***
На потемневшем небе сгущаются тучи, а в воздухе уже пахнет грозой. Мне так хочется верить, что дождь — это хороший знак, ведь в тот день, когда я нашел тебя после долгой разлуки, шел настоящий ливень… Ты всегда любил непогоду, радовался ей как ребенок, в то время как меня она угнетала. Ты мог запросто выбежать в самый разгар стихии на улицу и, раскинув руки в стороны, подставить свое лицо большим прохладным каплям. Как же я злился на твою беспечность, опасаясь, что ты можешь простыть. Но ты лишь задорно смеялся, когда я насильно утаскивал тебя обратно домой и пытался заставить залезть в теплую ванну… Боже, какие же мы с тобой разные. Что ты мог найти во мне? Я почти смирился с тем, что тебя не привлекают девушки, но никак не пойму, почему ты выбрал именно меня. Я ведь полная твоя противоположность.***
Что могу тебе дать? Ничего не имею. Да и что тут гадать! Чем тебя я согрею? Я не ангел, а бес глубины преисподней. Я не падал с небес, И нет сердца холодней. Нет. Я не был красив, Да и что в этом толку? Я душой не игрив, И чуть слово - умолкну. Что могу тебе дать? Ничего не имею. Да, и что тут гадать! Чем тебя я согрею? Ты ведь ангел небес. На земле так нелепо. И не важно, что бес Тебя любит так слепо.
К сожалению, ни всё в жизни зависит от наших желаний. Жестокость реальности в том, что человек не может выйти из комы в нужный момент, и уж тем более, не может быть полностью дееспособным после этого. В начале новой жизни его ждет долгий и мучительный путь реабилитации… Мне так хочется верить, что всё самое трудное и страшное позади, но массажи, тренажеры, различные тренинги и для тебя, и для меня очередное испытание. Каждое малейшее улучшение пропитано твоим неимоверным старанием, моим душевным терзанием и виной. Но я рад, что, несмотря на возникающую боль и усталость, ты не сдаешься и добиваешься того, что от тебя требуют. Смог бы я пройти через подобное? Только, если бы ты был рядом… Врачи говорят, что временами ты все же что-то вспоминаешь. А я не могу дождаться того момента, когда ты сможешь рассказать мне об этом сам. Пока же ты не можешь даже писать, так как непослушные малоподвижные пальцы не хотят держать карандаш. Но мы уже над этим работаем… Занятия на мелкую моторику тебе неприятны больше всего. Каждый раз ты психуешь из-за того, что детали мозаики или головоломки не хотят складываться. Успокоить тебя получается только у меня, к врачам, как бы хорошо они с тобой ни обращались, ты относишься с недоверием. Это так похоже на тебя прежнего. Но твой странный взгляд, когда иногда ты всматриваешься в мое лицо, словно что-то выискивая, сводит меня с ума. Как же мне хочется хотя бы в такие моменты знать, о чем ты думаешь. Я часто задумываюсь о будущем. Что нас ждет? Каким это будущее будет? И будет ли оно для нас вообще? Как много вопросов, а я не могу получить ответ хотя бы на один из них. Наверное, поэтому стараюсь жить сегодняшним днем, чтобы не мучить себя преждевременными страхами и не тешить надеждами. Мысленно ставя себя на твое место, я понимаю, что вряд ли бы дал человеку, поступившему со мной так жестоко, второй шанс. Но ТЫ — не я. Поэтому я не знаю чего ждать. Знаешь, а в потери памяти и незнании есть свои плюсы. Тебе повезло, что ты не знаком со своей истеричной теткой. Не знаю, чего я хотел добиться, придя к ней домой. Может, я не верил, что она так ужасна, как мне рассказывал Влад? Надеялся, что она все же обрадуется твоему выздоровлению? Или сможет рассказать мне о той части твоей жизни, о которой я не знаю? Как я был наивен. Эта сумасшедшая старуха спустила на меня всех собак, стоило мне лишь объяснить кто я. Но я все же доволен собой, теперь я точно знаю, что мы с мамой — твоя настоящая и единственная семья. Мама… Мне иногда кажется, что она всё уже знает: что было с нами, что есть и что будет. В частых телефонных разговорах я всё меньше слышу от неё расспросов о прошлом, но всё больше получаю понимания и поддержки. Может, идея, рассказать ей всё, не так уж и плоха?.. Оглядываясь назад, я и сам не пойму, чего так боялся. Осуждения? Непонимания? Или может быть меня пугал сам факт того, что мы можем быть настолько близки?.. Ты ведь меня тогда просто выбил из колеи своим признанием. Должно быть оно далось тебе нелегко, а я…я всё испортил. Но даже теперь, когда сам ногами и руками увяз в этом необъяснимом и противоречивом чувстве — любви? вины? А может быть это просто желание защитить тебя от всего? — я всё равно хочу, чтобы ничего того, что произошло, не было. Не хочу вспоминать ту боль в твоих глазах. Не хочу видеть тебя тем, кем ты являешься сейчас… Не хочу, чтобы невидимые лапы сжимали сердце и выворачивали душу наизнанку, когда я понимаю, что твоя улыбка, адресованная мне, ничего в себе не таит. Кто я сейчас для тебя? Друг? Брат? Просто какой-то знакомый, твердо решивший поставить тебя на ноги?.. Да и смогу ли я дать то, что тебе так было нужно? Америка никогда не сможет стать нашим домом, да не очень-то и хотелось. Возвращения в Россию ты ждешь с ни меньшим предвкушением, чем я. Для тебя наш провинциальный городок — ниточка в прошлое. Возможно, именно там ты снова обретешь себя. Ты уже можешь держаться на ногах и делать несколько шагов, но в аэропорт я везу тебя в инвалидном кресле, которое тебе уже ненавистно. Нет, ты не писал мне, я знаю об этом по тому обреченному выражению лица, которое возникает у тебя каждый раз, когда я помогаю тебе сесть в него. Твоя молчаливая злость почему-то вызывает у меня светлые чувства. Ты напоминаешь мне ребенка, но не в своей беспомощности, а в своей строптивости и временами даже вредности. Ты никогда не был таким, даже в детстве, зато этим ты напоминаешь мне меня самого. Но, даже не смотря на все глобальные перемены, в тебе остались многие прежние черты, которые я очень люблю: твоя целеустремленность, любознательность и чуткость. Даже сейчас, когда я всеми силами стараюсь унять в себе страх перед высотой, на которой летит наш лайнер, ты крепко сжимаешь мою руку и утешительно улыбаешься. Я снова чувствую себя слабым рядом с тобой и мне снова это приятно.