Последнее желание Марты

В офисе было натоплено и душно. Уже три часа к ряду Марк перебирал бумаги, пытаясь свести собственные мысли воедино. Поначалу он просто изучал материалы по делу пропажи сына той женщины, что пришла к нему на кладбище — Джойс Беннетт. Пять дней назад, двадцать пятого декабря, в самое Рождество, девятилетний Дэнни Беннетт пропал из собственной постели. Сына Джойс воспитывала одна, поэтому, когда она отлучилась на полчаса в ближайший магазин, никто не мог проконтролировать ребёнка. Следов проникновения, как Марк и ожидал, полиция не нашла. Все входы и выходы были закрыты и не взламывались. Джойс сообщила полиции, что за пару часов до предполагаемого времени исчезновения кто-то звонил по телефону. За ту мелкую деталь Марк уцепился, словно утопающий за хрупкую соломинку. Подобные схемы часто проворачивали равно и домушники, и киднепперы. Производится звонок на домашний телефон, чаще всего из ближайшей будки, с помощью которого злоумышленники выясняли, есть ли кто дома. Никто никогда не ожидает подозрительных телефонных звонков, тем более в полное поздравлениями Рождество. Однако он не помнил, чтобы Марта говорила о звонках. Невольно Марк связывал эти два дела — своё и Джойс. Обстоятельства похищения, схожие детали — вернее, их отсутствие, — родители, оставившие ребёнка совсем ненадолго… От всего этого болела голова. — Тебе надо поспать, Марк, выглядишь ужасно, — на стол приземлилась чашка отвратительного эспрессо, любезно принесённая коллегой — Алексом. — Я не могу просто так взять и всё бросить, — резко ответил Марк, не поднимая головы. — Всё думаешь об этом деле, а? — Алекс присел на гостевой стул рядом. — Отвлекись. Мы сегодня в бар собираемся, пойдёшь с нами? — Нет. Точно не сегодня, — Марку казалась отвратительной сама мысль напиваться в такую минуту. Как и напиваться вообще. Марта никогда не любила алкоголь. — А ведь это дело похоже на твоё, да? — Алекс указательным пальцем пододвинул к себе одну из бумаг — с распечаткой фотографии улыбающегося Дэнни. — Я и без тебя заметил. — Ты пробовал поискать другие? Может, этот киднеппер ещё где светился? У нас в последние годы полно раскрытых похищений, — Алекс отхлебнул кофе с отвратительным бурчащим звуком, словно мотор, жадно захлёбывающийся бензином. — Дети пропадают сотнями, — Марк покачал головой. — Тысячами по всему миру. У меня уйдёт целая вечность на то, чтобы найти совпадения. Я должен сосредоточиться. — Я могу помочь, если хочешь, — Алекс пожал плечами. — Я всё равно разгрузился немного, есть пара свободных часов. — Было бы неплохо, — Марк медленно кивнул. — Честно сказать, чувствую я себя ещё хуже, чем выгляжу. — Тебе надо отоспаться, — заключил Алекс, после чего, оставив на столе свой безобразный кофе, вернулся к законному рабочему месту. Всё происходящее не хотело идти из головы даже через пару часов и три чашки выпитого кофе. Марк уже давно покинул департамент и ехал теперь на служебном автомобиле по морозным лондонским улицам без особой цели. Холод не утихал, разъярённым вепрем гоняясь за прохожими. Казалось, сам дьявол охватил город своими огромными когтистыми лапами, чтобы окунуть его в котёл, полный льда. Марк сам не заметил, как поравнялся с домом Джойс. Он хорошо запомнил его на фотографиях места происшествия — милый, старенький таунхаус в жилом районе, наверняка некогда принадлежащий ныне разорившимся аристократам и проданный городскому управлению за долги. Их таких были сотни — почти одинаковых, тесных, окружённых лишь узкой полоской дворика и низменными желаниями риелторов. Марк обнаружил себя на крыльце, держащим палец на кнопке звонка. Джойс не убрала украшений, и дешёвый рождественский венок на двери смотрелся совершенно дико на фоне её внутренних страданий. Перед мысленным взором Марка вновь всплыли её заплаканные глаза. Тёмные, цвета верескового мёда, они казались красивыми даже после всех пролитых слёз и бессонных ночей. Марк тряхнул головой, прогоняя наваждение. Через минуту Джойс открыла