И вот я снова, в очередной раз за этот нескончаемый день, бегу. Не знаю, зачем. Мысли путаются: мне то радостно, то тревожно. Радостно - за то, что я смею надеяться на счастье. Тревожно - за то, что меня ждет в будущем. После того, как погиб мой отец от взрыва в шахте, я будущим практически не жила. Я только думала, как бы прокормить семью, главой которой я стала вместе с потерей отца, и не могла простить маму. Сейчас же, наоборот, все изменилось. Во-первых, я оказалась слабее, чем думала, и теперь обо мне, по большей части, заботятся мама и Прим. Во-вторых, мне стал непоправимо дорог Финник. Я боюсь думать по-другому, более глубже, чем "дорог", но все таки решаю пока ограничиться этим. Перехожу на шаг в жилом отсеке, медленно восстанавливая дыхание, на секунду останавливаюсь возле своей бывшей комнаты и иду дальше.
Зачем мне понадобился Хеймитч - непонятно. Но он мне нужен, только и всего. Все остальные из Тринадцатого - Плутарх Хевенсби, бывший распорядитель Голодных Игр, его помощница Фульвия Кардью, Койн, Боггс, её телохранитель и многие другие - на втором плане и не могут сравниться с моим бывшим ментором в понимании даже на секунду. Хотя, наверное, всем известно, как я его иногда ненавижу. И даже готова убить. Но он единственный, кто знает, что на самом деле творится у меня в душе.
Ноги сами несут меня к отсеку, отведенному Хеймитчу. Я толкаю дверь без стука - как и всегда, она не заперта. В комнате никого нет. Вот и поговорила.
- Кого-то ищешь, солнышко? - лениво окликает меня хриплый голос за спиной. От неожиданности я резко оборачиваюсь, но Хеймитч успокоительно приподнимает руки перед собой. - Это всего лишь я.
- Ты меня напугал, - бормочу я в ответ и хмурю брови. Он также хрипло усмехается и пригласительным жестом указывает мне на полуоткрытую дверь отсека: заходи. Большего мне и не требуется. С Хеймитчем мы всегда понимали друг друга без слов. А тут целый жест. Слегка улыбаюсь своим мыслям и проскальзываю в комнату.
Хеймитч захлопывает дверь с резким стуком. Я стою посреди комнаты, оборачиваюсь на ментора и вдруг до меня доходит, что я не знаю, с чего начинать.
- Ну? - вопросительно наклоняет голову Хеймитч, но я продолжаю молчать. Хеймитч нетерпеливо вздыхает и начинает говорить сам. - Слушай, Китнисс, то, что происходит между тобой и Финником - это нормально, - он замолкает и я удивленно поднимаю на него глаза.
- Я думала, ты осуждаешь, - наконец, выдавливаю из себя после короткой паузы.
- Нет. Зачем? - недоуменно пожимает плечами Хеймитч. - С тех пор, как... - тут он запинается и, видимо, мнется, но я догадываюсь, что у него на уме. - Всем давно плевать. Ты случайно не заметила себя в последнее время в каких-нибудь агитационных роликах? Или, может, днями и ночами живешь в штабе? Вовсю обсуждаешь планы захвата Капитолия вместе со всеми?
Я отрицательно мотаю головой из стороны в сторону, но тут до меня доходит весь смысл сказанного.
- Они больше не нуждаются в Сойке, - шепчу я. Хеймитч внимательно смотрит на меня какое-то время, не отрывая взгляда от моего лица, ожидая хоть какой-нибудь реакции, а потом утвердительно кивает. Но я не успокаиваюсь на этом.
- А как же специальный отряд? - выпаливаю я и тут же спохватываюсь, потому что ментор еще всего не знает. - Хеймитч, в Тринадцатый вернулся Гейл... - но он меня обрывает и отмахивается, как от назойливой мухи:
- Да я знаю, солнышко. Мне сообщили еще до того, как ты унеслась в штаб.
Тут я обижаюсь.
- Ты знал и не сказал мне! - сердито шиплю я.
- Сюрприз, - отрешенно глядя куда-то в сторону, разводит руками Хеймитч и ухмыляется, глядя на мое растерянное лицо. Я проглатываю эту шпильку, не зная даже, что ответить, но мысленно поставив для себя галочку. Сюрприз-то действительно удался. - Тем более, ты все равно теперь, очевидно, скучать не будешь, - неожиданный намек на Финника перевешивает все плохое во мне, и я с глухим рычанием приближаюсь к Хеймитчу, но он в ответ вдруг сжимает меня в объятиях.
- Эй, что... - начинаю я, но он прижимает палец мне к губам и шепчет на ухо:
- А теперь серьезно, Китнисс. Советую не вырываться, потому что я знаю все равно больше, чем ты, и даю руку на отсечение, что тебе это будет интересно.
Такое заявление заставляет меня обмякнуть в руках Хеймитча, и я, поколебавшись, безмолвно киваю в ответ. Ментор продолжает.
