Рождественская звезда (Christmas Star)

      Спустя несколько дней в дверь кто-то позвонил. Клод куда-то отлучился по работе, должен был уже скоро вернуться. Но у него есть свой ключ, нет смысла звонить.       Я кое-как добрался до входных дверей и открыл их. Странно, что гость не ушёл. Я поднял голову выше и онемел. - Мама?.. - я сам не верю своим глазам.       Когда она успела прилететь? Почему мне никто ничего не сообщил? - Впустишь, малыш? - она грустно улыбнулась.       Видимо, Клод её позвал, потому что, судя по её реакции, о моей проблеме она уже была осведомлена. - Да, конечно, - отъезжаю немного в сторону, давая место, чтоб пройти.       Мама заходит и закрывает дверь. У неё в руках какой-то непонятный большой пакет, а на плече дорожная сумка.       Она оставляет сумку в коридоре, кладёт пакет мне на колени и везёт на кухню. Теперь понятно, что в пакете. - Клод позвонил мне, попросил срочно явиться, забронировал билет на самолёт. Рассказал, что у вас случилось. Я теперь останусь с тобой.       Асбьёрг улыбается, переставляет пакет на стол, снимает зимнюю куртку и относит обратно в коридор.       А я рад. Просто рад, что вижу её здесь. Только где остальные родственники? Неужели сестра и братики остались с отцом? Надо было рассказать маме раньше, что со мной случилось. Возможно, она бы не оставила детей с мужем. Но она доверилась ему. - Не грусти. Сейчас приготовим обед и будем есть. Может, даже твой объект поклонения успеет, - она вернулась и теперь доставала продукты из пакета.       А я покраснел, как томаты, которые она достала из пакета. Объект поклонения. Боже. Так я бы никогда не додумался назвать Клода. Мама чересчур проницательная и почти сразу догадалась, что он для меня значит намного больше, чем просто приёмный отец. - Ну что же ты стесняешься? Разве я неправду говорю? - Правду. Но мне всё равно стыдно. Это до ужаса неправильно. Но так хорошо... - Если тебе с ним хорошо, то правильность-неправильность уже ни на что повлиять не сможет. - Мне-то с ним хорошо. Но я совсем не уверен, что ему хорошо со мной. После того, как ему сообщили о том, что я не смогу ходить, он начал меня игнорировать. Я боюсь, что он охладел ко мне. - Чш-ш... Не волнуйся, малыш. Он тоже переживает. Просто не хочет срываться на тебе. Ты ещё сможешь ходить, ещё не всё упущено, - улыбается она и достаёт доску из шкафчика для посуды. - А если упущено? Что если упущено? Если я никогда больше ходить не смогу? Что тогда будет? - Пока не попробуешь - не узнаешь. Я понимаю, что тебе тяжело, но попробуй настроиться на лучшее. - Я боюсь, мама. Боюсь, что он оставит меня. Оставит и уйдёт. Найдёт кого-нибудь получше, покрасивее. А я останусь здесь, запертым в одной из комнат, пока он будет развлекаться в другой. Я этого боюсь. - Не бойся, малыш. Если бы он действительно хотел уйти, оставил бы тебя с нами ещё во время вашего первого прибытия. Но он по-прежнему с тобой. И вообще, раз тебе нечем заняться и ты начинаешь думать о глупостях, лучше почисти картофель. Всё нужное уже на столе, - Асбьёрг поставила на стол миску с только что вымытой картошкой и протянула мне Y-образный нож для чистки овощей, рядом с миской лежал раскрытый пакетик для кожуры. - Пожалуй, мне действительно заняться нечем, раз я всякими глупостями начинаю голову забивать, - я вздохнул и подъехал ближе к столу.       Пока я мучил картошку, мама разделывала рыбу. Самостоятельно приготовить что-нибудь сложное я приготовить не смогу. Только под чьим-нибудь руководством. Иначе обязательно что-нибудь перепорчу. Уж это я умею почти на "отлично".       Когда я закончил с чисткой всей миски картофеля, мама уже разделала рыбу, почистила и порезала остальные овощи и поставила воду греться. Можно прийти к заключению, что я улитка-неумеха и в одиночестве просто подохну с голоду, потому что буду около часа возиться с одной картошкой, и то только с чисткой. И я это заключение оспаривать не буду. Я действительно медленный. Потому, что думаю не не о том. - Себастьян, с такой скоростью мы останемся голодными, - мама улыбается и гладит меня по отросшим волосам. - Не умею я быстрее, - обиженно отвечаю я и забираю полотенце со стола, чтоб вытереть руки. - Учись. С твоими руками всё в порядке, - мама забрала картошку и, поделив на две части, начала резать.       Одна часть отправилась в будущий суп, вторую, видимо, будем запекать.       Похоже, не такой уж я и беспомощный и бесполезный. Хоть и медлительный.