дверь. Она едва ли ожидала посетителей — появившись на пороге в домашнем платье и со шваброй в руках, она казалась обычной слегка удивлённой домохозяйкой, если бы не взгляд и не общий усталый вид. Однако она явно не могла себе позволить сидеть без дела. — Мистер Харт?.. — тихо произнесла она, смотря на него прямо, с истинной женской выдержкой. — Добрый вечер, миссис Беннетт. Простите, что без предупреждения, — Марк сам не знал, что должен произнести, а поэтому позволил словам самим слетать с языка. Наученное за годы работы в полиции тело, как вышколенный автомат, само знало, что ему делать. — Я могу войти? — Да, конечно… — всё так же тихо ответила Джойс и открыла дверь шире, впуская Марка. Её дом пах корицей, печёночным пирогом и мольбой. В нос Марку ударил контраст запахов Рождества и боли, слившихся в едином страстном порыве в доме одинокой уставшей женщины. Он не знал, что ожидал увидеть здесь — самое простое на свете жильё, с минимумом обстановки, лишь самое необходимое и недорогое. Однако даже при всей своей пустоте дом всё ещё веял уютом, который может создать только настоящая женщина, согретая взаимной любовью к сыну, которого она наверняка баловала при всех своих скромных возможностях. Марк отметил семейные фотографии в дешёвых рамках на потёртом красно-коричневом комоде в прихожей, наверняка купленном на соседской распродаже. С них взирали на него счастливые лица немногочисленных родственников, но больше всего — пропавший мальчуган Дэнни, улыбчивый даже при отсутствии двух передних резцов. Без сомнений, мальчик подкладывал выпавшие молочные зубы под подушку, чтобы наутро получить свои заветные пятьдесят пенсов от зубной феи, роль которой исправно выполняла любящая мать. — Простите, я не могла найти в себе сил прибраться, после того как… как… — Джойс никак не могла вслух проговорить то, что произошло с её мальчиком. — Ничего страшного, — бережно оборвал её Марк. — Наоборот, это даже хорошо. Джойс посмотрела на него удивлённо. — Я могу осмотреть… комнату Дэнни? — спросил он. — И, возможно, входы и выходы. Хочу убедиться, насколько оказались компетентны мои… коллеги. — Да, конечно!.. — Джойс едва не выронила швабру из рук. — Конечно… Я, наверное, буду только мешать… Хотите… Хотите чаю? — Буду очень рад, — Марк нашёл в себе силы улыбнуться. На самом деле он не знал, что ожидал найти. Если обыск проводили по всем правилам, то едва ли могли упустить что-то действительно важное. Следы грязи у выхода, отпечатки на снегу, даже крыши в таких случаях тщательно обследовали на случай, если злоумышленник попал в дом через чердак. Марк, в общем-то, и не пытался найти что-то особенное. Он просто бродил по дому Джойс и медленно впитывал в себя ощущение домашнего уюта, покинувшее его, казалось бы, вечность назад. Уже четыре года он не развешивает рождественские носки над камином, не украшает гирляндами ель, не чувствует тепла и вкуса рождественских сладостей. Это всё осталось для него тогда, в шестьдесят четвёртом году. Комната Дэнни была маленькой и немного душной. Джойс не смогла коснуться здесь ничего, даже не открывала окно, чтобы проветрить детскую. Разбросанные по полу немногочисленные игрушки — старенький облезлый красный паровозик и оловянные солдатики — и смятая, незаправленная кровать говорили о том, что Дэнни с большим энтузиазмом ждал наступления Рождества и явно долго отказывался ложиться. И ничего — о том, кто мог забрать ребёнка из собственной постели. Марк заметил отсутствие домашних тапочек. Был ли ребёнок в них во время похищения или просто безалаберно оставил их где-то? Он заметил за Джойс определённую педантичность, когда дело касалось предметов домашнего обихода — вся обувь в прихожей стояла аккуратными рядами и была рассортирована на летнюю и зимнюю. Она вряд ли позволила бы сыну бродить по холодному полу дома босиком. Марк спустился обратно вниз, немного озадаченный. Вполне возможно, что злоумышленник проник через окно, или Джойс впопыхах всё-таки забыла запереть входную