Сердце Хрунгнира

Лимб Бесконечности

POV / Алиса       Знакомое ощущение падения в кромешной тьме…такое со мной случалось только однажды, когда Йормунганд вытащил меня из воды и отнес на проекцию руин Зейр-Ниит-Голура, аванпоста Лимба. И в этот раз я пожалела, что на мне была одежда и тяжеленные ботинки, что пришлось рывком срывать с себя обувь, чтобы не утонуть.       Я вынырнула сама, но ожидаемая мной декорация сменилась и стала иной. Вместо парящих хрустальных шаров летали огромные птицы, похожие на чаек. Верещали эти птеродактили точь-в-точь самые настоящие чайки.       Приглядевшись, я отметила, что начался рассвет — нежные оттенки поднимающегося светила словно зарождали жизнь, а впереди из ниоткуда появился песчаный берег с накатывающими на него волнами. Расстояние было небольшое, и я поплыла, не торопясь и наслаждаясь каждым мгновением соприкосновения с морской водой, хотя и понимала, что это все проекции моих сновидений.       И хотя океан был ненастоящим — я мечтала об этом. Увидеть море и солнце родной планеты. Последний рубеж…и не хотела ощущать себя виноватой, пытаясь давить терзающие меня чувства и мысли, что мне абсолютно не удавалось.       И все-таки меня переполняла надежда, что в смерти я встречусь с Йормунгандом и Таносом, что неспроста я пройду границу именно тут…       Выбравшись на берег, я выдохнула и обернулась, запоминая свой последний рассвет. Может, я смогу увидеть и Локи… Я отдала бы все, чтобы увидеть его еще раз, потому что не знаю, что будет дальше.       Береговая линия уходила вдаль крутым изгибом, и я пошла вперед. Было странно ощущать свободу в полной мере, будто подведена какая-то черта, за которой станет только лучше. Не знаю, как долго я просто шла вперед, слегка проваливаясь в песок, изредка забавы ради пиная набегающую волну, чтобы хоть как-то запереть растущую пустоту внутри. Постепенно даже иллюзорный пейзаж стал приносить боль.       Одна. Снова одна.       Стиснула зубы и шла, злая на саму себя. Так ничего и не поняла. Толком ничего не узнала. Всего бы этого не случилось, если бы я имела смелость послать Сизара в первый день нашей встречи…итог был бы тот же. Для меня. Я бы умерла, но…другие были бы живы. Я начала ощущать тепло палящего солнца, а кожа раскраснелась моментально. Было невыносимо душно и жарко… Странно, я даже тут начала задыхаться… Что-то не так… Разве мертвые испытывают физическую боль? Или это моя расплата?       Я повалилась на четвереньки. Душно. — Вставай! — резкий рывок за руку и я, увидев, кто стоит передо мной, попыталась вырваться, открыла рот, чтобы закричать, но он крепко прижал ладонь к моему рту. — Заткнись и не вздумай орать! Ты должна очухаться! Ты горишь заживо! Если ты не проснешься, то мы оба сдохнем! — Фенрир рывком ринулся бежать в противоположном направлении, волоча меня как Кристофер Робин таскал Винни-Пуха головой по ступенькам. Ощутимо.       Я чувствовала, что начинаю закипать не в фигуральном смысле, а в самом что ни на есть настоящем. Еще чуть-чуть и я смогу задышать огнём не хуже Йормунганда. — Быстрее! — рявкнул самый жуткий кошмар моей смертной жизни. — Я не хочу подохнуть так глупо! — он прибавил скорости, и как бы странно это не казалось, то я почти летела следом за ним, и будь мое тело менее плотным, то я наверное развевалась бы как пиратский флаг.       Я начала нервно хихикать. Дикий сюрреализм на картине бытия вечности. Ку-ку, Алиса, ты теперь вовсе не Алиса, а Безумный Шляпник!       Не могу даже вспомнить, что на меня нашло, но смеялась как Джокер Хита Леджера все громче и громче, а слёзы, бегущие от смеха по щекам, испарялись с хорошим таким шипением, при этом я ощущала, что мои глазные яблоки надуваются, как у мультяшек братьев Уорнеров. — Интересно было бы поглядеть на то, что от меня останется, когда меня не останется*? — я чувствовала нарастающее безумие внутри меня. — Совсем крыша поехала? — проорал Фенрир, мигом оглядев меня с перекошенным лицом. — Чего ты ржешь?! Ты уже почти превратилась в ходячий факел, идиотка, не понимаешь?! — я видела панику в его глазах.       