1984/09/15
Следующая неделя у Ханси прошла примерно так же, как и первая, а может и хуже, поскольку на уроках типа экономики, физики и математики все становилось еще непонятнее и запутаннее для Кюрша. И поэтому он ненавидел все эти предметы. Ну, вернее, он их до колледжа ненавидел, но тут эта ненависть перешла в особую стадию, выражающуюся в попытке парня бунтовать. Например, Ханси твердо решил не делать домашние задания по экономике. Правда, теперь он вообще прекратил врубаться и понимать этот предмет, но зато бунтовал полным ходом! Кроме учебы у Ханси были и другие проблемы, и, разумеется, главной являлась Андреа. После того поцелуя за гаражами она воспылала к Кюршу еще большей любовью, что, естественно отражалось на ее действиях. За прошедшую неделю она умудрялась каждый выводить Ханси на улицу и таскать по паркам, кафешкам, кинотеатрам и так далее. За счет самого Ханси, конечно. Парня это очень печалило, но каждый раз, как он хотел отказаться от очередной прогулки с Андреа, та начинала грустно смотреть ему в глаза, и Кюршу не оставалось ничего, кроме как сдаться, что он и делал. Но это был не предел сумасшествий Кайзер. В четверг она вообще прибежала к Ханси прямо перед уроком права и едва ли не силой утащила парня из колледжа, чтобы погулять! Благо, отсутствие Кюрша преподаватель не заметил, но Ханси все рано был недоволен, потому что Андреа повела его опять в кафе. А там, как выяснилось, справляла день рождения одна из ее подруг, и Кайзер, чтобы не оплошать перед ней, взяла Кюрша с собой, типа – «посмотри, дорогая подруга, у меня есть парень, а у тебя нет!». Парень же едва не взорвался от злости, что его используют как выставочный продукт, но Андреа вновь успокоила своим грустным взглядом и поцелуями. И тортиком. И вот, сегодня, в субботу, Ханси вновь решил бунтовать. Лежа в теплой и мягкой постели, он решился на невозможное – проспать все пары. Дамиан же по-дружески заявил, что Кюрш идиот, каких еще свет не видывал. - Сам идиот, — отозвался Ханси, обняв вторую подушку, которую успел притащить сюда из дома. Нет, ну она была такой мягкой, большой и словно созданной для обнимашек, что Кюрш просто не мог оставить ее доживать свой век дома. - Я не прогуливаю пары хотя бы, — Дами покачал головой, заправляя кровать. - Но ты думал об этом, верно? Вы все думаете о том, что хотите прогулять пары, но никогда не решитесь на это… — протянул Ханси, сладко зевая. - У меня был друг со второго курса, и он тоже решился прогулять пары. А в том году его отчислили, — Флатер хмыкнул и, подойдя к зеркалу, начал расчесываться. - Но… но… хм, — Кюрш задумчиво прикрыл глаза и почувствовал, как сон тянет его в свои объятия. Да, спа-а-ать… - Слушай, а что ты мне вчера заливал про утро? – поинтересовался Дами, поворачиваясь к другу и заставляя того вздрогнуть и открыть глаза. - А? Что? Какое утро? – не понял Ханси. - Сегодняшнее. Ты вчера прилетел радостный и сказал, что утром встретишься с Андре зачем-то, тыры-пыры… - Андре! Ну точно! – вскричал парень, сваливаясь с кровати. Черт, ну как он мог забыть?! Вчера после уроков Ханси повстречал Андре Ольбриха на том же месте, где они и познакомились – возле фонтана. Андре поинтересовался, в силе ли еще предложение насчет встречи в выходные, где они собирались вместе поиграть на гитарах, а заодно и побольше узнать друг о друге, на что Кюрш ответил радостным «Да, конечно! Мы можем встретиться и завтра, и послезавтра, я могу даже не ездить домой…». Он действительно был готов остаться на выходные в общежитии, только чтобы побольше провести времени с Ольбрихом, но тот, как оказалось, в воскресенье уезжает вместе с мамой по каким неотложным делам и, судя по виду, его это очень расстраивает. Но, несмотря на это, Андре пообещал прийти в субботу, и заодно принести гитару с комбиком. А чтобы парень не таскал все это целый день, Ханси предложил другу встретиться утром и отнести все это дело в общежитие. А теперь Кюрш просто взял и забыл про то, что предложил! Нет, Дами прав, он идиот. Ну, не Дамиан идиот, а Ханси. Хотя… С трудом поднявшись на ноги, Ханси под удивленным взором Дамиана помчался в ванну. Сон как рукой сняло, теперь голову занимала лишь одна мысль: успеть, успеть, успеть, чтобы не обидеть Андре. Спешно умывшись и почистив зубы, Кюрш с диким видом, который составляли растрепанные волосы, помятая футболка и раскрасневшееся от умывания лицо, влетел обратно в комнату и застыв посреди нее, уставился на часы. Итак, сейчас полвосьмого, а встретиться с Ольбрихом Кюрш должен… тада-ам, в семь сорок. Десять минут на все про все, отлично! - И в который раз я поинтересуюсь – почему ты не проявляешь такой активности к Андреа? – поинтересовался Дами, немного удивленно глядя на друга. - Потому что она курица ощипанная, — буркнул Ханси, роясь в куче своей одежды, что находилась на стуле и величественно возвышалась над кроватью. Натянув на себя какую-то футболку почище, парень повернулся к Дами, и, заметив его выражение лица, поспешно добавил: — Только не говори Андреа. Я же просто шучу, ну, ты понимаешь… - Ага, понимаю. Любишь ты свою девушку, ничего не сказать! – Флатер хмыкнул. - Да, больше своей жизни, — съязвил Ханси, надев джинсы и принимаясь заправлять свою кровать. - Что на тебя нашло? — судя по всему, Дами снова был удивлен. – Ты никогда не заправляешь кровать! - Ну, к нам никто не ходит, вот и не заправляю… — протянул Кюрш и будто даже немного сгорбился от непонятного смущения. Черт, ну почему он всегда стесняется, когда думает об Андре?! «Надо это прекращать» - думал Кюрш, пытаясь успокоиться – «А то, я сразу начинаю вести себя как идиот, и все окружающие смотрят на меня, как на идиота. Но я все-таки не идиот! Это Дамиан идиот» - И вообще, чего ты еще не ушел в колледж? – спросил Ханси, поворачиваясь к другу. - Я хотел с тобой пойти и посмотреть на этого твоего Андре. А то, я не могу понять, что есть в нем такого, что при одном лишь упоминании у тебя крышняк едет, - Флатер тяжело вздохнул. – Может, ты все-таки гей? - У меня не едет крышняк, и я не гей, отвяжись ты уже. Ты сам на педика похож, — сердито буркнул Кюрш, накинув куртку и начиная обуваться. Дамиан уже который раз интересуется, а не гей ли Ханси, и, ей богу, если он спросит это еще раз, то Кюрш просто его убьет, а труп закопает за теми гаражами, где зачем-то в те выходные полез целовать Андреа. А ее тоже там закопает, если она поведет его в кинотеатр на очередную любовную драму. ЗАЖИВО. - Я? На педика?! — возмутился Флатер, но прибить Кюрша за такие слова не успел – тот уже выскочил за дверь и помчался вниз. Когда Ханси, а за ним следом и немного злой Дамиан вышли на улицу, то их с ног едва не сшиб сильный холодный ветер. Хороша осень, ничего не сказать! - И где вы с этим Андре должны встретиться? – поинтересовался Флатер, поеживаясь. - На остановке, – коротко ответил Ханси и как раз направился в ее сторону. - О боже, ты его еще и с автобуса встречаешь? – Дами закатил глаза. – Я не могу с тебя, у меня просто нет слов. - Не можешь – сходи в туалет, но только не ной мне, потому что я ненавижу твое нытье! — с раздраженным видом сказал Кюрш, пытаясь обогнать друга. Как же Дамиан ему осточертел уже. - Ха-ха, как смешно, — пробормотал Дами. – И почему тебя так легко разозлить? - О, нет, разозлить меня трудно, но у тебя мастерски получается меня доставать. - Почту это за комплимент. У Ханси не было сил отвечать. И вообще, надо было отослать Флатера учиться – он ведь так это любит! – и сейчас было спокойнее. Вскоре они дошли до остановки и принялись ожидать автобус. Ветер никак не успокаивался, а тучи над головами сгущались, обещая скорый ливень, а, быть может, и грозу. Ханси вообще любил дождь и грозу, в детстве он частенько сбегал из дома и с радостным видом гулял по улицам, а потом приходил весь мокрый и грязный домой, повергая родителей в шок. Но больше всего Кюрш любил грозу по ночам – когда он лежал в своей мягкой и уютной кроватке, смотрел в окно, за которым лил ледяной дождь и угрожающе сверкали молнии. Идеально. Ждать пришлось недолго – вскоре, наконец, приехал автобус, а оттуда, сияя, вышел и сам Андре. Ханси, подскочив к другу, тут же быстро, но внимательно его оглядел – синяя ветровка, светлые джинсы, черные кеды… Для Кюрша почему-то были важны все эти подробности, хотя он никогда не рассматривал так ту же Андреа. Ну, впрочем, это неважно. Андреа постоянно рассматривали едва ли не все парни колледжа, поэтому пусть они и подмечают, что на ней одето, но Ханси же было совершенно плевать. - Доброе утро, Андре! – с радостным видом поздоровался Кюрш, закончив разглядывание Ольбриха. - Привет, Ханси, — улыбаясь, кивнул Андре. – Ну, мы относим все это к тебе, как и договаривались? - Да-да, конечно, — поглядев на Дамиана, Ханси опомнился. – Кстати, вот, познакомься с моим соседом, который Дамиан Флатер. Кюрш хотел добавить еще несколько «лестных» слов о Дами, но все-таки решил, что это не очень-то по-дружески. Тем временем Андре вежливо