- Хорошо. Как ты, наверное, уже поняла, Гейл прибыл по специальному распоряжению президента Тринадцатого Дистрикта с заданием создать особый диверсионный отряд для внедрения в Капитолий. Все дистрикты теперь принадлежат нам - ты бы знала, если бы хоть немного интересовалась. Казалось бы, все просто: только-то и осталось, что ввести войска в Капитолий, и столица будет наша. Оказывается, нет. Но так говорят в Тринадцатом. А теперь, Китнисс, проведи линию.
Я соображаю очень медленно, и Хеймитч мне помогает.
- Кто еще вместе с тобой будет в отряде? Ты знаешь состав команды? Тех, кому смогла бы довериться в полной мере?
Я в недоумении. Не думала, что это важно. Главное, там Гейл, мой друг, а на остальное наплевать.
- Я... Мне не говорили. Я думала, это будет известно в ближайшую тренировку. Это имеет какое-то значение? - тихо шепчу я в ответ. - Финнику не разрешили участвовать в любом случае... - тут до меня начинает доходить.
- Ну? - подталкивает меня Хеймитч.
Я не обращаю теперь на него внимания. Мысли потоком нахлынули на меня, и заявление ментора уже не кажется таким безобидным.
- Они не берут его, потому что мы стали слишком близки, - я вскидываю голову. - Получается, кроме Гейла мне будет некому довериться. Но разве этого не достаточно, то, что мы с ним будем заодно?
- Достаточно, Китнисс. Достаточно для того, чтобы избавиться и от Гейла, и от тебя. Поэтому будь внимательна. Ты больше не нужна Койн, чтобы вести информационную атаку на дистрикты, - Хеймитч замолкает, но тут же меня добивает. - К тому же, ты слишком бесполезна в последнее время, не находишь? Только и пользы, что в беготне. Ты была прекрасным символом, чтобы развязать и продолжить войну, а теперь тебя высадят в Капитолии и жестоко избавятся от тебя. И снимут прекрасный ролик, - Хеймитч сильно прижимает рукой меня за щеку к своему ухо и жарко шепчет прямо в него. - Как ты героически погибаешь на пути к дворцу президента Сноу.
Я сердито вырываюсь, и он не препятствует. На моем лице - красные следы от его ладони.
Вот так вот просто. Заключительный аккорд. Героическая гибель Китнисс Эвердин в Капитолии, - знаменитой Сойки-пересмешницы - которая подействует, как катализатор. Снятая на камеру, подействует как волна цунами на остатки войск противника. Наполнит яростью сердца повстанцев, чтобы закончить благое дело.
- Просто будь осторожнее, солнышко, - уже в полный голос советует мне Хеймитч. - Я буду держать тебя в курсе дел. Все может оказаться и не настолько ужасным, как я предполагаю.
Ну еще бы. Ты еще ни разу не ошибался за все время, что я с тобой работаю, думаю я. Но в ответ спокойно говорю:
- Хорошо, - и выхожу из комнаты. Дверь медленно закрывается сама за моей спиной. В ответ слышу:
- Привет Финнику.
Ничего не отвечаю, понимая, что это очередная издевка над наивной мной. Ничего. Переживет Финник и без твоего привета.
***
И начались бесконечные тренировки. Это длится уже две недели. Каждый, ну или почти каждый день у меня практически ни на что не хватает времени: я рано встаю, завтракаю - по расписанию, вновь обязательному для меня - и иду в центр подготовки солдат. Он располагается глубоко под землей - гораздо глубже, чем жилые отсеки, и поэтому туда долго приходится спускаться на лифте. У меня нет никаких преимуществ перед другими, я сразу замечаю эту перемену, потому что обращаются ко мне не иначе, как солдат Эвердин. Гейл учит нас - меня и еще пятерых человек - планам захвата и проникновения в самые разнообразные укромные уголки важных военных оплотов Капитолия в городе: наша цель - обезвредить как можно больше единиц военной техники, при этом не испортив безвозвратно. В Тринадцатом на всем делают справедливый акцент: это еще может послужить, когда война закончится. Здесь - целая программа, которую совместно разработали Гейл и Бити. Бити создал особую систему разоружения, разделенную на микро-чипы. Всего таких систем - четыре, о чем нам сообщает Гейл в первый же день. Их необходимо разместить на единицах военной техники, центрах слежения, куда стекается вся информация с размещенных камер на улицах Капитолия, и других важных объектах, о которых нам сообщат позже. Задача, казалось бы, достаточно проста для исполнения - проникнуть и повесить чипы, а потом Бити приведет их в действие и оп - всё готово. Но основная цель - обезвредить ловушки на улицах города. И проникнуть самим, не обнаружив себя никаким образом. Поэтому трудимся мы изо дня в день, изредка отвлекаясь на еду и сон. Переселять из госпиталя меня не стали - я не хотела оставлять Финника одного, потому что и так редко его вижу, и Хеймитч попросил за меня. Как ни странно, ему разрешают приходить к нам в тренировочный центр и наблюдать по нескольку часов подряд за нами, не мешая занятиям группы. К тому же врачи считают, что это поможет Финнику немного прийти в себя, поэтому Койн благосклонно принимает решение пускать его в подготовительный центр. Что он и делает, потому что в госпитале торчать для Финника - не решение. Я это понимаю. Но понимает и кое-кто еще. Гейл не слепой. Я долго думала, как он отреагирует, к тому же для меня он, как ни странно, остался самым лучшим другом. Не больше. Однажды мы учились разбирать и собирать разнообразное оружие, и Гейл, не отрываясь от дела, как бы мимоходом спросил, скрывая досаду за улыбкой:
- Финник от тебя глаз не отрывает, Кискисс. С чего бы это? Ходит как привязанный за тобой.
