The Twice Told Tale

      — Робин, прекрати, я не умираю, — вздохнула Королева, лениво отмахнувшись от пытающегося усадить её обратно в кресло лучника. Гуд поджал губы, машинально покосившись на Эмму.        Та стояла у окна неподвижно, сложив руки на груди, — казалось, женщина даже не дышит, наблюдая за чем-то завораживающим. Взгляд Свон проходил сквозь проезжающие машины, пронзал дома, выламывая стёкла, и скрывался где-то за горизонтом. Она застыла в том жутком состоянии полнейшей беспомощности, она не думала ни о чём, только чувствовала каждую пылинку, слышала каждый неровный вдох Реджины, когда та шевелилась.       Они сидели у бабули Лукас уже часа два, сидели, практически молча и почти не двигаясь. Все приходили в себя. Рул Горм и Тинкербелл лежали в больнице: малейшее волшебство причиняло им боль. Там же, в больнице, не нашли Виктора, но состояние фей не было критическим и срочно вызывать его не стали — после того, как Вейл и Руби проскочили недалеко от площади, их больше никто и не видел.       Реджина поднялась на ноги, несмотря на все протесты лучника; мир перед её глазами резко качнулся, и женщина, не удержав равновесия, облокотилась о стол. И тут же зашипела, отдёрнув руки.        — Сиди, — настойчиво посоветовал Робин и сжал Королеву в объятьях, не дав той упасть. Миллс с вздохом положила кисти на стол, повернув ладонями вверх — от соприкосновения их жгло невероятно.        — Шрамы останутся навсегда, — пробормотала мэр, разглядывая свои руки. Хоть Эмма и попыталась исцелить все раны, нанесённые порвавшейся сетью, но белые, словно застаревшие, борозды украшали обе ладони целиком.        — Свон, — осторожно начала Реджина, попытавшись хоть как-то растормошить застывшую женщину. Та слегка повернула голову и молча уставилась на Королеву. Миллс неожиданно почувствовала, что не может подобрать слов. Она не слышала, что говорил шерифу Эйдан, никто из случайно оказавшихся рядом этого не услышал. Однако она видела, как это сказанное подействовало на Спасительницу. Мэр не могла открыть рот, поймав абсолютно пустой взгляд Эммы.        — Бабуля уже давно принесла суп, — вздохнул Робин, почувствовав тяжёлое напряжение в воздухе. — Вам обеим следует поесть.         — Я не голодна, — проворчала Миллс, отводя глаза. Она разозлилась на себя, разозлилась за эту слабость, за молчание, за отсутствие нужных слов в своей светлой голове. Свон опять развернулась к окну, а Реджина сжала кулаки, забыв о ранах на ладонях. Боль отрезвила её.        — Нужно попытаться ещё раз, — спокойно и уверенно проговорила она. — Аид, похоже, не слишком беспокоится о своей безопасности, наоборот, он слишком любит представления. Вытащить его из тени, из условий его игры в игру нашу… Мы сможем это сделать.        — Нужна привязка, — напомнил Гуд, устроившись за столом напротив Королевы, и быстро стрельнул глазами в сторону шерифа. Миллс поймала его обеспокоенный взгляд и покачала головой, подразумевая под этим что-то вроде: «Не трогай её пока. Я сама разберусь».        — Пуговица сгорела сразу после того, как Эйдан разорвал путы, — задумчиво протянула Реджина и замолчала на мгновение. — Нам нужен Румпель.       Лучник поднял брови.        — Ты думаешь, он хоть что-то нам отдаст?        — Это было бы невероятно, — горько усмехнулась Королева. — Но нам будет достаточно того, что он нам скажет. Я собираюсь задать ему всего один вопрос.       Тренькнул колокольчик, и внутрь завалился взъерошенный Лерой, хмуро окинул засевшую в кафе троицу взглядом, покосился на прилавок, за которым предсказуемо никого не оказалось — бабуля Лукас, спихнув на Робина задачу накормить двух волшебниц и прихватив верный арбалет, убежала помогать сначала в больницу, а потом расхаживать по улицам Сторибрука, в сердцах пообещав Рул Горм «всадить болт промеж глаз этому чёрному гаду». Голубая фея попыталась было подняться, остановить бабулю, но сил ей хватило только на слабый стон.        — Как дела у фей? — первым делом поинтересовался Гуд, приподнявшись навстречу гному. Тот отмахнулся.        — Да чего с ними станется? Живы, поправляются с такой скоростью, с которой вся наша бригада шахты не копала. Слава алмазной пыльце, — проворчал Лерой, затем, заметив, с вожделением уставился на миску нетронутого супа и деловито осведомился: — Вы же не будете, а? Чего добру пропадать.        — Где Румпельштильцхен? — спросила Реджина, подвигая тарелку Ворчуну под нос.        — Никого не видел, — отозвался он, облизнувшись, — ни Голда, ни Руби, ни Вейла, ни Крюка, ни чёрного хрена. Но если врач и волчица хоть трубку берут, то все остальные испарились. Да и из наших никого не видел. Славные ребята тоже молчат: леса пусты, никаких следов. К ним недавно бабуля присоединилась, может, с её нюхом дело лучше пойдёт. Ах да, ещё Мо в лес ушёл. В лавке сказали, что он собирается пожить немного в брошенном фургоне.        — Не думаю, что Аиду есть до него дело, — негромко проговорила Миллс. — Его он уже сломал. А к Румпелю… похоже, у него осталось что-то задуманное специально для него.        — Я до сих пор не могу понять, как Тёмный повёлся на уловки Эйдана, — покачал головой лучник.        — Эти двое стоят друг друга, — скрипнула зубами Миллс и добавила через миг: — Нам нужно найти их обоих и вернуть им мозги на должное место.         — Мы должны убить Аида, — проговорила вдруг Эмма.        Звякнула ложка, которую выронил из рук Лерой, уже неплохо приложившийся к супу. Реджина с Робином повернулись к шерифу с одинаковыми по степени изумления лицами.         — И это слова светлой волшебницы, спасительницы всея Сторибрука? — недоверчиво поинтересовалась Королева. — Кто ты и куда запропастилась Эмма Свон? Почему ты говоришь, как Голд? Убить, отомстить. Я могу согласиться с тобой, с одной оговоркой. Если и понадобится, в конце концов, убить этого бога, то ради защиты людей, а не мести.        Та качнула головой.        — Не в этом дело, — и замерла. — Мести?        Реджина кивнула.        — Я всё же любила свою сестру.        Эмма подняла брови.        — Стой… почему ты считаешь, что Зелину убил Эйдан?        — Дорогая, не переводи тему, — Миллс осторожно упёрла руки в бока. — Про мои проблемы поговорим позже. Что сказал тебе Аид на площади? Почему ты закрыла портал?        Эмма вздохнула. Мелкая дрожь пробрала всё её тело.        — Он… сказал мне… кое-что…        Свон сжала кулаки, приготовившись говорить дальше.        — Он сказал, что души исчезнут вместе с ним. Эйдан украл две души из Сторибрука. Он не может уйти с ними. Мы не можем просто выпихнуть его в его другой мир, понимаете? Не можем? Если мы дадим ему уйти, мы убьём этим людей.        — Белль и Крюка? — хмуро уточнил Робин. Лерой отложил несчастный суп в сторону.        — Белль мертва, разве нет? — ровно осведомился он.         — Мы не можем утверждать точно, — мэр покачала головой. — Я… не чувствую её смерти. Но и жизни тоже. Эйдан словно стёр её, словно есть одни воспоминания, а самого человека нет. И я не могу ей помочь. И Эмма не может ей помочь. Наша магия просто не в силах достучаться до того места, где сейчас, возможно, находится Белль. Возможно.        Ворчун пожевал губы.         — Но надежда-то есть? — пробурчал он, поглядывая то на Королеву, то на Робина. На застывшую статуей Свон гном даже глаза поднимать боялся.        — Конечно, есть. Можно придумать, чем заменить душу, — ответила Миллс.         — За один день? — безэмоционально спросила Эмма. Её голос был сух и будто был голосом каменного изваяния, чётким и резким. Она думала. Она запихнула все свои эмоции так глубоко и так заперла их, что, по сути, перестала быть Эммой Свон. О, нет, она была теперь совершенно новым человеком и в то же время старым. Она вновь стала спасительницей, Спасительницей с большой буквы.        Появилось, что спасать. А что с ней будет потом — неважно. Может, она сойдёт с ума из-за этих чувств, которые спрятала и закрыла на ключ.         — Потому что потом уже некого будет спасать. Я умру следом за Джонсом. Его душа дала мне время, да, у меня есть магия, чтобы дать тому миру повлиять на наш.         — Так, — Королева привстала с места. — Давай по порядку, светлая ты наша голова. Почему ты думаешь, что умрёшь?        — Я чувствую это. Когда Эйдан отобрал мою душу, я чувствовала такую пустоту и холод, что не могла думать и дышать. А теперь что-то другое. Я живу, я жива, но внутри меня не мои эмоции, не мои чувства. Зато я могу думать, — шериф, наконец, пошевелилась. — Мы должны убить Эйдана. Я знаю это. Голд знает это. Я слышала. Он соврал, когда говорил, что с его смертью души исчезнут. Это неправда.         — Хорошо, — Реджина кивнула головой. Азарт чего-то захватывал её, она всей своей сутью ощущала, что близка к истине.         — Хорошо? — удивился Робин. — Вы собираетесь убивать бессмертного бога! Вы в своём уме?        — «Он смертен там, где смерти нет», — начала Эмма, слегка улыбаясь. Лёгкая тень надежды в глазах Лероя, которую тот по своему обыкновению прятал за ворчливостью и грубостью, немного захватила и её саму.        — «И смерть не знает среди смертных», — продолжила Миллс, по неосторожности вновь сжал кулаки от волнения, и вскинулась от боли. — Ах, чёрт, ты заплатишь за мои руки, чёрный идиот.         — Нам потребуется помощь Голда, — Свон задумалась. — Мы не можем отправить его в тот мир, где есть бессмертные. И не можем ничего ему сделать здесь.        — Но как же сам Румпельштильцхен? — поинтересовался лучник. — Разве он не подходит под описание бессмертного?        — Нет-нет, — мэр улыбнулась, окинув взглядом взъерошенного Робина. — Его бессмертие оговорено очень жёстко, в отличие от бессмертия богов из тех мифов.        — Нам нужно вытащить кусочек того мира в этот, — шериф присела на краешек дивана, потеснив Ворчуна, и потёрла виски, — звучит дико, но…         — Так оно и сработает.        Румпельштильцхен всегда умел появляться вовремя. Лерой даже вздрогнул от неожиданности и выронил ложку.        — Ну-ка, господа, потеснись, — заворчал гном, двигая Эмму и выбираясь из-за стола. — В нашем хорошем кафе резко испортился воздух.       Тёмный поджал губы и стиснул руки на набалдашнике трости.         — Так оно и сработает, — повторил Румпельштильцхен.         — Безумно хочу спать, — тихо протянула Руби, насилу проглатывая зевок. Франкенштейн усмехнулся.         — Раньше ты не спала пару-тройку ночей подряд, а сейчас тебя так подрубила одна-единственная?         — Ты тоже не похож на огурчик, — парировала волчица и вдруг замерла, схватив шагающего рядом Вейла за рукав. — Запах Эйдана появился… но достаточно старый. Он был здесь пару дней назад. Пойдём дальше.        — Я и не собираюсь быть на него похожим, — продолжил Виктор, как ни в чём не бывало. — Зелёным и пупырчатым? Нет уж. А к слову о пропавших пиратах: у меня под глазами настолько вместительные мешки, что Крюк вполне мог бы туда поместиться.        Руби закатила глаза.        — Мы будем спорить о том, что хуже выглядит? — улыбнулась она, прокладывая себе дорогу сквозь мохнатые и ароматные кусты. Мокрые ветки оставляли следы на джинсах, на кофте, холодили лицо и ласково гладили руки, а редкие порывы ветра стряхивали мелкие холодные капли с деревьев, поливая лесных гостей, как грибы. Вейл плёлся сзади девушки, периодически оглядываясь, — информация о том, что недавно чужак побывал в этом месте, спокойствия явно не добавляла.         — Тебе со мной не сравниться, если на то пошло, — пробормотал он.         — Это был комплимент? — ехидно поинтересовалась Руби и слегка замедлила шаг. Они вышли на небольшую полянку перед таким же небольшим домиком в глуши: он выглядел совсем необитаемым, свет внутри не горел, в окнах не было стёкол, а дверь была приоткрыта.        — От этой «уютной», — выделила волчица, остановившись, — избушки несёт и Киллианом, и Эйданом одновременно. Нужно осмотреть её.        — Да, — выдохнул рядом Франкенштейн и, обойдя замершую девушку, направился к дому. — Ты идёшь? Или испугалась?        Руби тряхнула головой.         — Кто здесь испугался?        Девушка не поняла, на какую из её фраз Виктор ответил.        Внутри избушки царил полнейший разгром — перевёрнутые стулья, потерявшие где-то пару ножек, битая старая посуда.        — Что это за место? — Вейл нахмурился. — Не похоже на домик добрый или злой ведьмы.         — Здесь никто не живёт, — Руби повела носом. — Но пару дней назад здесь было два человека. Как раз Киллиан и Эйдан. Эйдан ушёл раньше Киллиана.        Волчица прошла вглубь избушки, рассматривая пол и обводя руками какие-то места, которые от всего остального для Франкенштейна ничем не отличались.        — Джонс лежал здесь, довольно долго, — девушка указала пальцами на разворошенные вещи, — смотри, всё примято. А вот здесь — он поднялся и пошёл дальше.         — Ничего не вижу, — покачал головой Виктор. Руби фыркнула.         — Естественно. Тебя не учили читать следы.         — Зато учили читать человеческое тело, — возразил Вейл. — Хотя зачем оно нужно, когда всё вокруг регулируется магией?         — Ты опять начал? — волчица вздохнула. — Давай погрустим после того, как разберёмся с этим.        Виктор сжал зубы, но увлечённая разглядыванием пыли Руби даже не обратила на это внимание.         — Но у нас два следа, — отметила она после мгновенного затишья. — По какому пойдём? Найти Эйдана так же важно, как и найти Крюка.        — Эйдан не умирает, — пожал плечами Франкенштейн. — А Крюк — вполне. Я должен пойти за ним.         — Хорошо, — согласилась девушка и качнула головой в сторону. — Иди за мной.        Не успели они сделать и пару шагов, как Руби наткнулась на что-то новое. Она вдруг упала на колени, разгребая завалы тряпья.         — Что там? — Вейл моментально очутился возле.         — Сильный запах крови. Перебивался алкоголем, которым здесь всё пропахло. Кровь Киллиана, — волчица поморщилась, откидывая мусор в стороны. — Смотри!        Девушка вытащила из-под окровавленных тряпок кольцо и принюхалась.        — Это, — она показала явно мужской перстень, — точно не джонсовское украшение. Оно пахнет его кровью, но это не его перстень. Запах странный. Такой, словно затхлый.        — Словно заброшенный дом или старое кладбище? — странно оживился Франкенштейн. Руби кивнула.         — Это запах смерти. Уж поверь, это я знаю, — Виктор внимательно оглядел домик. — Следуя за Крюком, мы выйдем к Эйдану.        — Не замечала в тебе экстрасенсорных способностей, — ухмыльнулась волчица, изящно поднимаясь с пола и отряхивая брюки.        Вейл дёрнулся, как от пощёчины.        — Не говори обо мне и магии в одном предложении, пожалуйста, Руби, — процедил мужчина. — Ты прекрасно знаешь, что это моя больная тема.         — Будь проще, Виктор, — девушка пожала плечами. — В Сторибруке от магии точно не спрячешься.        — Это-то меня и беспокоит, — едва слышно пробормотал доктор. Руби отвела глаза, с её-то волчьим слухом она всё расслышала прекрасно.        — Что это за кольцо? — спросила девушка, открыла дверь и повернулась к Вейлу, дожидаясь, пока мужчина перестанет сидеть в пыли и последует за ней.        