И мне это нравилось. Нравилось видеть, как страх, который обычно он внушал мне, теперь и настиг его. — Прекрати брыкаться! — он все сильнее дергал меня за руку, но это не могло остановить мое вакханальное веселье. — У меня положение безвыходное, но я хоть брыкаться могу*! — я пыталась попасть в него, но мир кружился, а в глазах двоилось. — УГОМОНИСЬ! — Фенрир закинул меня к себе на плечо как мешок с углем и продолжил бег.              Я заржала пуще прежнего: — Ты как предпочитаешь: непрожаренный или с корочкой? — я пыталась ему подмигнуть и строила гримасы. Я уже была мертва! Чего церемониться? Я — мертвяк, и он — мертвяк, и все мы братья — трупцы*!       Он зарычал, пытаясь меня напугать, при этом не сбавляя темпа, с которым бежал: — Твои мозги плавятся! Мы не успеем! Призови камень Эго!       Я набрала полную грудь воздуха и со всей драматичностью, на которую была способна, выдала: — Камееень Эгоооооу-у-у-у-у-у! Ка-ааа-аа-мееень Эгоооо-у-у-у! — я не знаю, что со мной творилось, но я явно пыталась кого-то пародировать.              Фенрир резко остановился и кинул меня рядом: — Пожалуй, я пойду на крайние меры! — он с ревом кинулся на меня, видимо пытаясь сменить форму на звериную, но на меня свалился просто обнаженный огромный волосатый мужик, чем просто довел меня до очередного гомерического припадка.              Фенрир завопил в отчаянии и впервые от ужаса, пока я продолжала ржать и гореть одновременно. — Прекрати сейчас же! — взревел он. — Я сделаю все, что угодно, только прекрати это! — Всё-ё-ё? — по-змеиному прогнусавила я, продолжив улюлюкать. Я ведь понимала, что его здесь быть не может, даже в таком состоянии я понимала, что это иллюзия. — Ооооо! По что мне это?! — взвыла я, продолжая одновременно полыхать и смеяться.       Фантазийный Фенрир сутулился, настороженно вглядываясь в меня, прижав руки к груди и болезненно скривив пальцы. — И почему перед моей преждевременной погибелью явилась эта вот херота вместо Локи с его охерительным телом?! — я вознесла полыхающие синим пламенем руки к небесам, понимая, что вот-вот мои страдания окончатся, а значит, как говорил мой Бог: «Ни в чем себе не отказывай!»       Он внезапно успокоился, наблюдая, как я ползу к воде, а после просто забросил меня туда, как будто я была метательным копьем на Олимпийских играх! Соленая вода прошлась по телу как ошпарила, но я, вопя от боли и одновременнно от облегчения, разъяренно поднялась, оперевшись на одно колено, а после вся эта вода…образуя безумную воронку, оплела меня коконом и втянулась в меня., словно прошла в иное измерение, засасывая мою весьма обгоревшую тушку следом.       Последним, что я заметила, была ухмылка иллюзорной твари, которая непонятно по каким причинам явилась мне на помощь.       Что творится в моей голове? Неужели я окончательно обезумела от горя? POV / Хель       Когда портал в Муспельхейм разверзся, и Асгард столкнулся с подготовленной армией цвергов и огнедемонов, а я перенесла Джейн Фостер в свое царство, то уже понимала, что должна решить проблему иным путем, должна вмешаться и действовать вопреки изначально намеченному плану.       Никакая цель не оправдывает такие средства.       Я не испытывала злости или ярости, скорее всепоглощающую усталость. Я доверилась Аерону, хотя понимала, что он, как Сизар до этого, пытается сделать из меня ручную зверюшку, беспрекословно исполняющую команды. Я была разочарована, когда поняла, что все эти годы они с Сизаром действовали заодно, скрываясь от меня, как нашкодившие дети от строгого родителя, даже более того, я надеялась, что валькирии покончат с колдуном, но все спутал именно мой капризный эльф. Вскрылась афера моих «любимых» просто по глупости: я застала их в замке Оберона в Мидгарде, когда по среди ночи мой новоиспеченный супруг, с которым как я думала удастся обрести умиротворение и внутренний покой, весьма рьяно и резво строил планы о всемогуществе.       