– О чём ты? – негромко спросила Эмма, внимательно разглядывая чем-то чересчур довольную Королеву. Та широко улыбнулась и раскрыла книгу, торжественно хлопнув ею по столу.
– Это наше спасение, – уверенно произнесла Реджина, ткнув пальцем в оглавление книги. – Осталось понять, кто именно наш незваный гость. Робин? Всё ещё помнишь его историю?
Гуд кивнул и взял книгу в руки, устроившись с ней за читательским столом. Румпельштильцхен цокнул языком, показательно отвернулся, сильно сжав свою ненаглядную трость, и негромко выдавил:
– Как вы, мэр Миллс, могли его упустить? Неужто этот скользкий тип умудрился запудрить вашу
светлую голову, а?
Женщина дёрнула плечом.
– Как он смог обставить тебя, Тёмный, не расскажешь? – бросила в ответ Королева, обходя мага и выглядывая в окна библиотеки, словно поджидая неожиданного штурма. – Между прочим, ты знаешь, кем является волшебник и молчишь. Думаешь, после такого все будут безоговорочно тебе верить, каждому твоему слову? Ты заврался, Голд. И теперь никто не знает, что можно от тебя ждать.
– С вас хватит и того, что
пока я на вашей стороне. Эйдан заплатит. За всё заплатит, – прошипел тот, не шелохнувшись.
Эмма нахмурилась и уставилась магу в спину, будто пытаясь просверлить в ней дыру.
– Почему вы скрываете ваше знакомство? – осведомилась она, с некоторой радостью вступая в такую удобную для неё роль вездесущего шерифа. Румпельштильхцен фыркнул и повернулся к Спасительнице.
– А почему вы от всех скрывали свои проблемы? Уверен, о том, что у вас, мисс Свон, не было души, и не узнал бы никто, если бы счастливый случай.
– Какой случай? – удивилась женщина, ещё больше нахмурившись.
–
Птичка на ушко нашептала, – процедил сквозь зубы Голд и криво улыбнулся. – Поверьте, у меня была причина, по которой я не говорю вам о волшебнике. Это не то, что вы должны узнать от меня.
– С какой стати, Тёмный? – возмутилась Реджина, сжимая руки в кулаки. – С какой стати ты решил, что знаешь, как будет лучше? Может, если бы ты всё сразу рассказал, если бы ничего не утаивал, Белль бы была жива?
Румпельштильцхен замер, вытянувшись по струнке. Вместо позвоночника в тело будто вогнали ледяной стержень, который протыкал лёгкие, не позволяя дышать.
– А ведь она права, – прошептала над ухом Красавица. Её душа всё ещё витала неподалёку от Тёмного, привязанная какой-то особо жестокой шуткой Эйдана. Голд поджал губы, с трудом сдерживая дрожь в ногах. Королева попала в цель, сама того не понимая, она чуть не подрезала магу единственную его опору – самовнушение. Всё это время он старательно отгонял от себя мысли о том, что могло произойти.
– Замолчите, Ваше Величество, иначе волшебника вам придётся изгонять в его мир без моей помощи, – внешне спокойно и ровно проговорил мужчина. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Реджина даже растерялась, дав себе мысленную затрещину. Несмотря на сволочную натуру Голда, вспоминать о его погибшей жене было слишком низко.
– И как мы собираемся биться со злым волшебником, который постоянно оказывается на шаг впереди, постоянно выскальзывает из всех ловушек, если даже друг с другом не можем договориться? – проворчала Эмма, неодобрительно поглядывая то на Голда, то на Королеву.
– Могли бы и помолчать, – усмехнулся Тёмный. – Кое-кто не может договориться с самим собой.
– Мои проблемы, в отличие от ваших, дела не касаются, – твердо сказала Свон. Все её проблемы только начались бы после изгнания Эйдана.
– Разве? Если бы Крюк не спас вас, то Сторибрук всего-то был бы обречён, – совсем коротко и будто нервно хохотнул Румпельштильцхен, резко поворачиваясь.
– Зато как, наверно, вам было приятно от него избавиться, – не удержалась Миллс.
– О, да я смотрю, вы уже его похоронили?
–
Хватит. – Эмма выдохнула эту короткую фразу вроде негромко, но мурашки от низкого голоса шерифа пробежались по коже обоих магов.
– Нам только нужно придумать для Эйдана ловушку, которая сможет его удержать, а потом ещё и открыть для него портал, – перевела тему Реджина, вздохнув. Эти препирательства и правда не имели смысла – просто сейчас все были на взводе, всех что-то волновало, забивало голову дурными мыслями, трепало нервы.
– И вернуть украденные им души, – добавила шериф, прислоняясь к книжной полке.
