Мой по праву рождения

POV Гермиона Одна черепушка закатилась под тетрадь, другая затерялась в лежащих на столе моих волосах. Я со вздохом ковырнула пепел на третьей. Сгорели. Все до единой. Гарь на кусочках стекла, кости и камня уныло поблескивала глянцем. Как мог сгореть камень - не представляю. Но у меня с огнем особые отношения. Обрывки шнурков, снятые тогда с шеи, я заплела в косичку и повязала на руку. Не поможет, не блокирует ничего, но хотя бы напомнит, что нужно сдерживаться. Если, конечно, в момент особой ярости я буду смотреть на руку, а не на воспламеняющиеся волосы противника. Лучше бы я налегла на иллюзию. В ней больше перспектив, меньше разрушительной силы. Есть некая дисциплинированность. Подперев щеку рукой так, что лицо наверняка смешно смялось, а рот приоткрылся, я листала томик по магии обмана. В ней, помимо софистики и плоских шуток автора, информации нашлось очень мало. Да и та была неоднозначной. Всякие "Сосредоточьтесь" и "поверьте в свою иллюзию" были повторением слов наставницы. Текст скользил юркой змейкой перед глазами, прерывался, рассыпался серыми буковками, но упрямо не превращался в картинки, чтобы хоть немного запомниться. Думала я ведь совершенно не о том. Гарри, взбалмошный мальчишка, постоянно горящий чем-то непонятным, непредсказуемым и обязательно опасным, меня выводил из себя. Я в последнее время тоже не являлась образцом рассудительности, но какая-то система в моих глупостях наверняка наблюдалась. А в его? А в его - хаос! Вот сиди тут, беспокойся! А он шляется где-то! И без меня! Да кто еще кроме меня, черт возьми, прикроет его задницу?! На столе что-то бабахнуло, я вскрикнула, посмотрела на пропалину в дереве... Вздохнула. Посмотрела на браслет. Досчитала до трех. Снова уставилась в текст. Нервирующе тикали часы. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Книга захлопнута, я на ногах. Куда бежать? Где искать этого болвана? Я ведь накричала на него по дурости, беспокоилась за него. А теперь беспокоюсь еще больше. Вечная головная боль - этот Золотой Мальчик. Мне бы стоило привыкнуть, да он каждый раз придумывает новые способы меня... "порадовать". У этих лестниц есть свойство запутываться, когда у тебя спутаны мысли. Действуют они из лучших побуждений, ведь ведут в итоге туда, куда нужно, мы еще на первом курсе про это прознали. Но ведут долго и не к озвученной цели. Потому я просто шла и шла, ступень за ступенью успокаиваясь, продумывая то, что скажу ему, и радуясь тому, что помирюсь с ним, что гнетущее в последние дни чувство одиночества меня наконец оставит. Страх вернулся, когда я пришла к слишком знакомой двери больничного крыла. Терпкий лекарственный запах хлынул в ноздри и поднял громадную волну тревоги, чтобы рвануть вперед жалким задушенным "Гарри!". Он был жив, иначе и не могло быть, но рваная, испачканная землей и кровью пижама, босые грязные ступни, бледное лицо - все подтверждало мои страшные догадки. Его исчезновения были больше чем опасны! На негнущихся ногах я добралась до его койки, оглядываясь по сторонам. Вряд ли Помфри видела его в таком состоянии. Значит он добрался до сюда только под утро, не больше часа назад. Я коснулась его плеча. - Эй, Гарри... Он завозился, повернулся ко мне лицом и с трудом разлепил глаза. Минуту он смотрел будто сквозь меня, будто все еще наблюдал сон и не придавал происходящему особого значения. Я уже хотела снова потормошить его, когда он вдруг подскочил на кровати, неловко взмахнул руками и скатился ко мне. Я хотела что-то сказать еще, но он просто обнял меня за шею и тихо что-то пробурчал мне куда-то в плечо. - Что, извини? - Ты меня убьешь, говорю. - Скорее ты меня. Хватку ослабь... и