Не хотелось видеть ни одного, ни второго, о смерти которого я мечтала днями и ночами, а потом даже сожалела, что натравила на него валькирий. А зря.              В день моей первой встречи с Норнами — богинями судьбы — я была удостоена чести получить ответ ни на один, ни на два или три вопроса. Они просто рассказывали всё, что мне было необходимо узнать. Я не говорила Сизару правды и не напрасно, ведь жизнь показала, как я ошибалась в своих убеждениях относительно взаимности его чувств ко мне. После того, как выяснилось, что я не могу произвести на свет потомство, Сизар избавился от меня, столкнув в котлован с токсичной кипящей субстанцией недр Гримтурхейма, который я позже нарекла Хельхеймом.       Никто из нас двоих не предполагал, что я выживу. Помню адскую боль и то, как я проваливалась все глубже и глубже, словно увязая в болоте.       Кто бы мог подумать, что в день, когда два хтонических монстра разнесли мой дом, унося с собой миллионы жизней обитателей Гримтурхейма, я сама того не ведая, скрепила свою связь с ныне мертвым Уроборосом. Я порезала руки о чешую ящера, не подозревая, что кровью скрепляю связь непроизвольного ритуала. Змей погиб, оставив своё темное наследие мне.              Болтаясь между мирами, слушая стоны падших и мертвых, я впитывала в себя память и знания всех, кто лишился жизни. Я стала частью мёртвого, но парадоксально живого мира, изменившего свою структуру на уровне материи. И я словно впала в сон, в транс, не ощущая и не помня саму себя. Пока однажды не услышала мольбы отвергнутого своим народом существа, воспевавшего культ смерти. Я не могла не откликнуться. Отвергаемый сородичами, титан с генами Девианта клялся сделать все возможное, чтобы Госпожа Смерть вернула Вселенную в мирное русло равновесия. И принес огромную жертву, ради того, чтобы я только услышала его. Кровью миллионов своих сородичей.       И я проснулась. Земля разверзлась, когда я выползала сгнившая, кишащая микроорганизмами, что жили в моей почти сгнившей плоти. Я ощущала как пространство подчиняется моей воле. Небывалая мощь наполняла мое тело, которое восстанавливалось само по себе…       Я откликнулась на его мольбы. Материя больше не была для меня помехой. Время, место — не важно. Как тень я могла быть всюду и нигде. Время не властвовало надо мной, и я проваливалась то в прошлое, то в настоящее, то в будущее. Не сразу я научилась управлять своим сознанием, чтобы задерживаться в том или ином временном туннеле. И даже обладая такой властью — я не думала о каком-то всемогуществе, что поглощало Сизара. Я была частью этой Вселенной, а не тем, кто хотел ее порушить. Я была частью баланса.       Юный титан был удивлен и обезоружен тем, что что-то эфемерное вроде Смерти могло откликнуться на его зов. Я помогла ему. Следовала за ним, помогая воплотить величайший замысел. Именно Танос помог Смерти увидеть смысл всего заново.       Я ненавидела его за то, что он пробудил меня ото сна, но и… любила. Он не был чародеем или колдуном, не обладал красотой или вычурными манерами Сизариона, но в нем было столько силы и отваги. В нем не было и толики наигранности. Естественный и прямолинейный, мудрый и властный, но то, как он относился даже к эфемерной моей тени просто обезоруживало.       Меня поражала его целеустремленность, понимание правильности намеченного пути. Он не искал компромиссов, а просто делал то, что считал нужным. Его боялись и ненавидели, но как лидер Танос обладал невероятным умом и харизмой. Те, кто не сражался с ним, присоединялись к нему не только из-за страха.       