Зеркало, зеркало

Шерлок перестал верить в Санта-Клауса после пятого в своей жизни Рождества. Потому что Майкрофт сказал, что ЕГО придумали взрослые, а значит, так оно и было… Майкрофт знал все и даже правил ошибки в Британской энциклопедии. Ему в то время было всего-уже шестнадцать, и по серьезности он казался старше их отца… «Чудес не бывает» – первая в жизни аксиома оказалась в ту минуту под серьезным сомнением, заставив покоситься всю стройную башню реальности, как затертую до дыр Пизанскую страдалицу, что неминуемо рухнет, стоит выдернуть краеугольный камень из ее основания. «Твоя кома не прошла бесследно, приятель» – посочувствовал он себе, разглядывая отражение несуществующего человека. «А я так и знала! – Логика злобно прикусила маленькими острыми зубками сердце, попытавшееся увернуться и сбежать сквозь ребра. – Никто не может выжить после часовой клинической смерти, Шерлок. Никто!» «Сорок пять минут… Я читал статью, был такой случай… правда, тот мужчина пережил гипотермию и чуть не замерз насмерть… – вклинился Здравый смысл, запечатлев утешающий поцелуй на его высоком, мокром от пота лбу. – Тот человек выжил». «Ну-ну! – съехидничала Логика, приноравливаясь, как бы половчее передавить ему трахею… Дышать, и правда, стало тяжеловато… Он задержал вдох уже почти на минуту. – Только там ничего не сказано, не стал ли он после этого дебилом? Уже есть свидетельства – можно жить и без мозга… Как растение… Шерлок, ты хочешь быть растением?» Шерлок не хотел. Он приказал спорщикам заткнуться, отметая легкую и такую соблазнительную версию о своем внезапном безумии… Если бы он и в самом деле спятил, Майкрофт давно бы уже об этом сообщил, можно не сомневаться. А вот все остальные вероятности было бы неплохо проверить… эмпирически… Тем более, визитер в зеркале тетушки Сибил… кстати, надо будет спросить – где, собственно, она его откопала… зеркало, разумеется… Визитер начал переминаться с ноги на ногу, очевидно, устав стоять неподвижно на одном месте. Наверняка у него уже чертовски ныла больная нога, но он стоически не стал искать, куда присесть… Впрочем, в его гостиной-в-отражении кресло, в котором расположился Шерлок, как и сам Шерлок, не отражалось. Сесть было не на что. Разве что прямо на пол… Ночь за приспущенными шторами начала светлеть, превращая угольное небо в приятное индиго. Шерлок скосил глаза и неуверенно надавил пальцем на уголок левого. Фигура в отражении раздвоилась – значит, не галлюцинация… уже неплохо… для озябшего, работающего на холостом ходу мозга. Нельзя позволить страху поймать его рассудок в ловушку, иначе сомнения сожрут его изнутри, как голодные чумные крысы, загнанные в угол. Человек в зеркале ждал. Стоять ему становилось совсем невыносимо, он все чаще стискивал ладонь, перебирая пальцами, вопросительно приподнимал бровь, прорезывая лоб парой глубоких морщин. И Шерлок почувствовал себя неловко. Он сидел. В удобном, мягком кресле. Мысль кольнула остро, болезненно, как нервический прорыв, как угрызение совести. Он легко соскользнул с сидения, выбрасывая тело из ласковых объятий мягкой кожаной обивки, и вытащил на середину комнаты другое кресло – обтянутое темно-красным плюшем, скучавшее возле оконного проема, где он любил провести тихое прохладное утро в компании чашки горячего кофе… Он поставил второе кресло так, чтобы оно гарантированно отражалось в глубине зеркала, если смотреть с его места. Мужчина с интересом проследил за маневрами, ткнул пальцем сначала в себя, потом – в появившийся на его территории предмет мебели, и снова вопросительно вздернул бровь. Шерлок кивнул, и вот они уже сидят напротив по разные стороны журнального столика, оказавшегося между ними и ставшего единым в двух мирах. – Привет, – начал Шерлок тихим шепотом, словно кто-то мог их услышать. Разозлился на себя, прочистил горло… Было странно видеть, что в кресле сидит человек. А само кресло абсолютно пусто, и даже подушка с вышитым Юнион Джеком нисколько не смялась, хотя визитер вполне удобно подоткнул ее себе под спину. – Привет, – повторил Шерлок уже в полный голос, и его бархатистое, спокойное звучание придало ему уверенности. Мужчина улыбнулся и молча помахал