На правах сиделки

То, что он уже не в первый раз заснул прямо сидя на стуле рядом с больничной кроватью, Цезарь понял как только, медленно выскальзывая из дремы, ощутил ломоту во всем теле. Судя по только начавшей медленно растаивать в комнате темноте, было часов пять утра, но проснуться так рано его заставили не затекшие мышцы, а негромкое недовольное бурчание и шорох со стороны кровати. - Ты в порядке? – сонным голосом спросил он, распрямляя ноющие плечи. Шорох тут же прекратился, как и бурчание. - ДжоДжо, эй, - уже обеспокоенно переспросил Цеппели, поднимаясь со стула. - А, ты, я-я в норме, - тут же несвязно протараторил Джозеф, - просто пить охота, не принесешь стакан? Цезарь взял с прикроватного столика стакан воды, который загодя оставил там еще прошлым вечером. - Помочь подняться? - Нет-нет-нет. Там точно есть вода? - Целый стакан. - Очищенная? Ненавижу очищенную, она безвкусная. - Знаю. Тут обычная водопроводная, - терпеливо ответил Цеппели, который привык и следовал чужим запросам. Хотя видное сквозь темноту лицо друга, к которому он поднес стакан, продолжало быть недовольным, голову, чтобы сделать глоток, Джостар все-таки запрокинул. Но прошла ровно пара секунд - и Цезарь ощутил, как резким поворотом головы стакан заставили выскользнуть из его рук. - Да что ты делаешь! – в полголоса шикнул он, вовремя выкинув ладонь и сумев заставить стакан с оставшейся в нем водой замереть в воздухе. Обойдя кровать вокруг, он взял его в руки. - Прости, случайно вышло. – Черта с два, ты нарочно его выбил. - Не принесешь еще один? – игнорируя чужие слова, спросил Джостар. Уже не сомневаясь в подозрительности чужого поведения, Цеппели, уставившись на ДжоДжо, сперва пристально буравил его лицо, а потом медленно опустился взглядом вдоль по левой руке, протез которой яростно прижимал к телу одеяло в районе пониже живота. Вернувшись обратно к лицу и вопросительно вскинув бровь, в ответ Цезарь получил только закатанные к потолку глаза. - Ой ну ладно, у тебя что ли по утрам не бывало, - недовольно поджав губу, Джозеф отвел взгляд в сторону. – Говорил же – выйди про-… эй, что ты?-.. - И ты бы что, справился механической рукой? – фыркнул Цеппели, который уже опустился на край кровати и осторожно, но уверенно скользнул левой ладонью под одеяло. - Ты с ума со-..хаа - не договорив, попытавшийся было приподняться Джозеф тут же рухнул на кровать обратно и шумно выдохнул. Начатое предложение он так и не закончил и, не в силах больше ничего сделать, просто закрыл глаза и застонал в потолок. - Тише ты, - шикнул Цезарь, правой рукой упираясь в простынь кровати, а левой плавно скользя по чужой плоти. Он как мог старался сохранять свою хотя бы эмоциональную безучастность , отстраненно изучая складки на постельном белье сквозь дымку темноты и чувствуя только как горит собственное лицо. Но оставаться полностью не вовлеченным, слыша сдавленные постанывания, неразборчивое бормотание и тихое поскрипывание больничной кровати, ритмично совпадавший с толчками чужого тела в его руку, постепенно становилось всё тяжелее. Цезарь медленно поднял глаза вверх на чужое лицо - и каждая замеченная им мелкая деталь секунда за секундой стали врезаться ему в память. Прикушенная губа, закрытые глаза, влажные от пота и приставшие к лицу пряди волос на висках… Неосознанно, Цеппели сам заметно ускорил темп, и тут же и увидел, и прочувствовал, как чужое тело сильно прогнулось в спине. А вслед за резко накрывшей его дрожью, Джозеф, уже не в силах сдерживать себя даже прикусыванием губы, в голос застонал. - Говорю же, тише, - поджимая собственные губы, проговорил Цезарь. - Не могу… так хорошо... чёрт... – в неге блаженства пробормотал Джостар и, снова запрокинув затылок на подушку, издал хриплый стон. Цеппели, не имея в голове больше никаких других идей, подтянулся правой рукой вверх по кровати и заглушил новый стон, только что вырвавшийся из чужого рта, накрыв его своими губами. Не отстранившись, он продолжил подавлять их таким образом и дальше - и уже через пару секунд этот придуманный им выход из рискованного положения неожиданно перерос в обоюдный поцелуй. Скрип кровати и сдавленные стоны в общей сложности создавали еще больший шум, но Цезаря, в ушах которого бешеным ритмом стучала теперь только собственная кровь, это уже мало волновало. Он разорвал поцелуй только после того, как почувствовал сжавшуюся у него на предплечье руку-протез - застывшему в напряжении телу явно нужно было хотя бы несколько глотков воздуха. Дав возможность восстановить дыхание ДжоДжо, Цеппели воспользовался ею и сам. Хотя мало-мальски прийти в норму в то время, как он всё еще продолжал движения ладони и смотрел в чужие с силой сжатые глаза, было не так-то просто. Через долю секунды Джозеф с последним стоном, расслабился на кровати и был не в том состоянии, чтобы почувствовать или услышать, как Цезарь поднялся с кровати, осторожно вышел из комнаты и направился в уборную в конце коридора. Вернувшись спустя 15 минут, Цеппели на всякий случай держал правую руку с медленно сходящими с запястья следами собственных зубов в кармане брюк. Он подошел к стулу, снял с него куртку и отошел к окну, чтобы одеться, а затем все-таки вернуться в отель и вздремнуть пару часов. И привести мысли в порядок. - Знаешь, никогда бы не сказал, что-…- начал было Джозеф, но друг резко оборвал его на полуслове. - Проехали и забыли, ладно? - Я в смысле… - Без смысла, его нет, - уже заметно повысив тон, снова прервал Цезарь. – Я только проснулся, меня переклинило и-… - Да ты можешь заткнуться и выслушать, как я говорю тебе «спасибо» и «было круто» или нет? – раздраженно приподнялся на правой загипсованной руке на кровати Джозеф. Цеппели, который поправлял воротник, стоя в полуоборот спиной к кровати, замолчал и замер. - Спасибо, было круто. Вот, всё, ничего больше - не знаю, за что ты там собирался оправдываться, - пожал плечами Джостар. Цезарь продолжал стоять, не шевелясь, потому ДжоДжо, ухмыльнувшись, добавил: - А следующая твоя фраза - «идиот!». Хоть ты так и не думаешь, и сам это знаешь. Запустив руки в карманы и достав оттуда перчатки, Цеппели, наконец, вышел из ступора. Он все так же продолжал стоять лицом к окну, но, вздохнув, едва заметно улыбнулся. - Если не думаю, то зачем тогда говорить. Ухмылка Джозефа стала еще шире и смелее. Как и мысли и слова. - А вообще… после того, как меня выпишут, может мы с тобой как-нибудь-…ай! В лицо Джостару, стирая с него ухмылку, прилетела чужая перчатка. - Идиот! - Я же говорил! Но ты же так не думаешь. - Поверь, теперь точно думаю.