Зеркало

Весть о скором нападении армии Морганы, разнёсшаяся с невероятной быстротой, буквально повергла жителей Нижнего города в панику. Стражникам, помогавшим людям уходить в подземелья замка, имевшие тайные выходы в леса за Камелотом, едва удавалось сдерживать беспорядки — и спешная эвакуация проходила на грани массового бегства. Гвиневра без устали носилась по замку: следила за размещением беженцев; за сбором продовольствия и лекарств; за тем, чтобы люди соблюдали очередь и не брали в убежище под замком ничего лишнего. Гвен не могла и просто не имела права в такой момент отсиживаться в своих покоях. Она понимала, что когда начнётся осада, в лагере беженцев должен будет находиться кто-то, способный успокоить перепуганных жителей, но ведь и Гаюсу пригодится любая помощь в уходе за раненными… — Гвен! Королева вздрогнула и обернулась, отвлекаясь от нарезания бинтов и укладывания их в короба с прочими медикаментами. У входа в лазарет стоял Артур и призывно махал рукой. — Как тут дела? — опуская приветствия, спросил король, разглядывая поверх её головы суетящихся женщин и подмастерьев. — Что могли, то сделали, — развела руками Гвиневра. — А достаточно ли этого… всё зависит от вас. Бледные губы Артура дрогнули в улыбке. — Мы сделаем всё, что в наших силах, для того, чтобы вам было поменьше работы. На короля было страшно смотреть: за последние несколько дней он сильно похудел, лицо осунулось, под глазами залегли тёмные круги. Днями и ночами он просиживал в тронном зале, совещаясь со своими военачальниками и разрабатывая план обороны и эвакуации жителей, в случае если дело примет дурной оборот. Гвиневра подняла руку и ласково провела кончиками пальцев по его щеке. — Тебе нужно отдохнуть, Артур, — мягко произнесла она, вглядываясь в его небесно-голубые глаза. — Хоть немного. — Я не могу, — так же тихо ответил он, понимая, что именно она имеет в виду. — Откуда Гаюс узнал о приближающейся армии? Мне его басня о каком-то бродячем торговце травами не показалась убедительной. С того самого дня у них совсем не было времени поговорить друг с другом, поделиться мыслями и общим горем: Артур ушёл в себя и в заботы о Камелоте, сознательно избегая встреч с Гаюсом и разговоров с женой. — Как бы там ни было, ты же слышал, что сказал Гаюс: даже если его действительно похитили, яд должен был убить Мерлина много дней назад… — Это лишь его предположение, — упрямо качнул головой Артур. — Артур, он мёртв! — горестно вскрикнула Гвиневра. Пендрагон вздрогнул, но ничего не сказал. Только твёрдо посмотрел в глаза супруге. — Пожалуйста, не думай, что ты одинок в своей скорби: я потеряла друга, а Гаюс — едва ли не сына. — Я знаю, — чуть слышно выдавил из себя король. — Прекрати поиски, — взяв себя в руки, решительно сказала королева. – Сейчас Камелот нуждается в тебе больше, чем когда бы то ни было. Артур покорно вздохнул, перехватил ладонь жены своей, поднёс к губам и поцеловал. Не говоря более ни слова, он развернулся и вышел из лазарета. А на рассвете их разбудило тревожное пение труб — армия Морганы появилась на горизонте и стремительно приближалась к Камелоту. Все жители уже были эвакуированы из Нижнего города, и лишь воины да добровольцы, готовые оказать первую помощь раненным, оставались на своих местах. Король стоял на стене замка, пристально вглядываясь в тёмную полосу наступающей армии и готовясь отдать сигнал лучниками: те выстроились по всей стене с зажжёнными факелами наготове. Под главными воротами, прядая ушами и перебирая копытами, стояла королевская конница; несколько чанов с горячей смолой только и ждали момента, чтобы обрушиться на головы нападающих; а в лесах затаился отряд, призванный разбить войско Морганы на две части. Королевская армия была значительно меньше и совсем не была готова столкнуться с людьми могущественной ведьмы, но, в отличие от наёмников Морганы, рыцари короля воевали не за деньги, а за любимый город и за семьи, оставшиеся за их спинами, в чертогах Камелота, — и так просто они не отступят! Каждый из них стоил пяти, если не десяти, воинов Морганы! Артур вглядывался в решительные лица своих рыцарей, и сердце его наполнялось гордостью. Но надежды у Артура не было уже давно — она была смыта дождём и втоптана в грязь вместе с обрывками исписанной тонким почерком бумаги. В то же время кое-кто, скрытый широким балахоном, тоже вглядывался в лица рыцарей и простых воинов, но видел в этих людях только приговорённых к смерти. Мерлин пробрался в Камелот накануне ночью и успел оценить безнадежность положения королевской армии. Он бродил по территории замка, почти не таясь: суматоха была такая, что затеряться в толпе не составило особого труда. Некоторое время маг наблюдал за тем, как происходит распределение сил в замке и за его пределами, потом — за эвакуацией жителей. В глубине его души клубилась масса чувств и эмоций: злость на весь мир в целом и на Артура в частности — за то, что тот продолжает жить без него; беспокойство за любимый город и его высокомерного, но такого родного, правителя; желание помочь и страх перед разоблачением. В то же время древняя, неподвластная ему сила пыталась подавить в его сердце всё человеческое, что ещё осталось, и уговаривала сдаться — оставить человеческий мир, перестать сопротивляться своей истиной природе… Несколько раз Мерлин порывался покинуть пределы Камелота: какое ему дело до мелких разборок смертных? Если хотят, пусть убивают друг друга сколько влезет — миру от этого только лучше. Но раз за разом что-то возвращало его назад и заставляло находиться поблизости от своего короля.