дверь, пусть и божилась в отчёте, что сделала обратное. Дэнни, по её словам, был слишком любопытным мальчиком и мог выбежать следом за ней на морозный воздух и, оказавшись ночью на улице в одной пижаме, легко подхватить простуду. — Мисс Беннет, — Марк призраком появился в дверях квартиры. Она стояла спиной к нему, с сосредоточенным видом заваривая душистый «эрл грэй» в миниатюрном чайнике. Не сразу обернувшись, она взглянула на Марка с полным внимания видом. — Я хотел узнать, как часто у вас бывали посетители. Может, приходил в гости кто-то из родственников? Или странные визиты незнакомцев?.. — Нет… Мы почти всегда вдвоём. Нет, никаких подозрительных гостей, — она мотнула головой. — Разве что… ему подарили кролика. Дальние родственники из Глазго, мы о них несколько лет не слышали. За несколько дней до Рождества нам пришла посылка, а в ней — этот розовый кролик. Это было внезапно, знаете… Я не знаю, зачем это рассказываю, но, может быть, это важно… — Всё может быть важно, мисс Беннет, — сухо ответил Марк. — Не буду отвлекать, извините, — и, развернувшись на каблуках, прошёл в последнюю оставшуюся неисследованной комнату — гостиную. Попав в тесное, как и все другие, помещение, взглядом Марк тут же уцепился за рождественскую ель. Украшения, наверняка оставшиеся ещё от родителей Джойс, сверкали в свете гирлянд, но не могли разогнать атмосферу тревоги, укрывшую дом снежным пологом. Игрушки Дэнни были и здесь — старенький деревянный конструктор был хаотично разбросан возле камина. Марк ожидал увидеть здесь плюшевого розового кролика, которого упомянула Джойс. В комнате наверху его не было, поэтому было бы логично предположить, что мальчуган унёс его сюда. Был ли он с ним в момент похищения?.. Возможно ли, что он так и не выпустил полюбившуюся игрушку, когда похититель схватил его за руку и потащил на выход?.. Джойс вошла в гостиную с двумя чашками чая, когда Марк склонился над игрушками Дэнни. — Он… Он очень любил этот конструктор, — тихо заметила она, наблюдая, как Марк крутит в руках детальки. — Его подарил ему отец, до того как… — Умер?.. — предположил Марк. — Нет. Мы развелись, когда Дэнни было три, он уехал в Чикаго… С другой женщиной, — было очевидно, что Джойс слишком тяжело было об этом говорить. Но Марк не мог не уцепиться за этот клочок информации, чтобы, возможно, вытянуть наружу более крупную рыбу. — Вы не предполагали, что его мог похитить отец? — спросил он, выпрямляясь. — Что?.. — Джойс выронила из рук чашку, и горячий чай всплеском слёз распластался на столике и ковре. Джойс схватила себя за плечи. — О, Боже… Я такая неловкая… Сейчас… Я сделаю новый… Марк проследил за её стремительно исчезающей в дверном проёме спиной. Возможно ли, что это был отец? Человек, любивший сына, но ненавидящий женщину, которая ему его родила? С другой стороны, разве можно было ненавидеть Джойс — она была мягкой, покладистой и нежной, совсем как… Марк сглотнул подступивший к горлу ком и отвернулся к камину. Каждый раз, когда он думал о миссис Беннетт, в голове всплывал болезненный образ его Марты. Он не мог дать этому объяснения. Его взгляд уцепился за давно потухшие в камине угли. Похоже, его не разжигали несколько дней, видимо, с самого похищения. Джойс действительно не могла заставить себя прибраться — Марк заметил следы пепла на ковре совсем рядом с камином… И в голове точно взорвали петарду. Он разглядел в пепле и углях следы маленьких ног. Пригнувшись ближе, Марк внимательно их осмотрел — слишком маленькие, чтобы принадлежать даже ребёнку, следы топтались в камине, уводили глубоко внутрь. Не боясь испачкать костюм, Марк подхватил настольную лампу, осторожно снял решётку с камина и заглянул внутрь, не до конца веря своей безумной догадке. Однако он отчётливо видел следы пепла, смазанные кусочки черноты, протянувшиеся вверх по кирпичной кладке. Это не было похоже на правду, совсем не это он ожидал найти, но догадка сверлила его мозг, точно хорошо смазанная дрель. Преступник ушёл через дымоход.