Чему быть, того не миновать. Фол.

Люк со слезами на глазах пнул камень, отправив его с берега в воду озера. Сегодня состоятся похороны Куай Гона. Мальчик вскинул глаза к безоблачному небу, стараясь не зареветь в голос. Вот почему он не смог удержать Силу?! "Не терзай себя", - тихий ментальный голос знакомых интонаций - и голубые глаза ребёнка в ожидании распахнулись. "Дедушка?" "Сила есть начало и конец, мой маленький! И не стоит печалиться: жизнь моя хорошей была". Ветер слабо прошёлся по мокрым щекам ребёнка, задержался на миг и улетел куда-то, словно повинуясь чужой воле. "Живи достойно, Люк!" - ментальный голос Джинна растворился в никуда. Тихо пищали датчики системы жизнеобеспечения, а опутанное проводами тело казалось неживым. Влажные волосы после душа ещё пахли пряно-кисловатым запахом бакты. Тонкие пальцы перебирали пряди русых волос, тоскливо смотрели тёмные глаза. Его она не могла потерять! Мало ей ситхов, мало потерянной по воле Палпатина памяти. А теперь ещё и Энакин на грани гибели. "Не покидай меня, Эни, не покидай! Ты всегда возвращался к тем, кого любишь. Я прошу, вернись..." Факел в руках Кеноби дрогнул, взметнув в тёмное небо искорки, коснулся сухих ветвей в изножье погребального костра. Пламя с гудением охватило постамент, яростно вступая в силу. Лицо Оби-Вана исказила мука: как долго он ждал этой встречи, а вот же, приходилось провожать в последний путь учителя, друга, соратника. ОТЦА... Внезапная мысль влезла в голову и покидать её не спешила. Он летал в свой дом, где жили его истинные родители, но там чувствовал себя посторонним: другой образ жизни, другие ценности, всё другое. А вернулся в Храм - и только усмешка на губах Куай Гона: - Ну? Как съездил? Рассказывай! - выслушал всю речь падавана с вниманием, не осудил, только обронил, что каждому своё: одним служить чужим приказам, вторым - быть крохотными винтиками в жизни, третьим - идти трудным путём, путём ошибок и предательств. Что выберешь, то и будет. ОН выбрал. Любимую женщину оставил, потому что не было в её сердце места для двоих. Вон стояла, пусть в карих глазах тоска, но на лице всё та же маска королевы Амидалы, что когда-то покорила его своим лукавством и уверенной силой духа. Стояла, хотя хотела всем сердцем быть в другом месте: рядом с мужем, что всё ещё не пришёл в себя, сколько не бились над ним врачи и джедаи. Был где-то там, что не могли дозваться. А она стояла прямо и смотрела безотрывно на танцевавшие языки пламени, только пальцы напрягались в противостоянии стиснуть плечи детей, что прижимались к её ногам. А рядом канцлер Сайрин. Да-да, не стоило удивляться и недоумевать: как же так?! Ведь ситх, враг, подлец, мразь последняя... Пусть так, но ещё верный друг, выступил против своего же, Энакина держал до последнего на краю гибели, да и галактика пока жива и в огне не горела. Второй срок уже за Кэмером: где апокалипсис, Магистр Йода? "А ведь и на третий изберут, зуб даю!" - усмехнулся в усы Кеноби, перехватывая пристальный взгляд золотистых глаз. Тёмные губы забрака невесело усмехнулись в ответ, а взгляд перешёл на такую знакомую макушку каштановых волос - Лея. Кеноби тоже с пристальным вниманием вгляделся в лица детей: благодаря Сайрину и генетической экспертизе в короткий срок было установлено, что Лея Палпатин на самом деле единокровная сестра Люка Скайуокера. Вот так, господа и дамы, знакомтесь: воспитанница ситха, ученица ситха, дочь недоджедая... "Чёрт, Кеноби, куда тебя понесло?!" Вот-вот, я об этом же хотел бы узнать, ученик: где бродят твои мысли? - негромкий отчётливый голос, знакомый с четырнадцати лет, прозвучал по ментальному каналу, словно Джинн стоял совершенно рядом. А я и есть рядом, вот только видеть ты ещё не научился, Магистр! - последнее слово было специально выделено язвительной ноткой, подчёркнуто намекая, что магистром быть ему ещё рановато. Оби-Ван виновато вздохнул: не по себе ношу взял, не потянет! Но... Йода был непреклонен. Кеноби в который раз вздохнул: магистр из него... Научишься. Всему своё время. Если, конечно, не решишься к ситху на рога попасться. Вот новой гражданской войны нам точно не надо! - Куай Гон видно решил вовсю попользоваться своей язвительностью и безнаказанностью. Но если Оби-Ван слышал Джинна, а смотрел сейчас на постамент... Новоявленный магистр Ордена тряхнул головой, тут же замерев на месте, всем существом почувствовав крепкую надёжную руку на плече. Учитель... Смерти нет, Оби-Ван. Есть только жизнь. - голос Куай Гона затих лёгким эхом, оставив в душе Кеноби надежду на будущее, пусть и не светлое, пусть с новыми проблемами, но будущее. Дериен смотрел на костёр, в котором лежал его родной отец, а ощущал пустоту. Мама известия о гибели супруга не пережила, её нашли возле сгоревшего бывшего дома четы Джинн: более там никто жить не станет, место Дериена в Ордене, рядом