***

      Клода мы, всё же, дождаться не смогли. Вернулся он только поздно вечером.       Мама уложила меня в кровать и читала вслух книгу, сидя рядом. Как совсем маленькому. Вроде, должно быть стыдно, ан нет, не стыдно. Наоборот, приятно. Детства-то у меня не было. Мне никто никогда не читал книг на ночь.       С кухни слышался звук перекладываемых тарелок и приборов. Видимо, Клод всё-таки решил поесть. Что ж, неплохой выбор.       Спустя полчаса он приходит к нам и благодарит Асбьёрг за обед. Он садится рядом и через её плечо заглядывает в книгу. Мама была невысокого роста, но чуть повыше меня, хоть мы оба должны были почти запрокидывать головы, чтоб смотреть Клоду в лицо. Его природа ростом не обделила, 190 сантиметров.       Так уютно стало, когда они сели рядом. Тепло и приятно.       Мама откинула длинную чёрную косу с проседью за спину и продолжила читать. Если бы у меня тоже появились седые пряди, мы бы были похожи, как две капли воды.       Клод не выдержал и всё-таки лёг рядом со мной. Он обнял меня и мы вдвоём слушали, как Асбьёрг читает. Она только улыбалась, боковым зрением наблюдая за нами.       Так получилось, что мама на три года младше Клода, но выглядело так, будто наоборот. Не то, что бы она выглядела старше, даже наоборот, моложе, только вот нянчилась с нами, как с детьми.       Рассказ заканчивается, она улыбается и откладывает книгу. - Ну что, дети, спать будете? - она смеётся и накрывает меня одеялом, хотя обращается не только ко мне. - Он обязательно будет спать, я прослежу, - Клод улыбается в ответ и натягивает на меня одеяло, почти до подбородка.       Такими темпами я задохнусь раньше, чем усну. Бр-р... Жарко. - Вы тогда спите, а я пойду. Ещё на кухне дела есть, - мама улыбается и уходит, выключив свет в комнате.        Я невольно поёжился, стянув одеяло чуть пониже. Без света непривычно. Я попытался нащупать Клода в темноте. - Куда твои ручонки шаловливые лезут? - судя по ответу, получилось у меня немного не то, чего я хотел добиться. - Ой... Похоже, немного не туда. - Всё зависит от того, что ты хотел ими нащупать. - Извращенец, - тихо отвечаю я, краснея. - Следи за словами, демонёнок, - он касается пальцами моего подбородка и заставляет повернуть голову в его сторону. - А я что, неправду говорю? - Правду. Но это только наш с тобой секрет. И никто не должен о нём узнать, - я не вижу его лица, но могу поспорить, что он усмехается.       Он целует меня в губы, аккуратно придерживая меня, чтоб не свернуть ненароком мне шею. Что было вполне возможно, если учесть, как мне пришлось повернуться. - Спи, малыш, завтра будет новый день. И не распускай больше свои маленькие ручонки. Я ведь могу и не сдержаться. Тогда пострадает твой ротик, - он отстраняется от меня и гладит по голове. - А может, я и не против, чтоб он пострадал, - игриво пробегаю пальцами по его, как оказалось, бедру. - Чертёнок, доиграешься до того, что говорить не сможешь, - Клод сжимает моё запястье и убирает мою руку от себя. - А если я сам хочу этого? - можно немного покапризничать, всё равно не влетит. - Матери наутро что скажешь, когда горло болеть будет, м? - Придумаю что-нибудь, - обиженно фыркаю и пытаюсь отвернуться. - Так хочешь этого? - он со смешком спрашивает меня и возвращает в прежнее положение. - Хочу! - Цыц. Не так громко. Если придёт твоя мать, сам объясняться будешь. Понял, демонёнок? - Злюка. Совсем меня не любишь, - я сам толком не знаю, чего хочу добиться таким своим поведением. - Себби, жаль, что ты не чувствуешь ничего ниже поясницы. Стоило бы тебя хорошенько отшлёпать. Так, чтоб ты сидеть не мог. Непослушный маленький чертёнок. - Ах, вот ты как со мной? Отшлёпать, чтоб сидеть не мог? И не стыдно тебе? - хорошо, что темно и не видно моего лица.       Я пытаюсь говорить таким слезливым и обиженным голосом, каким только могу. А он только тихо смеётся и притягивает к себе. - Не стыдно. Не обижайся, малыш. Спи. Возможно, завтра днём мы поиграем. Я весь день буду с тобой. Небольшой перерыв между заседаниям выдался. - Снова тешишь меня надеждами? - Просто не хочу, чтоб мы попались. - Мы уже давно попались. Думаешь, мама не знает, чем мы занимаемся наедине? Ещё когда мы прилетали, она нам выделила комнату с двуспальной кроватью. - А тебе настолько не терпится, да, малыш? - Не терпится. Мне кажется, что ты меня избегаешь. - Себастьян, что с тобой творится? Истеришь, как маленькая девочка. - Я любви хочу. Хоть какой-нибудь. - По-моему ты просто в рот хочешь, поэтому и заткнуться никак не можешь, да? - Бесчувственный чурбан. - С тобой точно всё в порядке? Тебя уже и укрыли, и поцеловали, и даже сказку на ночь почитали. А ты всё никак не угомонишься. - Ты бесчувственный и чёрствый. И ты меня ни капельки не любишь. - Себастьян, если ты сейчас не закроешь рот и не уснёшь, я уйду спать в другую комнату. Я устал. Ты это понять можешь? Если ты не в состоянии этого понять, будешь спать сам. Все развлечения завтра днём. - Я не маленький ребёнок, чтоб ты указывал, что мне делать. - Ещё одно слово и я уйду.       Я тихо всхлипываю и закрываю глаза. Обидно и неприятно. Я больше не привлекаю его. Он всё чаще пропадает где-то и приходит совсем не в настроении. Я понимаю, что бесчувственное тело не сможет его удовлетворить так, как ему бы хотелось, но я стараюсь, как могу. А он только отнекивается и придумывает отговорки. Неужели моим страхам суждено сбыться?