Зеркало

Valravn – Kelling

Жестокость сражения, развернувшегося под стенами Камелота, поразила Гаюса до глубины души. Что бы ни происходило, он всё равно видел в Моргане и Артуре тех детей, что взрослели у него на глазах. Он помнил их смех и слёзы, игры и ссоры; он помнил, как они заступались друг за друга перед отцом, как оберегали друг друга и поддерживали. Что же произошло? Откуда же взялось столько злости в девушке, добрее и рассудительнее которой Гаюс просто не знал?! На этот вопрос он так и не смог найти ответ. Придворный лекарь тяжёлым взглядом проводил воинов, несших раненого товарища, и поморщился от боли, сдавившей грудь: так не должно быть! Это какое-то наваждение! — Гаюс! — полный отчаяния зов заставил его взять себя в руки и временно забыть о душевных страданиях. Он быстро закончил перевязку и, подхватив сумку с инструментами, поспешил к Гвиневре. — Не получается остановить кровь, — коротко объяснила Гвен, и Гаюс мягко, но настойчиво, отстранил её от стола, на котором в бреду метался молодой воин: лицо его было искажено мукой, на лбу выступили капельки холодного пота. Лекарь быстро осмотрел его рану и понял, что здесь он уже ничем не может помочь — вражеский меч перерубил бедренную артерию и раненный потерял слишком много крови. Гаюс скорбно вздохнул и влил в обескровленные губы умирающего несколько капель травяной настойки, называемой между лекарями — «Яд милосердия». Несколько секунд спустя морщины на лбу воина разгладились, лицо обрело умиротворенное выражение, он в последний раз глубоко вдохнул сладкий воздух родного города, сердце несколько раз слабо толкнулось в уже неподвижную грудь… И Камелот потерял ещё одного из своих детей, навсегда оставившего в памяти живых своё славное имя. — У нас заканчиваются бинты и чистая вода, — тихим голосом прервала молчание Гвиневра. — Я приказала принести простыни из королевских покоев и комнат для высокородных гостей. — А что с водой? — Я сама, — решительно заявила она, оглядывая помещение. — Не стоит никого отвлекать — людей и так не хватает. Поток раненных не ослабевал, пострадавших практически некуда было класть, а лазарет полнился стонами умирающих. — Только будь осторожна, — попросил Гаюс, понимая, что возражать бесполезно. Да и выбора особого нет. Как только Гвиневра убежала за водой, лекарь снова вернулся к тревожным мыслям. Он всё думал о том, что хоть жизнь и обладает крайне странным чувством юмора, но в оригинальности ей никак не откажешь: если Моргана, внешне оставаясь собой, превратилась в совершенно чужого человека, то Мерлин, утратив свой человеческий облик, из последних сил старался не потерять себя. Им обоим за свою не слишком долгую жизнь пришлось многое пережить — и ведь что-то из этого они преодолевали вместе! Так почему же не удалось спасти душу Морганы? И почему Мерлин не сдаётся? Не делает ли он хуже, сопротивляясь заклинанию? Не убивает ли сам себя?! И… где же он сейчас? Гаюс даже и не знал, на что уповать: на вмешательство Мерлина или же на его бездействие? Увязнув в неравной борьбе с древней магией, маг стал до опасного непредсказуем, и Гаюс начал задумываться: а Морганы ли, вообще, им стоит сейчас бояться?.. Когда над Камелотом начали сгущаться сумерки, стало ясно, что одним днём бой не закончится. Королевской армии удалось отбросить войско Морганы почти за пределы Нижнего города, и тут же Артур дал сигнал к отступлению — под защиту стен замка. Но стоило тяжёлым воротам с грохотом опуститься на землю, как в них врезалась ослепительная магическая молния. «Неужели она продолжит осаду ночью? — с ужасом подумал Артур. — Если так, то до утра мои ребята не протянут». — Персиваль! — окликнул рыцаря король и, как только тот подошёл к нему в компании Гавейна (вот уж неразлучная парочка!), приказал: — Берите отряд и начинайте уводить людей в леса через подземные ходы. Лучше вас — разбойников — их никто не переправит. — Артур, но если мы оба уйдём… — заартачился было Гавейн, но Пендрагон перебил его взмахом руки: — Не стоит недооценивать королевское войско, — улыбнулся он. — Да и Леон с Элианом за такое недоверие вас потом линчуют. Персиваль усмехнулся и хлопнул друга по крепкому плечу. — Меня и одного хватит, — заверил он и, прежде чем Гавейн успел возразить, поднялся с места, и побежал в замок. Гавейн витиевато выругался, в очередной раз заставляя Артура усомниться в его благородном происхождении, но спорить не стал — не было времени. — Ну и каков наш план