– А вот с этим, дорогуша, – в своей излюбленной манере, с толикой иронии и насмешки, начал было Голд, но тут подал голос Робин, успевший пролистать книгу.
– Вроде нашёл, – неуверенно пояснил он и протянул книгу с заложенными страницами Спасительнице. – Эмма, ты лучше меня знаешь сказки этого мира, не можешь посмотреть на это?
Свон сразу подошла к лучнику, принимая тяжёлый том из его рук, и открыла в нужном месте. Глаза её скользнули по строчкам.
– Быть такого не может, – недоверчиво прошептала она и подняла взгляд на замершую Королеву. – Быть такого не может.
День, на который было запланировано грандиозное и опасное мероприятие, для Эммы Свон не задался с самого начала. На животе сказался мелко порезанный нервничающей Снежкой салат с солёными огурчиками и её же щедро налитое в большую белую кружку молоко. Весь вчерашний вечер, после того, как дочь вернулась из библиотеки хмурая, как весенняя гроза, Мэри Маргарет, зависшая на кухне, отчаянно пыталась вытащить её на откровенный разговор. Эмма отмахивалась, а Прекрасный то неловко пожимал плечами на безумные, молящие о помощи взгляды своей драгоценной, то просто игнорировал их, занимаясь с маленьким Нилом. Когда Белоснежка взяла себя в руки, с твёрдыми намерениями отложила в сторону очередную тарелку, которую успела протереть кухонным полотенцем до скрипа, и открыла рот, чтобы напрямую спросить о самочувствии бледной Эммы, та с такими же твёрдыми намерениями встала из-за стола, запихнув в рот последний маленький огурчик и допив остатки молока, и заявила, что отправляется спать, потому что завтра им нужно будет потрудиться. Снежка только вздохнула, обречённо вытащила из раковины новую тарелку и занялась ею, не рискнув вмешиваться.
В туалете Свон вывернуло наизнанку. Она даже сначала подумала о том, что подобный эффект остался из-за временного отсутствия души, а не из-за огурцов, а потом и забыла об этом, умывшись и взглянув на себя в зеркало.
– Ну и… физиономия, – выдохнула она, криво ухмыльнувшись своему бледному отражению с тёмными кругами под глазами. – И как на тебя такую, красивую, люди смотреть могут?
– Эмма? – раздался с кухни робкий голосок Белоснежки. – Эмма, тут кое-кто настойчиво стучит в дверь, тебя требует. Боюсь ещё немного и от нашей двери ничего не останется. У меня Нил на руках сидит и омлет на сковородке, я дверь открыть не могу.
Свон практически окунулась в холодную воду из-под крана, быстро забрала волосы, наплевав на мгновенно вылезшие во все стороны петухи и бросилась к входной двери. Обычно так рьяно стучался к ней только один человек.
Шериф распахнула дверь и застигнутая врасплох волчица чуть не ввалилась в квартиру, потеряв равновесие.
– Руби? – изумилась Эмма, оглядывая встревоженную девушку. Выглядела та не лучшим образом: такие же круги, обзавестись которыми решила, наверно, половина Сторибрука, взлохмаченные волосы, грязные и мокрые джинсы.
– Беда, – выдохнула волчица, искоса взглянув на взволнованно застывшую Мэри Маргарет. – Только не здесь. Срочно спускайся вниз. Мы подождём.
– Мы? – ещё больше удивившись, переспросила Свон.
– Быстрее, – выдавила Руби и ускользнула назад по лестнице. Эмма затравлено посмотрела на Белоснежку. Та покачала головой.
– Иди, – произнесла она. – Дело срочное.
Шериф бросилась на улицу, накинув на плечи куртку, и едва смогла различить короткий, несколько отчаянный оклик Снежки: "Возвращайся домой!". Свон отвела глаза и спустилась вниз.
Руби переминалась с ноги на ногу от нетерпения. Рядом с ней привалился к каменной и наверняка холодной стене дома Виктор, закрывший глаза, словно решив немного поспать на слабом, но пронизывающем до костей прохладном ветерке. Казалось, что Франкенштейн и вовсе не спал целую неделю – таким замотанным и измученным он выглядел. Волчица на его фоне смотрелась молодцом с хлещущей через край энергией.
– Тяжёлые деньки, – хмыкнула больше про себя Эмма, однако девушка её услышала и выдавила кривую улыбку.
– У всех, – ответила волчица, покосившись на задремавшего стоя Вэйла, и одёрнула себя, вновь повернувшись к шерифу.
– У нас небольшая проблема, – протянула она. – Вчера Крюка отпустили из больницы, совершенно здорового. Конечно, поработала магия, но мы выяснили, что ни Голд, ни Реджина, ни феи к этому руку не прикладывали.