пожал Флатеру руку и сказал: - А меня зовут Андре Ольбрих, очень приятно познакомиться. - Да, мне тоже, — отозвался Дами. По его лицу нельзя было конкретно сказать, что он думает насчет Андре, но Кюрша это и не волновало. Пусть думает что хочет, Ханси-то что? Как будто его когда-то беспокоило чье-либо мнение кроме маминого и папиного. - Давай я возьму комбик? – (заботливо) предложил Ханси. И опять начал смущаться. «Прекрати, немедленно прекрати!» - мысленно сказал Кюрш сам себе. - Мне не тяжело, не волнуйся, — по-прежнему улыбался Андре. « У него такая прелестная улыбка… Стоп, Ханси, стоп». - Ну и что? Знаешь, я никогда не таскал такой крутой комбик! – настаивал Кюрш. «А таскал ли я когда-нибудь комбик вообще?». - А, ну раз так… — Ольбрих осторожно передал комбик сияющему от счастья Ханси. – И не такой уж он и крутой. - Крутой, еще какой! А гитара у тебя какая? – полюбопытствовал парень. - Ibanez. Ну, в ней нет ничего особенного, обычная гитара, - скромно протянул Андре. - Не знаю насчет ее обычности, но у меня такая точно не скоро будет, — сокрушенно сказал Ханси, неожиданно с яростью подумав об Андреа, и о том, как та транжирит его деньги. - Может и будет, не спеши огорчаться, — попытался успокоить друга Ольбрих. Но Кюрш и не огорчался. Даже несмотря на то, что с неба начал капать мелкий противный дождик, Ханси не огорчался. Ну как можно огорчаться, когда они сейчас идут вместе с Андре и так непринужденно болтают, словно знакомы уже лет десять? - Если можно, то лучше поторопиться в общежитие, а то комбик может намокнуть и сломаться, — робко сказал Андре, поглядывая на небо. - Да, конечно, пойдем быстрее, — тут же согласился Кюрш, который был не в силах противиться Ольбриху. — А чтобы он не намок… — Ханси стянул с себя куртку и бережно накинул на комбик. Андре же сначала удивленно посмотрел на друга, а потом негромко засмеялся. О, боги, почему, ну почему тот был сейчас таким милым?! Почему он весь был таким скромным, тихим и робким, почему у него был такой приятный смех? Кюршу почему-то так хотелось затискать Ольбриха… Про присутствие Дамиана Ханси давным-давно позабыл, сам же Дами тем временем с перекосившимся лицом наблюдал сначала за то и дело смущающимся Кюршем, а потом за Ольбрихом, ни на секунду не прекращающим улыбаться. Да-а-а, идеальная парочка… Когда они прибежали к общежитию, Флатер крикнул что-то типа того, что он уходит в колледж, а Ханси, помахав ему рукой, вместе с Андре помчался поскорее на четвертый этаж. Ворвавшись в комнату, Кюрш было облегченно вздохнул, но потом немного напрягся и посмотрел на Ольбриха, который в это время осматривался. - Ну, ты тут не пугайся, у нас немного грязно, да и места мало, и вот… — промямлил Ханси, проклиная себя за то, что не догадался вчера убраться. - Пугаться? – удивился Андре, а затем расплылся в широкой улыбке. – Да тут же просто чудесно! Так уютно и по-домашнему… - Уютно и по-домашнему? – переспросил Кюрш, поднимая брови. - Да-а, мне очень нравится ваша комната, — восторженно сказал Ольбрих, переводя взгляд на друга. - Это… это странно. - Почему? - Я думал, что ты живешь хорошо и обеспеченно, а потому любишь порядок и терпеть не можешь что-то типа вот этого, — Ханси обвел рукой комнату, а Андре тут же сник. - А… Ну да, я живу обеспеченно, — бесцветным голосом протянул он, опустив голову. – Но я не люблю идеальный порядок… У Ханси все внутри сжалось. Как он сумел огорчить Андре, ну как? «Надо тщательнее выбирать слова, тоже мне еще!» - ругал себя Кюрш. А вообще, почему Ольбрих огорчился? Наблюдая за ним тогда, на первой встрече, Ханси сделал для себя вывод, что Андре действительно живет в обеспеченной семье, поскольку это было видно по его внешнему виду, по манерам и по тому, как он разговаривал – ни одного грубого словечка не промелькнуло. Но тогда Кюрш еще и явно увидел, что Ольбрих весь какой-то забитый и даже вроде бы несчастный. В принципе, после того, что Андре рассказал о том, как с ним обращаются окружающие люди, было понятно, почему он забитый и несчастный… Но сейчас-то Ханси ни слова об этом не сказал, тогда все-таки почему же Ольбрих расстроился? - Не любишь? – нервно хохотнул Кюрш, поставив, наконец, комбик возле своей кровати. – Вот и я не люблю, и в этом мы с тобой похожи. Ну так… А почему ты не живешь в общежитии? - Потому что ма… кхм, — Андре запнулся, а затем со скованным видом продолжил: - Потому что мне недалеко ездить, и не вижу смысла жить в общежитии. «”Потому что ма” что?» - хотелось спросить Ханси, но он все-таки промолчал. Ольбрих что-то решил не договаривать, и это было все-таки его дело. Скажет, когда будет готов. - Мне тоже ехать до дома полчаса примерно, если не меньше, но я все равно живу в общежитии, — сообщил Кюрш. – Тут здорово, можно гулять, сколько хочешь, и просыпаться за пять минут до урока. - Ну да, это очень здорово, — Андре, видимо, огорчился еще сильнее. «Что я делаю не так?» - в отчаянии думал Кюрш, заламывая руки. - Но дома жить тоже классно,— поспешно сказал Ханси. – Там ты не дерешься ни с кем из-за еды, по ночам из-за стены не раздаются странные стоны, по утрам на тебя не выливает холодную воду сосед-мудак, и в душ к тебе никто неожиданно не влетает с воплем «Попался!». Андре не выдержал и рассмеялся. - А та-такое было? – поинтересовался он, не прекращая хохотать. - Да! – Ханси улыбнулся. – На первой неделе моего пребывания здесь Дамиан решил так подшутить… Но зато я его за это полил водой и он весь день потом ходил мокрый и злой. А еще и в ванной полы тоже он вытирал. - У вас тут и правда очень весело! – усмехнулся Ольбрих, вновь окидывая взглядом комнатушку. Взгляд его задержался на свалке одежды Кюрша, а затем на столе, заваленном бумажками, ручками, карандашами и прочими канцелярскими принадлежностями. «Черт, как приду – уберусь обязательно» - с тяжелым вздохом подумал Ханси, а вслух ответил: - Ну да, на скуку не жалуемся. Кстати, а… — парень случайно посмотрел на часы и охнул: — У нас через две минуты звонок! Так, давай, свою прелестную гитару сюда, обещаю, что с ней ничего не случится, и пойдем-пойдем, у меня сейчас математика, а по ней мегера злющая. - А кто у вас? – поинтересовался Андре, выходя в коридор и ожидая, пока Ханси закроет дверь. - Гайгер. Она страшная, злая и глупая, а еще… — начал было распаляться Кюрш, но Ольбрих его перебил: - А у нас тоже она. И у меня тоже сейчас математика. И я ее тоже ненавижу. - Эх, ты мой родной, — засмеялся Ханси и растрепал Андре волосы. – Сомневаюсь, что нашим группам поставили одновременно две математики с ней… («Секундочку, я только что назвал его родным?!») - Пойдем в колледж и посмотрим расписание, что нам еще остается? – решил Ольбрих. Кюрш заметил, что тот вроде смутился. Или нет. Трудно сказать это наверняка, потому что Андре, видимо, по жизни стеснительный и нелегко было отличить его природную стеснительность от стеснительности, заставляющей его краснеть в данный момент. Когда они вышли на улицу, то с неба уже вовсю лил ледяной дождь, а лужицы расплывались по асфальту, сливались вместе и превращались в одну огромную лужу. Ханси с Андре со всех ног мчались на учебу, кое-как умудряясь перепрыгивать эти лужи, но все же Кюрш по своей несравненной везучести умудрился едва не упасть в это море разливанное. Вскоре парни благополучно прибыли в колледж, и, пыхтя и отдуваясь, остановились у расписания, находящегося посреди вестибюля. - У меня математика, — выдохнул Андре, положив руку на грудь. – У Гайгер. Ханси, опираясь руками на колени и пытаясь отдышаться, с трудом поднял голову и всмотрелся в расписание. - У меня тоже, - пробормотал он и поглядел на друга. – Тоже у Гайгер. - Отлично, кажется, у нас будет сдвоенный урок, — Ольбрих расплылся в улыбке, а следом за ним улыбнулся и Кюрш. Какой-то удивительно хороший день намечается сегодня. И все-таки хорошо, что Ханси не остался бунтовать в кровати. К тому времени, как они дошли до кабинета, от урока прошло уже минут десять, но Ханси впервые даже не побоялся заходить в кабинет, а Андре скромно спрятался за спиной друга. Правда, их тут же встретил разгневанный вопль Гайгер: - Десять минут прошло от начала урока! Где ты шлялся и как твоя фамилия?! - М-м, я просидел над сочинением «Как прекрасна моя преподавательница по математике», я очень долго искал подходящие слова, которые бы описали вашу несравненную красоту и обаяние, но потом неожиданно понял, что опаздываю и так торопился, что забыл это сочинение на столе. Я Кюрш, — парень поиграл бровями, глядя в упор на немного охреневшую преподавательницу, а сидящие в аудитории студенты разразились диким смехом. - Кюрш, ты… — видимо, Гайгер хотела что-то возразить и наказать обнаглевшего Ханси, но не смогла противиться его чарующему взгляду, и слабо ответила: — Ладно, проходи, садись… Ханси с самодовольным видом пошел за дальнюю парту третьего ряда, которая была на удивление свободна, а Андре все так же скромно пошел за ним. - А ты кто?! – воскликнула Гайдер, уставившись на