Что уже говорить о том, что после того, как Локи впервые попал к нему в руки, и мне пришлось явиться перед ним уже не как Тень, а во плоти и крови, то мы провели просто незабываемые ночи. Я даже пожалела, что не дала ему шанса раньше.       Мы беседовали с ним абсолютно обо всем, что существовало и не существовало в нашей Вселенной.       Тогда от него я же и узнала все о том, кем были так называемые «древнейшие». И поняла, почему магия для Таноса не столь значима, как наука. Ему была важна суть самого знания.              Все упиралось в суть того, кем были их создатели и жизни как таковой. Да, именно из-за целестиалов — космических богов, существовавших с момента зарождения Вселенной и ее параллельных производных. Они были и началом жизни и ее окончанием. Даже эти, казалось бы, бессмертные существа не смогли противостоять естественному процессу любой жизни — смерти. Война с Претендентами прямое доказательство того, что даже любое сверхмогущественное и бессмертное существо — смертно.       А камни бесконечности, за которыми гоняются практически все, кто жаждет перестроить всё сущее под себя — ничто иное как крупицы тел канувших в небытие целестиалов. Владеют ими не избранные, а те, в ком достаточно первоначальных и исходных генов создателей, способных эту энергию провести через себя и не спечься заживо. И чтобы хотя как-то сохранить то, что было возможно сохранить от прародителей целестиалов и их антиподов — Претендентов — титаны, которых именовали Вечными, создали искусственную память «ИСААК». Дабы продвинуться в своих исследованиях были выделены самые активные модули, которые назывались «Архитекторами», и изначально все это работало на благо Титана.       Империя процветала и развивалась, но в попытках усовершенствовать сохраненные знания целестиалов Вечные ошиблись, задействовав камни бесконечности, когда создавали «ИСААК-1» и «ИСААК-2», которые не подчинялись целям целестиалов и действовали по своему разумению, обратив всю энергию резонаторов и катализаторов на спутник Сатурна. Порожденное камнями излучение, изначально предназначенное для обуздания силы квазаров, вызвало необратимые мутации среди населения Титана, результатом которых стало появление Девиантов. Потому было принято решение аннигилировать воскрешенную память целестиалов, отказавшись от использования столь опасной неестественной нейронной сети, наделенной космической мощью все преобразовывать вокруг и способной овладевать сознанием других существ. Титанов пугала квантовая скорость обучения «ИСААК» и его паразитическая сущность, проявившаяся при захвате чужих разумов. Вечные не могли остановить «ИСААК», которые восстал против них, спровоцировав гражданскую войну между ними и Девиантами.       Кронос принял радикальное решение, попытавшись уничтожить «ИСААК» и его модули, на которые раньше полагались Вечные в своих исследованиях, подвергнув Титан жутким разрушениям, но некоторые модули успели «сбежать». Взбесившиеся модули назвали «Хостами». И Вечные объявили на них охоту.       Так что мой дорогой Сизар и его братья не были каким-то божествами или духами. Они и были частями синтезированного разума, перемещающегося с помощью сигнала или излучения из одного мира в другой, чтобы спасти самого себя от уничтожения.       Танос хотел собрать самые опасные резонаторы, чтобы «ИСААК» не смог заработать в полную мощь и запустить «Немезиду». Он понимал, что баланс между «существованием» и «ничто» должен быть неизменным, и потому в нашей Вселенной уничтожил сердечник генератора «ИСААК» — безжизненный, вечно спящий камень бездны до того, как все три составляющие объединились во что-то большое — будь то синтезированный Целестиал или Претендент. Без камня Хосты не представляли угрозы.              Задолго до того, как узнать правду, я была спокойна какое-то время после пробуждения, пока пребывала в форме многочисленных теней — так я могла спокойно заниматься своим предназначением, переправляя души мертвых в вечный цикл перерождения, не вспоминая о Сизаре, поскольку он не представлял угрозы, но кое-что изменилось и вынудило меня начать поиски.       