Завтра будет рассвет

Лотириэль сидела на окне, обняв колени руками. Ночь, наверное, близилась к середине, яркие звезды сияли над морем, но луны не было. Новолуние. Самое лучшее время для свадеб. Старая луна умерла, новая еще не народилась. Как семья, которая должна народиться только завтра, с юной луной. Ее семья. Она вздрогнула и посмотрела на свое платье, которое смутно белело в изножье кровати. Завтра она его наденет. Завтра она произнесет слова клятвы, которые навеки соединят ее с Королем Рохана. Она вызвала в памяти облик Йомера – ясные, честные серые глаза, твердый взгляд, который не становился мягче, даже когда Йомер наклонялся поцеловать ее. Крепкая фигура почти вдвое выше нее самой. Большие руки, в которых тонули ее ладони. Все говорили, что они прекрасно смотрятся вместе: высокий, могучий, светловолосый Йомер и хрупкая, миниатюрная черноволосая Лотириэль. Княжна умела рисовать. Ей доставляло великое удовольствие думать, какая это правильная картина… Все так. Но завтра она должна будет лечь с Королем Рохана в супружескую постель. И эта мысль повергала ее в ужас. Нет, она, конечно, любила Йомера. И, конечно, она знала, что ей предстоит завтра. Она выросла в княжеском дворце, среди старших братьев, которые не всегда были сдержаны на язык при сестренке, среди женских шепотков и сплетен об альковах. Среди книг – а в библиотеке Дол Амрота попадались самые разные сочинения, и далеко не все прочитанные ею книги были бы одобрены ее строгим отцом, если бы он узнал, что его дочь это читает. Щеки у княжны полыхали краской, уши горели. Она пыталась забыть обо всем, представить завтрашний праздник, цветы, песни, танцы – но мысленно она снова и снова переносилась через все эти картины к одной – в которой Йомер закрывал за собой дверь их отныне общей спальни. Как она это переживет? Как это можно – оказаться перед мужчиной, во власти мужчины? Что будет завтра? И как она сможет посмотреть в глаза Йомеру? И говорят, что будет больно… Что она будет думать о нем? Княжна уткнулась головой в колени. Как хорошо было, когда они гостили в Эмин Арнен, как естественно казалось сидеть рядом с Йомером в шатре, служившем временным домом их родичей. Как хорошо и просто было держаться за руки в бешеной пляске у костра на площади, когда в голову ударяет выпитое вино, а крепкие руки мужчины не дают ей вылететь за круг из бешеного вращения… Лотириэль умела танцевать. Но танец – это танец, и пусть даже было вполне естественно подчиняться движениям мужского тела и двигаться туда и так, как он ее направляет – но это все не то! Не то, что будет завтра. Непрошеным пришло воспоминание о том, как он целовал ее в тени того самого шатра, какими неожиданно мягкими оказались его губы, как хорошо было положить голову на его широкую грудь и сказать «да» так, как будто это было самым простым словом в жизни, самым правильным… По ее телу прошла теплая волна, но она же вызвала новый прилив стыда и страха. Что будет завтра? О небо! Раздеться перед мужчиной! Позволить ему прикоснуться к себе… Как это можно? Да она умрет со стыда, как только он прикоснется к шнуровке на ее платье! Постепенно отвага и ум княжны взяли верх над ее смятенными чувствами. Ведь живут же как-то другие люди! И даже пишут об этом стихи и песни. И книги. Не всегда приличные. И как-то рожают детей. И вообще, как-то могут смотреть другим людям в глаза после первой брачной ночи. Как-то это можно пережить. Кто бы мог рассказать ей? Тетушка Ивриниэль – старая дева. Братья – не женаты. Отец – вдовец и не одобрит такого разговора… На одну секунду она ощутила нестерпимое желание пойти и поговорить с самим Йомером, потом решила, что умрет со стыда прежде, чем сумеет выговорить хоть одно слово. Но ей решительно необходимо поговорить хоть с кем-нибудь! И тут пришло облегчение. Ведь есть же сестра ее будущего супруга, жена двоюродного брата. Какое счастье, что на свете существует Йовин, похожая на Йомера, но все-таки другая. Такая же светловолосая, сероглазая, с твердым взглядом человека, не теряющего рассудок ни в какой ситуации. Но – женщина. Жена и мать. И с ней можно поговорить. И она здесь, хвала Валар, она совсем рядом. Княжеская чета из Итилиена приехала из Эмин Арнен совсем недавно, чтобы присутствовать на свадьбе и проводить потом молодоженов в Эдорас. Лотириэль вспомнила, как они входили в тронный зал Дол Амрота с официальным приветствием. О, их она бы рисовала и рисовала! Ее брат, князь Итилиена и Правитель