рассказывай, - я вздохнула, - недоразумение. В тишине, густой, как сметана, образованной больше его громким шепотом и моим все возрастающими страхом и недоверием, я узнала то, что знать мне было необязательно, нельзя, небезопасно... В заполненном людьми холле мог в любой момент кто-нибудь проснуться, услышать его сумбурную исповедь, и тогда... Что началось бы тогда? Но я не оглядывалась, не дергалась, а просто уставилась в пол и слушала, слушала, слушала... Мне захотелось обнять его, я сомкнула пальцы на его спине. Страшная мысль, приходящая в мою голову из года в год, видоизменяющаяся только в смысле цифр... Нам же только четырнадцать! Где проклятая справедливость? Что толкает нас на отчаянную борьбу с обстоятельствами, вместо того чтобы сдаться? Ради чего, ради какого Святого Грааля мы прем вперед, жертвуем всем ради какой великой цели? Гарри зашевелился, чуть отодвинулся и посмотрел мне в глаза, чем-то очень смущенный. - Знаешь, Герм... Это все очень страшно с виду, но мне тогда было не так плохо... Нет, подожди, не удивляйся! Плохо конечно, слишком плохо. Но, знаешь... я думал, что если делаю это ради него, то это в разы... легче. Даже нет. Осмысленнее. - Ты в него... влюбился, что ли? - сказала я и прикусила язык. Очень глупая фраза. Под стать ситуации. Друг дернулся. - Дура, что ли? Я тебе вообще не об этом... Да ну тебя! - едва скрывая досаду в голосе, отозвался он. - Прости, прости! Но сам бы послушал свои вдохновенные речи! Я за твою эльфийскую задницу беспокоюсь, а ты "осмысленными" вещами с риском для вышеозначенной занимаешься! - вскипела я. Не знаю, что меня так задело, его ли воодушевление или то, что он не счел нужным попросить о помощи меня, но мне совсем не нравилось все это. Набухала, как гнойный волдырь, новая ссора. Я хотела этой ссоры, но допускать ее было не рационально. Не рационально было еще и просто ждать громкой и шумной развязки. Особенно в больничном крыле. Особенно, когда у нас слишком много тайн. - Пойдем отсюда! - Куда? - заартачился он. Я злобно дернула его за руку. - Туда, где нет людей, и я со спокойной совестью настучу тебе по голове! - Герм! Гермиона! Да стой же ты! Посреди коридора в полусонном замке мы смотрели друг на друга так, как будто шаг от дружбы к вражде, подобный тому, что сделал Рон, мы тоже вот-вот совершим. Мне было тоскливо, но не было верного решения, которое сейчас мне пришлось бы по вкусу. Хотелось ругаться, кричать, давить на него, чтобы он признал свою неправоту, чтобы признал мои мысли единственно верными. Я хотела безоговорочной победы. И бессмысленной. От самих этих мыслей я пришла в ужас. От той мерзости, что культивировалась в душе последние дни. Мне было и одиноко, и страшно, и давило бездействие. А теперь из меня выливалась агрессия. И на кого! На единственную душу, верную мне в этом мире. И я разревелась. Слезы бусинами покатились по щекам, забегая под воротник мантии, скапливаясь в волокнах рубашки. Гарри обнял меня, зарылся носом в мои волосы и несмело погладил по спине, надеясь, наверное, унять судорожные всхлипы. - Ну чего с тобой такое-то, Огонек? Хватит тебе. - Я про-о-ох-сто бой-усь тебя потерь-ать... - не знаю, как он это воспринял, может по-своему, я имела ввиду что-то свое, но это были те самые правдивые слова. Пусть и не слишком внятно произнесенные, но строящие хлипкий мостик дружбы над провалом секретов и недовольств. - Торжественно клянусь, что буду беречь свою задницу! - попытался сгладить ситуацию Гарри, но голос его рассеялся по коридору и прозвучало все как-то мрачно. - Смотри, чтоб только она от тебя не осталась. Мы дошли до гостиной, собирая по пути подозрительные взгляды призраков и портретов. Мы