Ольбриха, который тут же мужественно выпрямился и хотел было ответить, но тут вновь влез Кюрш: - А это мой лучший друг, и он помогал мне подбирать эпитеты, который описали бы ваш волшебный взгляд… Вновь смех, и вновь Гайгер не нашлась с ответом, а потому парни беспрепятственно дошли до парты и, усевшись за нее, быстро обменялись друг с другом усмешками. Гайгер приходила в себя еще минут пятнадцать, судорожно листая учебник и свою тетрадь, а потом, наконец, заявила: - Пишем контрольную! По классу прошелся расстроенный вздох, а вслед за ним просьбы учеников сжалиться над ними и отложить контрольную работу на потом. - Нет, никаких на потом. Пишем сейчас, и точка, — хмыкнув, Гайгер принялась раздавать студентам листки с заданиями. Пока все шепотом спрашивали друг у друга, готовы ли они к этой контрольной, Ханси с видом легкого помешательства пялился в только что розданный листок, подперев голову руками. - Что. Это. Такое?! — с трудом выдавил парень. - Это математика, — вздохнул Андре. – Ты совсем ничего не знаешь? - Нет! – Кюрш закусил костяшки пальцев, и с отчаянием поглядел на Ольбриха. – А ты? - Успокойся ты, — добродушно ответил тот, и неловко похлопал друга по плечу. – Я знаю немного и помогу тебе всем, чем смогу. - Помоги, и я все для тебя сделаю, Андре, прошу! – взмолился Ханси. - Тише, — Андре быстро посмотрел на Гайгер, которая с хищным видом искала списывающих. – Давай мне свой листок, и я все сделаю. - Я буду на тебя молиться… — пробормотал Кюрш, незаметно передавая листок Ольбриху. Теперь тот точно смутился, потому что его румянец на щеках говорил об этом яснее всего. Время шло, Ханси то и дело немного нервно поглядывал то на Андре, то на преподавательницу, но все текло своим руслом, и парень, немного расслабившись, принялся осматривать класс. Лучше бы он этого не делал… Буквально сразу же в глаза ему бросились сначала эти дурацкие светлые крашеные волосы, а потом и сама их обладательница – девушка, что сидела за второй партой второго ряда. Вашу мать, Андреа. Что она тут делает? Только не говорите, что учится она вместе с Ольбрихом… Как-то даже странно получалось: Ханси за две недели своей «любви» с Андреа даже не соизволил поинтересоваться, в какой же группе учится девушка. Ну, конечно, парня это совсем не волновало, но из солидарности надо было все-таки спросить… Ох, она ведь еще и видела его выходку в начале урока. И вообще, надо после математики сбежать куда-нибудь подальше, чтобы Кайзер не успела пристать к нему с поцелуями, объятиями и прочей ересью. Вскоре прозвенел звонок, оповещающий всех, что первая половина пары прошла. Гайгер тут же каркнула: - Сдаем свои работы, негодяи, не умеющие списывать! Ханси покосился на Андре и увидел, как тот судорожно черкает что-то в своем листке. Черт. Он ведь сначала стал делать контрольную для Кюрша, а потом для себя. - Андре, ты не успел? – виновато спросил Ханси, тронув друга за руку. - Я… Я почти успел, осталось три задания, — промямлил Андре, нервно покусывая нижнюю губу. - Какие? - Пятое, восьмое и девятое. Конечно, я могу обойтись и без них, но… - А вариант какой? - Четвертый. - Сиди здесь, не сдавай, — приказал Кюрш, поднимаясь на ноги. Ему пришла гениальная идея, осталось только как можно лучше привести ее в исполнение. Быстро прошмыгнув к Дамиану, который сидел через одну парту спереди, и теперь собирался пойти и сдать работу, Ханси положил руку ему на плечо, заставляя сидеть на месте, и прошипел Флатеру в ухо: - Вариант какой у тебя? - Господи, Ханси… — начал возмущаться Дами, но Ханси с силой сжал ему плечо. - Говори. Быстрее. - Четвертый. Что за фигня?! - Вот ты-то мне и нужен, — рывком подняв друга из-за парты, Кюрш под общую суматоху, связанную со сдачей листочков, незаметно пересадил Флатера к Ольбриху. – Будь добр, помоги Андре сделать пятое, восьмое и девятое задание, а я пока отвлеку Гайгер. - Да ты свихнулся? – опять возмутился Флатер, но тут же замолчал под разъяренным взглядом Кюрша. - Я прошу тебя по-дружески, Дамиан. Давай. И не дожидаясь ответа, Ханси развернулся и подскочил к преподавательнице, которая вновь хотела начать вопить, что «вы все негодяи, не знающие математику и не умеющие списывать!». - Кхм, а можно у вас спросить? – обратился к Гайгер Ханси, вновь расплываясь в чарующей улыбке и судорожно пытаясь вспомнить, как же зовут преподавательницу. - Чего тебе, Кюрш? – хмуро отозвалась та. - Я… Я признаю, что не очень хорошо знаю математику, но мне хотелось бы узнать – конечно, с вашего позволения, — а не мог бы ли я ходить к вам на дополнительные занятия? Поверьте, я действительно хочу понимать этот славный предмет, но я настолько запутался… Ну, вы понимаете меня. - Я планирую устроить факультативы по вторникам в пять часов, и если вы хотите подтянуть математику, то приходите, я буду вас ждать, — Гайгер хмыкнула, недоверчиво глядя на парня. - О, разумеется, я с радостью приду, - Ханси кивнул и быстро оглянулся на Андре и Дамиана. Судя по тому, что оба уже поднимались с места, списывание завершилось, а потому Кюрш, ляпнув что-то типа «спасибо за уделенное внимание!», поспешил вернуться на место. Перед этим он заметил, что на него таращится Андреа, но тут, к облегчению парня, прозвенел звонок на вторую половину пары. Дальше все было спокойно. Преподавательница объясняла какую-то новую тему, в которой Ханси, разумеется, опять не шарил, да и не собирался это делать, а вместо этого вообще пытался сочинить стих, который никак не хотел сочиняться. Бросив, это занятие, Кюрш вырвал из тетрадки листок и принялся более-менее разборчиво писать: «Хэй, у тебя сегодня сколько пар?» - оглянувшись на Гайгер, парень быстро передал листок Андре. «Три, а у тебя?» - Ханси с каким-то удовольствием разглядывал почерк Ольбриха около минуты, а потом, опомнившись, написал: «А у меня две. Мне тебя после пар встретить или ты найдешь мою комнату?» Андре немного замялся, а потом настрочил: «Наверное, лучше встретить, а то, я могу и ошибиться…» «Тогда встретимся полвторого на нашем месте» - улыбнувшись, Ханси пририсовал подмигивающую рожицу, которая в свою очередь вызвала улыбку у Андре. «Обязательно. А до этого ты можешь поиграть на моей гитаре, я совсем не против» У Ханси радостно екнуло в сердце. Вот это да! «Серьезно?! Ух ты, я в шоке…» «Конечно серьезно, тем более, ты мне так помог!» «Это ты мне помог. Кстати, я обещал тебе молиться? О, великий и несравненный принц Андре, бог Андре, я поклоняюсь Вам и воздаю Вам похвалы за то, что Вы такой умный, добрый и бескорыстный… — Ханс Юрген Кюрш, Ваш покорный слуга навечно» Андре не выдержал и засмеялся едва ли не на весь класс, но тут же прикрыл рот рукой и быстро написал в ответ: «Ханси, прекрати, это слишком смешно!» Кюрш изобразил на лице искреннее изумление. «Но я серьезно, Андре!» «Не может быть!» «Может, я тебе после пар докажу» «Каким это, интересно, образом?» «А вот, увидишь» - Ханси самодовольно усмехнулся, и, нарисовав человечка с короной, подписал, указав на него стрелочкой: «Мой король-спаситель Андре Ольбрих!!!». «Я не король… Но все равно с нетерпением жду окончания пар» - Андре с трудом сдерживался от смеха, то и дело смущенно поглядывая на Кюрша, у которого щеки уже болели от дурацкой улыбки, которая никак не слезала с лица. К реальности парней вернул вопль Гайгер: - Эй вы, двое на четвертой парте! Да-да, той, где Кюрш! Если вы сейчас не замолчите, то я отправлю обоих к заведующему отделению. Тоже мне, улыбаются на математике...***
Математика закончилась быстро, и Ханси как-то даже расстроился от этого. Ему так понравилось сидеть вместе с Андре – это было гораздо веселее и интереснее, чем с тем же Дамианом. Жаль только, что они с Ольбрихом не в одной группе. Но Гайгер впервые на памяти Кюрша сумела его обрадовать, заявив на весь класс: - Я посмотрела в свое дальнейшее расписание и, к сожалению, теперь нам будут каждую субботу ставить сдвоенные уроки. Видимо, студенты были не против, а, даже, судя по радостному шуму, наоборот рады, поэтому преподавательница прикрикнула: - И каждую субботу будут контрольные! Но радость Ханси больше омрачали не контрольные, а Андреа, которая теперь наверняка захочет каждую субботу садиться с Кюршем… Ой, а вот и она. - Привет, мой дорогой Ха-а-анси-и-и, я так по тебе соскучила-а-ась! — Кайзер набросилась на Ханси с объятиями, а тот несчастно глядел из-за спины девушки на Андре. Ольбрих же слабо усмехнулся и, помахав рукой, вышел из кабинета. Ханси был готов убить Андреа. - Я тоже, — угрюмо буркнул парень. - Ты так здорово эту училку прищучил, какой ты у меня умница, Ханси! – восторженно лепетала Андреа, вытаскивая Кюрша в коридор. - Да фигня вопрос вообще. - И теперь мы будем сидеть на математике каждую субботу, я так рада! - Ага. - Ханси, ты чего? – Кайзер остановилась и удивленно посмотрела на парня. - Я… Ой, знаешь, у меня из-за погоды поднялось давление наверное, и теперь ужасно болит голова… — Ханси драматично закатил глаза. - Бедный мой, может, тебе стоит пойти в