Рождество

Рождественское утро было ясным и солнечным. Выпавший за ночь снег, ровным белоснежным ковром, радовал глаз. По дому растекался аромат свежей выпечки. Джон лениво потянулся. День начинался чудесно, но нужно было спешить, пока не проснулась Гарри и не слопала печенье первой. Это было давнее соревнование. Тот, кто просыпался вторым, прислуживал за столом, и любившая поспать сестра всегда в нем проигрывала, хотя каждый год обещала взять реванш. Доктор спустился на пол и с облегчением заметил, что старший Холмс все еще спит. Несмотря на примерное поведение Майкрофта после ужина, Джону было неловко находиться с ним наедине. Неизвестно какие мысли могут прийти в гениальную голову брата Шерлока. Во сне Майкрофт выглядел удивительно мирно. Было сложно поверить, что этот, небрежно закинувший под голову руку, человек — самый влиятельный политик Англии. Исходящая от Холмса аура опасности на время покинула его. Майкрофт шевельнул ногой, и Джон, опомнившись, поспешно скрылся в ванной. День начинался прекрасно. *** — Мальчик мой, ты уже проснулся! — поприветствовала миссис Ватсон сына. — А Майкрофт любит поспать подольше? — Не знаю, мам, я думал, он вообще никогда не спит, — ответил Джон, вспоминая, что тот мог появиться на Бейкир-стрит в любое время суток. Но все Ватсоны восприняли эту невинную фразу в совершенно другом контексте. Гарри хихикнула и подмигнула матери. Клара подавилась кофе, а Тереза облегченно выдохнула: еще не все потеряно! — Я все купил! — на кухню вошел отец семейства, неся в руках большую коробку. — Что купил, — напрягся Джон, заметив, как занервничали дамы, увидев Хэмиша. — Сущую безделицу! — заверила миссис Ватсон. — Еще немного рождественских украшений. — Дому не хватает роман... сказочности, — поправилась Клара. — О, соня, ты вовремя. Вторая партия печенья как раз готова! — улыбнулась Тереза, заметив вошедшего Холмса. — Нелегкая выдалась ночь, — оправдался Майкрофт, подразумевая разговор с премьер-министром Албании, затянувшийся до трех часов ночи. Но Ватсоны снова все не так поняли! Хэмиш пролил кофе мимо чашки. Тереза еще больше обрадовалась. У Клары покраснели даже уши, а Гарри лишь мечтательно улыбнулась, представив, как можно «устать» на двухъярусной кровати. — Чего же мы ждем? Печенье давно готово! — Опомнилась Тереза. — Джон, дорогой, достань его из духовки. — Хорошо, мам, — согласился доктор. В этом году повезло Гарри, и накрывать на стол должен был он. Вернувшись с печеньем, Джон с неудовольствием заметил, что единственное свободное место осталось рядом с Майкрофтом. — Омела! Целуйтесь! — воскликнула Гарри, едва он занял свое место. — Какая омела, — не понял доктор. — Вы издеваетесь! Подняв голову, доктор заметил омелу, висевшую точно над ним с Майкрофтом. Он мог поклясться, что, когда он выходил, ее там не было. — Сюрприз! — улыбнулась Тереза. — Поцелуй! Поцелуй! Мы ждем поцелуй! — все Ватсоны запели дурацкую детскую песенку. Майкрофт встал и выжидающе посмотрел на Джона. Понимая, что так просто от него не отвяжутся, доктор встал и подошел к Холмсу. — Ближе, — властно произнес тот. — Подойди ближе ко мне. Доктор обреченно сделал шаг. Руки Майкрофта опустились на его плечи, слегка прижимая к себе. Пару секунд он выжидающе смотрел в глаза Джону, словно ждал, что тот проявит инициативу, а потом просто прикоснулся губами к его губам и быстро отстранился. Джон потрясенно замер. Не так он представлял поцелуй с Майкрофтом Холмсом. Точнее, он его вообще не представлял, но был точно