держались за руки. Не как парочка. Как люди, которые идут по краю и держатся друг за друга, чтобы не упасть. Или упасть вместе. В гостиной было пусто, тихо, заговорщицки бесшумно. Но на сами заговоры сил не осталось. Гарри сел на диван, я опустила свою буйную голову ему на колени. Мы смотрели на огонь в камине. Он пожирал все прибывающие из ниоткуда дрова. Я задумалась на секунду о том, почему огонь не магический, спросила вслух, и тут же перестала задаваться этим вопросом. - Потому что так уютнее. Уютнее. Холодно только немного, но это от постоянной нервотрепки, а колени у Гарри горячие, удобные. Спина согрелась в мягком оплоте дивана, я лениво стащила на себя плед, завернулась в него. Состояние было какое-то простуженное. Не предболезненное, простой озноб, будто до меня добрался дождь или легенький ветерок, после того как я выбралась из постели. Свернувшись настолько плотно, насколько смогла, и подсунув под себя замерзшие руки, я попыталась бороться со сном. Выходило плохо. Волосы сползли на лицо, закрыли его полностью, и сквозь гриву виднелся только золотисто-желтый свет огня. Я сдалась и позволила сну меня накрыть. А утром Гарри куда-то свалил. Растирая в ванной щеку с отпечатком фактуры дивана, я хмуро обозревала создавшуюся ситуацию. Ну и куда его унесло? Искать, злиться, растить злость опять я и не думала даже. Он ушел туда, где получил комфорт. Если это так можно назвать. Было жаль времени, что он отдает другому, не мне, но от этого было не уйти. Наша близость была в полной мере дружеской, а дружбе свойственно радоваться за близкого человека, а не ревновать. И то, что я эгоистично ревновала Гарри к любому, кто мог быть для него опорой сейчас... Низко? Нет, вполне по-человечески... Смешная педантичная книжка в ветхом переплете, что друг оставил мне вместе с короткой запиской, лежала на столике рядом. Я время от времени скашивала к ней глаза. Почему педантичная? Потому что у нее был свой милый секрет, который мог пригодиться и маггловским учебникам биологии старших классов. Название книжицы было более чем простым - "Партнерам о партнерах". Начиналась она с первой главы страниц в пять, за которой, пока не прочтешь оную, ничего не обнаруживалось, кроме белых листов. Такое вот последовательное изучение материала. Загвоздка была только в том, что книженция была не на английском и даже не на темно-эльфийском - на языке древних вампиров! Вопрос о том, почему Поттер сбагрил книжку мне, отпал. Закорючки, слова, длинною в крысиный хвост, произношение под покрывалом тайны. То, что Натирра читала на этом языке довольно свободно - не сомневаюсь. Но она не учла, что нам на пару сотен лет меньше чем ей и знаний в столь отдаленных от школьной программы областях у нас нет и быть не может. Или учла. Если Ваэнир рубит с плеча и издевается в открытую, то у наставницы свой особенный тонкий стиль... Жизнь моя среди сухих страниц! Будь проклята Трелони с ее комментариями... Ноги сами несли в библиотеку, я даже за дорогой толком не следила. Девочка из пергамента, извилины мозга нарисованы поверх тушью, непомерное количество. Излишнее. Правильно ли идти к победе только через сбор информации? Я в нашем трио никогда не была двигателем. Всегда тормозом. Это и неплохо, тормоз необходим всегда. Но сейчас... Сейчас, не смотря на то что у меня все ещё есть Гарри, я должна действовать в одиночку там, где у других в этом нет интереса. И у меня - права просить помощи. В голове тем временем рождался план. Но для его исполнения мне все ещё нужна была информация. Вампирский фолиант расшифровывать оказалось не просто сложно, а почти невозможно. Слова нашего языка заменялись фразами в нем и наоборот, от написания символа, от