рукой. – Ты настоящий? – происходящее становилось интересным. В свое сумасшествие Шерлок по-прежнему не верил. Мужчина сначала кивнул, а потом неопределенно пожал плечами – дескать, сам решай… Шерлок чуть сполз с сидения, вытягивая длинные конечности и прикусив указательный палец… – Я сплю? Гость отрицательно помотал головой. – Ты не можешь говорить? Визави поспешно показал пальцем на свой рот, ткнул тем же пальцем в Шерлока и начертил в воздухе затейливый вензель… Шерлок ничего не понял и нахмурился. Парень обреченно закатил глаза… Потом его, очевидно, посетила удачная мысль, он просиял и, протянув к гостеприимному хозяину раскрытую ладонь, сделал вид, что пишет. Шерлок догадался… Вырванная из записной книжки страничка легла на стол. Вместе с ручкой. Парень тут же пододвинул к себе отраженный листок и что-то быстро написал. Он перевернул и поднял бумагу перед собой… «Придумай мне голос» – Я? – Шерлок озадаченно замялся. – Как?.. Парень перевернул бумагу и что-то снова написал… «ВСПОМНИ» Шерлок нахмурился и закусил губу. Человек ждал, терпеливо сцепив руки в замок. Ладно… Он прикрыл глаза и откинулся на спинку, запрокидывая голову… слова приходили сами… – У тебя негромкий, приятный голос, даже тогда, когда сердишься… но смешинки мгновенно превращаются в стальные шипы, если тебе необходимо быстро принять решение… Ты мягкий, вежливый… любишь хорошие шутки и покомандовать… – Не преувеличивай… – донесся тихий смех. Шерлок поднял голову. Картинка обрела звук и стала цельной. – Здравствуй, Джон… … Если он и сошел с ума… пусть все так и остается… Шерлок впервые почувствовал себя уютно – их странный разговор никак не заканчивался. И это было славно. …ты фантом?.. …нет… не думаю… возможно… …почему здесь? …за тобой присматриваю. …давно?.. почему я? …больше года… ты был… нездоров… …почему ты решил показаться? …ты сделал выбор, мне разрешили… …разрешили? Кто? …не сейчас, ладно? Потом, может… …мы знакомы? Ты хотел, чтобы я вспомнил… …да, можно сказать… ты мне кое-что оставил… …я тебя не помню, прости… …ничего, память вернется… и я тоже… …что «тоже»? … …ты… правда настоящий? Шерлок выдает одну совершеннейшую глупость за другой, все эти сплошные «почему? почему? почему?»… И чувствует себя пятилетним… И снова верит в Санту… А Джон улыбается так, словно вернулся из далекого странствия… вернулся домой, к близкому человеку… И Шерлоку нравится, как тот на него смотрит… тепло… радостно… насмешливо, как на старого друга… будто их связывало что-то… в прошлом… …или в будущем? «Это все Игры Разума» Висок обожгло болью, заставив зажать его тонким нервным пальцем и зажмуриться – до черных мушек в глазах, до ядовитой, кислотной слезы… Холодная логика набрасывается на обессилевший рассудок, сжигая в пепел ростки надежды на чудо, отрицая, отрицая, отрицая… И твердит в самое ухо ровным голосом Майкрофта: «Не глупи! Все эти вопросы-ответы… Ты разговариваешь сам с собой, и твой рождественский подарок в яркой дорогой обертке – всего лишь пустышка». Шерлок едва удерживается, чтобы не расплакаться. Глупо, несправедливо… «Майки, перестань! У меня мог бы быть друг …как тот рыжий щенок с любопытным, доверчивым носом и торчащими уголками черных ушей… живой, настоящий… или, возможно, сосед… или…» – Джон, я тебя придумал… тебя нет, ты мое воображение, – он спрятал лицо в ладонях, предприняв последнюю мучительную попытку вернуться в реальность. Будто верил, что от этого невозможное явление рассеется, как горячечный морок, и он вернется в правильный, настоящий мир. Где нет говорящих зеркал, а знакомые приходят на чашку чая через дверь. Вот только почему-то ему не хотелось, чтобы наваждение исчезло… У его наваждения чудесные мягкие глаза… и крепкие руки. И Шерлок называет его по имени… «Майки, можно его оставить?.. Я буду хорошим, пожалуйста!» Тишина опустилась промозглой, стылой изморосью, покрыла спину страхом и липким пóтом… Вот сейчас он оторвет пальцы от зажмуренных глаз, посмотрит туда… И не увидит ничего, кроме себя в пустой гостиной… Джон не улыбался. На его лице проступило время, похороненное где-то в горячих, кровавых песках чужой, никому не нужной страны… обвисло тяжелыми, усталыми мешками