Я подняла на него глаза и ответила:
- Может, потому что я этого хочу? - наверное, это прозвучало слегка грубо, но больше вопросов о Финнике Гейл не касался. Просто перестал на него обращать внимания на занятиях. В тот раз он только вздохнул и промолчал. В конце концов, когда мы уходим из центра, он подошел ко мне, слегка коснулся руки и ответил:
- Разберись уже, чего ты хочешь, Китнисс.
На этот раз не отвечаю ничего я.
***
Сегодня я еле волочу ноги. Мое тело отказывается реагировать на любое резкое движение, и поэтому, когда прихожу в свой отсек в госпитале и наконец-то снимаю тяжелый тренировочный костюм, из моего рта вырывается облегченный стон. Уже поздно - сегодня мы задержались дольше, чем обычно, и поэтому в госпитале тихо. Я с наслаждением переодеваюсь в серую невзрачную одежду Тринадцатого Дистрикта. Она мягкая, старая, но очень удобная и уютная. Почти тут же, всего через несколько минут, раздается короткий стук в дверь. Я оборачиваюсь за звук. Конечно же, это Финник. Сегодня он с нами не спускался - врачи Тринадцатого проводили очередное "тотальное" исследование, как Одейр со смешком выражается сам. Он проскальзывает ко мне, и подхватывает меня на руки. Какое-то время мы кружимся по комнате, потом он безмолвно опускает меня на пол и наклоняется, чтобы поцеловать.
- Они совсем украли тебя, - рассерженно шепчет он. В ответ я тяжело вздыхаю. Те недолгие часы, когда мы действительно вместе, проходят слишком быстро. А то, как Финник наблюдает за мной в тренировочном центре Тринадцатого, можно сравнить с тем, как Лютик, кот Прим, смотрит на муху на потолке - хочет ее поймать, но допрыгнуть не может.
- Скорее, тебя - у меня, - возражаю я. Финник ласково трется носом об мою щеку. Ну точно. Кот.
- Устала? - деловито интересуется он, рассматривая мои ладони - стертые веревками, оружием и металлом спортивных снарядов. Он знает, что да. И все равно интересуется. Раз за разом. Я с нежностью смотрю на Финника - такого близкого, родного. Он замечает мой взгляд, и внутри его глаз просыпается что-то, доселе незнакомое мне раньше, что делает их завораживающими. Я вижу, словно во сне, как он облизывает губы - они сразу же становятся влажными и манящими. Мое дыхание становится тяжелым и учащается.
- Китнисс, - едва шепчет Финник, наклоняясь и прикасаясь губами к моей шее. Я выдыхаю, не в силах сопротивляться, и чувствую только одно.
В моей груди бушует разгорающийся огонь.
- Обними меня, - шепчу одними губами я в никуда, особо не надеясь, что Финник услышит.
Финник слышит. Слышит и прижимает к себе мое тело обеими руками так, что я сразу же чувствую себя в безопасности и спокойствии. Он хочет меня поцеловать, но я сама тянусь к нему и с жадностью нахожу его губы. Финник слегка усмехается на это.
- Я соскучилась, - слегка виновато выговариваю я и тут же краснею. Кажется, что это вышло у меня настолько неловко, что Финник сейчас расхохочется. Но нет, он гладит меня по голове, покрывая мое лицо короткими, едва касаясь губами, поцелуями.
- Я, наверное, соскучился еще сильнее, - наконец, будто нехотя, признается он. - Ты вечно занята и пропадаешь внизу. То, что я почти каждый день прихожу туда и просто смотрю, не приближает тебя ко мне, Китнисс.
Я его понимаю. Он снова в неизвестном ожидании. Поэтому глажу его по щеке, чтобы хоть как-то еще выразить своё сожаление. Мы долго молчим, сидя в темноте, потому что для нас двоих молчание не в тягость. Время позднее, но мне не хочется его отпускать, потому что на завтра я опять на целый день спущусь в центр подготовки. Шепчу неожиданно для себя самой:
- Останешься?
Финник внимательно смотрит на меня испытующим взглядом, но почти сразу же соглашается. Мы разбираем мою узкую постель, и я впервые после Пита ночую с парнем в одной кровати. Устраиваемся поудобнее: я кладу голову ему на грудь, Финник обнимает меня покрепче. Я засыпаю усталой, но счастливой как никогда.
