Irish Blood

Я больше не ходила к утесу. Не знаю, может быть, всему причина – Защитные чары отца, которые не действовали там. А, может быть, то, что произошло там между мной и мамой. Или все прежнее просто потеряло смысл. Сразу за нашим домом начинался лес. Если пройти вглубь него, можно наткнуться на небольшой холм, который по весне весь осыпан цветами. Именно возле него я и устроилась с пледом и книгами, хотя, за те две недели, пока я была дома, я вряд ли прочитала и пару страниц. Дело было в другом. Это было мое убежище – изумрудный лес, запах травы и цветов, старые пожелтевшие страницы, которые мне нравилось просто листать, иногда улавливая глазами обрывки фраз. Это наполняло смыслом мою вдруг ставшую такой маленькой и пустой жизнь. Не знаю, как долго я смогу жалеть себя, но лучше уж так, чем бесконечно прокручивать в голове гибель Сириуса. В один из дней, когда уже наступил июль, а звезды на небе светили слишком ярко, я задержалась. На самом деле, мама снова начала сходить с ума, и меньше всего хотелось возвращаться домой. Разведя небольшой костер, я читала «Защиту от Темных искусств» за шестой курс, как вдруг услышала хруст веток, и это не было похоже на заблудившееся животное. Быстро потушив огонь, я выглянула из-за холма и замерла от ужаса. Я бы с удовольствием забыла лицо этого человека, но, к сожалению, его образ слишком хорошо отпечатался в моем мозгу. Блейк Мальсибер стоял на расстоянии вытянутой руки от меня, вглядываясь в темноту. Одному Мерлину было известно, что он искал, но он точно не был похож на случайного прохожего. Спасибо Защитным Чарам, они заканчивались сразу за моим холмом. Если бы не это, пожалуй, меня ждала бы участь Мэри или что похуже. Кое-как собрав свои вещи, я побежала домой. Папа кормил маму ужином с ложечки. Все бы ничего, если бы она не забывала закрывать рот. Подавив тошноту, я постаралась сосредоточиться на чем-нибудь постороннем. - Я кое-кого видела, - протараторила я. - Кого же? – оживленно спросил меня папа, вытирая маме соус с подбородка. Я сглотнула горячий ком в горле. - Мальсибера. - И ты в этом абсолютно уверена? – папа даже не посмотрел в мою сторону, а мне так хотелось крикнуть, встряхнуть его, чтобы только он оторвался от этой сумасшедшей. – Что ж, ему вряд ли в одиночку под силу пройти через защиту вокруг дома. - А если он приведет с собой «друзей»? Что тогда? - Мо, послушай, - наконец-то он посмотрел на меня, - мы не сделали ничего дурного для них. Пожиратели Смерти просто так не нападут на чистокровную семью волшебников! Ирландских волшебников, хочу заметить! Вдруг мама засмеялась. Хрипло, так же, как смеялась Беллатрисса Лестрейндж, когда… На глаза навернулись слезы. Весь день я держала себя в руках, и теперь меня выводят из себя собственные родители. Ничего не ответив, я поднялась в свою комнату, подперев дверь стулом, и легла на кровать лицом вниз. Нужно было что-то делать, что-то придумать! Отцу было легко говорить, но я видела взгляд Беллатриссы в Министерстве Магии. Хоть она и безумна, но никак не глупа, и, может быть, в эту самую минуту Пожиратели собирают небольшую армию, чтобы ворваться к нам и забрать то, что по праву принадлежит их Хозяину. Маховик так и висел на моей шее, и я не собиралась с ним расставаться. Очень глупо с моей стороны, но это был единственный шанс вернуться к Сириусу, понять бы только, как он работает, чтобы ненароком не улететь во времена Основателей. Идея пришла неожиданно, правда, я пока не находила в ней смысла, я просто встала и раскрыла рюкзак, в который тут же отправились мой недочитанный учебник по Защите от Темных Искусств, серебряный гребень прабабушки Калахан и фото Сириуса. Набор, безусловно, необходимый для выживания, но больше у меня не было ничего, кроме самого ценного – ключа от хранилища в Гринготтсе, который давал мне надежду, что я хотя бы не умру от голода. Неожиданное уханье оторвало меня от размышлений. На подоконнике сидела сова, а к ее лапе был привязан толстый конверт со школьной печатью. Вот и результаты экзаменов. Угостив птицу печеньем, я отвязала письмо и тоже положила его в рюкзак. Посмотрю позже, если будет необходимо. Немного подумав, я отправила туда же теплый свитер. На всякий случай. Затолкнув рюкзак ногой под кровать, я села у открытого окна, положив рядом волшебную палочку. Воображение рисовало, что вот-вот, через секунду, Защитные Чары рухнут, и я увижу несколько фигур в плащах и масках. Но на деле ничего не происходило. Ночь была тихой, такой безмятежно спокойной, что в пору бы забраться под одеяло и видеть самые фантастические и приятные сны, а не ждать нападения. Возможно, я действительно преувеличила. Сон одолел меня, как только вдалеке замаячил рассвет.