ударения, от положения в предложении в корне менялся смысл написанного, то переворачиваясь вверх дном, то приобретая три-четыре трактовки. За два невыносимо долгих часа я прочла всего три страницы, дойдя до точки кипения. Ненависть к языку росла с каждым предложением. Предисловие же дало мало. "Читатель, Слава твоему богу, кто бы он ни был. Он теперь не твой пастырь. По эту сторону ночи тобой займутся другие." "Страницы эти призваны помочь тебе в поиске, приручении и воспитании твоего истока, истинного, "кровного". Как ни назови, все одно. Я, Аль Хамар, поведаю тебе о его пользе в твоей вечной жизни и его вреде ей же. Читай внимательно. Внимай мудрости, новорожденный вампир, и следуй моему слову. Тогда жизнь твоя литься будет, как кровь поколений живых, вечность." И где наставница урвала этот чревоугоднический труд? Бегло пролистав доступные мне главы, я заметила, что по меньшей мере половина пестрит словом "кровь" и его производными на вампирском диалекте. Казалось, сами страницы пропитаны ей, пахнут так же тяжело, а на страницах бурые пятна отнюдь не от вина. Мерзко! Книжица начинающего кровососа в каждой букве своей была отвратительной. Я пробиралась сквозь путанные пафосные формулировки только от того, что знала - наставница дала эту книгу нам с определенной целью. Поттеру, конечно, дала. Но наверняка знала, что он сбагрит ее мне... Оглавления у книги не имелось. Разделение на главы обозначалось небольшим пробелом между пластами текста. Я с отчаяньем уставилась в закорючки, зловеще пляшущие под светом люмоса. Тот дергался, тух, выдавая мою усталость. Пергамент с переводом полнился, но каково было моё разочарование, когда я поняла, что больше половины - витиеватый пафосный бред. Стоило накидать план. Что-то вроде "основа-плюсы и минусы-установление отношений и главенствующая роль в них". Я искренне надеялась, что найду в книге все нужное и, не упуская важных для Поттера вампирских деталей, вычленю все важное и для себя. Кое как во всей этой околесице помогали разбираться рисунки на полях. В большинстве своём там обитали символы, пентакли, знаки и прочая оккультическая радость, но были и вполне пристойные наброски, создающие подобие системы. Так, например, около рисунка волка я нашла целый раздел, посвящённый парам-оборотням. К сожалению, для меня ценности он никакой не представлял. Страница за страницей, все больше появлялось пометок: подчеркиваний, скобок, галочек. Я сначала не придавала им значения, но после заметила, что они здорово облегчают работу. Картинка ещё не вырисовывалась, но я вполне могла похвастаться тем, что одолела введение и треть первого раздела. " ...пара имеет потенциал, запас мощи, нереализованной до объединения со своим партнёром. В устоявшихся отношениях же мощь партнеров объединяется, находится в балансе и питает обоих участников отношений в равной степени... ... крепкий контакт, высвобождающий потенциал, может существовать только при благосостоянии обеих сторон и их обоюдном согласии... ... Магия и сила растёт постепенно и приходит в равновесие не сразу, а при длительном постоянном контакте, при сбоях же возможен конфликт с ней и упадок мощи вплоть до потери магии вообще..." Я полюбовалась своей работой. Без украшательств автора она смотрелась строго, но зато хорошо воспринималась. Я даже задумалась о том, что стоит когда-нибудь написать подобную методичку для более широкого круга читателей. Но до этого, как минимум, нужно было сначала перевести эту книгу. Как максимум - обзавестись личным опытом... Эх, этот личный опыт... Вообще, глупо размышлять на подобные темы, но что если на минуту представить?... Помечтать. Самую малость! Я ведь теперь, как бы