Мой по праву рождения

       Вести о двух дроу по школе разлетелись в первый час, а после прытко выскакивали с совами и патронусами за ее пределы. Напрасно преподаватели и директор старались держать все в тайне. Тем же вечером были поданы три заявки от журналистов, в том числе и от Скитер, на посещение школы.       

Сенсация! Чемпион Хогвартса оказался темным эльфом и сбежал с подругой-эльфийкой в закат.

       Явился через день в школу Малфой, к счастью, инкогнито. Ввалился к Снейпу в покои, взбудораженный, громкий. Заставил зельевара морщиться и закатывать глаза.        — Это Грейнджер! — вывалил с порога лорд, игнорируя пристальный недовольный взгляд.        — Какая радость!        — Умоляю тебя, не язви. Мне нужна помощь!        — Ты, верно, ополоумел, Люциус. У нас тут лорд возрождается, а тебе ушастую малолетку подавай.        Малфой смешно подавился воздухом, надулся от негодования.        — Ты разве не понимаешь? Она — залог огромной силы. Никакой Темный Лорд не страшен!        — Отчего же, понимаю. Ты хочешь использовать ребенка для получения выгоды. У тебя уже есть Драко. Не жирно ли?        — Не только в этом дело… на ее фоне Волдеморт теряет немного свою привлекательность. И дело не в силе.        Лорд упал на диван. Снейп поморщился. Неделей ранее на этом диване сидел Поттер и смотрелся органичнее. В цвет был, что ли.        А еще его раздражало, что Малфой не считал нужным при нем себя сдерживать. Будто бы не считал за равного или противника. Или имел наглость видеть в зельеваре друга.        Вообще, наверное, Северусу это тоже было нужно: один нормальный человек, которому можно было слить кусок информации, чтобы он стал вдвое легче. Он присмотрелся к лорду, думая, можно ли ему доверять так же, как в годы юношества. И выгодно ли тому будет хранить информацию. Кивнув самому себе, он решился проговориться:        — Не только она сбежала. Не у одного тебя проблемы.        Лорд поднял аккуратные брови. Через минуту сложных логических измышлений на его лице появилась самая настоящая змеиная улыбка.        — Тобой пренебрегли, Северус?        — Поттер идиот, а вот Грейнджер просто от тебя воротит нос.        Люциус уронил голову на руки.        — Северус, она совершенно невозможная, тебе ли не знать!        — Я не буду с тобой это обсуждать благоговейным шепотом, Люциус. Это ты романтичен, я же удивляюсь редко. Так что выключи тон школьницы, обсуждающей менструацию, и прими свое незавидное положение с честью.        — Гордый, смотрите-ка. А вообще, обсуждать будешь?        — Ну, раз начал…        — Ты знаешь, где их искать?        — Понятия не имею.        В конечном итоге Снейпу и правда стало легче. Произнесенная вслух тревога успокоилась, теперь это была не только его беда. А когда знаешь, что ты не один, бороться легче. Он, правда, не понимал, нужно ли искать Поттера. Да, конечно, внутри все гудело от желания вернуть мальчишку под бок, прижать к дивану и… Но сбежал Поттер, совершая вполне обдуманный поступок (если забыть о том, что это все-таки Поттер). И находился теперь там, где находился, в полном согласии со своими планами. Лезть, раскрывать его местоположение, мешать исполнять задуманное — еще ладно, но вот изображать из себя брошенную истеричную престарелую мамзель Снейп совсем не хотел. И полагал, что, понадобься Поттеру помощь, он сообщит.        Если бы кто сказал мужчине, что уже на следующий день по Хогвартсу начнет летать сова Поттера, разнося письма всем, но только не ему, он бы отмахнулся. Но когда Малфой и Крам на занятиях стали вместо его предмета старательно писать огромные свитки, высовывая языки от усердия, Снейп начал злится. Почему Малфой? Почему Крам?        «— Тобой пренебрегли, Северус?» — раздался глумливый голос Малфоя во время очередного завтрака, когда Хедвиг метнула ровный квадратик бумаги Драко. Возникла картинка с рассерженным Поттером, последняя встреча, когда Снейп не успел ничего ответить.        — Северус, ты знаешь что-нибудь? — вломился как-то в его покои Игорь.        — Нет, я не ищу мальчишку, — устало ответил Снейп. — Этим если кто-то и занимается, то очень тихо.        — Да я не про вашего сосунка! Лорд! Говорят, младший Крауч сбежал вначале года из Азкабана.        — Что ж им всем не сидится-то? — под нос буркнул зельевар. — И? Ты думаешь, я прячу его у себя под кроватью?        — Не строй из себя идиота! Этот фанатик бы просто так не зашевелился. Мне кажется, лорд набирает силу. Неизвестно, где и неизвестно, как, но он ожил!        — Да.        — Почему ты так спокоен?        Снейп улыбнулся уголком губ, посмотрел Каркарову в глаза и тихо, но жестко сказал:        — Потому что, как только он призовет нас, мое спокойствие мне понадобится. Ты же сейчас представляешь из себя достаточно жалкое зрелище. А это, зная нашего повелителя, смертельно.        Но известие о побеге Барти Крауча его обеспокоило. Нервному Каркарову незачем было об этом знать, но Снейп почти догадывался, где тот может быть и чем заниматься. Именно поэтому он держал лицо, не выдавая своих переживаний на людях. Игорь не бросал имя Поттера в Кубок, у него не было причин. Кто-то третий с меткой на руке ходил по школе.       Теперь, когда итог уже начал вырисовываться, Снейп ощутил затягивающуюся петлю на его шее. Все пристальнее и пронзительнее становился взгляд директора за мерцающим стеклом очков. Все чаще собрание педсостава походило на встречу ордена.       Как-то неоднозначно рядом принюхивался Грюм, периодически вставляя неудачные, неосмысленные фразы. Дамблдор избегал разговоров при нем. Снейп думал, что Грозный Глаз повредился в уме. И что четвертый год подряд на аппетитном месте сидит кто-то не вполне здоровый.       Люциус зачастил, задавая все тот же вопрос. Он, наверняка, впервые ощущал себя таким бессильным. Все метался по тесным комнаткам Снейпа, иногда сносил кучи книг.        Мужчины волновались по-разному, и каждого бесил вид тревоги другого. Будто бы никто ничего не делает. Снейпа раздражала бессмысленная суета, Малфоя — ледяное спокойствие. Они оба ничего не делали, конечно. Что в этой ситуации они могли? Букля летала под сводами Большого Зала.        Все-таки сдавшись через тяжелых две недели, Снейп взял в руки по привычке перо и красные чернила, повертел задумчиво баночку в руке. Так получилось бы убедительнее, но слишком агрессивно. Все-таки взял черные. Текст в голове не складывался. Каждый новый пергамент пестрил ругательствами и оскорблениями. И, вроде бы, оно так правильно, но ни к чему, кроме ссор не ведет.        Мужчина тяжело вздохнул. Ничего хорошего за эти две недели не происходило. Постоянное общение с зачастившим Малфоем вымотало или простой недостаток положительной энергии в купе со снова обострившимся голодом. Хотелось накричать на Поттера, послать вопиллера, обозвать его как-нибудь, потому что нельзя так уходить, если заставляешь поверить и открыться. А еще было некое количество оправданий и извинений.        Он и правда замолчал тот факт, что теперь его воля — относительное понятие. Боязно было, что Поттер решит пользоваться этим. Но как признать, что ты не доверяешь даже тому, чьи эмоции слышишь? Что не доверяешь тому, кто несколько раз уверенно рисковал своей жизнью ради тебя…        Начиная письмо за письмом, он прекрасно понимал, что никакой бумаги не хватит, чтобы сказать Гарри все, что нужно и важно. Собрав мысли, он положил перед собой новый лист. «Кратко!», — сказал он себе. В голове крутилось начало. Хорошее, нежное начало.        «Гарри, прости меня…»