– Я знаю, – нервничая, перебила Свон. Ей уже не понравилось, что речь в очередной раз зашла о пирате. Женщина опасалась, что вскоре разговор свернёт в сторону неудобных вещей.
– Его исцелил Эйдан и мы понятия не имеем, зачем ему это понадобилось, – призналась шериф. Не ожидавшая такого Руби округлила глаза, запнувшись и забыв заранее приготовленную фразу, которую она планировала произнести в следующую очередь.
– Эйдан? Как? Зачем? Что ему нужно? – совсем тихо удивилась волчица и тут же одёрнула себя, снова настроившись на нужный лад. – В любом случае, это после. Вчера Крюк ушёл из больницы днём, ближе к вечеру. Больше его никто не видел. Он точно куда-то исчез. И тот факт, что вылечил Джонса злой волшебник, обеспечивший бессонные ночи всему городу, только поднимает новые вопросы.
Эмма задержала дыхание, успокаивая взбунтовавшееся в груди сердце. Руби пришла совсем не вовремя, не вовремя принесла и эти пугающие вести, не вовремя отвлекла Спасительницу от её великолепной роли.
– Я не могу сейчас его искать, – медленно проговорила Свон, мерно вдыхая и выдыхая прохладный влажный воздух. – Сегодня мы должны прогнать волшебника прочь, обратно в его мир. Руби, прошу, пойми, у меня совсем нет времени. Возможно, это наш последний и единственный шанс поймать этого урода. Голд и Реджина не справятся без меня, без моей чёртовой светлой магии. Я обязана быть там. Я не могу помочь…
– Вот так всегда, – грустно улыбнулась девушка, – таков удел героя, Эмма. Помогать другим и не оставлять времени и сил для помощи себе. Наверно, я могу понять, почему ты хочешь сбежать в Нью-Йорк.
Свон на мгновение забыла, как дышать.
– Откуда ты знаешь? – поражённо спросила она, засунув замёрзшие руки в карманы куртки: слегка похолодало и тёплых дождей больше не предвиделось.
Руби склонила голову, пристально рассматривая Спасительницу, и вздохнула, поведя плечами.
– Кажется, я слишком внимательна к людям, – горький смешок на миг изогнул губы волчицы. – Ты хоть собираешься вернуться потом?
Шериф вздрогнула. Готовая ложь уже собралась легко скатиться с языка, уже приняла форму, подбросила и подходящее выражение лица, и позу, и интонацию, с которой должно было её произнести, но слова будто застряли ещё в самом горле, встав поперёк.
– Не знаю. Я не знаю, – прошептала Эмма, опуская взгляд в землю. Не успевшие высохнуть после последнего дождя лужи рябили под натиском ветра.
Ближе к полудню холодное чистое небо затянули низкие серые тучи. Многие постепенно наливали свои брюхи чёрным, сдерживая в них дождевую воду, словно дожидаясь подходящего момента, когда всё это добро можно будет выпустить на свободу, вылить на головы хмурых, заставших неподалёку от главной площади Сторибрука людей. Получалось так, что Реджина, сама того не желая, выполнила просьбу чужака. План был прост. Слишком прост, чтобы можно было не сомневаться в реальности его исполнения.
– Эта пуговица, – в сотый раз повторяла Королева на ухо почти сошедшей с ума от ожидания и волнения Свон, – его вещь. С помощью неё мы привяжем волшебника к определённому месту. Открыть портал в его мир нам поможет эта книга и твоя, Эмма, сила. Просто прочитаешь заклинание из книги, швырнёшь зачарованную пуговицу, которая вместе с этим заставит Эйдана сидеть на месте, ему под ноги, портал откроется, его затянет внутрь и всё. Прекрасно. Мы справились. Мы с Голдом в это время будем страховать тебя и присматривать за ловушкой, чтобы та не треснула и чужак не сбежал. И не волнуйся, следом тебя не затянет, мы будем крепко тебя держать. Всё поняла?
Шериф в сотый раз кивнула. Она скрывала дрожащие руки, спрятав их в карманы, прятала дрожащие губы, закусив их. Она уже пару раз пробовала греть ладони, вызывая огненный шар, отвлекаясь на его создание, пока Миллс, нервничавшая немногим меньше самой Эммы, не прикрикнула на неё, дружелюбно (насколько это было возможно в тот момент) посоветовав не тратить сил на мелочи. И только Румпельштильцхен казался совсем не заинтересованным, случайно проходившим мимо и решившим постоять вместе со всеми за компанию, ожидая неизвестно чего и кого.