***

Когда я проснулась, я едва чувствовала свое тело. Не мудрено – уснула сидя, сложив руки под голову на подоконнике. Кое-как размявшись, я пошла в ванную, где долго полоскала лицо холодной водой. Надо быть более изобретательной, иначе я скорее умру от простого онемения, чем от магии. Дверь за спиной тихонько скрипнула, и я увидела в зеркале маму. Обычно, она не заходила в мою комнату, в особенности после той давней истории с дохлой крысой. И я точно помнила, как подпирала дверь стулом. Не могла же она просто открыть ее… Я мельком взглянула за ее спину. Стул стоял прислоненный к стене. Мне стало не по себе. Мама слегка покачивалась на месте. Спутанные волосы падали на лицо, отчего я едва видела ее глаза – единственное, что могло отражать ее состояние. В панике прислоняюсь спиной к раковине, ища взглядом хоть малейшую лазейку. Как жаль, что палочка осталась на подоконнике, о, Мерлин, где моя осмотрительность! - Папа! – позвала я. Тишина. Он снова оставил меня одну с ней? Разве он не видит, что с ней происходит? Услышав мой голос, мама оскалилась, обнажив почти сгнившие зубы. Как она вообще вчера могла есть? Почему она все еще с нами, а не в больнице? - ПАПА! – кричу и, что было сил, бросаюсь к выходу, надеясь, что она не успеет схватить меня, что я смогу с ней справиться, ведь в маме почти не осталось живого веса, она была больше похожа на мешок с костями. Бежать! Быстрее бежать! Взять палочку! Мама вцепляется в меня своими длинными, желтоватыми пальцами, и я к своему ужасу понимаю, что она на самом деле чертовски сильна. Ударив меня о косяк, она как куклу бросает меня на пол, навалившись всем своим весом. Я чувствую тошнотворный запах, исходящий от ее немытого тела, от ее засаленной ночной рубашки. Отвращение смешивается с острой болью в затылке, доводя меня почти до безумия. - Темнота, - рычит она, брызгая мне слюной в лицо. – Мерзость! Ты мерзость! – пальцы смыкаются на моей шее. Из последних сил пытаюсь столкнуть ее с себя, но она слишком сильно ударила меня головой. Перед глазами заплясала черная сетка, и вдруг, искаженное злобой лицо замерло, озаренное зеленой вспышкой, и мама рухнула на меня, окончательно лишив возможности сделать вдох. - Сейчас, - слышу голос папы, - потерпи… Перед глазами сверкают молнии, все звуки доносятся до меня словно сквозь вату, но я, наконец-то, снова могу дышать. Чувствую под спиной густой ворс ковра, который кажется облаком, по сравнению с холодным кафелем в ванной. Кое-как сажусь и вижу отца, склонившегося над телом мамы, лежащим в неестественной позе. В руках его волшебная палочка. - Что ты сделал? – спрашиваю не своим голосом. Голова больше похожа на колокол, по которому бьют молотком. Папа поворачивается ко мне, и я вижу его побледневшее лицо, залитое слезами. - Я не уберег тебя … снова, - обреченно бормочет он, подходя ко мне, - все ради нее, всё из-за нее… Прячет палочку в карман и, опустившись на колени, осматривает мою голову. Пальцы дрожат, пока он осторожно трогает мои волосы, а я стараюсь не смотреть в сторону ванной. С улицы доносится звук, похожий на звон разбитого стекла. Резко поднявшись, папа смотрит в окно. Я вижу, как меняется его лицо: губы сжимают в тонкую полоску, а зрачки расширяются, делая глаза практически черными. - Калахан! – слышу я хриплый крик Беллатриссы. Пытаюсь встать, но папа рывком усаживает меня обратно. - У нас мало времени, я задержу их столько, сколько смогу, но тебе нужно бежать отсюда! – быстро говорит он, хватая с подоконника мою волшебную палочку. - Куда? Я не смогу вылезти в окно, и я не брошу тебя, папа! Отец обхватывает мое лицо своими ладонями. - Ты все делаешь правильно, Мо, - он целует меня в лоб, с улицы слышится ругань. – Они пока не смогут открыть дверь, но это ненадолго. Их слишком много! Используй то, что у тебя на шее! Используй эту вещь и беги! Последнее Защитное заклятие рухнуло. С грохотом слетела с петель входная дверь, и я услышала топот ног на лестнице. - Под кровать, быстро! – кричит папа. Делаю то, что он говорит. Меня колотит от ужаса, пока пытаюсь надеть рюкзак на спину и достать Маховик времени из-под футболки. - Я люблю тебя, девочка моя… Это были его последние слова. Я увидела несколько пар ног в тяжелых ботинках, которые вбежали в мою комнату, а затем время повернулось вспять. Я крутила рычаг Прошлого на Маховике времени, пытаясь не ошибиться с количеством взмахов, видя только, как я хожу по