под поблекшими глазами, проложило возле поджавшихся губ траурные складки… – Хочешь, я уйду? – недавно звонкий голос тоже словно выцвел, зазвучал глухим, убитым дребезгом, состарив хозяина лет на двадцать. Шерлок заметил, как судорожно и отчаянно впились маленькие аккуратные пальцы в мягкие подлокотники. Джон не смотрел в глаза… – Больше не стану тебя… смущать… – Нет! Почему он закричал? Почему внутри все завыло от тоски? Почему взорвалось сердце, безвозвратно проломив грудную клетку?.. Если он болен – пусть с планеты исчезнут все врачи… – Останься, пожалуйста… я просто… просто… – Все в порядке, – Джон улыбнулся, возвратив в мир свет, – я понимаю. – Ты не уйдешь? Я хочу написать книгу… ты расскажешь о себе? – Шерлок все же соскочил с места, уселся на край стола, протянул пальцы к стеклу. Джон тоже поднялся, отряхнул с колен несуществующие пылинки. – Я останусь, пока ты этого хочешь. Не волнуйся, к тебе в душ я лезть не стану… без разрешения, – он рассмеялся почти беззвучно, а Шерлок почему-то покраснел. – О, чуть не забыл! Меня видишь лишь ты, потому, наверное, не стоит особо распространяться… – он почесал затылок, взъерошив волосы. – А, не важно… хмм… ничего, если я утром зайду? Шерлок автоматически кивнул. Как будто присутствие Джона в дýше должно было его волновать… Как будто это было в порядке вещей – ранние визиты призрачных личностей… Интересно, Джон просто растворится в воздухе? А Джон повернулся и попросту направился к выходу в своей отзеркаленной комнате. Шерлок не справился с собой и обернулся, метнувшись взглядом за спину – как она, настоящая?.. Закрыта, конечно же… и никого. Уже взявшись за ручку, Джон повернулся и смущенно кашлянул: – Если не трудно, можно мне кофе? Несладкий, крепкий, без молока… сто лет не пил… Дверь закрылась с тихим щелчком, а Шерлок все так и смотрел вслед, прижав ладонь к согретой его теплом глади… Его персональный бред любит кофе без сахара… Что же дальше? Придется купить ему пижаму и тапочки? И собственную зубную щетку?.. Он нехотя поднялся, обогнул стол. Его взгляд зацепился за белый обрывок бумаги. Шерлок подхватил клочок двумя пальцами и включил настольную лампу, чтобы рассмотреть… Поперек тонких бледно-голубых линеек крупно и неровно тянулись кривые, торопливые буквы – знакомые и незнакомые одновременно. Но не надо было быть криптологом, чтоб понять – написаны они задом наперед… «ИНМОПСВ» … Его утро было поздним, бессовестно перевалившим за полуденную черту. Солнце заливало мягким золотом спальню прямо через занавески, проступая янтарными лилиями, вытканными шелком на прозрачной карамели плотной органзы. Окно, не закрытое на ночь, в благодарность наполнило комнату влажной прохладой, людским гомоном и далекими автомобильными голосами… Город деловито напоминал о новом буднем дне. Шерлок перевернулся на спину, позволяя атласному одеялу соскользнуть на пол с его обнаженной кожи и окатить все бесстыдно раскрытое тело зябкой свежестью. Он сладко потянулся, похрустывая косточками, жмурясь, как блудливый кот после ночных подвигов… Он наконец-то выспался. Боже! Какое чудное, практически позабытое ощущение! Он и не помнил, когда в последний раз чувствовал себя настолько хорошо. Таким чистым, легким, свободным… счастливым… Он смутно припоминал, что ему нагородилось в сегодняшнем сне… ведь сне? Ну, конечно же… Он же отлично понимает, что… Улыбка растянула губы, руки уцепились за полированное изголовье кровати, он подтянул к груди колени, толкнулся, перекатился колесом на край, спуская ступни на пол, проверяя его кончиком пальца, будто воду в озере… Свежий, прохладный… Восхитительный! Все тело наполнилось звенящей энергией, распирая удовольствием вены и просыпающиеся мышцы. Его зовет к себе хищный, агрессивно настроенный душ… контрастно-обжигающе-ледяной, неизменно одевающий его в гладкую, упругую дельфинью кожу. Но сегодня хочется примерить еще и теплую, ласкающую нежность, неторопливо оглаживая свое тело лавандово-мятной пеной, взбитой в ладонях и пропитывающей поры кожи ненавязчивым ароматом… и… О! Легкий укол возбуждения ответил ему пружинным покачиванием плоти, приподнявшейся со своего теплого лона среди медово-золотых