общежитие и отдохнуть… Это все из-за перенапряжения на учебе, — принялась ворковать девушка. - Андреа, знаешь, мне тут осталось отсидеть одну историю, поэтому пойду-ка я в кабинет, вот… — Ханси попытался вырваться из цепких объятий девушки, но нет – та сначала со страстью принялась целовать его («И все на нас смотрят, прекрасно!»), а уже потом с опечаленным видом отпустила парня в класс. - Ты там много не прыгай и не скачи, и после учебы сразу иди в общагу, а я к тебе попозже зайду, — напутствовала Кайзер. - Да-да, конечно, — «Зайдешь ты ко мне, ага, размечталась». Как можно скорее Ханси умчался на третий этаж и, залетев в кабинет, уселся на свое законное место рядом с Дами. - Итак, Кюрш, теперь ты обязан объяснить мне, что за фигня была там, на математике, — Флатер сердито смотрел на друга. - О-ох, сначала одна дура меня пилила, а теперь ты… — Ханси взлохматил свои волосы, а затем терпеливо объяснил: — Понимаешь, я совсем не знаю математику, и, конечно же, никак бы не смог решить эту контрольную, но Андре любезно согласился решить ее за меня. Но только получилось, что он сначала решал мою контрольную, а уж потом начал свою, итогом чего стало то, что он как раз не успел доделать те три задания – по моей вине! И вот, я привлек тебя, чтобы ты помог Андре. - Вот в чем дело… — задумчиво протянул Дами, почесывая подбородок. – Быстро же вы с ним подружились. - А разве это плохо? – удивился Ханси, вытаскивая из рюкзака тетрадку с ручкой. - Нет, совсем нет. Я думал, что Андре будет таким же ненормальным, как и ты («Кто бы говорил про ненормальность!»), если не хуже, а он оказался наоборот таким… ну-у, таким безобидным что ли. И вежливым. И очень добрым, раз тут же бросился тебе помогать. - Да-а, он такой, — подумав об Андре, Кюрш почувствовал, как у него тут же поднялось настроение. - Тогда это очень странно, что вы подружились, — хмыкнул Дами. Ханси недоуменно уставился на него: - Почему странно-то? - Да потому что мне казалось, что ты не дружишь с такими… ну, как он. - С какими еще такими? - Со слабаками, короче. Ханси молча глядел на Флатера, отчего тому стало неудобно. - Ну, а разве это не так? – пробормотал Дами, скрестив руки на груди. - А лазьви ито ни тяк? — противным голосом передразнил Кюрш Флатера. – Он такой же слабак, как и я, понятно тебе?! - А ты слабак? - А ты тупой? Несколько секунд парни сверлили друг друга сердитыми взглядами, а затем Ханси с силой дал подзатыльник Дамиану, а вместе с этим прозвучал и звонок на пару. - Я не слабак, — прошипел Кюрш, рассерженно косясь на Дами. - А я не тупой, — прошептал Дамиан, подперев руками лицо. - Тогда молчи и не задавай глупых вопросов. - Ты сам – один большой глупый вопрос. - Умный вопрос. - О-ох, замолчи же… Сегодня преподавательница истории вновь включила ученикам исторический фильм – на сей раз уже о средневековой Франции, но теперь Ханси совсем не хотелось спать, как это было в прошлую субботу. Конечно, дело было вовсе не в Дамиане, который то и дело бросал на друга раздраженный взгляд, а в том, что Кюрша понемногу одолевало радостное волнение – еще немного, и они с увидятся с Андре… Кстати, насчет встречи. - Дамиан, пс-с, —позвал Ханси. - Ну чего тебе опять? – вздохнул Дами, отрываясь от просмотра фильма. - После колледжа Андре пойдет ко мне… - Это я понял. - Ну, а ты как бы… - Должен уйти. Это я тоже понял, — Флатер вновь отвернулся. - Ты ведь не обижаешься? – несколько виновато спросил Ханси. - Нет, конечно. Все равно я хотел уйти к Хелене, —Дами с довольным видом посмотрел куда-то в сторону. Проследив за его взглядом, Кюрш увидел сидящую неподалеку темноволосую девушку. Кажется, она у них староста? Ах, да, ну точно… - У вас отношения полным ходом, смотрю? – хмыкнул Ханси. - Да-а… Она замечательная! Никогда бы не подумал, что мне с кем-то так может быть интересно. Я вообще начинаю понимать, что значит «любить за внутренний мир». Может, Хелена и не такая красавица, как твоя Андреа, но мне кажется, что с моей гораздо интереснее, чем с твоей. Ну, ты там тоже не обижайся. - Я не обижаюсь, — быстро пробормотал Кюрш. Ну, естественно, с Хеленой интереснее, она ведь явно будет поумнее Андреа! - А что там у вас с Андреа, кстати? – полюбопытствовал Дами, уже, кажется, забыв о том, что несколько минут назад хотел прибить друга. - Да все так же… Стабильность, — Ханси пожал плечами. – На следующие выходные мы пойдем на каких-то араб… аро… ариб… секов… - Арабесок? - Да, точно, на них! - Это же попсятина, с каких это пор ты такое слушаешь? – Флатер явно был удивлен, а Кюрш отмахнулся: - Еще я бы это и слушал, ага. Это чей Андреа с них тащится, а меня выпросила пойти с ней на их концерт. Угадай за чей счет. - Явно не за ее. - Да-да, — Ханси тяжело вздохнул. Подумав о деньгах, которых почти не было, он вновь умудрился впасть в тоску. - Знаешь, можешь не возвращать тот долг, — сочувствующе протянул Дами. – У меня тоже были девушки-транжиры, я понимаю, каково тебе. - А что ты с ними делал? – с отчаянием спросил Ханси. – И как они к тебе относились? - Я с ними спал, а после расставался. Они меня, как человека, почти ни во что не ставили, и не забывали постоянно говорить о том, какие они прекрасные, а что я вообще чудом заслужил их внимание, – Флатер фыркнул. – Но я быстро заставлял этих самодовольных куриц передумать. Нет, это не то. Андреа расхваливает не себя, а Ханси, и ему, как бы ни было горько это признавать, нравились ее похвалы. Но, быть может, этими похвалами она и выманивала у Кюрша деньги на всякую дребедень? Парень не знал, что и думать. М-да, с Андреа у них все сложно. Она вроде любит Ханси, а Ханси все пытается найти смысл того, зачем они вообще встречаются. Идиотизм какой-то. - И сколько у тебя таких девушек было? – спросил Кюрш уже безо всякого интереса. - Три. Но я и не планировал с ними серьезных отношений… - А с Хеленой планируешь? - Не знаю. Я сейчас растерян и не хочу ничего загадывать. Мне просто нравится быть с ней, и пока что меня не волнует, что будет дальше. «Может, у них настоящая любовь? У нас с Андреа уж точно не так. Я все время думаю, как бы поскорее от нее избавиться… Но ведь так нельзя! Или можно? А может, я переполнен негативом и просто постоянно срываю его на Андреа, а потому мне она и не нравится? А что, если находясь в ее объятиях, я попробую подумать о хорошем, а не о плохом?». Ханси растерянно ковырял ручкой дырку в тетради. Он никогда бы не подумал, что любовные отношения – это так сложно, так непонятно и даже глупо. Да, черт его возьми, Кюрш больше размышляет о любви, чем получает от нее какое-то удовольствие! Может, без всего этого действительно будет легче? Конечно, Ханси не хотелось всю жизнь прожить в одиночестве, но зато его никто не будет доставать с просьбами сходить в кафе, никто не будет выносить мозг разговорами о том, каким лаком лучше покрасить ногти – темно-красным или ярко-красным? Конечно, если посмотреть на любовные отношения с другой стороны, то она оказывается даже немного приятной. Ханси был готов признать, что любит обниматься с Андреа, зарываясь носом в ее волосы, приятно пахнущие шампунем; парню нравилось целовать Кайзер и чувствовать, как его целуют в ответ. В общем-то, Кюршу нравилось ощущать себя нужным кому-то, но лучше бы этим кем-то была не Андреа, а тот человек, к которому Ханси влекло бы всей душой. Можно еще и рассмотреть случаи Дамиана, где, как он сказал, «спит с девушками, а потом расстается». Хотя Ханси такое сразу отметал. Во-первых, Кюрш как-то даже не думал о сексе до недавнего времени, — нет, он знал, что это такое и как делается, но практиковать не спешил, поскольку вроде и не ощущал в этом такой уж потребности. Во-вторых, с Андреа он встречается всего лишь две недели, а этого слишком мало для интимной близости, как считал Ханси. Ну, и в-третьих, он просто не хотел заниматься сексом с Кайзер, поскольку она его совсем не влекла в этом плане. Экспериментировать Кюрш тоже не желал – лишать Андреа невинности, а потом еще и бросить только ради интереса было бы бесчестно и жестоко, и Ханси так точно бы никогда не поступил. Весь остаток пары Кюрш провел в тоскливых раздумьях о любви, смысле бытия и обо всем к нему прилегающем, а потому не сразу заметил, как урок закончился. Но как только парень обнаружил это, то тут же вскочил с места и, не дожидаясь Дамиана, — которого, собственно, и не нужно было ждать, поскольку тот все равно пошел к своей Хелене — со всех ног убежал в общежитие. Задыхаясь, Ханси влетел в комнату, тут же запер дверь и, разувшись, принялся с немного диким видом прибираться. Сначала парень со старательным видом подмел пол, а потом даже снизошел до того, что решил его помыть. Правда, ползая на корточках, и не забывая то и дело случайно ударяться макушкой обо всякую мебель, Ханси сердито ругал пыль и грязь за то, что они вообще существуют, а так же наконец-то начинал понимать, почему его мама тоже не любит мыть полы. У них это, видимо, семейное. Далее парень принялся разбираться со