на случай ночной осады? — поинтересовался рыцарь, скептически глядя на Артура, но ответить король не успел: со стен раздались испуганные крики. Проследив за указующими жестами караульных, Пендрагон и его рыцарь подняли взгляды на небо, и вот тут уже король чертыхнулся так, что Гавейну и добавить было нечего, — над замком кружил белый дракон. Мерлин тоже заметил приближающуюся опасность, но главный его интерес был сосредоточен на действиях Артура, который изо всех сил пытался успокоить и перегруппировать напуганных воинов. Король собрал основные силы во внутреннем дворе, оставив на стенах самый минимум, чтобы не пропустить внезапную осаду стен Камелота — если дракон служит в качестве отвлекающего манёвра. Люди Пендрагона во внутреннем дворе охотно разбирали широкие щиты и длинные копья и старались держаться как можно ближе к аркаде замка, чтобы, если что, успеть укрыться от огненного дыхания дракона за её устоями. Притаившийся за одной из дальних колонн Мерлин видел всё, что происходило во дворе, как на ладони: Артур бесстрашно вышел на его середину, отослав от себя рыцарей, и изготовился к бою. — Ваше Величество!.. — выхватил обострённый слух Мерлина отчаянный протест Леона. Маг обернулся в его сторону, чтобы увидеть, как командующий бросился было на помощь своему королю, но Артур взмахом руки велел ему оставаться на месте. — Не боись, кудряшка, — хлопнул Леона по спине Гавейн, сосредоточенное лицо которого не отражало, впрочем, того оптимизма, что он старался вложить в голос. — Доверимся Артуру: нам самим с этой напастью не справиться… «А король-то как с ней, по-вашему, справится?» — с лёгким раздражением подумал Мерлин и в ответ на собственный вопрос с наслаждением потянулся, хрустнув позвонками, и огляделся в поисках высоты. «Пропадать, так с музыкой!» — решил он про себя, пробежался взглядом по шпилям замка и остановился на относительно новой восточной башенке, использовавшейся под кладовую. — Ты мне никогда не нравилась, — шёпотом «извинился» перед сооружением Мерлин и сделал шаг по направлению к ней, прекратив всякое сопротивление трансформации… В тот же миг его захлестнул невероятный поток магии, столь долго сдерживаемой внутри. Ещё шаг — и маг оказался в ста метрах от колонны, за которой прятался. — Что за чёрт?!.. — не поверил своим глазам Артур, когда мимо него с невероятной скоростью скользнула странная тень, оставив на брусчатке потрёпанный чёрный балахон. Ещё шаг — и нечеловеческий угольно-чёрный силуэт прилепился к каменной кладке. Вытягиваясь, он пополз вверх, цепляясь за стену острыми когтями, вырывая из неё куски камня. Продвигаясь к цели, существо увеличивалось на глазах: его тело изгибалось под немыслимыми углами; конечности втягивались; под сверкающей чешуёй бугрились стальные мышцы; спина и плечи его стремительно расширялись — и Артур был готов поклясться, что слышал треск ломающихся костей! — Будь я проклят… — одними губами выругался король, когда чешуя на спине чудовища лопнула, выпуская на свободу два костяных крыла, которые моментально обросли кожаными перепонками. Тем временем огромный ящер достиг своей цели: довольно усевшись на вершине башни, предварительно сбив маковку мощным хвостом, он хищно оглядывал обе застывшие в изумлении армии горящими магическим пламенем глазами с вертикальными зрачками. Многие рыцари Артура не заметили, как сели на землю с открытыми ртами, выронив оружие и таращась на чудовище огромными, как блюдца, глазищами. Мерлин издал низкий утробный рык, от которого весь замок задрожал и осыпался мелкими камешками из-под крыш, и, оттолкнувшись, при этом окончательно обрушив башню, камнем полетел вниз… И лишь у самой земли вышел из крутого пике, расправив большие кожистые крылья! Артур упал навзничь, когда чудовище пронеслось над ним, чуть не оторвав от земли поднятым ветром, и быстро перевернулся на живот, с замиранием сердца проследив за тем, как чёрный дракон штопором ввинтился в свинцовое небо и, зависнув там вертикально во всей своей ужасающей красе, взревел, запрокинув рогатую голову с тонкой изящной мордой. Кружившая вокруг замка Эйтуза вытянула хилую шею и жалобно заклокотала в ответ. Дракон с ленной неторопливостью махнул крыльями и преодолел за раз половину расстояния, отделявшего его от добычи, казавшейся на его фоне совсем уж маленькой и чахлой. Белый дракон испуганно пискнула и беспорядочно забила крыльями по воздуху, спеша убраться от грозного противника подальше. — Что