Гондора, неизменно носивший вне Эмин Арнен черную с серебром форму воинов Цитадели, черноволосый, загорелый, широкоплечий – и опирающаяся на его руку Белая Леди Рохана. Почти такая же высокая, и светлые косы, уложенные короной на голове, добавляют ей роста. Белое платье с серебряной отделкой, черный шнурок дважды обвивает бедра и свисает вниз в складках юбки, как знак хозяйки дома. Черное, белое – и серебро. Из этой картины нельзя было изъять ни одной детали. Княжна подумала, что хорошо было бы, чтобы они с Йомером были так же неотделимы друг от друга, как их родичи. Но… как это сделать? Особенно если она дрожит при одной мысли о том, чтобы соединиться с ним в жизни, а не на мысленной картинке. Но мысленная картинка получилась неожиданно яркой, и по телу ее пробежала дрожь. Она покраснела и попробовала подумать так про своих родичей – не получилось. Либо застывшая красота придворных церемоний - черное, белое и серебро, либо зеленые холмы Эмин Арнен, рыжий огонь, яркие краски. Йовин сидит на полу, укачивает ребенка в подвешенной к потолку зыбке и перебирает свободной рукой кучу трав, рассыпанных у нее в подоле шерстяной юбки, Фарамир с другой стороны очага что-то торопливо исправляет в чертеже, развернутом на коленях на дощечке... А она думает не о таких картинах… Она думает совсем о другом. Жаркая волна стыда залила ее щеки и шею. Она низкая, низкая! Какая грязь! Надо думать о длинной зале Медусельда, о тех трудах, которые ее ожидают, о чести и славе королевского дома Рохана. А она… Она представляет себе, как руки Йомера расстегивают ее платье. Княжна опрометью кинулась к двери. Она прекрасно знала все переходы в замке Дол Амрота и даже в темноте могла найти дорогу куда угодно, в том числе и до гостевых покоев, где поместили княжескую чету из Итилиена. Нет, она не боится пойти и поговорить с Йовин – она сестра Йомера. А может быть, и с Фарамиром – ведь он ее брат, и он часто рассказывал сказки своим кузенам и кузине, когда приезжал в Дол Амрот. У Боромира сказки были страшные, и пищащая от ужаса Лотириэль всегда пряталась у него же на коленях, пока мальчишки делали вид, что они вовсе не боятся. А Фарамир читал стихи и эльфийские сказания – и они все сидели вокруг него и слушали, раскрыв рты. Нет, ей не страшно. Она поскреблась в дверь комнаты, но ответом ей была полная тишина. Она сообразила, что если постучит погромче – то разбудит Эльборона, и нужного разговора не будет. Она нажала на ручку двери, надеясь тихонько прокрасться и так же тихонько разбудить Йовин. В комнате было очень темно. Осенние ночи были прохладными, камин догорал, свечи были потушены, старая луна умерла, а новая еще не народилась. Но Лотириэль прекрасно знала эту комнату и уверенно направилась к кровати. Сперва она едва не налетела на стоящую чуть в стороне от кровати колыбель, но вовремя заметила белеющие в темноте простыни и аккуратно обошла. Заглянула – ребенок сладко спал, и на его личике блуждала рассеянная младенческая улыбка. Он выглядел так трогательно – и Лотириэль ужасно захотелось взять его на руки, покачать, расцеловать пухлые щечки… «Щеки со спины видать», - шутил Йомер, подкидывая племянника на руках, вспомнила она и мысленно представила себе, что это ее ребенок. О, небо, откуда берутся дети? Она от души понадеялась, что ее присутствие разбудит Йовин или потревожит чуткий сон разведчика Фарамира – но они, должно быть, слишком устали в пути или слишком крепко уснули на настоящей кровати, вместо их обычного ложа из ковриков, набитых шерстью. В комнате царила тишина, нарушаемая только ровным дыханием спящих. Лотириэль робко приблизилась к кровати и оцепенела от открывшегося ей зрелища. Золотые косы Йовин разметались по стеганому одеялу, укрывавшему ее наискосок от плеча до пояса, и по руке мужа, обвивавшей ее спину. Ее голова лежала на груди Фарамира, носом она уткнулась ему в шею, возле уха, а он, казалось, попытался потереться щекой о ее волосы – но беспощадная усталость остановила эту забавную дружескую ласку… Прежде, чем княжна осознала, что ласка вовсе не дружеская, ее брат открыл глаза и уставился на нее, точно на привидение. - Лотириэль? – шепнул он, непроизвольно подтягивая край одеяла на плечи жены. - Что ты тут делаешь? - Я… - она замялась, вдруг очень отчетливо осознав, что действительно делает что-то не то. - Я… мне очень нужно поговорить с Йовин. Леди Рохана потянулась сонно, по-кошачьи, и, в точности как рассерженная кошка, зашипела сквозь