это бахвальски не звучало, родовита. Не бог весть что, но и титул, и какой-то статус крови есть. Не чистокровная, но и презрения не вызову столько, сколько раньше. Правда, если вспомнить, что все магглорожденные и не магглорожденные вовсе, то имя моё новое мало что значит. А вот статус "пары"... Нет, нет, речи не идёт о близком контакте, но хотя бы о сотрудничестве... Я могла бы попытаться чуть сдвинуть его политику в сторону терпимости. Это только звучит самонадеянно, но если задуматься... Мы все подозреваем его в пособничестве Темному Лорду, а его ли это осознанный выбор, а не дань... аристократической моде? Не очень фраза, но мысль основная высказана. Я думала о том, что любой может поддаться внушению, особенно если он молод, горяч и амбициозен. Машина с лёгким управлением. Мне это было известно на своём примере. А лорд Малфой, насколько мне известно, как и большинство Упивающихся, был завербован еще до окончания школы. Вот если бы попытаться переубедить его сейчас... Ох, Гермиона, о чем ты? Ты, помнится, читала. Так отбрось глупые мысли и займись делом! Но дело совершенно не шло. Глаза закрывались, за окном поднималось солнце. Небо, белесо-серое с намёком на голубой, разворачивалось над школой. Густые рыхлые облака с фальшивым золотом окантовки обхватили пики башен. Я не хотела засыпать на рассвете, но мысли потеряли ясность. По коридорам уже брели студенты. Мимо меня пробегали романтичные шармбаттонцы в голубом, лёгкие, как эльфы из сказок. И так же сказочно-неорганичные нашему суровому магическому миру. И они, и дурмштранговцы были эдакой гиперболой на белое и чёрное в Хогвартсе. Казалось, они сейчас взмахнут полами мантий, достанут палочки и посохи, и начнётся вечное противостояние добра и зла, куда красочнее, чем в рассказах Бинса и куда неправдоподобнее. Но ученики шли, равнодушные друг к другу, смешивали цвета одежд в общем потоке, разговаривали о чем-то сонными голосами и плевали на то, что не вписываются в моё мировоззрение. Я влилась в их массу и так же медленно побрела в Большой зал. Большой зал в свете новых событий был слишком маленьким для той толпы, которую пытался в себя вместить. Никакое пятое измерение не растянулось бы под ораву детей разного возраста, воодушевленную предстоящими празднествами. У меня они не вызывали радости и восторга, но интерес был, и я невольно вслушивалась в речи директора и разговоры товарищей. У большинства пятикурсников выстраивались планы по обману Кубка. Те, кто помладше, наши ровесники и дальше, обсуждали испытания. Все держалось в строжайшей тайне, а потому предположения были самыми фантастическими и невозможными, если бы это не было бы в магическом мире. Кто-то говорил про троллей, кто-то про драконов. Кто-то предполагал укрощение адского огня. Кто-то ждал дуэлей на непростительных. Но все сходились в одном - испытания должны быть почти непроходимыми для того, чтобы отобрать самого лучшего. Самые смелые уже бросили свои имена в Кубок. Тот загорался ярче с каждым именем, будоража всех вокруг. - Хей, - Гарри опустился рядом и схватился за ложку. Он сейчас сам напоминал вампира своими впалыми щеками и синяками под глазами.