Под навесом пустеющего цветочного ларька пристроился Гуд, возящийся со своим луком, как с ребёнком. Около него расположились и Славные ребята, образовав небольшой импровизированный лагерь вокруг хмурого, как небо над головой, Малыша Джона. С другой стороны замерла Голубая фея, звучными цыканьями прогонявшая остальных любопытных фей. Не прогонялась, правда, одна Тинкербел, то ли успевшая с Рул Горм поругаться и той надоесть до смерти, то ли умудрившаяся настоять на необходимости своего присутствия. Около часа назад сзади библиотеки проскочили Франкенштейн и Руби, но не стали задерживаться на площади, моментально исчезнув. Любопытных Филиппа и Аврору чуть ли не силой утащила к себе бабуля Лукас, не на шутку за них испугавшаяся. Весь Сторибрук застыл в ожидании. Весь Сторибрук застыл, приготовившись наблюдать за Спасительницей. Эмма, как страус, отчаянно хотела спрятать голову в песок и больше её не вытаскивать.
– Слишком много народа сбежалось, чтобы посмотреть представление, – пробормотала недовольная Реджина. – Совсем страх потеряли, идиоты.
– Это будет незабываемо, думают они, – лениво отозвался Голд, вглядываясь куда-то вдаль, а затем перевёл глаза на темнеющее небо. Шериф покосилась на слишком спокойного мага.
– Я бы поделился этим спокойствием с вами, мисс Свон, – будто прочитав её мысли сказал Тёмный, – но, к сожалению, это не в моей власти. То немногое, что не в моей власти, – едва слышно добавил он.
– Эмма! – вдруг громко прокричала невесть откуда появившаяся Белоснежка. Следом за ней молча бежал хмурый Дэвид. Эмма тихо чертыхнулась и вышла навстречу родителям, у которых шило в заднице даже с возрастом, даже с рождением ребёнка точно не пройдёт никогда.
– Что вы здесь делаете? – осведомилась она, сложив руки на груди. Прекрасный переглянулся с женой и несколько виновато ответил:
– Мы пришли помочь, – и продолжил, заметив, как дочь закатила глаза, – не смогли усидеть дома, зная, что сейчас в городе такое происходит. Пойми нас, дорогая. Мы за тебя волнуемся.
Свон вздохнула, подняв голову к тёмному небу. Вот-вот должен был начаться дождь.
Тишину напряжённой площади нарушил осторожный пока раскат грома. Мелкие капли, словно робко и неохотно, смочили асфальт, пустили кольца по лужам, застучали по навесам и черепице крыш. Раскат повторился ближе. Эмма прикрыла глаза, ощущая, как по горящим щекам скатываются прохладные дождинки. Это был тот редкий вид грозы в Сторибруке: какой-то плавный, вялый и на удивление не магический. Тучи над головой казались серебристыми и мягкими, а короткие тусклые молнии догоняли негромкие рокочущие перекаты вдалеке. Часы на башне пробили полдень.
– Люблю представления, – шорохом пролетел чересчур знакомый голос, забираясь в голову к каждому, кто был на площади.
Свон резко повернулась, ладони машинально нагрелись – видимо, игра с огненным шаром дала о себе знать, вернувшись к хозяйке привычкой, – и женщина вскинула подбородок, готовая практически ко всему.
Румпельштильцхен оскалился, предвкушая славную расправу, сделал пару стремительных шагов, приближаясь к центру площади, где застыла слегка сутулая – будто измотанная – фигура. И замер, не веря своим глазам.
Реджина подобралась перед боем, бросила быстрый взгляд на точно так же собравшегося Робина, наложившего стрелу с ярко окрашенным оперением, заученное заклинание вспыхнуло в её яркими буквами, а руки будто потяжелели, накапливая рвущуюся наружу магию.
Медленно и как-то рвано, как в плохом кино, на плохой рвущейся плёнке, прочь от площади, в переулки, удалялся неровный, призрачный силуэт Белль в голубом платье, клеймом оставшись в памяти Тёмного.
Эйдан чуть изогнул губы в усмешке, заметив остекленевший взгляд мага. Ловушка сработала точно и чётко. Заметила отвлёкшегося Румпельштильцхена и Эмма.
– Мистер Голд? – окликнула она. Тот не отреагировал, продолжая гипнотизировать пустоту почти мёртвыми глазами. На помощь шерифу подоспела Миллс.
– Румпель, прекрати немедленно. Ты нам нужен, – прошипела Королева, хватая мага за рукав и встряхивая его. После этого нехитрого манёвра Голд словно ожил: ожили глаза, мужчина повернулся к держащей его Реджине, вырвал свой рукав из её пальцев и что-то пробормотал себе под нос.