зубы. - Какого … тут происходит? – осведомилась она, пытаясь повернуть голову. - Йовин… - окончательно смутилась Лотириэль. - Я… Я не хотела… Мне очень нужно поговорить с тобой… - Да будет ли нам покой на этой земле хотя бы ночью? – простонала Йовин, поднимаясь на локтях и утыкаясь лбом в грудь мужа. Фарамир зажмурился и вдруг от души рассмеялся. - А чего ты хотела, родная? – он запустил пальцы в ее волосы на затылке, разминая ее затекшую шею. - Ты теперь мать семейства, не удивляйся, что все это семейство непрерывно чего-то от тебя хочет… - Иди ты, - недружелюбно посоветовала Йовин, но подставила свой затылок под его ладонь. – Это, вообще-то, твое семейство… Она встряхнулась и обернулась к княжне. - Не обращай внимания, дорогая, - улыбнулась она. - Конечно, вы все мое семейство. Но во имя Валар, что тебе нужно в нашей спальне в середине ночи перед твоей свадьбой? - Идите отсюда, - не выдержал Фарамир. - Во-первых, вы сейчас разбудите ребенка, во-вторых, меня вы уже разбудили. - Кто тебя трогает? – все еще рассерженно отозвалась Йовин. - Кажется, не с тобой хотят поговорить в середине ночи… - Кто? Убери руку, - неожиданно посоветовал ей Фарамир. - И иди, выполняй свой долг, мать семейства. Йовин залилась смехом – и краской, когда увидела расширенные глаза княжны. - Лотириэль, выйди, - распорядилась она. - Я сейчас приду. Пока княжна беззвучно покидала комнату, княгиня Итилиена наклонилась к мужу. - Ты когда-нибудь научишься сдерживать свое армейское остроумие? – тон ее был неодобрительным, но она так ласково коснулась его уха губами, что он только сонно ухмыльнулся, переворачиваясь и обнимая подушку. - Эльборон скоро проснется, - вздохнула Йовин. - Мне кажется, у нас с Лотириэль будет долгий разговор. - Иди уже, - простонал он. - Мы как-нибудь справимся, честное слово… Йовин улыбнулась и выскользнула из кровати, на ходу набрасывая на себя рубашку. Лотириэль стояла в коридоре, зябко пожимая плечами. - О чем ты хотела поговорить со мной? – спросила ее свояченица, потягиваясь по-прежнему сонно. Лотириэль помялась, потом вдруг подняла на нее лучащиеся счастьем глаза. - Наверное, уже ни о чем, - ответила она и вдруг коснулась губами щеки Йовин. – Я все уже увидела. Все ведь будет в порядке завтра, правда? Йовин удивленно посмотрела на нее, потом вдруг засмеялась. - Иди спать, бедная девочка, - весело предложила она княжне. – Иначе завтра ты будешь ползать, как осенняя муха. Лотириэль фыркнула и прижалась к плечу старшей подруги. - Пойдем, - ласково шепнула Йовин, обнимая ее за талию и увлекая по темным коридорам. Довела до спальни, уложила и присела на край кровати. - Конечно, завтра все будет хорошо, - убежденно сказала она. – И завтра, и послезавтра. У вас будет вся жизнь, чтобы радовать друг друга… Лотириэль сонно свернулась клубочком, держа Йовин за руку. - А в Золотом дворце красиво? - Увидишь, - пообещала ей Йовин и тяжело вздохнула. – И я увижу… Снова. Я соскучилась… - Хорошо, что вы едете с нами, - пробормотала Лотириэль. – Мне так будет спокойнее. - Свет не видал такой красивой невесты после свадьбы Финрода Фелагунда с Амариэ Прекрасной, - Йовин погладила черные косы Лотириэль. – Спи, маленькая… Спи. Все будет хорошо… - Спасибо, - шепнула Лотириэль, стремительно проваливаясь в сон. – И прости меня. Спокойной ночи… Йовин бережно высвободила руку, чтобы не разбудить девушку, потом подоткнула ей одеяло и погладила по голове еще раз. - Ты ли это, щитоносец Рохана? – спросила она у самой себя с насмешкой. – Мать семейства… Эльборон валялся на кровати и тянулся ручонками к отделанным серебром ножнам от кинжала, привешенным к поясу, которым его дразнил отец. Йовин прислонилась к дверному косяку и заулыбалась – пояс был ее собственный. - Конечно, я, - ответила она самой себе. – А Лотириэль будет хорошей Королевой Рохана… - Ты о чем? – недоуменно обернулся к ней Фарамир. Эльборон тут же ухватил отца за волосы и от души дернул. Пока муж и сын выясняли отношения, Йовин забралась обратно в постель и уютно устроилась на подушках. Подняла брошенный пояс и задумчиво погладила рукоятку кинжала. Фарамир наконец-то выпутался из цепких пальчиков ребенка и положил ладонь на руку жены. Эльборон возмущенно пискнул и потянулся к матери. Новая игрушка не вызывала у него никаких грустных воспоминаний. А в другой комнате притихшего княжеского дворца крепко спала княжна Лотириэль и видела во сне серебристую степь и встающее над ней розовое утреннее солнце…