Я кинула взгляд на Снейпа. Гарри проследил за моим взглядом. Мы уставились на профессора. Тот наблюдал за Кубком, поджав губы, и явно старался не смотреть в сторону Поттера. У зельевара будто ничего ни во внешности, ни в выражении лица не изменилось, но пропала холодная уверенность, сменившаяся ледяной недвижимостью и отстраненностью взгляда. Поттер сначала заерзал, а потом вдруг успокоился и принялся за завтрак. Я тоже решила не зацикливаться на его... "паре". - Ты бы хотел кинуть свое имя? - после непродолжительного молчания спросила я. Он задумался, отложил ложку. - Я не самый умный, - стал загибать пальцы он, - не самый сильный, не самый сообразительный... К чему тогда рисковать шкурой, если мне принесет это только лишнее внимание и никакой пользы? - Резонно. - А ты? - А что я? - У нас особые навыки. Кубок мы можем обмануть спокойно. Ты хотела бы поучаствовать? Я даже не задумывалась о том, что это вообще возможно для меня. Но... Если Кубок кого-то выбрал, то ни один преподаватель не помешает участвовать... - Нет. Не хотела бы. Я солгала. - Как знаешь. Мы замолчали. От нечего делать я смотрела по сторонам, рассматривая гостей замка и привычных его обитателей. Мой взгляд зацепился за Виктора Крама. То, как Рон восхищался им, делало его в моих глазах чем-то враждебным. Но сама его личность, известная мне в рамках последней недели, наоборот интересовала. Он был разным, потому что разными были обстоятельства. Сейчас - такой же мальчик, как и все мои друзья. Неуклюжий немного, с волчьим взглядом, но сильный и уверенный. Он начинал мне нравиться. Но рядом с ним сидел его новый "друг". Малфой лип к известной личности, ходил за ним хвостиком, подобно стайке девчонок-поклонниц. Строил из себя невесть что. Эдакий крутой дохляк, сильный только от ауры Крама. Ой, овсянка закипела! Я плеснула в кашу немного воды и вздохнула. Выспаться бы, но нужно идти на занятия. Негоже прогуливать их. Совсем негоже. Но мысль о Малфое-младшем не хотела оставлять меня в покое. Я думала то о нем, то о его отце. И все чаще возвращалась идея о том, чтобы воспользоваться сейчас этой связью. Младший, он такой ведомый, его уговорить будет куда легче, чем проныру-родителя, ловкого в любых интригах. Куда более ловкого, чем я. Тут нужно бы сказать, что решение было принято, но о решении речи не шло, все впервые опиралось на сплошную импровизацию. Доходило это в мыслях до того, что все зависело от решения Драко, повернуть в коридор, или нет. Коридоры тоже были важны... Трансфигурацию я проспала, еле натянув морок отвлечения внимания и не будучи полностью уверенной в его качестве. Но МакГонагалл ничего не сказала, и я решила, что шалость удалась. День слипся подгоревшей овсянкой, затвердел и потерял всякую легкость и мотивацию двигаться. Я кое-как досидела оставшиеся занятия, то проваливаясь в сон, то просыпаясь, тупо уставившись в преподавателя и не всегда понимая, кто это и что он говорит. На уроке у Бинса (милейший старик) мне снились приятные серо-голубые сны про реку около хижины Натирры и Ваэнира с яблоками. Я проснулась с ощущением тоски по эльфам и почти беззаботному лету у них. Морок окончательно рассыпался именно там, но никто ничего не заметил. Подхватив свитки и учебники, я снова вернулась в библиотеку, еле найдя место в заполненном помещении. Одной мне сидеть не пришлось, но я заметила почти пустой стол Виктора и без зазрения совести опустилась именно за него. Девчонки повсюду почти шипели. Им не хватило смелости подсесть, и теперь я была врагом номер один для этих фурий. Но мне было все равно. Я, скрипя зубами, снова уткнулась в книгу. "Артефакторика. ...Помимо артефактов, способных найти "пару", есть еще несколько видов. Существуют артефакты, выжигающе связывающие с парой нити, если вам или ей невыгодно сотрудничество. Процедура болезненная, и есть риск потерять достаточное количество магии, помимо неразвитого запаса. Известны случаи, когда существо лишалось всей магии после выжигания связи с "привязанным" партнером. Процедура необратима... ...Так же есть артефакты, ломающие волю, превращающие партнера в фамилиар. Поток магии связи не прекращается, но ослабевает в треть или половину. Общим законодательством, кроме вампирского, темноэльфийского и демонического, такие артефакты запрещены, и их использование карается заключением. Запреты действуют территориально... ...