шмотками. Свои грязные вещи Кюрш сначала складывал, но потом, махнув рукой на это бесполезное дело, которое у него все равно неважно получалось, просто сложил их в большой пакет, а его запихнул под кровать. Более-менее чистую одежду Ханси засунул в шкаф, где до этого царил сравнительный порядок, который теперь, однако превратился в кучу малу всего и сразу. Остался лишь стол с наваленной на него горой бумаг, состоящих, в основном, из черновиков домашней работы Дамиана и стихов Ханси. Флатеровы черновики Кюрш выборочно выкинул, а оставшиеся засунул в ящик, что был в столе. Свои же стихи парень с задумчивым видом начал перебирать, мельком успевая прочитывать ту или иную строчку. Некоторые стихи по мнению Ханси были так себе, но он твердо решил ничего не выбрасывать. Ну, а зачем? Когда будет взрослее, то вновь перечитает их и сравнит с тем, что будет писать уже тогда, в будущем. Неожиданно внимание Кюрша привлекла одна из бумажек, которые он перебирал. На ней не было стихов, но был рисунок – глаза. Подождите-ка… Так это как раз и было тот самый рисунок, который Ханси набросал в свой первый день в колледже, на физике, когда Дамиан доставал его! Вот только, тогда Кюрш забыл про это изображение чьих-то глаз сразу же, как ушел с пары, ну, а потом, видимо, выложил их сюда, на стол. И все-таки, чьи же глаза он тогда нарисовал? Они точно не принадлежали Андреа – у нее были другие и совсем не интересные для Ханси. Но вот эти… Неужели они существовали только в фантазии Кюрша? Вновь заправив свою кровать, но на этот раз гораздо аккуратнее, Ханси тяжело вздохнул. Да-а, убираться – дело все-таки нелегкое, но все-таки и оно в конечном итоге приносит удовлетворение. В отличие от Андреа. До встречи с Андре оставалось еще полчаса, и Ханси, немного поколебавшись, решил последовать предложению друга, а именно – поиграть на его гитаре. Потоптавшись на месте, Кюрш аккуратно извлек черный Ibanez из чехла, и первое, чем занялся – это разглядыванием самой гитары. Какая же она все-таки классная! Если Ханси когда-нибудь и решится купить что-то наподобие, то ему ради такой красоты придется вкалывать день и ночь без перерыва… В общем, почти недосягаемая мечта. Ну, впрочем, помечтать можно и потом. Закончив рассматривать гитару, Ханси подключил ее к стоящему рядом комбику, и, наконец, принялся играть. Конечно, по мнению самого Кюрша, играл он неважно, что, в принципе, было логично – учился парень сам, методом проб и ошибок, и, соответственно, это было очень медленно. А потому, все, что на данный момент мог играть Ханси – это всякие ритм-партии, но не более того. И вот, оставшиеся полчаса Кюрш с восторгом играл на гитаре все, что приходило на ум, и настолько увлекся, что и не заметил, как быстро пролетело время. Отвлекшись, парень посмотрел на часы и, ахнув, тут же вскочил с места, едва не уронив гитару. Андре наверняка уж заждался, пока Ханси тут наиграется! - Черт, ну черт! Хорошо же я на него впечатление произвожу, — сердито буркнул Кюрш, вылетая из комнаты прочь, и даже не забыв закрыть дверь на замок (как уже случалось несколько раз). К фонтану Ханси прибежал довольно-таки быстро, но Андре, к вящему удивлению парня, там не оказалось. «Что ж, значит, он, быть может, не такой уж и правильный» — немного обрадовано подумал Кюрш. Слишком правильные люди в большинстве случаев своих оказываются занудами, и уже не имело значения, что они любят читать, какую музыку слушают и все остальное. Они зануды и все. А Ханси на дух не переносил зануд. Андре все-таки пришел минут пять спустя, когда Кюрш даже успел отдышаться после пробежки. Только пришел Ольбрих не один, а с Андреа. Черт подери, с Андреа! Что еще за херня? Ханси недоуменно смотрел на приближающихся друга и девушку, и никак не мог ничего понять. Когда Андре подошел ближе, то Кюрш увидел на его лице ярко выраженное неудовольствие, которое наверняка было вызвано присутствием Кайзер. Как мило, Андре тоже не нравится Андреа… - Ханси, мой крольчонок, котенок, ягненок! – радостно воскликнула Андреа, уже второй раз за день бросаясь Кюршу в объятия, и второй раз за день заставляя парня невольно злиться. Какой еще, блин, крольчонок, ягненок… Да что вообще за хрень?! Ханси так только мама называет, и то, уже не так часто, но орать вот так, на виду у кучи студентов, как это сейчас сделала Кайзер… Да ее убить будет мало, ей богу. - Привет, Андреа, — угрюмо сказал Ханси, пытаясь отстраниться. - Знаешь, Ханси, а вот я только что познакомилась с твоим другом, и он мне сказал, что вы сейчас идете к тебе в общежитие играть на гитарах, — затараторила Андреа, отскакивая в сторону. — Это правда? - Ну да, а что такого? – с вызовом спросил Кюрш. Ну, действительно, ей-то какое дело, чем он будет заниматься в свое свободное время?! - Да ничего, просто… Просто я думала, что мы с тобой сходим погулять, или еще что-нибудь такое, – протянула Кайзер. Андре же тем временем даже с каким-то несчастным видом оглядывался по сторонам. Ханси разозлился еще сильнее. Ну уж нет, никакие девушки не посмеют ему портить выходные! И портить настроение его друзьям тоже не посмеют. - Нет, мы никуда не пойдем сегодня, — твердо сказал Ханси, положив руку на плечо Ольбриха. – Я еще неделю назад обещал Андре, что мы поиграем, и я не изменю своего решения. - Но вы же не целый день играть будете, – возразила Андреа. Господи, какая же она приставучая. Неужели по виду Кюрша не заметно, что она его достала по полной программе? - Да, не целый. Но потом я хотел уехать домой, к маме. - К маме? Ты же виделся с ней на той неделе! - И что с того? Это было давно. - Ну да, давно… И вообще, если я не ошибаюсь, то ты мне сказал, что у тебя давление поднялось и ты себя плохо чувствуешь. - Теперь мне уже лучше, не волнуйся. Слушай, у нас с Андре времени в обрез, мы пойдем, — и, не дожидаясь ответа, Ханси развернулся и потянул Ольбриха за собой. - Постой! – крикнула Андреа и вновь набросилась на Ханси. Боже, ну опять! Бедному Андре ничего не оставалось, кроме как, отстраниться, пока Кайзер, обнимая Кюрша руками и ногами, страстно целовала его так, будто они не виделись, по меньшей мере, лет десять. Когда это закончилось, то Ханси едва ли не бегом поспешил в общежитие. Щеки у него горели от стыда и злости, а руки невольно сжимались в кулаки. Ну как так можно? Ладно, что это какие-то студенты видели, но Андре! Наверняка он себя сейчас чувствует ужасно неловко. - Андре, прости меня… Андреа… ну, прости, в общем, нас с ней, — с виноватым видом пробормотал Ханси. – Я не люблю выставлять свои чувства напоказ, но Андреа… Она другая. Ей всегда хочется, чтобы все видели, что у нее есть я, и все такое. Меня это уже достало. Но я не думал, что сейчас получится вот такая идиотская ситуация. - Все в порядке, — Ольбрих слабо улыбнулся. – Хотя я не могу понять, почему некоторые девушки так себя ведут. Это очень странно, не находишь? - Да-да, это чрезвычайно странно, — кивнул Кюрш и замолчал. Может, сказать Андре о своих чувствах к Андреа? Хотя, вряд ли Ольбрих что-то сможет подсказать, да и вообще, какое ему дело до их отношений? Надо самому разбираться с этим уже, решил Ханси. Но не приплетать других. В молчании они дошли до общежития, и в таком же молчании поднимались на четвертый этаж. Ханси не знал, чего бы и сказать, чтобы разрядить атмосферу, а Андре, видимо, все еще чувствовал неловкость из-за произошедшего. Глупая, глупая Андреа, все из-за нее! Когда они вошли в комнату, то Ханси с немного скромным видом сказал: - Я немного поиграл на твоей гитаре, ты ведь не против? - Нет, конечно! Зачем мне тогда было бы предлагать тебе играть не ней, если я против? – усмехнулся Андре, разуваясь и подходя к кровати, на которой и лежала гитара. – И много же ты наиграл? - Да нет… Я же играю так себе, в основном только ритм-партии и все такое, — ответил Кюрш, в свою очередь разуваясь и присаживаясь на дамианову кровать. - Ритм-партии – это тоже очень хорошо, — дружелюбно сказал Ольбрих, взяв свою гитару в руки. - А ты что играешь? И как? – поинтересовался Ханси. - То да се, а играю… ну-у, обычно играю, вот, — протянул Андре. Было видно, что он начинает смущаться. «Какие мы оба стеснительные» — усмехнулся Кюрш про себя, а вслух проговорил: - Не скромничай, Андре. Ты уж явно должен играть лучше меня… Могу сыграть, чтобы ты в этом убедился. - Сыграй, пожалуйста, — попросил Ольбрих, протягивая другу гитару. - Но только потом играешь ты, — предупредил Кюрш, устроив «Ibanez» на коленях поудобнее. Андре согласно кивнул, а Ханси, в раздумьях почесав подбородок, начал играть ту песню, которая его еще недавно бесила, а именно… - If everybody had an ocean, across the U.S.A. Then everybody'd be surfin', like Californ-i-a, —посмеиваясь, начал петь Кюрш. Нет, песня действительно дурацкая, но, тем не менее, веселая. Судя по смеху Андре, тот считал так же. - Вот уж не подумал бы, что ты такое знаешь! – сказал он, улыбаясь. - Да я и сам бы не подумал, – усмехнулся Ханси, продолжая играть. – А ты слова