Виктор намёк понял и из грязи поднялся.         — Возможно, — он взмахнул руками, — возможно, повторяю, это кольцо нашего бога.        — И что это нам даст? — Руби подбросила перстень на ладони и схватила его двумя пальцами. — Оно довольно чудное. Смотри.       Девушка показала простое с виду кольцо: полоска старого, слегка зеленоватого металла с аккуратным орнаментом по краю и небольшим тёмным камнем.        — Выглядит очень старым, — пробормотал Виктор, рассматривая находку при свете дня.        — Мне нравится, — волчица широко улыбнулась, — а Румпель наверняка бы скривился, проворчал: «Старое, плохо сохранилось». Поджал бы губы и: «Не больше пяти долларов».        Девушка коротко хихикнула, изобразив презрительную мину на лице Тёмного.        — Симпатично же. И какая разница сколько стоит, — сказала она.        — Тебе бы с красными камнями больше пошло, — прокомментировал Вейл. — Пойдём. Куда ведёт нас твой волчий нюх?        — Как ни странно, но запах, — Руби примерила кольцо и отвернулась, принюхиваясь к чему-то неизведанному в воздухе, — нашего пирата ведёт к морю. И почему всех тянет…        Франкенштейн только моргнул.        Руби исчезла. Кольцо звякнуло о камень и отлетело в траву.         — Так оно и сработает? — переспросила Реджина, вскинув бровь. — Можете объяснить конкретнее, мистер Голд?        Тёмный мотнул головой и прошёл вперёд.        — Я не смогу вам объяснить механику действия мира, в котором вы не были. Но могу объяснить, как это будет работать. В прошлый раз вы открывали портал, основанный на привязке, на предмете, принадлежащем тому, кого следовало захватить порталом.        — И сейчас у нас нет ничего, — вздохнула Эмма.        — Придётся поискать, — парировал Румпельштильцхен, — потому что для убийства портал нам тоже понадобится.        — Не понимаю, — шериф нахмурилась, изучая взглядом Голда.        — Вытащить кусок того мира в этот можно только через портал, — пояснил тот, — но это невозможно.         — Но ты же сделал это со Сторибруком! — невольно повысила голос мэр. — И теперь говоришь, что это невозможно.         — За один день — невозможно, — невозмутимо продолжил Голд. — А он у вас один.        В кафе на миг повисла тишина. Это «у вас» резануло слух, но напоминать магу про Белль никто не решился. Тёмный снисходительно неловкого затишья не заметил.        — Мы сделаем по-другому.        А на это «мы» Реджина отреагировала.         — Ты так жаждешь убить своего старого друга, что даже готов сотрудничать с нами? — ядовито поинтересовалась она. — Готов посвящать во все детали своего плана?        — Мой план прост. Убить Аида. Отомстить ему за всё, что он заставил нас перенести. Достаточно ясно для вас? — осведомился Румпель, тщательно сдерживая себя от ядовитого шипения в словах.        Эмму словно прошибло током.        Реджина продолжила допрос, ничего не заметив:        — И как нам убить бессмертного, хм? Если метод с вытягиванием куска того мира не сработает?       «Твоим родным может грозить опасность», — говорил Джонс.        — Мисс Миллс, вы сами знаете ответ на свой вопрос, — выдавил Тёмный, — но, видимо, слишком размякли от света и любви. Человека сильнее никогда не делали ни комфорт, ни обеспеченность, ни привязанности.       «Почему же ты ещё не догадалась, Эмма?»        — Нужно иметь сердце, чтобы чем-то жертвовать, — покачала головой Реджина, — уметь чувствовать и любить. Чтобы быть способным понять цену.        «Всё же так очевидно».        — Нужно иметь силу, чтобы добиться цели, — ответил маг. — Многого можно было бы избежать, если бы все вокруг не были такими… мягкосердечными.        «Я дал бесчисленное множество подсказок».         — Наоборот, быть мягкосердечным — значит, быть сильным, — негромко и спокойно заявил Робин, вмешавшись в словесные игры Тёмного и Королевы. — Это не каждому даётся. Уметь прощать, уметь любить — вот это настоящая сила.       Голд дёрнул плечом.         — Слова, — отмахнулся он. — Красивые слова. Эти слова подчиняют, пудрят голову. Но даже это — глупость. Единственные слова, наделённые могуществом, это не слова любви и прощения, это слова контрактов.        «Я связан словом».        Румпельштильцхен убил Зелину. Дождался, пока та, лишённая всех своих сил, осталась в участке одна, и расправился с ней. Отомстил. Отомстил за смерть сына.        Эмма сглотнула. Сердце её зашлось в быстром темпе.       Голд почувствовал пристальный взгляд шерифа и повернулся к ней, прищурившись:        — А вы что скажете, Спасительница? Не вы ли недавно предлагали мне бездушно убить Эйдана?        Она нервно сжала кулаки, пытаясь не выдать своё взбудораженное догадкой состояние. Она поговорит с Реджиной потом. Потом, как всё это закончится.        — Я не вижу другого выхода, — еле слышно произнесла Свон, начиная ненавидеть себя за то, что мысли её сошлись с мыслями Тёмного. — Мы должны действовать быстро.        — Мне нравится ваше оправдание, — криво улыбнулся маг. — У остальных есть комментарии, предложения, идеи? Как заставить безумного бога, убивающего направо и налево, делать то, что вам хочется?        Удовлетворённо кивнув тишине, он продолжил:        — Вернёмся к тому, что забыла мисс Миллс. Строение портала. Он не идеально тонок. Нет чёткой границы между мирами, которые соединяет портал. Образуется прослойка, в которой будут действовать свои законы.        — Если привязать Аида к определённой точке пространства, а потом открыть в ней портал… — глаза Реджины округлились. — Это может сработать!        — Что ж, я вас недооценил, Ваше Величество, — чуть улыбнулся Румпельштильцхен.        — На ловушку, способную удержать Эйдана и противостоять искривлениям, вызванным порталом, потребуется много времени, — наморщила лоб Реджина, пропуская ехидное замечание мага мимо ушей. — Много времени и сил. И зелий. Пожалуй, мне стоит запереться в склепе прямо сейчас.        — Что делать мне? — спросила Эмма.        — Собирать силу. Нужно найти всех, кто способен творить волшебство. Всех и всё. Артефакты пойдут в дело. Самые скверные и ненужные мы полностью перегоним в магию, остальные — разрядим. Румпельштильцхен…        — Я знаю, как собирать магию, мисс Миллс, можете не напоминать, — скривился маг. — Советую зайти к феям, мисс Свон. Они любят хранить великие вещи и молчать об этом.        Шериф насупилась, поглядывая на нечитаемое лицо Тёмного. И не знала, что можно от него ждать.        — Как ваш локоть, к слову? — поинтересовался мужчина, ответив таким же пристальным взглядом. — Магия Аида — опасная штука, она не проходит просто так.        — Пока я была без души, эта рана на локте беспокоила меня меньше всего, — пробормотала Эмма, отчаянно пытаясь придумать, как увязаться за Реджиной следом.        Дверь в кафешку открылась, резко стукнула о косяк, и внутрь ввалился хмурый, как туча, Малыш Джон.        Робин привстал, предчувствуя очень неприятные вести.        — Славные Ребята прочесали лес, — начал он. — Есть две новости. Плохая и совсем плохая.        Эмма сжала зубы.        — Какая плохая?        — Мы нашли избушку, в которой, судя по всему, иногда отсиживается Эйдан.        — А что в ней плохого? — удивилась Реджина.        — В избушке мы нашли кровь. И мы были там не первыми.        — Чья кровь?        Джон покачал головой:       — Без понятия.       Свон глубоко вдохнула, успокаивая себя.        — А вторая?         — В лесу исчезли Руби и доктор Вейл. Сразу после посещения избушки.