой врач суетился над безжизненной женщиной. — Это помогло затормозить все жизненные процессы в теле. Но все равно, она сильно обезвожена и истощена. На лицо все признаки переохлаждения. — Она... будет жить? Джони стоял над своей женой и не мог поверить в происходящее. Более того, Сьюзен казалась ему пустой, восковой куклой, абсолютно чужой и нереальной. — Сейчас ваша жена в глубокой коме... Но все повреждения настолько сильны, и практически каждое... смертельно. Что только буквально чудом в ней еще теплится жизнь. Даже если предположить, что она выйдет из комы, то это полная инвалидность, Сьюзен на всю жизнь будет прикована к кровати. И я даже не могу гарантировать, что ее мозговые функции придут в норму. Не буду вас обнадеживать, мистер Браун. Один шанс из тысячи, если мы ее вообще донесем живой до вертолета, я боюсь, когда мы ее снимали с камней, то многое могли доломать. То, что осталось. И один из миллиона — если она вообще выйдет из пограничного состояния. Но на то, что она будет вменяема — шансов нет. Перед вами цветок, мистер Браун, или овощ, это более не ваша жена. Меж тем Акиру трясло и это не укрылось как от взора его деда, так и стоящего от него рядом Джона. Сьюзен была в ужасе, в полном шоке. Она смотрела на свое собственное тело и понимала... Обратной дороги больше нет. Пустая практически вдвое усохшая оболочка, в которой вопреки всему пока бьется сердце. Хотя, что такое сердце, как не просто насос по перекачке крови. И это было страшно как никогда! Она была готова ко всему, но только не к этому исходу. И даже не заметила, как носилки с ее телом двинулись дальше. Тело Сьюзен и то, что осталось от Бобби, решили унести на плато. Естественно Джони ушел вслед искалеченной жене, впрочем, как и десять человек с младшим проводником, что привел вторую группу. Унесли труп, полутруп и найденные несколько ценных приборов. — Ты как? — старик скосил глаза на невменяемое лицо своего внука и подозвал к ним Юри. — Побудь с ним, не отходи от него ни на шаг. А сам пошел готовить по рецепту старшего проводника кофе с корицей. После того, как Сьюзен нашлась, слишком уж быстро практически сразу добрались до самолета, где обнаружили мумию первого пилота и все остальное оборудование по списку. Сьюзен понимала, что проводник специально сделал это, дабы ее нашли. Ибо прекрасно осознавала, что два прибора, которые были найдены в первой расщелине искать бы после самолета не стали. А уж тем более ее. На плато она вернулась с отрядом, сопровождающим тело Алекса. Там был развернут целый гарнизон военных, и среди них стояла постаревшая, седая жена Ала. Она взвыла словно собака по покойнику, как только увидела носилки, и истерически упала на труп мужа, крича и рыдая словно умалишенная. Индеец, что раскрыл истинную душу японского юноши, только коротко кивнул ему, прощаясь. Проводнику предстояло помогать военным в очистке их святого места от технического и совершенно не нужного там мусора. И, судя по тому, что на плато собрали целый ангар, то военные собирались перетаскать по частям сюда весь рухнувший самолет. А к трем хмурым японцам подошел тусклый в коем веки Роки. Сьюзен не думала, что когда-нибудь увидит этого мужчину таким опустошенным. Кого угодно, но только не его. Ей казалось, он даже на похоронах собственной матери будет петь задорные песни и бить чечетку. — Спасибо... лично от меня и только вам. За то, что нашли их всех. Юноши-японцы и старец ритуально поклонились, Ямато сказал официальные слова скорби, ибо был старшим среди них, как и положено при японских похоронах, а потом поинтересовался состоянием Сьюзен Браун. — Катрин увезли в столицу. Джони оставил дочку на Вики и улетел вслед. А Алиса. Она... ей показали Сьюзен, но она сказала... что это не ее мама. Был детский психолог, хотели ребенка тоже увести в больницу. Соседи не дали это сделать без разрешения отца. Мы вызвали мать Джони, но она приедет только через пару дней. — Я хочу видеть Алису, — внук Ямато сжал руки в кулаки, и Роки только пожал плечами. — Думаю, это возможно, хуже точно не будет. Ведь тогда бедная девочка приняла вас за свою мать. *** Алиса повисла на Акире сразу с криком «Мамя!» и тут же практически уснула. — Не могли бы вы побыть с девочкой до прибытия матери Джона? Как бы Вики была ни приятна реакция девочки, но Алиса не спала практически несколько суток кряду и естественно не давала спать взрослым, что дежурили рядом с ней. Вики кривила нос, что не ее, а какого-то левого узкоглазого японца-мальчишку девочка приняла за мать. Но когда Акира положил девочку на ее узкую кроватку, ему пришлось лечь к ней под бок. Так как ребенок даже во сне держал его своими ручонками крепко, словно клещами, и хлюпал зареванным носиком. Естественно, Ямато и Юри улеглись тут же в соседней комнате. Таким образом на несколько суток японцы поселились в светлом доме четы Браунов. Алиска сразу успокоилась и расцвела, не отпуская Акиру ни на шаг от себя, зовя его «Мамя Сюзи» и никак иначе. Вики пыталась каждый день после дежурства влезть в их отношении, но все было безрезультатно. — Уходи! Ти