Клоун и Пугало (The Clown and the Scarecrow)

Джокер еще немного подождал, прислушиваясь к шагам и бормотанию человека в соседней камере, а потом встал и прижал голову к стене так сильно, как смог. Не стоило поднимать шум, но ему было нужно, чтобы его услышали. Нелегкая задача в таком месте, как Аркхэм. Звуки распространяются хорошо, но это также означает, что тебя могут слышать лишние уши. По счастливому совпадению, псих снова начал петь. Доктору Крейну хотелось кричать. Ему было трудно привыкнуть к отсутствию свежего воздуха, неудобной кровати, гнетущей атмосфере, грубым охранникам и постоянно окружающим его сумасшедшим. Он был четко уверен, что не безумен, но столь же отчетливо понимал, что уже ходит по краю. И, что хуже всего, 9/10 пациентов лечебницы имели к нему свои счеты. Он неохотно покидал свою камеру, что бывало нечасто, потому что его смертельно достала манера некоторых болванов бросаться трубочками для напитков и прочей фигней. А разговаривать с людьми, которых он использовал как расходный материал ... они были только рады, эти козлы. Он не хотел с ними общаться. Он экспериментировал, все люди порой это делают, так почему же наказан был только он? И, Боже, как он хотел чашку приличного кофе. Или — даже посредственного кофе. Вообще любого кофе. Он знал, где располагается кафетерий, и как до него дойти, коды к дверям (при условии, что их не сменили, конечно). Это само по себе было пыткой. — П-с-с, доктор Крейн. Он застыл, судорожно перебирая в уме сотни пациентов (и жертв), пытаясь узнать голос. Он был знакомым, но он не мог сочетать его с лицом. — Эй, Крейн! Ты слышишь меня? Ну что же, с таким же успехом он мог и ответить. В любом случае, в голосе не слышалось прямой угрозы. — Э... да? Джокер улыбнулся своей проницательности. — Это место достало тебя так же, как и меня? Крейн чуть помедлил с ответом, гадая, к чему все идет. — Да, полагаю что так... с кем я говорю? «Ах,— подумал Джокер, — психиатр неисправим». — Почему бы нам не беседовать, ах, лицом к лицу? Попробуй убрать... восьмую, девятую панель на ближайшей ко мне стене, ладно? — Хорошо. Крейн сделал так, как ему было сказано. Разобрать камеру оказалось не так сложно, как думают люди. — Сделано? — Да. — Славно. Тогда... отойди. Джокер отошел к противоположной стене, а затем, разбежавшись, ударил ногой туда, где по его расчетам было слабое место, проделав довольно приличных размеров отверстие. Поднявшаяся пыль заставила отплевываться и Джокера и Крейна. Джокер стер ее с лица и вытер часть грязи с пола собственными носками, которые он затем снял и бросил через всю камеру, прежде чем опуститься на пол. Когда Крейну удалось разлепить веки, его глаза изумленно расширились при виде размалеванной физиономии Джокера, сидящего с той стороны стены. Как только он оправился от потрясения, он шагнул вперед, положил полотенце на пол и сел, подражая Джокеру, в настоящий момент облизывавшему свои шрамы. Он производил необычное впечатление, шрамы делали разукрашенное на клоунский манер лицо более зловещим, и застывшая на нем улыбка была первым, что бросалось в глаза. — Это была первая вещь, которую я уничтожил за долгое время. Было весело. Брови Крейна на секунду взлетели вверх, а затем к нему вернулось спокойствие. Джокер отметил, что док осознал свое положение. Свяжись с фриками — станешь одним из них. Он протянул руку через отверстие. — Предполагаю, что ты знаешь, кто я. Но если нет — Джокер. Крейн взял его руку и пожал. — Джонатан. Джокер кивнул. — Теперь, перейдем к делу. Мне скучно, мне надоело быть запертым в окружении сумасшедших, и я хочу выйти отсюда и творить хаос. Я чувствую, словно мой мозг усыхает. — Я тоже. — Поэтому я хочу убраться отсюда. Но мне нужна некоторая помощь. — Правильно... — А ты, кажешься мне идеальным парнем, способным ее оказать. Кто-то, кому так же скучно, кто слишком хорош, чтобы гнить в Аркхэме, кто знает все входы и выходы из этого места ... — Я понимаю. Джокер немного отодвинулся и снова облизал губы, подбирая подходящие слова, и взглянул прямо в большие голубые глаза Крейна долгим и слегка взволнованным взглядом. — Итак, ты хочешь убраться отсюда, док? Крейн улыбнулся — впервые за долгое время. — Да. Разумеется. Улыбка Джокера стала шире. — Прекрасно. Тогда — сделаем это. Он помолчал, а затем посмотрел на свои ноги. — Эй… гм…, у тебя есть опыт работы со сломанными костями? — Есть небольшой. А в чем дело? — Думаю, что я только что сломал гребаный палец. Джокер начал хихикать, и Крейна вздохнул. При всем своем опыте, он действительно не знал, как на это отреагировать.