уверен, что в поцелуе должно быть больше чувств! Впрочем, это же Майкрофт! Дальнейший завтрак прошел без эксцессов. Ватсоны подшучивали над притихшим Джоном, давали советы Майкрофту и поглощали восхитительное печенье миссис Ватсон. *** В следующий раз Джон попал под омелу во время обеда. Причем по собственной глупости! Полдня Ватсон проходил, внимательно изучая потолок, и старался держаться от Майкрофта подальше. Холмс не настаивал на присутствии доктора поблизости. Расположившись в гостиной, он с Гарри и Кларой, смотрел рождественскую комедию, постоянно комментируя действия героев, чем очень веселил девушек. Заметно расслабившись к обеду, Джон спокойно уселся на свое место. — Поцелуй! Поцелуй! Мы ждем поцелуй! — снова раздалось со всех сторон. — Черт, — простонал Джон, поднимая взгляд на ненавистную омелу. Она по-прежнему весела над ними. На этот раз Джон сам подошел к Майкрофту и решительно прижался к его губам, рассчитывая побыстрее покончить с этим. Но у Майкрофта были другие планы: едва Джон коснулся его губ, как он сразу же перехватил инициативу. Сначала он легонько провёл языком, словно знакомясь, а затем, слегка надавив, раздвинул их, проникая внутрь. Язык настойчиво провел по зубам, которые под его напором разжались, пропуская дальше, позволяя прикоснуться к языку Джона. Тот, почувствовав проникновение языка Майкрофта, сначала хотел вытолкнуть непрошеного гостя, но напор Холмса не позволил ему это сделать. Крепко прижав к себе доктора, Майкрофт продолжил страстный поцелуй. Поняв бесполезность сопротивления, Джон расслабился и попытался проанализировать свои ощущения. Это определенно не было похоже на поцелуй с девушкой. В поцелуе не было присущей девушкам покорности. Язык Джона снова и снова толкал гостя, и завязавшаяся борьба доставляла незнакомые прежде, богатые новыми красками, ощущения. Через некоторое время, показавшееся Джону вечностью, Холмс нехотя отстранился, напоследок игриво прикусив тому язык. — Чтобы помнил, — пояснил Холмс потрясенному доктору. *** За оставшееся до ужина время Джон успел поцеловаться еще четыре раза! В коридоре, гостиной, еще раз на кухне и даже спальне родителей, куда он заскочил, спасаясь от Майкрофта. Бесполезно — омела висела на люстре, как раз над головой Джона. Казалось, весь дом был украшен ей. Коварные растения появлялись в самых неожиданных местах. А вместе с ними и Майкрофт! К вечеру губы Джона совсем покраснели от страстных поцелуев. Устав носиться по дому, доктор спрятался в своей комнате, где его аж целых полтора часа никто не трогал. — А, вот ты где, — в комнату вошел Майкрофт. — Опять омела! — Где? — не понял Джон, окидывая взглядом потолок. На потолке не было ни одного растения. — Здесь, — Майкрофт подошел к Джону и поднял над их головами зажатое в руке растение. Джон возмущенно выдохнул. Конечно, за день он уже привык к поцелуям Холмса и даже находил их приятными, но нельзя же так откровенно жульничать! — Это не считается! — Считается, — Майкрофт приблизился к губам доктора, чтобы снова поцеловать. Джона спасла Гарри. Сестра, как обычно, влетела в комнату без стука. Сейчас ее привычка, не редко ставившая доктора в неловкое положение, была очень вовремя. — Я все понимаю — у вас любовь, но пора открывать подарки. Что ты приготовил мне, братец? — Гарри, шутя, подтолкнула брата к двери. Джон уже почти вышел, как его настиг Майкрофт. — Не надейся, что я забуду об этом, малыш Джон, — наклонился Холмс к самому уху Ватсона. — У нас впереди еще целая ночь.