завитушек… Ладонь поприветствовала ее, накрыв от основания до полураскрытой головки, приподняла, укладывая на живот… Второй укол уже похож на общий залп… и пришлось уделить ЕМУ больше времени, сладко постанывая и качаясь с пятки на носок, вжимаясь в собственную руку и бесстыдно раздвигая колени, подставляя лицо теплому шелесту частого дождя… Шерлок кончал долго, смакуя гормональный прилив, как глоток абсента, урча и выдыхая беззвучное эхо своих ощущений… Ноги удержали, стена удобно подхватила под спину, а он набрал полный рот воды, выплюнул бойким фонтанчиком, рассмеялся и забрызгал все вокруг, отряхивая мокрые короткие прядки, как веселый кокер-спаниель после купания. Обернув вокруг бедер белое пушистое полотенце, он с увлечением чистил зубы, придирчиво оценивая результат в запотевшем зеркале, долго зачесывал непослушные волосы назад, от висков к затылку… а потом одним махом разрушил идиллию, растрепав содеянное быстрым мальчишеским жестом. Желудок упорно напомнил о себе решительным урчанием… Есть хотелось страшно. Будь он уверен, что в доме никого больше нет, он без раздумий отправился бы на кухню как был – в полотенце. Но весь коридор и половину комнат уже заполнил соблазнительный запах жареной грудинки и подрумяненных французских тостов. И терпкий, волнующий обоняние аромат свежесваренного кофе… Припоминая, какой на сей раз он дал повод миссис Хадсон для благотворительности, Шерлок натянул на себя свежее белье, очень свободные мягкие штаны, по-прежнему болтавшиеся на нем, как на вешалке… может, дело как раз в них?.. и растянутую футболку с логотипом Оксфорда – неизбежный студенческий «сувенир»… Нацепив свою парадную улыбку, он вплыл в пропитанный солнцем и аппетитным воздухом гастрономический апартамент. На столе благоухала тарелка с пышным, в золотисто-коричневых кружевах маслянистых кусочков грудинки, горячим омлетом, сухарница с подрумяненными гренками и вазочка со сливовым вареньем… И большая, пузатая, похожая на пятнистую тыкву кружка с дымящимся кофе, глянцевитую черную поверхность которой почти сплошь покрывала плотная карамельная пенка… Шерлок повертел головой, ища виновницу всего этого великолепия… тщетно – кухня пуста, словно его мягкосердечная фея либо только что вылетела в раскрытое окно, либо растворилась, оставив за собой в воздухе звенящую, сияющую пыльцу… как бы… Он пожал плечами и смачно захрустел теплым гренком, предварительно макнув его в варенье, отхлебнул кофе и поморщился… ммм… молоко бы не помешало… И взялся за ручку холодильника. Какого черта у него холодильник со стеклянным, украшенным декадентскими ирисами фасадом, отражающим окно, сияющее солнечным безумием… – Привет… – Джон помахал ему рукой. – Ты долго спал, и я позволил себе похозяйничать… Джон в отражении дверки сидел на высоком табурете по другую сторону обеденного стола – в каком-то нелепом полосатом свитере, зажав в ладонях белую кружку, и без смущения разглядывал кавардак эмоций на побелевшем лице. Оборачиваться смысла не было. Шерлок и так знал – в кухне, кроме него, никого нет. И улыбнулся. – Привет. Я думал, ты мне приснился. Джон поставил наполовину опустошенную кружку, и Шерлок услышал, как за его спиной громко цокнуло о столешницу… – Вчера все получилось как-то… сумбурно, – Джон почему-то засмущался, неловко потер согнутым пальцем кончик носа и зажал сложенные ладони между колен… – Я тут подумал – может, нам попробовать еще раз? На свежую голову… Что скажешь? Шерлок почувствовал, что его «дельфинья» кожа прямо сейчас бессовестно изменяла ему, как Нильс с дикими гусями*… щедро украсив всю верхнюю половину тела жесткими, топорщащимися мурашками. Он сделал два глубоких вдоха-выдоха, перечислил атомные веса химической группы галогенов и быстренько построил мысленную трехмерную модель южной ветки лондонского метро, включая строящуюся линию Бейкерлоо до районов Луишем, Кэтфорд и Хейз… Он нормален. Чертовски. Вопиюще. Бесповоротно. А ведь могло бы быть вполне реальное ему оправдание… Шерлок выдохнул, разочарованно заглянул в кружку-тыкву и поставил ее на стол. Не глядя. Было до неприличия жаль остывающего завтрака… – Ладно, попробуем еще раз… Привет, Джон. – Привет, Шерлок.