комнате, день за днем, туда-сюда. Иногда мои ноги надолго пропадали, и я видела только краешек двери. В какой-то момент я закрыла глаза и выпустила Маховик времени из рук, слушая тишину. - Ничего не знаю, Джерард, но если ты сейчас же не принесешь мне свой оценочный лист за весенний семестр, я заберу у тебя метлу! – услышала я высокий женский голос, говорящий по-ирландски, который, казалось, был всюду, он словно наполнил собой комнату. На лестнице послышались шаги, дверь в комнату распахнулась, и я увидела пару потрепанных кроссовок. Почти стукнувшись больной головой о кровать, я осторожно отодвинула покрывало и едва не ойкнула в голос. Папа судорожно рылся в своем школьном сундуке. Он выглядел чуть старше, чем в 1975 году, когда я встретила его в коридоре школы, может быть, из-за широких плеч, появившихся у него благодаря упорным тренировкам по квиддичу. Наконец, найдя нужный пергамент, он перевел дух. Получается, голос, который я услышала, это моя… бабушка? Поправив волосы, папа вышел, хлопнув дверью, а я, наконец, смогла вылезти из-под кровати и оглядеться. Комната не имела ничего общего с тем, в каком виде я ее оставила. Все было по-другому – распахнутый шкаф с неаккуратно сложенной одеждой, валяющийся под столом школьный галстук с эмблемой Слизерина, куча книг на столе, а на стенах – плакаты Сборной Ирландии по квиддичу. Я не могла поверить своим глазам – комната папы, это действительно она, меня не могло занести куда-то в другое место! Фантастика! На мгновение я даже забыла о боли в голове. Нужно было как-то выбираться отсюда, чтобы никто меня не заметил, но я от удивления продолжала озираться, вцепившись руками в лямки рюкзака. Когда, наконец, прошел первый шок, я на цыпочках прокралась к двери, молясь, чтобы ни одна половица не вздумала скрипнуть под ногами, и осторожно приоткрыла дверь. Голос бабушки был едва слышен. Наверное, в первый раз она усилила его с помощью магии, хотя кто ее знает… - И стоило тебе прятать от меня свои оценки, Джери? - Я не прятал их, я просто забыл, - оправдывался папа. - Еще пару раз получишь по голове бладжером и точно свихнешься, - рассмеялась бабушка. Я тихонько хихикнула, слушая их разговор. Путь по лестнице был для меня закрыт, если только не дождаться ночи, когда все в доме будут спать. Как назло поблизости не было часов, но, судя по яркому солнцу за окном, вечер еще очень не скоро. Точно, окно! Отворив створку, я глянула вниз. Хорошо, что я не боюсь высоты, хотя еще ни разу не лазила через окно. Главное – не сломать себе шею. Стараясь не издавать шума, я забралась на подоконник. Земля неожиданно качнулась, но я смогла удержать равновесие, схватившись за оконную раму. Так, спокойнее! Свесив ноги за окно, ищу карниз, скользя пальцами по краю подоконника. Держусь, как могу, наконец, нахожу кое-какую опору, отталкиваюсь и лечу в траву. Ветер свистит в ушах пару секунд, и я, не удержавшись на ногах, тут же ударяюсь попой о землю. Получилось почти бесшумно, но я катаюсь по траве, прикусив рукав, чтобы не застонать в голос от боли, ожидая, что вот-вот на задний двор выйдет бабушка и оставит от меня мокрую лужицу, даже не выяснив, кто я такая. Все было тихо. Кое-как справившись с болью, я осторожно заглянула в окно гостиной, где было пусто, лишь на столе стоял недопитый бокал с шерри. О, Великий Мерлин, где бы они сейчас ни были, пожалуйста, пускай они не смотрят в окна! Пригибаясь, словно под шквалом заклятий, я добежала до края двора, буквально перевалилась через низенькую изгородь и нырнула в заросли, радуясь, что теперь меня вряд ли кто-то сможет заметить. Ноги вели меня знакомой тропой, мимо холма, ставшего мне последним убежищем, прямо к утесу. Я так по нему скучала! Мой милый уголочек рая! Чем ближе я подходила, тем реже становился лес, и тем сильнее дул ветер. Наконец, я вышла на свободную изумрудно-зеленую гладь, заканчивающуюся каменным обрывом, и вздохнула полной грудью соленый воздух. Все-таки, есть на свете места, которые не меняются со временем… Я подошла к краю, и у меня тут же закружилась голова. Море яростно билось о скалы, словно призывая любого, стоявшего наверху прыгнуть, почувствовать на себе всю его страсть и силу. Назад дороги не было. Я сняла Маховик Времени с шеи. Это был шанс, наконец, решить, что для меня важно. - Боже, Храни Ирландию, - прошептала я и, как следует размахнувшись, бросила вещицу в море. Нужно было добраться до Лондона.