В какой-то момент души не смогли пройти дальше. Они застревали в Хельхейме, страдая и сходя с ума, а после поглощались забвением. Энергия, дающая начало новому циклу сущего, гибла.       Я была уверена, что после смерти Уробороса и Йормунганда, и даже после того, как Сизарион избавился от меня, поняв, что его планы провалились, то он остановится. Это была моя ошибка.       Колдуна не исправит даже могила.       Бестелесной тенью мне приходилось искать Сизара. Задаваясь только одним вопросом, хватит ли у меня моральных сил, чтобы уничтожить того, кого я так сильно когда-то любила? Того, кто все же предал меня?       И удивлению моему не было предела, когда одна из моих теней нашла его в объятиях весьма прекрасного и миловидного эльфийского существа. Хотела стереть их с лица мироздания, но меня остановило дитя. Маленькая голубоглазая и остроухая девочка по имени Ниэ, которая одна из всех могла меня видеть. Я задвинула вопрос с душами в долгий ящик, что было преступлением по отношению к миру, и меня за это еще потом ожидала расплата, уж в этом я не сомневалась. Я не могла устоять перед ее мольбами и дни напролет играла с ней в саду то в облике брауни, то в облике баргеста, пока меня снова не призвал Танос.       Мое предназначение крепко схватило меня за горло, и от этого не было возможности убежать. Я разрывалась между долгом и чувством мести. И для собственного удобства приняла решение, что действую во благо. А благо — это истребление любой потенциальной угрозы.       Раздираемая противоречиями, я хотела отойти в сторону и не вмешиваться, но эмоции прошлой «живой» меня победили. И гнев вспыхнул с удвоенной силой, когда я поняла, что Сизар все еще продолжает свой эксперимент, и даже свою дочь использует в качестве расходного материала.       Его эгоистичные амбиции повторно разбудили во мне нечто злое и темное. Словно подарили демону индульгенцию на разрушение и выход из мрачных подземелий Чистилища.       Колдун снова полез к моей семье, а точнее — ее остаткам. Уже весьма отдаленным, но все же… кровным родственникам по линии моего брата Бергельмира. Я даже не задумывалась ранее, что у меня могла быть совсем другая жизнь, если бы не вмешательство Хостов.       Спусковой механизм сработал, а стоило только погрузиться в воспоминания.       «Валькирии Уробороса, как и ты, хотят возмездия. Они умеют только убивать. Может, отвести тебя к ним? Станешь их предводительницей, а?.. ты могла бы стать знаменем очищения от зла, как наследница Трудгельмира!»       Я подумала, что напрасно отвергала эту идею, пока была жива.       Раз мне не хватало духу сделать все самой, то я проведу свою волю чужими руками. Кажется, именно эти слова любил повторял Сизар, когда пел мне сонеты о любви?       Я нашла потомков первых Валькирий. Фригг, царица Асгарда, так же верно служила благу этого измерения. Моя тень являлась к ней во снах, и мы долго говорили о завесе и будущей погибели мира. Она не понимала меня изначально, но после я смогла показать ей, что смерть — есть величайшая трансформация и это начало чего-то нового. Что-то кончается, что-то начинается.       Она многое поведала мне взамен за знание осколков будущего, которое было мне открыто благодаря наследию Уробороса. Я понимала, что к чему прикоснется Сизар — все превращается в прах. И помогла изловить и даже почти лишить его жизни, а следом и уничтожить его наследие, а потом появился Аерон, просто оторвав меня от моей жажды возмездия.       Из-за него я начала чувствовать, как в душе — если у меня такая имелась снова распускаются цветы весны после вечной зимы. Он говорил мне о том, чего мы можем достичь, объединив наши силы, что ему не безразлична судьба ребенка, которого я изначально считала помехой.       