POV Claude
Я и правда не могу тебя понять. Раньше ты был другим. Неужели я сделал тебя таким? Возвращаюсь обратно в номер. Ты тихо плачешь, забившись в уголок под подоконником рядом с батареей. Я знаю, что тебе больно, знаю, насколько. Но ты действительно настолько мне не доверяешь, что боишься рассказать? Думаешь, я не смогу тебя защитить? Ты не сказал ничего, а когда я обо всём узнал, было уже поздно. Сейчас ты хнычешь, свернувшись калачиком под окном. За окном сыплется град. Уже более крупный. Может, твои слёзы сейчас так нам возвращаются. - Себастьян, встань с пола, простудишься. Что-то проскуливаешь, быстро стираешь слёзы и разворачиваешься, выбравшись из укромного местечка. - Прости, я не заметил, как ты вернулся. Сразу же убегаешь в нишу и закрываешь штору. Я просто иду вслед за тобой. Ты действительно демонёнок. Тот ещё демонёнок. Пробираюсь к тебе. Удивлённо всхлипываешь и смотришь на меня. Подхожу и сажусь рядом на кровать. - Прекрати плакать, Себби. Я не буду тебя бить и ругать не буду. Просто расскажи, кто это был. Я не хочу причинить тебе вред, только помочь. Я сумею тебя защитить, если что-то случится. - Ландерс. Это был он, - склоняешь голову и закрываешь глаза. - Не один. Ещё 14 человек и его сестра. Из-за неё, собственно, всё и произошло. Я должен был рассказать раньше, но боюсь. Таким людям законы не писаны. Он уже раз прижал меня по пути домой в переулке. - Умеешь же находить себе приключения, - обнимаю тебя, прижимая к себе. - Я никому тебя не отдам, никогда. Не смотря ни на что. А теперь, позволь обработать твои раны. Ты даже в день нашего знакомства так на меня не смотрел. Казалось, ещё немного и ты от удивления откроешь рот. - Н-не надо. Я сам всё сделал, - совладав с собой, тихо произносишь ты. Передо мной не тот ты, которого я видел несколько часов назад. Не та дерзкая и гордая сука, а забитый котёнок. Маленький ребёнок, будто тебе уже не семнадцать, а всего семь лет. - Умоляю, прости меня, я знаю, что сам виноват со своей безответственностью, но я не смогу так. Не смогу без тебя, - вцепляешься тонкими пальцами в мою мокрую от недавней стихии рубашку и вновь начинаешь плакать. - Всё хорошо, демонёнок, - поглаживаю тебя по таким же мокрым волосам. - Но тебя стоит немного высушить. Если заболеешь, будет намного хуже. - Конечно, - с горем пополам перестаёшь плакать. Дрожишь, поднимаешься и снова уходишь в ванную, только уже чтоб "сменить наряд". Надо бы и мне переодеться.***
Мокрая одежда прилипала к ранам. Больно. Больно, но я сам виноват. Расплачиваюсь за свою глупость. Клод простил меня? Вот так просто? Неужели за этим ничего не последует. Ни упрёков, ни наказаний? Переодеваюсь в сухую одежду, сложив мокрую на сушилку. Он заходит в ванную комнату, куда я не закрыл дверь. Я ещё не успел застегнуть рубашку и по бокам моего тела видны концы ссадин. Пара секунд, и меня впечатывают в стену, я не успеваю ничего сказать, как мои губы запечатывает поцелуй. Несчастная рубашка скользит обратно на пол. Плитка неприятно холодит израненную спину. - Остановись, пожалуйста. Не сейчас, только не сейчас, прошу, - еле успеваю сказать, кое-как отдышавшись. - Молчи, я постараюсь аккуратно, - ещё один поцелуй, и я не в праве отталкивать Клода. Он уже раздевает меня полностью, я переступаю через упавшую одежду и отодвигаю ногой в сторону. Мои губы вновь запечатаны поцелуем. Я не могу ничего сказать, да и не буду говорить. Это всё равно ничего не изменит. Клод прижимает мои руки к стене, лишая возможности как-то противиться. - Отпусти, я не буду вырываться, - мой тихий голос неестественно звучит в маленькой ванной. И он отпускает. Я жду, пока он разденется и достанет смазку из кармана брюк. Дальше всё, как в тумане. Боль, наслаждение... А мне было всё равно. Мерзко, отвратительно. От себя же. Почему ему не также, когда он касается меня? Много раз перепользованную шлюху. Почему в нём не просыпается желание выбросить меня из окна или утопить в этой же ванной? Не знаю. Лучше бы он убил меня сразу. Я и так понимаю, что переступил черту, из-за которой нет возврата. Ничто уже не будет, как раньше! И ничто не поможет это исправить. Ни молитвы в церкви, ни мольбы у его ног, ничего. Прежнего доверия не вернуть. Никогда. Мне кажется, что на мне слой грязи. Мерзкой, липкой. Её не видят другие, но я вижу. Это та грязь, в которую меня окунули одиннадцать лет назад и от которой я до сих пор не могу отмыться. И не смогу. Бывших шлюх не бывает. Такие, как я, сломаны изнутри. Если не сразу, то постепенно. Мы ломаемся занимаясь этим, или же намного позже. Я всего лишь бездушная кукла, использованная оболочка. Меня покинули и душа, и разум. - Вот он я, любуйтесь, берите! - кричит мой гнев. Мне мерзко от самого себя. От того, насколько я грязен. От того, что могу запачкать других, чистых. Вряд ли моя мать знала, куда отец продал меня. И вряд ли была рада тому, кем я стал. Может у них уже есть другие дети. Может они уже и забыли обо мне. Я погряз в своих грехах и сомнениях. Что мне делать дальше? Как заслужить прощения? Как мне смыть всю грязь, что лежит на моём сердце?***
На утро шёл снег, сверкая в свете фонарей утренней темноты. Окна покрылись узорами. Небо всё так же было затянуто плотными тучами. Клод ещё спал рядом, я ощущал его руки, прижимающие меня к его телу. Больно. Пусть раны и затянулись, лучше не стало. Часы показывали 7:30. Обычно именно в это время мы и просыпались. - Себастьян, почему не спишь? Темно же ещё, - тихий голос из-за моей спины немного напугал меня. - Здесь до девяти темно, - так же тихо отвечаю я. - А сейчас сколько? - Полвосьмого. Объятия исчезают. Слышится шорох одеяла и кровать немного подпрыгивает. Я всё продолжаю безучастно лежать, глядя в одну точку перед собой. - Себби, тебе принести что-нибудь? - надо же, он уже оделся. - Нет. Подожди пару минут внизу, я догоню. Ладно? И он уходит. Что это за напускная нежность? Будто не я всё это натворил, а он. Поднимаюсь, заправляю кровать, быстро одеваюсь, попутно плеснув в лицо ледяной воды, в надежде проснуться. Закрываю номер и спускаюсь вниз в обещанные сроки. Кое-как находим буфет на первом этаже отеля. Есть не хочется совершенно. Ещё со вчера тошнит. - Будешь что-нибудь? - тихий голос выводит меня из оцепенения. - Нет, прости, - бесцельно отвечаю, - если можно, немного чая. Пойду займу место. Дождавшись согласного кивка иду в другой конец полупустого зала. Хоть в помещении и достаточно тепло, меня всё равно пробирает холод. Найдя одинокий свободный столик, опускаюсь на крайнее место у окна. В голове пусто. Пальцы, будто сами, выводят причудливые узоры на запотевшем стекле.