замерли?! — как и положено, первым от потрясения оправился король. — В укрытие, быстро! Тем не менее даже он не смог полностью скрыть благоговейного ужаса. Но разбираться с тем, какого чёрта тут сейчас происходит, он будет только после того, как всё закончится… Если останется жив. *** Мерлин никогда раньше не чувствовал такой мощи и такой свободы. Он пьянел от осознания собственной силы, от ощущения ветра в крыльях. Он упивался безграничностью небесного простора и красотой мира, который видел словно в первый раз — настолько яркими были краски! Зачем же он так долго отказывался от собственной природы? Как можно было влачить столь жалкое существование, полное боли, страдания и ответственности, возложенной на него неведомыми силами?! И тут его чёрную броню царапнул стальной наконечник стрелы… Мерлин неохотно взглянул на землю, где словно насекомые суетились люди… Тотчас же его сердце наполнилось болью и ненавистью ко всем человеческим существам и, забыв о белом драконе, Мерлин взмахнул крыльями, направляя гибкое тело вниз. Вдохнув поглубже, он что есть силы полыхнул жарким пламенем на лучников и копьеносцев Морганы; спикировав вниз, он схватил лапами деревянные осадные орудия, поднялся ввысь и сбросил их на обратившихся в бегство наёмников. Пространство огласилось воплями и наполнилось смрадом горящей плоти и топотом ног. Моргана, едва пришедшая в себя от потрясения, кое-как организовала своё войско (которое в считанные секунды сократилось больше чем на треть) и скомандовала отступление. Но Мерлин уже давно потерял к ним интерес — там, за каменными стенами, копошились такие же варвары, как и те, что минуту назад пали под его огнём… Чёрный дракон поднялся над стенами замка, совершил крутой разворот и стрелой понёсся к новой цели… Но тут его боковое зрение выхватило лавандовую вспышку шёлкового платья, стремительно перемещавшегося к резервуарам с водой. И такая ярость вскипела в его сердце, такая обида и жажда мести, что всё вокруг перестало существовать. Артур буквально сорвал горло, выкрикивая приказы своим людям, в попытке организовать отступление: некоторые из воинов в ужасе падали на колени и молились древним богам; другие, потрясая оружием, вызывали дракона на смертный бой. Благо старая гвардия и бывалые рыцари во главе с Леоном и Гавейном не растерялись и моментально реагировали на приказы, быстро организовав отход с позиций, пока дракон разворачивался для новой атаки. Но Артур совершенно онемел, когда увидел, что вовсе не воины будут мишенью чудовища. Пендрагон бросился вперёд сломя голову. Единственное, что он видел, — это беззащитную королеву и несущуюся на неё смерть. Он закусил губу, чтобы не закричать и не привлечь внимание Гвиневры к дракону: он боялся, что обернувшись, она остановится и потеряет драгоценные секунды! Артур не помнил, как выхватил меч, не понял, сильно ли толкнул жену с лини атаки — единственной мыслью, бившейся на периферии его сознания, была: «Я не вынесу ещё одной потери!..» Поэтому, встретившись с безумными глазами чёрного дракона, зависшего напротив, он был более чем готов к смерти. Когда Артур бросился между ним и Гвиневрой, Мерлин словно налетел на стену: он никогда не видел у Артура столь яростного и отчаянного взгляда. И этот взгляд хлыстом ударил по сердцу, оставив на нём жгучую рану, отрезвившую, вырвавшую собственное «Я» из плена животного разума. Маг резко расправил крылья и едва успел поджать когтистые лапы, чтобы не разорвать ими своего короля! На несколько мучительно долгих секунд он завис напротив Артура, глядя в его пылающие глаза и с ужасом осознавая, что он только что едва не натворил! От такого потрясения и отвращения к себе у мага потемнело в глазах. Он рухнул на землю, стремительно уменьшаясь в размерах, и ничем не смог помешать Артуру нанести жалящий удар мечом, который, впрочем, прошёлся по рёбрам вскользь и не нанёс существенного ранения. Судорожно переставляя лапы, Мерлин едва смог разорвать дистанцию между ними, чтобы суметь отчаянными взмахами крыльев поднять себя в воздух, не попав при этом под смертоносные удары разъярённого короля. Не оглядываясь, он стремглав бросился прочь от Камелота — в небо — под защиту облаков, чтобы раствориться в них и в диком крике выместить всё чувства, что переполняли его исстрадавшуюся душу. И долго ещё гуляло эхо его последнего душераздирающего вопля, отражённого внутренними стенами замка, заставляя застыть кровь в жилах тех, кто его слышал…