Артефакты, высвобождающие потенциал без партнера тянут жизненную силу использующего... ...усиливающие артефакты... ...бьют по магическому ядру... ...связующие... ... следовательно, ни один артефакт не приносит пользы в данных отношениях, но с легкостью может их загубить." Глаза устали. Чтобы хоть как-то расслабиться, я подняла взгляд и уставилась в макушку Виктора. Он что-то нервно бубнил и раздраженно черкал в пергаменте. Видимо, почуяв мой взгляд, он поднял голову, и лицо его растянулось в гримасе удивления и облегчения одновременно. - Гермьона! Ты можешь помочь мне прочесть этот символ? - когда он произнес "символ", "О" вышла очень осязаемой и шарообразной, будто теннисный мячик без покрытия. Он будто кинул его мне, ожидая, что я верну. Я кивнула. Он повернул ко мне книгу. Я вздохнула и, шевеля губами, попыталась прочесть. Программа была для меня куда более сложной, но я знала лучше латынь и потому быстро вникла. Он очень по-мальчишечьи улыбнулся, когда наконец выговорил. Жаль, что стараний в произнесение моего имени он вложил меньше. - Ты читаешь темный фолиант, Гермьона, - вкрадчиво произнес он и шарик "о" снова был у меня. Моя очередь смущаться. - Да, Виктор. И об этом не должен знать даже ты, - я попыталась добавить в свой голос убедительности, но не угрозы. Судя по лицу парня, у меня вышло. Он наклонился чуть ближе. - Тебе сложно с ним. Я могу помочь. Я задумалась. Мне и правда было сложно. Переведено было страниц двадцать, а их было около двух сотен. И я уже теряла терпение. Но доверить кому-то свою тайну я побаивалась. Не сказала бы, что Виктор производил впечатление человека, который мог что-то растрепать. Одиночки редко обсуждают кого-либо. Они и себя не склонны обсуждать. А может быть дело было в том, что он казался надежным и был совершенно преступно обаятелен, а я, не смотря на свои уши, оставалась девушкой, падкой на чужое внимание. Мы сидели рядом, касаясь плечами. Его щека была совсем рядом. Я позаботилась о том, чтобы никто нас не слушал. Он говорил медленно, тихо, объясняя каждый двоякий момент. Я записывала все меньше, потому что понимание шло хорошо. Знала, что что-то важное Поттеру и так объясню. Досадно было только из-за того, что я не выучу так язык. Мне даже хватило смелости сказать об этом Виктору. Он улыбнулся и, помимо текста, стал иногда говорить про образование предложений. Я была жутко рада, что согласилась на его помощь, но чувствовала себя немного неуютно от того, что мне нечем ему отплатить. Он пожал плечами и попросил иногда помогать ему с домашними заданиями. Я снова кивнула. Подскакивала его "о", я впитывала новую информацию и чуть краснела из-за близости сильного парня. На краю сознания маячила мысль о том, что у меня есть "истинный", и это не Виктор, но совесть молчала, и я думала, что мне позволительна простая дружба, каковой я ее тогда считала. Да и почему "позволительна". Пока мы с Люциусом Малфоем по разные стороны баррикад и нас связывает только иллюзорная "нить судьбы", никто никому ничего не должен. Я чуть ближе подвинулась к Виктору. В этот день мы прочли еще страниц двадцать. Как оказалось, вампирский не такой сложный, как я думала сначала. Я переводила отдельные слова, но существовал и перевод для фраз. По некоторым знакам можно было определить смысл целого предложения. Виктор съязвил в сторону выкобенистого автора и пожелал мне спокойной ночи. Мы договорились, что встретимся завтрашним вечером, если у него не будет тренировки. В смятении чувств я брела от библиотеки, поворачивая снова