– Мистер Голд? – предчувствуя подступающую панику, снова тихо позвала его Свон, пытаясь одновременно уследить и за странно ведущим себя Тёмным, и за пока бездействующим волшебником, который словно наблюдал за развернувшимся представлением.
– Не трогайте меня, – неожиданно рявкнул он и сорвался с места, направляясь в сторону от площади, в переулки. До опешившей Спасительницы долетел тихий отчаянный шёпот Тёмного: "Я должен её спасти".
– И вот опять Румпельштильцхен оставляет всех в надежде угнаться за своими собственными целями, – прокомментировал звучным голосом Эйдан, неторопливо расхаживая по площади. Робин Гуд следил за ним, приготовив свой верный лук, но не спешил ничего делать – всё было обговорено заранее и если что-то пошло бы не так, то Миллс должна была подать ему и остальным знак. Только всё пошло не так с самого начала. Когда удалился, хромая пуще прежнего, Голд, лучник только покосился на Реджину, а та поджала губы и покачала головой. Гуд не вмешался. Спокойными остались и его ребята. Неприятным скрипяще-шуршащим звуком резануло по ушам, когда Прекрасный с каменным лицом вытащил из ножен меч. Мэри Маргарет, по какой-то досадной случайности не захватившая с собой оружия, благоразумно отступила за спину своего благоверного.
Эйдан сделал шаг вперёд. Совсем небольшой, идти ему было трудно, словно воздух вокруг него загустел и превратился в жидкое тесто, холодное и липкое, облепляющее со всех сторон и делающее ноги тяжёлыми и неподъёмными.
– Не нужно было трогать его жену, – выступила перед ним Реджина, покачивая на ладони зародыш огненного шара. Очень хотелось пустить его чужаку в наглую морду и послушать, как он кричит.
– Дэвид, Мэри Маргарет, прошу вас, уходите, – прошептала Эмма, воспользовавшись тем, что волшебник отвлёкся на храбрую Королеву. – Найдите Голда, умоляю, и не дайте ему натворить дел. Эйдану же только этого и надо: разобщить нас, заставить сомневаться друг в друге.
Прекрасные переглянулись.
– Будь осторожна, – попросила напоследок Снежка и кинулась следом за принцем. Свон вздохнула. Что бы ни произошло сейчас на площади, Прекрасный и Белоснежка будут в порядке.
– А говорят, любовь – слабость, – фыркнул волшебник, задумчиво провожая взглядом Снежку и принца. – Но смотрите, Румпельштильцхен забыл про месть, стоило ему увидеть призраки.
– Что ты сделал? – сквозь зубы спросила Королева. Шериф осторожно подошла сзади, сжимая в кулаке пуговицу. Чужак посмотрел на насторожившегося Робина, обернулся на пытающихся слиться со стенами домов фей и снова вернулся.
– Ничего, – ровно проговорил он, приняв грозный взгляд Реджины. Миллс подняла бровь.
– Думаешь, я тебе поверю? – поинтересовалась она, усмехаясь, и прошипела в сторону шерифа: – Ещё немного и действуй.
– А почему нет? Моя магия другого профиля, – пожал Эйдан плечами. – Я не могу насылать видения. Похоже, Тёмный сам увидел что-то своё.
– Каждый раз ты преподносишь нам сюрпризы, – проворчала Королева, краем глаза наблюдая за Спасительницей.
– Польщён, – весело улыбнувшись, перебил Миллс чужак. А она невозмутимо продолжила:
– Кто знает, что ты можешь выкинуть? Может, ты постоянно врёшь? И о своих способностях, и о своих целях. Думаешь, ты безнаказанно можешь появляться в нашем городе, устанавливать здесь свои порядки, вертеть чужими судьбами, как тебе захочется, а потом, как тебе надоест, исчезнуть, не поплатившись? О нет, дорогой. Ты – зарвался. И, поверь, ты ничем не лучше Голда с его интригами, заговорами и подставами. Пытаешься открыть всем глаза. Брехня. Самодовольный индюк, вот ты кто, Эйдан.
– Зачем вы вдруг опустились до оскорблений, Ваше Величество? – деланно удивился волшебник, склоняя голову к плечу.
Подобравшись поближе, Эмма решилась. В голове чей-то ехидный голос издевательски завопил "Банзай!", пуговица, окутавшись бледно-голубым сиянием, полетела в сторону волшебника, а губы будто сами по себе начали шептать слова заклинания. Миллс, выполняя свою часть задания, вскинула руки, и очередная, созданная по душу чужака магическая ловушка полупрозрачной сетью пригвоздила его к земле. Голубая и Зелёная феи тут насторожились: если сеть порвётся, им придётся срочно помогать Королеве волшебством. Приподнялся и Гуд, готовый по малейшему кивку Реджины пустить стрелу в глаз пришельца.