Сейчас я грустно улыбаюсь, понимая, сколько лжи окутывало меня и в жизни и в смерти.       Я сделала вид, что все в порядке, когда они с Сизаром взахлеб рассказывали об открывающихся перспективах использования камня Эго, который Хост притащил сюда из другого измерения вместе с самим собой и своими «репликами». И о столь славном и долговременном, но плодотворном сотрудничестве я узнала накануне коронации. Сказать, что я не была в восторге — это ничего не сказать.       Конечно, коронация удивила не только асгардцев и их гостей, но и меня в том числе, когда муспелы отказались повиноваться.       Причина была не ясна, но не долго.       Среди валькирий тоже шло не все так гладко, как я думала. Амора освободила Зверя, о чем истерично кричал Сизар, вернувшийся из Нибльхейма, потрясая звеньями той самой цепи, чуть ли не тыкая мне ими в лицо. Он так боялся, что не желал покидать мой замок.        Аерон, как обычно, демонстрировал свое недовольство, восседая на чужом троне. Вот у кого действительно мания величия и любовь к театральщине. Настолько уверовал в самого себя, что аж тошно. Мне не хотелось видеть эти отвратные рожи, поэтому я объявила мальчикам, что займусь Локи и смертной девчонкой, которая этот камень и носила в своем сердце.       Я отправилась к единственному мужчине, который мог бы меня понять и даже в чем-то направить. И хотя его имя вызывало ужас и страх у большинства обитателей высших миров совместно с лютой ненавистью, которую я по своей природе иногда чувствовала в принципе ко всему живому, то у меня Танос вызывал чувство безопасности и умиротворения. Я объявилась с мире читаури не так помпезно, как могла, потому что у меня уже не оставалось сил на всю эту показуху после бала в Асгарде.       Странно, еще недавно в его ручищах находился Локи, провалившийся в темную материю при падении с Радужного моста. Да, время не щадит ничего. И никого.       Танос стоял, склонившись на проектором. Не оборачиваясь он мягко произнес: — Моя богиня, ты выглядишь слишком усталой.       Я лишь обняла его со спины и уткнулась головой, практически повиснув на нем. — Меня печалит, что пришло то самое время, — прошептала я.       Он лишь обернулся и опустила передо мной на колено: — Значит, больше нет смысла медлить. — Ты же знаешь, что сам выбираешь этот путь и чем все закончится? — я смотрела на него в надежде, что он передумает, но понимала, что всего лишь тешу себя ложной надеждой. — Через несколько лет на заброшенной планете. Обезглавленным. — Почему ты так легко к этому относишься? — Моя повелительница, я фанатично влюблен в Смерть. Почему я должен бояться свою возлюбленную? — он осторожно вытер тыльной стороной руки чёрные масляные слезы с одной моей щеки, а затем со второй. — Ты прав, — я через силу взяла под контроль свои эмоции, — тогда я должна помочь тебе, как это было всегда. Я отправлюсь к последней уцелевшей части целестиала, ведь если ты не ошибаешься, то нам понадобиться его кровь. — Я бы не хотел, чтобы ты блуждала по столь низменным местам, как шахта «Забвение» с тем сбродом, что там обитает. — А как же мое обещание помочь найти тебе камни бесконечности? Там есть тот, кто располагает сведениями, — я положила руки ему на плечи. — Я мог бы и наведаться туда сам. — У тебя есть более важные дела, и отчасти я чувствую себя виноватой, что два камня были утрачены тобой из-за мальчишки.       Он шумно выдохнул: — Как пожелаешь, — Танос чуть повернул голову и поцеловал мою ладонь.       На «Забвении» я смогла убедить Коллекционера отдать мне Эфир, что он сделал с превеликим удовольствием и радостью, так как голова целестиала, которая и составляла основную конструкцию этого места была изрядно повреждена бездумными действиями Ронана. Мой старый знакомый недолго мялся под моим зияющим взглядом и отдал мне всю кровь, что могла еще быть пригодной. Я невольно обратила внимание, что даже после взрыва его коллекция не пострадала. В одной из колб сидел живой свартальф — я-то думала, что последние представители этого подвида погибли совместно с Малекитом. Выгодно иметь в друзьях такого старьёвщика. Удручало лишь то, что капсул с кровью было всего две.       