знаешь? - Частично… Ты хочешь, чтобы мы вместе спели ее?! - А почему бы и нет? Песня-то веселая! Давай-ка, you'd seem 'em wearing their baggies… - Huarache sandals too, — сквозь смех принялся подпевать Андре. - A bushy bushy blonde hairdo… — с ухмылкой на лице продолжал Ханси. - Surfin' U.S.A! – спели парни вместе, и вновь рассмеялись. - Ну как, твое настроение поднялось, и ты больше не стесняешься? – учтиво поинтересовался Кюрш. - Мое настроение и не падало… Но я вроде больше не стесняюсь. Давай сюда гитару. Взяв «Ibanez», Андре, недолго думая, принялся играть что-то невообразимо классное, и только через несколько минут до Ханси, наконец, дошло, что это было соло из песни Металлики «Hit The Lights». - Охренеть! – только и смог выдавить Кюрш. – Я только по телеку видел, чтобы так кто-то играл. Ну, и на концертах. Но вот так, чтобы прям передо мной… - Ханси, ты чего? – смущенно спросил Андре, остановившись. – Оно же простое. - Простое! – вскричал Ханси, заставив Ольбриха вздрогнуть. – Да если оно простое, то я Фредди Меркьюри! - Приятно познакомиться, Фредди, а я Джими Хендрикс, – хихикнул Андре. - Нет, ну серьезно, это просто невозможно… как ты так играешь? - Много играл. Если ты захочешь, то будешь играть так же, и даже лучше… Но зато у тебя получается петь, в отличие от меня. - Петь? – с недоуменным переспросил Ханси. – Шутишь? - Нет. Ты можешь мне спеть еще что-нибудь? – Андре скорчил жалобное лицо. – Чтобы я точно сказал, что ты хорошо поешь. - Боюсь, что точно у тебя не получится сказать это, – Кюрш потупил взгляд. – И вообще, мы же собрались играть, так? - Ну да, так… — со вздохом согласился Ольбрих. - Тогда давай играть. — Ханси поспешно вскочил с места и полез куда-то в угол за своей гитарой. Она была, естественно, акустической, выглядела немного грубо и от прежней яркости дерева осталась лишь тусклая желтизна. Кюрш бросил на Андре быстрый взгляд, в котором читалось «Ничего не говори, я знаю, что она ужасная, в отличие от твоей» и, усевшись обратно на кровать, принялся что-то не спеша наигрывать. - Ты сам покупал гитару? – поинтересовался Ольбрих. В его голосе не было слышно ни насмешки, ни издевательства, ни чего-либо еще. Ханси немного расслабился и, поглядев на друга, сказал: - Нет. Она принадлежала моему папе, он же меня и немного учил играть. Но теперь она ему точно не пригодится, — парень судорожно сглотнул внезапно образовавшийся ком в голе. Спокойно, Ханси, спокойно… Кюрш понял, что не хочет вновь ставить Андре в неловкое положение, а потому, опережая его вопрос, тихо проговорил: - А не пригодится потому, что он умер. Ольбрих молчал, но потом дрожащим голосом прошептал: - Ханси… Ты… Ох, извини меня. Однако он не делал попыток похлопать друга по плечу или что-то в этом духе. Удивительно, но он поступал точно в противоположность друзьям Кюрша, который терпеть не мог, когда посторонние пытались успокоить его. Они не понимали, что эти их успокаивания совсем не облегчают чувства Ханси, а лишь только усложняют. Он всегда хотел сказать им: «Заткнитесь со своими соболезнованиями, вы делаете мне лишь хуже». - Тебе не за что извиняться, — на удивление мягко сказал Кюрш, глядя на друга. Андре же, потупив взор, растерянно смотрел куда-то в пол. Ханси задумался: а может, у Ольбриха тоже кто-то умер, раз он словно бы чувствует, что на данный момент испытывает Кюрш, а потому и не говорит ничего лишнего? Но нет, спрашивать бы об этом напрямую было бы верхом бестактности и бесчувственности. - Я не хотел тебя расстраивать, прости, пожалуйста, — промямлил парень. – Я только хотел сказать, что у тебя очень хорошая гитара, даже несмотря на то, что она такая старая. - Серьезно? Или ты это говоришь для того, чтобы меня поддержать? - Я серьезно. Эта фирма, — Ольбрих указал пальцем на гриф гитары, на котором был нарисован логотип, гласящий «Martin & Co», — Сильно распространена, и выпускает очень качественные гитары. Я даже тебе завидую. Ханси слабо улыбнулся. Вот это да! Конечно, отец ему и раньше твердил, что у него «очень хорошая, самая лучшая на свете гитара», но парень отказывался верить в это, поскольку внешний вид самой гитары оставлял желать лучшего. После этого Кюрш отчего-то почувствовал, что они с Андре сблизились еще сильнее. Такого Ханси не чувствовал ни с одним из своих друзей, включая того же Дамиана. Но вот с Ольбрихом! Тот словно понимал друга с полуслова, и у Кюрша все явственнее появлялось ощущение, будто они знакомы лет десять. Даже сейчас, когда Ханси хотел было предложить Андре вместе сыграть песню «Killers» их любимой группы Iron Maiden, то Ольбрих сам начал наигрывать эту песню на гитаре. - Как так?! – воскликнул Ханси, удивленно пялясь на друга. Андре тоже удивился и ничего не понял. - Чего так? – спросил он. - Я только хотел предложить играть эту песню, а ты сам взял и заиграл… - Может, мы читаем мысли друг друга? – Ольбрих, сощурившись, посмотрел на Кюрша. - Ну, я даже не знаю. А может, кто-то из нас экстрасенс? – вторил ему Ханси, с подозрением глядя на друга. - Точно не я. - А откуда такая уверенность? - А вот, не знаю. - Давай я о чем-нибудь подумаю, а ты прочитаешь мои мысли! - Чт… — едва не засмеялся Ольбрих, но тут же спохватился и с серьезным видом ответил: — Да-да, давай именно так и сделаем. Думай. Но не успел Кюрш подумать ни о чем путном, как явственно услышал урчание собственного желудка. - Ой, знаешь, мне кажется, что ты подумал о том, что очень хочешь кушать! – со смехом сказал Андре. - Мне тоже так кажется, – улыбнулся Ханси. Отложив гитары, парни вышли из комнаты и пошли на кухню, на которой, к счастью, в этот час никого не было – все либо уже разъехались по домам, либо где-то гуляли. Ну, либо спали. Позевывая, Кюрш подумал о том, что тоже не отказался бы от сладкого дневного сна. - Кажется, Дамиан вчера приготовил сырный суп. Ты будешь? – поинтересовался Ханси, заглядывая в холодильник. - Сырный суп? – переспросил Андре. – Господи, ну, конечно же, я его буду! - Ты тоже его любишь? – усмехнулся Кюрш, доставая кастрюлю. - Я его обожаю, он божественный… - Слушай, а мы точно не родственники? - Боюсь, что нет, — вновь засмеялся Андре. - Жаль, очень жаль, — вздохнул Ханси и, поставив кастрюлю на газ, уселся за стол рядом с Ольбрихом. – Я был бы счастлив родству с тобой. Андре скромно хихикнул, а потом сказал: - На самом деле, я тоже был бы этому рад. Учитывая, что у меня вообще нет родственников моего возраста… Суп нагрелся быстро. Кушая его, Кюрш чувствовал себя на седьмом небе от блаженства, и у него даже не было сил разговаривать. Андре, по-видимому, был тоже очень доволен. После обеда парни вернулись обратно в комнату. Правда, Ханси так разморило после еды, что он уже не особо находил в себе сил играть на гитаре. - Может, мы лучше просто поговорим? – предложил он, садясь за стол. - Поговорим? – спросил Андре, присаживаясь на край кровати Ханси. – Ну, можно и поговорить, вот только… Сначала я хочу, чтобы ты спел. Ну пожалуйста, Ханси! - Я не очень хорошо пою, — застенчиво пробурчал Кюрш, потупив взгляд. - Спой, а потом решим – очень хорошо или не очень, – Ольбрих скрестил руки на груди. – А я тебе подыграю на гитаре. И потом поговорим обо всем, что будет твоей душе угодно, хорошо? - Хорошо, — со вздохом согласился Ханси и откашлялся. – Что мне спеть? «Killers»? - Да, давай ее, — кивнул Андре, взяв гитару в руки. – Я начну… После немаленького вступления, которое Ольбрих сыграл просто превосходно, Кюрш запел. Поначалу он, конечно, немного волновался, что споет что-нибудь не так, но когда он уже начал, то все сомнения улетучились. Ханси просто нравилось петь, а еще больше нравилось слушать, как что-то получается. И вот, парень настолько увлекся, что не даже заметил, как Андре прекратил играть, и все продолжал петь. Обнаружил отсутствие музыки Ханси только в конце самой песни, и удивленно уставился на друга. - В чем дело? - Ханси, ты… Ты так классно поешь! – воскликнул пораженный Ольбрих. – Я не совру, если скажу, что ты поешь, как Пол Ди’Анно! Это просто шикарно… - Что? Как Пол Ди’Анно? – переспросил Ханси, раскрытыми от удивления глазами глядя на Андре. – Да быть не может. - Может, может, еще как может! – закивал Ольбрих. – А ты еще утверждал, что не очень хорошо поешь. - Да разве это вообще можно назвать пением? Одни крики… — пробормотал в конец смущенный Кюрш. - Зато какие крики! Если мы создадим группу, то я уже знаю, кто будет вокалистом. Ханси рассмеялся. Он – вокалист? Вот это да! - Смешные вы шутки шутите, герр Ольбрих, — усмехнулся Кюрш. - А что, если я не шучу? – хмыкнул Андре, откладывая гитару. - Тогда это смешная не-шутка. - Ну-ну, мы еще посмотрим, как ты запоешь, когда мы все-таки создадим группу. - А ты… — Ханси замялся. – А ты все-таки хочешь создать группу со мной? - Конечно! Ну, а с кем еще? – пожал плечами Ольбрих. - Может, у тебя есть какие-нибудь друзья… - У меня их нет. Только ты и дурацкие одногруппники. - Пока нет. А мы найдем тебе еще друзей, хорошо, Ан? - Ан?.. — Андре