Рождественская звезда (Christmas Star)

      Прошло несколько недель. Кроме врача никто не приходил. Наконец-то я смог нормально говорить, но так и не вспомнил, что послужило причиной моего состояния.       Чувствительность к ногам тоже не вернулась, что огорчало больше всего. Каждый день я просыпался и надеялся, что после всех этих препаратов через капельницу, упражнений и недавно проведённой новой операции, я смогу почувствовать хотя бы вес одеяла, которым были укрыты мои ноги. Но нет. Ничего. Лучше не становилось. Только появлялись новые болящие швы и следы от игл.       Постепенно синяки с лица сошли, сняли швы с головы. Несколько раз медсестра помогала переместиться на коляску, накрывала пледом и вывозила вниз, к небольшому скверу позади здания больницы.       Снег красиво блестел на деревьях, изредка появлялось солнце из-за туч. Но было холодно и одиноко. Тот, кого я ждал больше всего на свете, не приходил. И никаких новостей от него не было. Как он? Что с ним? Здоров ли? Жив? Я не знал. Никто ничего не сообщал.       Только спустя месяц Клод наконец-то пришёл. Меня выписали, поняв, что я безнадёжный случай и отправили вместе с ним домой. Он всё время молчал. Нет, не был зол, не был груб. Просто был безразличен и молчал.       Мне казалось, что он избегает меня. Оно и понятно, почему. Я же теперь неполноценный. Он успел охладеть ко мне за всё время. И я не злюсь на него за это. Я понимаю, что таким, как я вторых шансов не дают.       Единственной радостью за всё время был звонок от мамы. Она рассказывала о сестре и братьях, спрашивала, как у меня дела. А я врал, что всё хорошо. Я не мог признаться ей, что теперь не могу ходить. Когда мама спросила о Клоде, я снова соврал, что у нас всё хорошо. Хотя я даже не знал, как у него дела, что на работе, да и вообще. Он не заговорил со мной ни разу за всё время с нашего возвращения из Эльверума.       Когда закончился разговор и мама, попрощавшись, отключилась, я не выдержал и расплакался. Я вынужден лгать ей. Лгать о себе, лгать о человеке, в котором я всегда был уверен на все 100%, за которым готов был пойти хоть на край света. Но теперь я и шагу ступить не могу. - Чего рыдаешь, чертёнок? - первые слова, которые я услышал за несколько месяцев.       Как же ласково, однако. - Ничего, всё в порядке, прости, - я быстро вытер слёзы рукавом ночной рубашки. - Мама звонила, спрашивала, как дела. Передавала тебе привет. - Передавала, так передавала. Есть хочешь? - безразлично спрашивает он. - Нет, не хочу. Посиди со мной немного, пожалуйста. - Не могу, у меня работа. Если не хочешь есть, я пойду, - всё так же холодно. - Подожди! Останься, пожалуйста! - кричу ему вслед. - Я занят, мелкий, - приходит ответ из коридора.       Что ж, занят, так занят.       А мне хочется умереть. Просто сдохнуть. Но совершить самоубийство я не могу. Он столько средств на мою жалкую жизнь истратил, что я просто не имею права убивать себя.       Подвигаю тростью коляску к себе и аккуратно пересаживаюсь туда. Осталось только взять плед с кровати, что я и сделал.       Пороги в квартире всегда оставались для меня проблемой. Кое-как удаётся выехать из комнаты и найти Клода. Он в своём кабинете.       После моего возвращения домой он периодически начал прикладываться к бутылке с каким-нибудь алкоголем. Немного. Зато часто. Чем он и сейчас занимался.       С трудом я смог въехать в кабинет. - Ну и зачем ты заявился? Лежал бы себе спокойно. Сказал же, что есть не хочешь. - Я поговорить хочу. Ты ни слова мне за всё это время не сказал. - А о чём мне с тобой говорить? - Тебе совершенно плевать на всё, что произошло? Или я просто надоел тебе? - Ты шлюха, Себби. Маленькая гадкая шлюха.       Меня, как током ударило. Шлюха? За что он так меня называет? - Шлюха? Почему ты так называешь меня? - В чьём семени и крови было твоё кукольное личико, когда тебя доставили в больницу? - Ч-что?        Семени? Неужели меня поиметь успели прежде, чем покалечить? Я ничего не чувствовал. - То! Врач сказал, что когда тебя доставили, сначала пришлось отмыть твоё личико от чужой спермы. - Но я ничего не помню... Клянусь... Я ничего не помню об этом! - Ты просто шлюха малолетняя и всё. Ты уже не первый раз изменяешь. - Я не помню этого! Не помню! - Не кричи, потаскуха. - Я не потаскуха. Я не знаю, как это произошло. Не знаю.       Он подходит ко мне и хватает за немного отросшие волосы. - Не потаскуха, говоришь? - он хватает меня за руки и рывком поднимает с кресла, чтобы позже отбросить на диван. - Сейчас посмотрим, насколько ты остался верным, раз говоришь, что невиновен.       Клод стаскивает с меня ночнушку и раздвигает мои ноги в стороны. Я не почувствовал его прикосновений к моим коленям, хотя хотел этого. У него всегда были тёплые руки. - Я ничего не чувствую... - тихо и с неким испугом выдаю я, когда он начинает меня растягивать, а потом входит. - А тебе и не надо ничего чувствовать.       Я не знаю, сколько точно времени это продолжалось, но достаточно долго. Кажется, на кожаной обивке осталась моя кровь. А Клод лишь вытер меня и диван салфеткой и смазал какой-то мазью. Затем снова надел на меня рубашку и бросил мне плед. - Теперь доволен? - тихо спрашиваю я. - Доволен, - он садится рядом и обнимает меня. - Ты ведь не бросишь меня? - Не брошу, демонёнок. Не брошу, - он растрепал мои волосы и теперь мы были чем-то похожи своими причёсками. - Я люблю тебя... Очень люблю. И мне больно, когда ты игнорируешь меня. Я не понимаю, почему. Разве я виноват в том, что ног не чувствую? - Не виноват. Ничего страшного, и это исправимо. Ты ещё сможешь ходить, обещаю...