И одна из них должна была как минимум уничтожить регенерирующую форму Фенрира после того, как Танос усовершенствует состав, но до той поры, пока сыворотка не будет готова, необходимо спрятать в безопасное место Локи и смертную девчонку. Однако после останется и другая часть.       Прежде всего, я хотела спасти Локи, так как он был последним носителем гена гримтурсена в метафизическом плане, поэтому пришлось спрятать его столь жестоким способом. И по плану Танос изначально должен был забрать девчонку с камнем Эго вместе с собой, но…хм, цверги предали Сизара, а этого следовало ожидать. Он относился к ним, как к грязи под ногами, а когда явился Зверь, то демиурги с радостью бросились ему в ноги, готовые за него жизнь отдать.       По их недалеким верованиям явление Фенрира предвещает возрождение Суртура, но по мне гораздо проще объяснить такую рокировку так: гномы не простили нам массовой бойни и поражения в Асгарде, потому с легкостью сменили сторону.       Цверги в совокупности с огнедемонами — это сила, которой не стоит пренебрегать. Они выследили парочку намного быстрее, чем мы, но так как Локи отправился к норнам, то они выбрали более хрупкую мишень, и не прогадали. Увидев армию Таноса, поспешили сбежать с уловом.       Как я не билась, но не могла попасть в Муспельхейм. Думала, что все дело в Фенрире, но нет. Меня не пускал туда сам Сурт. Вернее энергия, сутью которой он и является. Энергией что по законам мироздания противостояла мне. Я чувствовала, что с каждым днем он все больше прорывает брешь и становится сильнее.       И предположительно активность камня бездны могла стать тем самым катализатором, который ускорит столь опасный процесс.       Мы все ощутили день, когда камень пробудился, но после все затихло. Я не знала, что мне делать дальше, чего ожидать. Явился ли Сурт из-за завесы или нет?       Худшее — это ожидание неведомого.       Меня снова призвали, и было странно, что ко мне взывал не Танос, а кто-то другой. Кто-то принес на один из моих алтарей в Свартальфахейме жертву.       Я не была удивлена, увидев Сигюн, ведь валькирии знали, что именно я впустила в Асгард армию из Муспельхейма, наивно полагая, что цверги подчинены Сизару. Я догадывалась, кто на самом деле хотел со мной встретиться.       Судя по гонцу — Амора выбыла из игры. По рассказам Сизара у Зверя был очень жесткий нрав. Так мало и так много, что Сизар мог поведать, а то, что мне поведал сам Фенрир я не сочла нужным озвучивать ни колдуну, ни Аерону.       Зверь, как и его старшие сородичи, тоже окутывал себя различными тайнами и мистериями, вплетая душедробительные истории о погибшей матери, что можно отчасти назвать правдой, но на деле это существо родилось Девиантом, и когда модуль «ИСААК» поглотил его разум, то произошёл сбой. Противостояние двух диаметрально противоположных по своей сути и происхождению сознаний породило что-то инородное, что-то «третье», настолько алчное до крови и жаждущее разрушений, что даже мятежные Хосты впали в ужас. Они пытались его удерживать, пытались переделать, но это было бесполезно. Изначально искусственный интеллект жаждал получить материю души, чего и добивались Архитекторы, чтобы иметь возможность перерождаться, как и обычные живые существа, но этого было недостаточно. Противоестественное слияние истинной души с искусственной все же произошло, но в теле мутанта. Пытались воссоздать новую версию Целестиала. Бога во плоти. Сверхсущество, обладающее собственным телом и геномом.       И они его создали. Воскресили разум Претендента, исконного врага Целестиалов.       Я предложила ему обоюдно выигрышную сделку.