с учителем и наставником. Энакина ждут невесёлые новости. Да, они победили Винду, но цена... Двое за одного? Не соизмерима. Для него - потеря слишком болезнена и невосполнима. Взгляд чужих глаз он почувствовал сразу, отвлёкшись от печальных размышлений, поднял свой взор и тут же напрягся: канцлер! Золотистые, так непохожие на неприятную желтизну глаз Винду, очи забрака смотрели на Дериена с пониманием его боли: проходил, что ли, и такой рубеж? В груди поднималась глухая тоска. Ситхи... Так вот же ситх, возьми сейбер и... И что? Надо было видеть, каким взглядом смотрел Кэмер на опутанного и неподвижного Энакина, чтобы понять: и у ситхов были слабости, привязанности, и сердце, и душа. Сайрин вон и сейчас не переставал наблюдать за находившимся в коме Скайуокером по их общей связи в Силе. Дериен внезапно моргнул, когда увидел что-то такое, чего вообще быть не могло: возле Диа-Падме появилась мерцавшая, туманная фигура высокого рыцаря, что-то беззвучно говорившая ей на ухо. "ПАПА?!" И взгляд лукавых зелёных глаз через всё расстояние их разделявшее: "Смертно тело, а не дух, сынок. Себя береги, ты брату нужен". Молодой Джинн моргнул, стряхивая оцепенение, взглядом обежав открытое пространство, но знакомого силуэта не увидел, тяжело вздохнув. Померещилось? Звонко затрещали поленья, взметнув в звёздное небо сноп ярких искр, дымом заволокло мёртвое тело на постаменте - и всё... Лёгкий ветерок смёл в сторону пелену, угли весело потрескивали, но тела на постаменте уже не было. Измученная улыбка коснулась спёкшихся губ: был вот такой человек и нет больше. А ей так нужна поддержка. Диа опустила голову, сквозь слёзы смотря на две головы засыпавших на ногах детей. Два ребёнка, два, не один... Энакин свернёт голову Палпатину за это, если, конечно, старший ситх ему такое позволит. Известие о смерти ещё и Шми совершенно подкосило её морально. Шми Скайуокер-Джинн. Женщина с щедрой душой и любящим сердцем, смирявшаяся с обстоятельствами и непокорная в хитросплетении жизни, научившая Диа Каваж черпать силу в настоящем, а не терзаться прошлым, жить с оглядкой на свои поступки здесь и сейчас, а не строить воздушные замки грёз и мечты. Не пожалели даже сына, толкнув его вперёд, когда он начал замыкаться в себе, не сумев пересилить боль потери жены. Диа тогда видела обиду и непонимание в Скайуокере: ведь знали же о его чувствах к Падме, а решили поступить вот как? Перед глазами мелькнули картины жизни здесь на Набу: вот чета Джинн, словно совершенные дети с ярким огоньком в глазах язвили друг другу за столом при всём том, что их взаимная симпатия и любовь видна и слепому. Вспомнилось, что ей тогда было не по себе от этого, не знала, как вести и как реагировать. Возраст никогда не влиял на их кругозор: две личности, две души, две судьбы волей судьбы, случая или Силы, встретившиеся на огромном пространстве галактики. Это вам не планета. "Чему быть, того не миновать", - частенько приговаривала Шми Скайуокер, смеявшимися глазами, смотря в лукавые глаза мужа. И лёгкая усмешка в усы да парирование: "Пути Силы, родная, неисповедимы. Что должно случиться, то случится: рано или поздно, а мне не о чем сожалеть!" "А мне - есть?" Карие глаза устало посмотрели на магистра и его падавана. Что было, то прошло. И бывшая страсть больше не играла роли. Только друг, не более. Робкие детские пальцы поладили руку Диа. Лея. Девочка с таким изумлением выслушала маленькую речь Сайрина, после обратив свой взгляд на бывшую рабыню: - Это правда? И я могу звать вас мамой? - Можешь, Лея, ведь ты и в самом деле моя дочь, воспитанная другим человеком, - ну, а то, что задушить этого "человека" хотелось голыми руками, девочке лучше не знать. Диа качнула головой, выбираясь из своих мыслей, проведя ладонью по каштановым волосам ребёнка, почувствовав, как Люк прижался в её боку крепче, пряча лицо в ткани юбки матери: вот кого гибель Куай Гона совершенно выбила из равновесия, так это сына, ведь Джинн стал для мальчишки наставником, другом, а не просто дедом. Они понимали друг друга с полувзгляда и жеста, а доверие было совершенным. Вот бы взрослым такое доверие испытать. - Всё пройдёт, мои хорошие, всё пройдёт. И у нас снова засияет солнышко, - прошептала она, присев на корточки рядом с ними, зная, что для них вся на виду, и не пытаясь спрятать ни один из своих страхов. Быть сильной - это не значит быть бесчувственной, отстранённой, далёкой. Глубоко вздохнула и просто отпустила не привязанности, отпустила боль, обручем сжимавшую сердце уже более трёх дней, отпустила страх за мужа и будущее. "Нет страха - есть покой!" Тишина, что порой обволакивала в гуще схватки пониманием неизбежности; гладь воды, что направлялась по своему течению, но этого движения в штиль не увидеть; покой безбрежных лугов Набу, на многие километры простиравшиеся от края до края. Я ЖДУ, ЭНАКИН.