– Нужно же было тебя отвлечь, – ответила мэр Эйдану, который удивлённо рассматривал свои руки, способный крутить головой, но не владеющий скованными ногами. Волшебник попробовал сделать шаг, но почувствовал возросшее напряжение и не рискнул двигаться. Его поймали. Это значило только одно.
– Похоже, настало время для торжественного представления? – полюбопытствовал он, по привычке – будто не в состоянии стоять спокойно – захотел перекатиться с носка на пятку, но заработал только тянущую боль в ногах. Миллс поморщилась: все концы сети находились в её руках, и, когда чужак шевелился, они впивались в ладони раскалённым железом и норовили выскользнуть из захвата. С Румпельштильцхеном сдержать их было бы гораздо проще.
– Можно было сделать это ещё в первый день, – выдавила мэр, с волнением оглядывая площадь. Всё шло слишком хорошо. Свон шептала под нос заклинание, открывающее портал в мир Эйдана, пока тот был связан и не мог, казалось, причинить никому вреда. Прохладный дождь закатывался за ворот, немного успокаивая горячую голову Королевы.
– Что же вы, Ваше Величество? Представите меня публике?
– Твоя тяга к зрелищам отвратительна, – скривилась Миллс, – Аид.
Волшебник захлопал в ладоши, а Королева зашипела, с трудом удерживая сеть. На мгновение ей почудился запах палёной плоти.
– Я всего лишь попросил привести людей, – отмахнулся Эйдан. – Хотелось посмотреть на них, прежде чем вы вернёте меня обратно в мой пренеприятнейший мирок.
– Может, это ты пренеприятнейший? – процедила Реджина и отчаянно покосилась на сосредоточенную Спасительницу. Ещё немного и Королева уже не будет справляться с сетью в одиночку. "Чёртов Голд! – мелькнуло в её голове. – Если мы справимся без твоей помощи, я обязательно надеру твою старческую задницу. А если не справимся..."
Голос Эммы неожиданно стал более глубоким. Низким и совершенно чужим. Тяжёлые слова срывались с её языка и опадали на землю вместе с дождём. Сверкнула молния и земля под ногами Эйдана треснула.
***
– Аид? Да вы издеваетесь, – поражённо выдавила Свон. – Греческий бог смерти, серьёзно? Причём здесь сказки? Мифы это совершенно другое. В героев мифов и богов верят, греки им поклонялись, а тут они расхаживают, как простые люди. Бред это.
– Зато всё логично, – протянула Реджина. – В царство мертвых попадают души, поэтому Эйдан может их воровать. Его чёрная пыль – всё, что осталось от уничтоженных им предметов. Она ранит, потому что, по сути, она и есть смерть. И убивает он, видимо, с лёгкостью, – понизив голос, добавила женщина, но Голд услышал и скрипнул зубами.
– Безумец он, – проворчал Робин, подперев голову рукой и наблюдая за остальными. – Безумец, решивший что-то и кому-то доказать.
– Смотрите, – вдруг вскинулась зарывшаяся с головой в книгу шериф. – Здесь описано, как прочие боги пленили Аида волшебной сетью, а потом его заточили в его собственном царстве. Есть описание, как накладывать эту сеть. Только в мифе её держали четыре человека.
– А у нас подержат маги, – непреклонно произнесла Королева. – Мы с Голдом. Ещё и феи могут помочь. Мы справимся. Листай дальше, может, есть что-то про его мир, как туда попасть и прочее.
Эмма перевернула страницу, пробежалась взглядом по буквам. Гуд наклонился ближе к книге, словно разглядев нечто знакомое.
– Вот, – Робин указал в середину листа, где начиналась новая история, – миф об Орфее и Эвридике. Это та история, которую он рассказывал мне в самом начале. Чем всё закончилось здесь?
– Орфей не выполнил указаний Аида и Эвридика осталась в царстве мёртвых, – недоумевая, по памяти проговорила Свон и всмотрелась в написанное внимательнее. – Да, всё правильно. Всё так и было.
– А дальше? – нахмурившись, спросил Гуд, заглядывая Эмме под локоть, которым она закрыла часть текста.
– Это конец. Дальше ничего не написано, – удивлённо ответила шериф. Гуд поднял брови и, передвинувшись, сам уткнулся в книгу.
– Странно. Эйдан говорил, что влюбился в эту девушку, а та его отвергла. Почему об этом ничего не написано?
– Потому что он соврал, – выплюнула мэр. – Решил приукрасить себя, добавить человечности, лоска, тени каких-то неведомых чувств.
