Шесть оттенков Охры

1.1. Оттенок неожиданности После памятного вечера мир в семье Дурслей пошел кувырком. Дадли забавлялся с мальчиком в маскарадном костюме и радостно хлопал в ладоши. Петунии оставалось лишь качать головой и надеяться, что новая игрушка ее сыночку надоест так же быстро, как и остальные. Но спустя долгие две недели ему это почему-то не надоело, а капризных криков становилось все больше. Живой куколке требовались новые наряды, отдельный домик с утварью и многое другое. Дадли скандалил по малейшей причине, даже когда Петуния хотела подстричь волосы Гарри перед походом к врачу. Была бы ее воля, она бы заперла мальчишку в чулан и не выпускала бы на свет божий. В тот день ее обожаемый Дадлик визжал так, как никогда раньше. Пришлось оставить в покое и мелкого Поттера и его лохматую, до самых плеч, гриву. А на вопрос «почему?» сын спокойно ответил: — Лысых мушкетеров не бывает! У них у всех длинные волосы! Петуния показала сыну картинку с облысевшим мужчиной, игравшим в одном из фильмов. — Мама, он старый! А мой мушкетер молодой. Нет и еще раз нет! Петунии пришлось опустить руки. Еще один скандал случился тогда, когда Вернон, немного перебрав со спиртным, не рассчитал силу удара, и Гарри неделю красовался с синяком в пол-лица. Дадличек орал, что никто не имеет права портить его Игрушку. После этого Вернон стал старательно обходить Гарри за целый метр. Нет, он, конечно, мог его стукнуть, но здоровье своего ребенка было важнее. Вернону не хотелось, чтобы его чадо было расстроено. С тех пор Гарри не трогали. Вторая гостевая комната была отдана Гарри. Шкафы были забиты маскарадными костюмами, полки ломились от обилия разных вещей, начиная от книжек и заканчивая чайным сервизом. У куколки был свой домик. И живая игрушка была этому только рада. Уже с маленького возраста Гарри понимал, что в этом доме его, мягко говоря, не любят. И очень сильно старался быть незаметным, но это мало помогало, а когда Дадли показал свой характер, мальчик понял, что это его шанс. Лучше стать Игрушкой, чем быть грушей для битья. Гарри прилагал все усилия, чтобы нравиться Дадли. Это было тяжело, но оно того стоило. Иногда его двоюродный брат приказывал сидеть без движения. Тело сильно затекало, и после такого сидения он разгибался со стоном боли, но только если Дадли не было рядом. Кормить его стали лучше. И то лишь из-за Дадли, тот часто пил соки с разными вкусными булочками и пирожными. А во время еды заставлял пить чай из того красивого сервиза, время от времени накладывал мальчику с кукольной внешностью сладости, и любовался, как тот красиво ест. А Гарри очень старался есть красиво. Через пару месяцев Гарри поправился, но его стало тошнить от такой диеты. Он хотел то же, что ели и все: утренняя яичница с ароматным беконом, отбивные с пастой на обед, пирог с мясом на ужин и никакого сладкого. Но даже несмотря на это, он никогда и ничего не требовал. Теперь у него была относительно спокойная жизнь, жизнь с привычной ролью. Единственное, чего он боялся — это школа. Летом ему исполнялось семь лет. А осенью уже нужно было идти в первый класс. Как себя там вести, он не знал, и это его пугало. Но это все должно было быть потом. Гарри пообещал себе, что справится. * * * Вечером в столовой, когда все ужинали, сидя за столом, Гарри сидел в сторонке, как восковая фигура, и только моргал, все же как живой человек, а не игрушка. Он незаметно сглатывал слюну, которая обильно выделялась во рту от манящих запахов. В животе тоскливо заурчало, но этот звук был приглушен звоном столовых приборов и монотонного голоса из телевизора. Никто не обращал на него никакого внимания. — Мама, а почему мой Портос сидит отдельно? — Дорогой, за столом нельзя играть, — ответила Петуния, разрезая пирог с патокой. — Мама, я хочу, чтобы мой Портос сидел рядом, — твердо ответил Дадли, и Петуния вздохнула. — Портос, сюда. Гарри медленно встал, прихватил с собой стул и, шурша всеми своими рюшами, широкими рукавами, цокая туфлями с пряжками, из-под которых торчали белые чулки, подошел и сел рядом с Дадли. Вернон молча наблюдал за его действиями. — Мама, тарелку и вилку, — уже мягче попросил Дадли, и Петуния встала, направляясь за четвертым набором столовых приборов. — Сынок, может, не стоит? — попытался как-то исправить положение Вернон. На его вопрос Дадли скривился так же, как делал это перед очередной истерикой. Заметив это, Вернон быстро ответил: — Хорошо, пусть сидит. Столовые приборы появились перед Гарри, на тарелку положили слегка подгорелый кусочек отбивной с салатом и поставили стакан воды. — Ешь, — приказал, как обычно, маленький Дурсль, и Гарри, как кукла, потянулся за вилкой и ножом. Все дружно во все глаза смотрели, как он ест. Медленно, будто он не зверски голодный ребенок, а элегантная кукла, которой есть-то и не хочется.