куда-то не туда. Я было уже одумалась и начала подниматься вверх, когда заметила светлую макушку. Малфой шел в свое крыло, но шел так удачно один, что я почти рванула за слизеринцем. Он так безмятежно шел и ничего не видел вокруг, что я все ближе подходила к нему с каждым коридором. Во мне бушевал огонь азарта, я вспоминала, как он напуган был мной на прошлом курсе. Я точно знала, что сейчас он почти беззащитен передо мной, когда рядом нет его соратников. Перевесив сумку поудобней, я рванула вперед и, развернув Малфоя к себе за плечо, припечатала его к стене. - Привет! - с самым доброжелательным оскалом поздоровалась я и наложила на коридор отталкивающие чары. - Грейнджер! - Она! - я кивнула. - Давай дружить! - Ты с ума сошла! Ты грязнокровка! - Растерянность скользила в этих фразах, он не мог даже съязвить, и вместо того чтобы оскорбиться, я только обрадовалась. - Нет, нет, нет, ты что! Как Дегворт-Грейнджер может быть грязнокровкой? Я полукровка, милый. А полукровки хотят дружить! - мои волосы воспламенились, пальцы заполыхали на его плечах, и в его расширившихся зрачках взвился огонь. Я сдерживалась как никогда. Я владела иллюзией! Мой огонь перестал быть реальным и превратился в хорошую шутку. Я засмеялась над ней. А Драко нет. Меня это даже оскорбило на мгновение, но потом я вновь стала равнодушной и вернула себе рассудительность, - Я хочу к вам на званый ужин, милый Драко, - говорила я ему на ухо и чертила коготком на шее маленький огонек. Он впитался в кожу и обжег парня, а после совсем исчез. - Это - твое обещание мне. Оно пропадет, как только я выпью чай с твоими мамА и папА. Но не позже Рождества. Иначе ты, - я придвинулась к нему вплотную и прошептала в маленькое белое ушко, - сгоришь. А после я резко развернулась и вылетела из коридора. Мной овладел ужас. Я сделала нечто преступное! Я угрожала ему! Нет, все то, что я сказала ему, было ложью, обманом, но он в него поверил, ибо я была хорошей ученицей. А это значит, расскажи он об этом, я пропала! Ох! Через пару дней он поймет, что это не приснилось ему, и тогда начнется черти что! Эх, Эйлистраи, спаси меня, дуру. Я не помнила, как добежала до комнаты. Игнорируя вопросительные взгляды, я задернула полог, завернулась в одеяло, как в кокон, и спрятала голову под подушку, мысленно ставя покров отвлечения внимания на кровать. Кто-то что-то порывался сказать, но быстро проникся ко мне равнодушием. - Только бы все получилось, только бы все получилось, только бы все получилось, - шептала я. О том, что случится, если идея не выгорит, я старалась не думать. По меньшей мере меня исключат из школы и заберут палочку. И нет, для меня это не меньшая мера. Азкабан не так пугает... С Малфоем придется столкнуться еще пару раз, чтобы успокоить и его, и себя, и, может, наладить контакт. Он же ценит сильных, верно? На этом и попытаемся сыграть. Дрожь все не унималась. Мысли в суматохе бежали от меня, как бы я ни старалась придумать нормальный план. Буря, поднятая мной, теперь не должна была успокаиваться. Если я попытаюсь эту ситуацию замять, то все зазря. Меня пробрал смех. Я тряслась и смеялась, уткнувшись лицом в матрас. Поттер задницей рискует? Дааа, Поооттер! Чтобы хоть как-то прийти в норму, я достала пергамент и перо и стала записывать то, что важно для Гарри из переведенного нами с Виктором. Мысль о Краме странно успокаивала. Я перебирала его фразы, тот тон, с которым они были сказаны, интонации, осязаемую "о", вызывающую у меня какой-то детский восторг. После видения его щеки так близко от моей, я вновь покраснела. Это было так странно - после своего преступления лежать и думать о чем-то другом, так легко перебившем муки совести и страх.