– Или потому что историю пишут победители, – пробормотал себе под нос Румпельштильцхен да так, что услышала только Эмма, но и она не обратила на тихий шёпот мага никакого внимания, увлечённая мифами.
– О, похоже, это то, что нам нужно, – обрадовалась шериф, читая следующую историю. Реджина покосилась на неё и решила, что Свон сейчас похожа на ребёнка, нашедшего среди старых развалин совсем новую и незнакомую ему книгу со сказками. Королева вспомнила Генри и улыбнулась.
– О чём там? – поинтересовалась она. – Давай вкратце.
– Хорошо, – согласилась Эмма, разворачиваясь к Миллс лицом. – Афродиту долгой историей занесло в другой мир и она возвращалась домой, использовав одно интересное заклинание. Правда, оно сработала немного неправильно, и вместо уютного Олимпа богиня вышла из морской пены недалеко от подножия горы. Достаточно коротко? Кстати, здесь приведён полный текст этого заклинания. Мы сможем его повторить?
– Надеюсь на это, – вздохнула Реджина. – Там есть ещё что-нибудь интересное?
– Есть, – отозвался Гуд, на время забравший книгу себе. – Я нашёл нечто похожее на продолжение того мифа. Орфей заключил сделку с Румпельштильцхеном.
Тёмный не шелохнулся, когда на него уставились три пары глаз. Только его губы против воли растянулись в усмешке. Эмма и Реджина переглянулись, словно прочитали мысли друг друга, а лучник, вздохнув, вернулся к чтению.
– Он попросил помочь ему вытащить из царства мёртвых душу Эвридики. Когда та успела погибнуть, ничего не сказано, – вставил ремарку Гуд и продолжил, – и Тёмный маг из другого мира согласился. Он знал одного полубога, Геракла, сына Зевса, которому было под силу спуститься в подземное царство и вернуться оттуда живым. Оставалось только придумать, зачем тому спускаться к Аиду. Повод нашёлся: Геракл отправился спасать душу Мегары, а Румпельштильцхен вручил тому камешек, янтарь, который якобы защитит героя в царстве смерти. Впрочем, тот камень обладал только одним свойством - когда-то он принадлежал Эвридике. Тёмный маг зачаровал его так, что янтарь привлёк бы душу девушки и та могла выйти на свет вместе с Гераклом и Мегарой. Однако вмешался Аид, который понял, что его хотят провести, и утащил душу Эвридики ещё глубже. Так Орфей остался ни с чем, а Румпельштильцхен исчез.
– Орфей, – снова почти неслышно процедил Тёмный, – если бы.
– Какая интересная история, мистер Голд, – почти пропела Королева, сложив руки на груди. – Не соизволите объяснить своё в ней участие?
– Ваше Величество, – так же сладко ответил ей маг, – вы удивитесь, узнав, как много прошедших дел не обошлось без моей руки. И я не собираюсь оправдываться. Согласитесь, я хотел помочь. Но раз не вышло, причём не по моей вине, то не вышло. Это прошлое. Хочу заметить, ваше прошлое тоже не кристально чистое.
– От ваших отношений с Эйданом сейчас зависит судьба города. Аид может стереть его одним взмахом руки, – проговорила Эмма, с укоризной поглядывая на безмятежного Голда.
– О, дорогуша, поверьте, если бы ему это надо было, от Сторибрука бы уже ничего не осталось, – ядовито отметил мужчина. – Я не знаю, зачем мы ему. Он словно играется, – маг сжал трость до хруста пальцев на набалдашнике. – Ничего. Скоро я поиграю его костьми в крикет. Я бы посоветовал вам ещё посмотреть книгу. Может, найдёте что-нибудь интересное.
Свон снова перевернула страницу, следующую, но внимательный лучник вдруг перехватил её руку и ткнул в слова, мелким затейливым шрифтом спрятавшиеся под иллюстрацией к одному из мифов про Аида.
– Что это?
Все пригляделись, даже Голд на миг покосился на стол, за которым они расположились, желая, однако, только подтвердить свою догадку о том, что умудрились найти в старой разваливающейся книге.
– "Он смертен там, где смерти нет, и смерть не знает среди смертных", – громко и чётко прочитала Миллс и повернулась к задумчивому Тёмному. – Знаешь, что это значит?
– Конечно, – фыркнул тот, словно насмехаясь над простотой предложенной ему задачи. – Аида можно убить, точнее, уничтожить его тело только тогда, когда рядом есть кто-то, над кем он не имеет власти. Кто-то бессмертный. Аид живёт за счёт смертей. Отбери у него это и он останется беззащитным беспомощным щенком. Только есть одна проблема, дорогая моя Королева, – маг криво улыбнулся. – В нашем мире смертны абсолютно все.