плёхая! — указывала ей на дверь Алиса. — Ти мамю не лювись! Вики рычала, но убиралась прочь, так как спорить с сопливым ребенком себе дороже. А потом приехала мать Джона. Они никогда не находили общий язык. Бабушка Алисы считала, что Сьюзен силком охмурила Джона и женила на себе. Но видя, как осунулась ее свекровь, Сюзи подумала, что и она сожалеет о происшедшем, конечно по-своему, но все же. — Кто вы? — постаревшая блондинка зашла в ее дом. — Впрочем, не важно... Родственники прибыли и попрошу очистить помещение. Оставьте нас вдвоем приходить в себя от этих мрачных событий. У Сьюзен попросту отпала челюсть, мать Джони не изменилась. Оставалась такой же, как и прежде, себе на уме. Алису попытались силком отодрать от юноши-японца, на что она устроила целую истерику, и матери Джона пришлось попридержать коней. — Оставьте малышку в покое! — прорычал от такого представления Ямато. — Она и так натерпелась. — А вы еще кто такой, что здесь раскомандовались? Еще один узкоглазый! Так знайте, мой отец воевал против вас всех. И многих унес за собой в могилу! — И что? Мой отец тоже воевал против вас! И что из того? А вообще-то, я дед этого юноши, который вот уже несколько дней подряд приглядывает за вашей несравненной внучкой. Женщина чуть поутихла, видя, как наплакавшаяся Алиса засыпает на руках черноокого юноши и как тот подмурлыкивает странный, но слишком знакомый мотив. — Несравненной... тоже мне, нашли эпитет. Что она, что ее ненормальная мамаша! И где теперь эта засранка Катрин? На небесах! И мне что делать? Наплевать на свою собственную жизнь и потратить ее остатки на воспитание ее никчемного ребенка? Джони не дурак — женится, наверняка сразу и снова, не спросив меня. А расхлебывать кому? Снова его разлюбезной мамочке. — Катрин пока жива, — буркнул устало Ямато. — Лучше б уж сдохла. Мне только не хватало, кроме этого выродка еще и инвалида. — Прекратите. Вы разбудите девочку, — зашипел на эту неуемную бабу юноша, что укачивал ребенка и глянул так, что та наконец-то заткнулась. — Если вы не хотите помочь с ребенком, мы вас не держим. Дождемся Джона сами и передадим девочку ему лично, — подвел черту Ямато. — Еще чего, оставлю я на вас дом сына, стащите еще чего! — хмыкнула зловредная старуха и заняла самую светлую комнату, которая когда-то была спальней Сьюзен и Джони. *** Прошло еще пару дней. Старуха искоса поглядывала, как на этого Акиру вешается Алиса и с какой он любовью возится с чужим по ее понятиям ребенком, но помалкивала. По хозяйству все делал второй юноша — Юри. Он, кстати, неплохо готовил. Дед Ямато взял на себя роль миротворца и арбитра между зловредной бабой и остальными. Во всяком случае, при нем эта женщина больше не выступала. А еще приходила вечно заведенная Вики, с которой у свекрови Сьюзен вообще шла неприкрытая война. — Чего приперлась? Катрин еще не сдохла! И труп пока еще горяч! Вики морщила лоб, кривила губы и пыталась быть любезной с этой вздорной бабенцией. Слушая их очередную вечернюю перепалку, Сюзи думала: «Не только мне житья от нее не было. Ну что, Вики! А по зубам ли тебе этот ядреный орешек?!» Мать Джони Сюзи послала еще на их свадьбе, когда та заявила, что ни цента не даст на помощь их зародившейся новой семье. И в принципе это был первый раз, когда бабушка вообще увидела свою внучку живьем. — И почему ты — мужик? Выперев Вики, ее свекровь вернулась в гостиную и, увидев, как Алиса рисует увлеченно самолет, добила: — Ты мне люб больше, чем все эти сучки, что вечно вьются вокруг моего придурка сына. Джони красив, стервец, а ума ни на цент! Хоть и доктор в своих окаменелых какашках. Еще через неделю, когда Алиса снова стала ходить в садик, вернулся белый, словно снег, Джон. Он с удивлением уставился на японцев, что по-хозяйски обосновались у него дома и в свою заполошную мать, а потом только махнул рукой, хмуро рассказав всем состояние дел на сегодня. Катрин в коме, и ей не могут ничем помочь. Врачи умыли руки. Впервые, смотря на страдания своего любимого, Сьюзен не знала что делать, она поглядела с такой просьбой в глаза Ямато, что тот сразу все понял. — Можно отвезти в Японию, у нас лучшие клиники в нейрохирургии. — У меня нет столько денег, если даже я заложу дом, продам машину, весь скарб, плюс страховка Сьюзен, — подумал вслух Джони под шип своей разъяренной матери, что, мол, не хер спускать столько денег, когда проще закопать в могилу. — Это не потребуется. Все расходы мой концерн возьмет на себя, — заявил хмурый дед. — Но почему вы мне помогаете? — Джон уставился на хитрого старика, совершенно не слушая свою ворчливую мать. — Мой внук сам был в коме несколько лет. Считайте, что я помогаю вам в память о том, как мне самому было нелегко пережить подобную ситуацию. Перевезти Сюзи решили через неделю, а Алису договорились оставить на другую бабушку — мать Катрин. Потому что мать Джона поругалась со своим сыном в тот же день, когда он вернулся умученный из госпиталя домой. Мать же Сьюзен Катрин с удовольствием приехала из своего пансиона и поселилась в опустевшем доме семьи Браун с радостной ее появлению Алисой.