растерянно моргнул. – Д-да, хорошо, Ханси… Кюрш улыбнулся и с самым что ни на есть дружелюбным видом растрепал Ольбриху волосы. - Даже если тебе и нравится дружить со мной, это вовсе не означает, что на этом твое общение с людьми должно ограничиться. А вот, если со мной что-то случится? - Не говори так! – неожиданно крикнул Андре. – С тобой ничего не случится. Но новые друзья мне не помешали бы, это верно… Ханси молча глядел на друга. Неужели Кюрш стал настолько дорог Ольбриху, что тот теперь действительно волнуется о нем? Ханси сразу стало неожиданно легко и радостно, и как-то тепло на сердце. Все-таки по-настоящему он нужен не только своей маме. - Хорошо, не буду говорить. А новых друзей мы тебе найдем. Ну, или ты найдешь, если будешь увереннее, — Кюрш подмигнул Андре. - Легко сказать, — слабо усмехнулся тот и покачал головой. - И не так уж трудно сделать. Ну, и вообще, ты обещал, что мы будем говорить обо всем, что я захочу. - И о чем же ты хочешь поговорить? - Для начала мне хотелось бы узнать, где ты живешь. А то, мы тут чуть ли уже не друзья навеки, а я даже не знаю, откуда ты. Это ведь не тайна вселенского масштаба? — Ханси поднял одну бровь. - Нет, конечно нет, — негромко засмеялся Андре. – Я родился и живу в Дюссельдорфе с мамой. У нас там есть небольшой домик неподалеку от центра города. Ханси присвистнул. - Это здорово… - Я бы так не сказал, — неожиданно тихо сказал Ольбрих, опустив голову. – Порой мне кажется, что уж лучше бы мы жили хоть где-нибудь в деревне, в самом захудалом домишке, но зато любили бы друг друга. Я – маму, а она меня. - Что ты хочешь этим сказать? — Кюрш с несколько непонимающим видом уставился на друга. - Я хочу этим сказать то, что моя мама со своей работой рехнулась настолько, что она стала ей дороже сына, — дрожащим голосом ответил Андре и замолчал. - Да быть не может, — после непродолжительной паузы сказал ошалевший Ханси. – Она мать, и несмотря ни на что, все равно любит своего ребенка сильнее всех и всего. Наверное, тебе просто так кажется, Андре. - Уж лучше бы казалось, — едва ли не шепотом ответил тот, а затем немного громче сказал: — Да только я знаю, что мне не кажется. Вот что бы ты подумал, когда твоя мама бы тебе заявила, что лучше бы она сделала аборт, чем рожала тебя?.. - Я бы не поверил своим ушам. Но… Разве твоя мама… — Кюрш в ужасе посмотрел на Ольбриха, который откинувшись на подушку, расстроено смотрел в окно. - Да, именно так она мне и сказала в то воскресенье. Я тоже сначала не поверил своим ушам, но прошла неделя, а мама не извинялась за свои слова. Андре замолчал. Ханси нервно прикусил нижнюю губу, пытаясь осмыслить услышанное. Неужели бывает так, что родители прямо заявляют своим детям, что не любят их и что не рады тому, что они появились на свет? Это даже бесчеловечно. Нет, конечно, Кюрш порой думал о том, что где-то такие несчастные дети есть, но чтобы одним из них оказался твой друг… Парень открыл было рот, чтобы спросить Ольбриха насчет того, где же его папа, но Андре, словно услышав немой вопрос Ханси, сам ответил: - Понимаешь, Ханси, папа от нас ушел, когда мне еще было четыре года. Наверное, такое не стоит рассказывать малознакомым людям, но ты не малознакомый, как мне кажется… Я доверяю тебе. — Андре посмотрел прямо Кюршу в глаза, а затем, отвернувшись, продолжил: — В общем, я родился в очень даже счастливой семье, состоящей из моих мамы и папы. Все было бы хорошо, да только папа мой, по-видимому, не хотел детей. Да и мама не хотела, но ее материнский инстинкт сработал и она, родив меня, естественно, не смогла бросить или отдать куда-то. А папе не нравилось вести скучную рутину, где нужно было постоянно возиться со мной. И тогда он решил себя развлекать, а именно – начал постоянно ходить со своими друзьями по пивным барам. И все бы ничего, если бы он потом дико пьяный не возвращался домой, и не принимался орать на маму, обвиняя ее во всех грехах и бить, потому что она эти грехи отрицала. Конечно, когда отец был трезвый, то он был весьма добрым, веселым и интересным, судя по словам мамы. Я рос, а отец никак не желал прекращать пить. Правда, на какое-то время эти загулы даже прекращались, и вроде появлялась надежда на то, что все наладится, и тут – оп, а он опять начинал гулять. Я уже не говорю про то, сколько раз он изменял маме. И вот, мне уже исполнилось четыре года. И если до этого времени отец бил только мать, то в тот вечер, когда он в очередной раз пришел пьяный и начал орать на маму, то я, как истинный типа герой, пошел к ним и принялся кричать на папу, чтобы он перестал все это. Но кем я был для него в тот момент? Маленькой назойливой мухой, которую надо было прибить и продолжить свое дело. Ну, и поэтому он меня ударил… А мама, несмотря на то, что до ужаса любила отца, такой поворот событий уже не вынесла и выгнала папу из дома, а вскоре они и развелись. И с тех пор мы так и живем с ней одни. Все бы ничего, да только она очень сильно любила его. И до сих пор любит. Это папа сказал маме не делать аборт, когда она забеременела мной, и она из-за большой любви к отцу послушалась. А теперь говорит, что очень-очень-очень жалеет... У Ханси просто в голове не укладывалось то, что он только что выслушал. Действительно какое-то сумасшествие… Ужасно влюбленная в своего мужа мамаша, отец, для которого развлечения и собственные цели превыше всего, и родившийся от всего этого безумия ребенок, который теперь всю жизнь должен страдать из-за бурной молодости родителей. Кюршу почему-то подумалось, что если он поженится на Андреа, то у них будет то же самое. Но все-таки Ханси было очень жаль Андре. Он не заслужил того, что перенес и переносит сейчас. Он такой добрый, скромный, честный, вежливый, преданный… и, что самое интересное, от всего того, что Ольбрих пережил, он и остался таким же, а не стал злобным подростком, который ненавидит весь мир. О нет, Андре был целеустремлен, но ему не хватало уверенности – и теперь понятно, почему. - Конечно, это еще не все, — вновь подал голов Ольбрих. – После того у меня тоже случалось очень много плохих вещей, в основном, по вине мамы. Но я не хочу тебя перегружать сейчас. Может, если мы и дальше продолжим так хорошо общаться, то со временем ты узнаешь… - Спасибо тебе за откровенность, Андре, — чувственно поблагодарил Ханси, пересев к другу кровать. – Для меня очень важно то, что ты мне доверяешь. Правда. И окончательно расчувствовавшись, Кюрш сделал то, чего сам от себя вообще редко ждет – стиснул Ольбриха в объятиях. Тот, нервно хихикнув, обнял Ханси в ответ. - Это тебе спасибо, что выслушал, — прошептал Андре. – Мне было совсем некому выговориться, но ты меня спас. - Я? Спас? – Кюрш слабо улыбнулся, неожиданно вспомнив кое-что. – О, нет, Андре, это ты мой спаситель, забыл? - Я… О нет, только не это, — негромко засмеялся Ольбрих. - Да-да, как я мог забыть! – воскликнул Ханси и пал ниц перед Андре. – О, мое святейшество, Король-Спаситель Андре! Я молюсь на Вас! - Ха-анси, ну перестань! — никак не мог успокоиться Андре, а когда Кюрш обнял его ноги, то Ольбрих захохотал еще громче. - Я не могу вот так взять и перестать, ты же меня спас! – возразил Ханси и, одной рукой продолжая обнимать ноги Андре, другой полез в карман джинсов. Немного порывшись в нем, парень выудил конфетку и протянул ее Ольбриху: — Это жертвенное подношение Вам, мой Король… - О нет, это слишком жертвенно, я не могу принять такой дар, — заупрямился Андре, вытирая слезы, выступившие от смеха. - Примите же, Ваше Величество. Если вы не примете эту жертвенную конфету, то горе мне, смерть мне! – вскричал Ханси и уткнулся носом в колени Ольбриха. - Хорошо-хорошо, я принимаю эту священную конфету, герр Кюрш, — у Андре уже живот болел от смеха, но он все-таки нашел в себе силы взять несчастную конфету. - О, как я рад, как же я рад! – Ханси драматично закатил глаза, а затем уселся обратно на кровать. В течение следующей минуты Андре тщательно пережевывал конфетку, то и дело поглядывая на Ханси, поскольку, видимо, боялся, что тот опять начнет его смешить. Но Кюрш добродушно позволил Ольбриху спокойно съесть эту конфету, а потом Андре поинтересовался: - А где ты живешь, Ханси? - В Мербуше, в районе Ланк-Латум. Ну, и родился я там же, соответственно. И живу тоже только с мамой… Хотя, нет, у нас еще есть собака Клаус! - Собака? Это классно… — протянул Андре, хотя по его лицу определенно нельзя было сказать, что он считает это классным. - В чем дело? – удивленно спросил Кюрш. - Я боюсь собак, — прошептал Ольбрих, внимательно разглядывая фантик от конфетки. - А, вот, в чем дело, — Ханси понимающе кивнул. – Это нормально. Я тоже частенько встречал жутко злых собак – вот их действительно стоит бояться. Но, в основном, такие собаки – несчастные и одичавшие животные, которым не дарили любовь и ласку, а только шпыняли и кидались камнями. Но наш Клаус не такой. Он очень добрый, ласковый, веселый и жизнерадостный пес. И любит людей. Если бы ты когда-нибудь съездил