***
Портал раскрывал свою пасть медленно. Эйдан пристально смотрел на сосредоточенную Эмму.
– Может, это я пренеприятнейший, – несколько грустно согласился чужак, переводя взгляд на Реджину. – В таком случае, чтобы хоть как-то сгладить это впечатление, признаюсь.
Королева насторожилась. Нити в её руках задрожали мелко-мелко, будто тревожась перед чем-то масштабным.
– Если я уйду, души уйдут вместе со мной.
Свон замолчала, подавившись сжавшей сердце болью. Портал заворчал, выплюнул под ноги волшебника золотистые искры и свернулся, будто его и не было никогда.
– Эмма! – закричала Миллс, чувствуя, что нити утекают от неё прочь, как вода сквозь пальцы. –
Что ты творишь?!
Эйдан сделал шаг вперёд. Сеть затрещала, в воздухе послушался противный скрежет, словно когтями вели по стеклу. Реджина опять закричала. Теперь от режущей боли в ладонях. Нити тянулись к чужаку, они словно могли пройти через её руки, через плоть, и их бы ничего не остановило.
– Эмма, я не удержу его!
Феи неподалёку осели на землю, потеряв сознание. Пара Славных ребят бросилась к ним на помощь, перевязывать окровавленные ладони подручными средствами. Королева держала свои концы сети, но не могла задержать неторопливо приближающегося волшебника, только слегка затруднить его перемещение.
– Отпусти, детка, – миролюбиво посоветовал чужак, – не то без рук останешься.
Миллс сжала зубы.
– Да пошёл ты, – выдавила она, только сильнее стискивая горящие огнём концы сети.
– Тогда не жалуйся потом, – усмехнулся Эйдан и резко рванул вперёд. Реджина закричала. Эмма словно очнулась ото сна. Она увидела вскочившего Робина, уже готового спустить тетиву, увидела согнувшуюся от боли Королеву, увидела лежащих без сознания фей.
– Прекрати, Эйдан, – негромко попросила шериф, не сводя с него взгляда. Волшебник внезапно остановился. Миллс опустилась на колени, не выпустив сеть из рук. Гуд отпустил стрелу.
– Что же теперь? – полюбопытствовал чужак, отмахнувшись от стрелы Робина, как от назойливой мухи. Лучник выхватил клинок.
– Уходи, прошу тебя, – произнесла Свон. – Оставь нас в покое.
– Поздно, душа моя, – покачал головой волшебник. Он посмотрел на пытающуюся встать Реджину, выкинул в её сторону руку. Чёрная пыль взметнулась вверх, собралась в плотный клубок и скользнула к Королеве.
Шериф бросилась наперерез пеплу. Робин кинулся наперерез пеплу.
– Милая, постой, – ласково прозвучал над ухом голос Эйдана. Свон запнулась на ровном месте и едва не упала. Хоть она и устояла на ногах, но бесценные секунды уплыли, и вихрь опрокинул Реджину на землю. Сеть выскользнула из её разжавшихся пальцев. Лучник подбежал к потерявшей сознание Миллс и схватил её за плечи.
Эмма резко обернулась. Совершенно свободный от заклинания волшебник стоял напротив Спасительницы и перекатывался с носка на пятку. Тёмные плети завивались около его ног и около ног шерифа, будто дожидаясь приказа, короткого слова, способного изменить всё совсем в другую сторону.
– Я хотел поговорить, мисс Свон, – пояснил Эйдан, невольно скопировать интонации Голда. – Предупредить вас кое о чём.
Гарь метнулась вверх по ногам Эммы, обездвижив её. Женщина испуганно дёрнулась, но плети держали крепко и причиняли острую боль при любом движении.
– Где же твоя светлая расхвалённая магия? – усмехнулся чужак, подходя ближе. Чёрная пыль поднялась до горла Спасительницы, обвив его плотным обручем. Остатки ребят Робина – два человека, – не занятые спасением фей и Реджины, поспешили на выручку шерифа.
– Впрочем, я не стану тебя убивать, – вздохнул волшебник, будто сожалея о своём решении.
– Что же так? – прохрипела Свон, попытавшись изобразить насмешку на бледном лице. Ещё чуть-чуть и воздуха станет совсем мало, чтобы говорить.
– Одну тебя я бы мог убить, – пояснил Эйдан, криво и многозначительно улыбаясь. – Но отнять сразу две жизни, прости, совесть не позволит.
Славные ребята подобрались близко. Чужак бросил на них косой взгляд и отступил, отпуская женщину.
– Бывай, красавица, – широко и безумно улыбнулся он, осыпавшись пылью.
Эмма упала на колени, забыв, как дышать, и прижала руки к животу.