к нам, то я уверен, что Клаус бы сразу же полюбил тебя. - Правда? Ну, тогда я бы с радостью познакомился с ним, — Андре улыбнулся. – А… а какая твоя мама? - Если я скажу, что такая же, как и Клаус, то это будет очень странно звучать? – Кюрш усмехнулся. – Ну, на самом деле моя мама тоже очень добрая, нежная, любящая, веселая, и порой острая на язык женщина. И она самый близкий человек для меня на этом свете. Таких, как она, просто нигде не существует, хоть ты весь мир перевернешь с ног на голову в поисках подобных моей маме. - А каким был твой папа? – выдавил Андре. Ханси посмотрел на него и увидел, что тот аж покраснел от неловкости. Странно, но Кюрш не испытал никакой злости, какую обычно испытывает, когда кто-то начинает расспрашивать его об отце, а очень даже наоборот – ему понравился вопрос Ольбриха. Наверное, дело было в том, что чем больше они общаются, тем больше сближаются. Вот сейчас Андре доверил ему один из своих секретов, и теперь Ханси чувствовал, что готов открыться взаимно. Наверное, вот это – самая настоящая дружба. Вот только, Кюрш не припоминал, чтобы с кем-то из друзей он так откровенничал. - Это хороший вопрос, Андре, не волнуйся. Мой папа… Если я скажу, что он был самым лучшим отцом, то это, конечно, не ответ. Да и слов не хватит, чтобы описать то, каким он был. Давай я тебе лучше расскажу небольшую историю из моего детства. Мне тогда было десять лет, и я был ужасным драчуном, как, в принципе, и большинство мальчишек. И в тот день я опять подрался – на сей раз с пацаном, что был вдвое больше меня. А подрались мы из-за того, что он обозвал меня мелким тупым дебилом. Сейчас смешно, не правда ли? Но тогда меня это ужасно разозлило: я – мелкий, тупой, да еще и дебил? Да никто не смеет меня так называть! Вот я и полез бить этого пацана, но силы как-то не рассчитал. Мало того, что он был крупнее меня, так к нему еще присоединились и его друзья. В общем, домой я пришел с синяками и фингалом под глазом, весь недовольный жизнью и с замечанием в дневнике. Отлично, ничего не скажешь! Мама тоже была очень «рада», и едва я успел переступить порог дома, как она тут же принялась меня ругать и все такое – ну, как и все нормальные матери. Но тут пришел папа и, попросив маму успокоиться, сказал, что сам разберется со мной. Я, конечно, тут же испугался – а вдруг отец решит меня бить ремнем или что похуже? Но тот спокойно усадил меня на диван и начал расспрашивать, что же там такое случилось в школе, из-за чего я полез драться. Я ему все подробно рассказал, а в конце он, представляешь, рассмеялся! А потом говорит мне вот что: «Как же ты мне напоминаешь меня в детстве… Знаешь что, дорогой мой Ханси, ты отчасти поступил правильно – и пусть твоя мама прибьет меня за такие слова. Ведь все-таки защищать свою честь и достоинство нужно, это верно. Но, согласись, постоянно драться тоже нельзя. Лучше это делать только в экстренных ситуациях, когда противника ничего, кроме силы не убеждает. Так вот, Ханси, ты у нас мальчик умный, поэтому в таких ситуациях лучше попытаться задавить противника интеллектом. Ты понимаешь меня? Словами ты введешь их в ступор, ну, а потом можно будет и сбежать. Или напасть на них, и затем сбежать... В общем, главное в ссоре - защитить свою честь, а еще лучше – обойтись без драк, а вместо них немного блеснуть своими знаниями. Тогда все будут тебя уважать, да и сам ты цел останешься. Ну, лично я всегда так и делаю…» Ханси улыбнулся воспоминаниям. Это так странно – уже восемь лет прошло, а он все помнил так, будто было вчера. Хорошо бы, если бы эти воспоминания не забывались никогда… - Не знаю, понял ли ты, что я вообще имел в виду, — вновь подал голос Кюрш. – Я хотел сказать, что мой папа был очень необычным в том плане, как общался со мной. Я видел отцов моих друзей, но они были другими… обычными. А мой папа всегда общался со мной на равных, будто я не его сын, а его лучший друг. У нас с папой были специальные приветствия и прощания – ну, жестами, сейчас даже не смогу все показать; мы с ним постоянно подшучивали над мамой, часто гуляли вместе – ну, как только у отца появлялось свободное время, конечно, хотя он иногда и с работы уходил, чтобы сводить меня куда-нибудь… А еще, он постоянно говорил, что со мной чувствует себя маленьким ребенком. Я тогда только смеялся над ним, но теперь, кажется, понимаю. Жаль, что нельзя вернуться в прошлое. Кюрш поглядел на свою гитару, невольно начиная вспоминать, как постоянно отнимал ее у папы и сам пытался играть, хоть и ничего не получалось. Но потом приходил отец и начинал учить Ханси играть так, как умел сам. А мама с улыбкой подглядывала за ними. Так здорово было… - Прошлое вернуть невозможно, — мягко сказал Андре, глядя на Ханси. – И не нужно. Надо радоваться, что ты пережил те счастливые моменты, можно иногда вспоминать их, чтобы на сердце становилось теплее, но жить прошлым нельзя ни в коем случае. К тому же, у тебя впереди большое-пребольшое будущее, и кто знает, быть может, там все будет еще счастливее? - Знаешь, Андре, — Кюрш с улыбкой повернулся к другу. – Ты говоришь прямо как моя мама. Ольбрих просиял. Какое-то время они все сидели в молчании, а Ханси размышлял, размышлял… А потом неожиданно вскочил, и, пересев за стол, схватил листочек с ручкой и принялся быстро-быстро что-то строчить. - Эм, Ханси? Что с тобой? – удивленно поинтересовался Андре, но Кюрш только поднял палец, призывая к молчанию, а затем продолжил строчить. Потом с громким вздохом парень перечеркнул все написанное, и, перевернув листок, вновь принялся писать. Ольбриху же ничего не оставалось, как взять свою гитару и потихоньку начать что-то наигрывать. Ханси все писал и зачеркивал, время от времени ругаясь и пиная несчастный стол… *** Закончив свою нервную писанину, Кюрш пробежался глазами по строчкам. Да, все-таки он наконец-то написал этот стих, над которым мучился уже две недели! Почаще бы к нему такое вдохновение приходило, и было бы просто идеально. Перечитывая написанное, Ханси решил, что получилось все-таки мрачновато, но разве это плохо? «Taste the poison Feel that this is life Hallowed be the game…» Отложив листок со стихом, Ханси оглянулся на Андре и с удивлением обнаружил, что тот успел заснуть в обнимку со своей дорогой гитарой. Медленно и как можно тише Кюрш поднялся на ноги и подошел к кровати. Ольбрих так мило спал, и Ханси совсем не хотел его будить – да и зачем? Пусть отдохнет. Прикусив нижнюю губу, Кюрш осторожно выудил гитару из объятий Андре, но тот, к счастью, даже не пошевелился. Затем, недолго думая, Ханси вытащил из кровати Дамиана одеяло и аккуратно укрыл им Ольбриха. Ну вот, теперь вроде все. Блин, почему он так заботится об Андре? И почему ему это так нравится?.. Нависая над спящим другом, Ханси никак не мог оторвать от него взгляд. Какой же Андре красивый… Кюрш никогда так не любовался Андреа, да и вообще ее красота теперь казалась какой-то пустой. Хотя, почему казалась? Невольно переключив мысли на нее, Ханси поежился. Кажется, Кайзер обещала, что зайдет к нему? На цыпочках подойдя к двери, Кюрш проверил, заперта ли та, и лишь потом смог более-менее облегченно вздохнуть. Только Андреа ему тут не хватало. Вернувшись к своей кровати, на которой продолжал мирно посапывать Андре, Ханси подумал о том, что тоже был бы не прочь поспать. Несмотря на то, что у него было сегодня лишь две пары, он чувствовал себя ужасно вымотанным. «Да, я определенно нуждаюсь во сне» — решил Кюрш. А затем тихий голос в его голове добавил: «С Андре». И, не отдавая себе отчета в том, что делает, парень неспешно улегся рядом с Ольбрихом. Первое, что подметил Ханси, укрываясь под одним одеялом с Андре, это то, что тут было очень-очень тепло и хорошо. А вблизи Ольбрих выглядел еще прекраснее… Кюрш медленно провел рукой по мягким кудрявым волосам Андре. «Зачем я это делаю?» — заторможено спросил себя Ханси, не сводя глаз с Ольбриха. «Потому что тебе хочется это делать, что непонятного?» — насмешливо ответил внутренний голос. И парень понял, что это правда. Ему хотелось вот так нежно дотрагиваться до Андре, до его волос, но только Ханси все равно никому и никогда в этом не признается. Наполовину прикрыв глаза, Кюрш все любовался Ольбрихом, ожидая, пока придет сон. «Андре даже пахнет приятно… Чем-то сладковатым и свежим. И запах этот будто бы даже из детства. Интересно, а если рассказать Андре потом обо всех своих чувствах к нему, то он меня примет за идиота или за извращенца? Лучше бы уж за идиота, наверное… Да и я бы тоже себя за идиота принял. Но нет, не буду ему рассказывать. Я боюсь потерять такого превосходного друга, как он». Сон все-таки понемногу одолевал Ханси. Мысли расползались в неизвестном направлении, но парень все равно чувствовал, что чего-то ему не хватает… Ах, да, он же обычно заключает в объятия подушку, но сейчас вместо нее был Андре. И вот, сквозь сон Кюрш медленно обвил Ольбриха руками. Так-то лучше… - Сладких снов, — прошептал Ханси, притягивая Андре ближе к себе.